Затеяв уборку перед апрельскими праздниками, Ольга нашла в кабинете мужа странное письмо, а прочитав его- не смогла сдержать слёз

Весеннее солнце настойчиво пробивалось сквозь тюлевые занавески, рисуя на паркете причудливые узоры. Ольга стояла посреди кабинета мужа, вооружившись тряпкой и средством для мытья окон. Каждый год перед майскими праздниками она устраивала генеральную уборку – традиция, выработанная годами совместной жизни с Виктором.

– Вот ведь, сколько можно хранить старые бумаги? – пробормотала она, разбирая очередную стопку документов на письменном столе.

Её руки привычно сортировали листы – налево важное, направо в макулатуру. Движения были механическими, отточенными, пока пальцы не наткнулись на плотный конверт кремового цвета. Без марки, без штемпеля. Только имя мужа, выведенное аккуратным женским почерком.

Ольга замерла. За тридцать лет брака между ними не было секретов – по крайней мере, она так думала. Сердце предательски ёкнуло, когда она перевернула конверт. Он был вскрыт, значит, Виктор его читал.

– Глупости какие, – попыталась успокоить себя Ольга, но руки уже доставали письмо.

Первые строки показались обычными. «Дорогой Виктор Андреевич…» Но чем дальше она читала, тем сильнее дрожали пальцы, сжимающие бумагу.

«…Вы единственный, кто не отвернулся тогда…» – строчки плыли перед глазами. – «Все эти годы я искала возможность поблагодарить Вас…»

Ольга опустилась в кресло мужа, чувствуя, как немеют ноги. Имя «Марина» ничего ей не говорило, но следующая фраза ударила под дых: «Теперь я знаю – Вы мой отец, и я благодарна судьбе за это».

Воздух в кабинете внезапно стал густым, тяжёлым. Солнечные лучи, ещё минуту назад такие приветливые, теперь казались острыми ножами, режущими глаза. В висках стучало: «Дочь? У него есть дочь?»

Тридцать лет совместной жизни пронеслись перед глазами как кадры старой киноплёнки.

Ольга вспоминала, анализировала, искала знаки, которые могла пропустить. Были ли намёки? Странности в поведении мужа?

– Боже мой, – прошептала она, вспоминая, как Виктор последние месяцы часто задерживался на работе. – Значит, вот в чём дело…

Она встала, прошлась по кабинету. Каждая вещь, каждая мелочь теперь казалась подозрительной. Вот фотография их свадьбы – они такие молодые, счастливые. Неужели уже тогда он знал? Или узнал позже? Почему молчал?

Взгляд упал на настольный календарь. Виктор педантично отмечал в нём важные встречи. Дрожащими пальцами Ольга стала листать страницы назад. Последние три месяца – регулярные пометки «встреча» без уточнений, всегда по четвергам.

– Тридцать восемь лет, – произнесла она вслух, подсчитывая. – Значит, это было до нашей встречи.

В голове крутились обрывки воспоминаний. Как-то раз, лет пять назад, Виктор получил странный звонок и долго говорил в другой комнате. Тогда она не придала этому значения. А его рассеянность последние месяцы? Теперь всё обретало смысл.

Ольга подошла к окну. На улице весна была в полном разгаре – яблони в их дворе покрылись нежно-розовым цветом. Когда-то они с Виктором мечтали о детях, но не случилось. А теперь оказывается…

– У него есть дочь, – произнесла она, и слёзы покатились по щекам. – Взрослая женщина. Может быть, уже свои дети есть.

Часы в гостиной пробили три. Скоро должен вернуться Виктор. Ольга посмотрела на своё отражение в оконном стекле – осунувшееся лицо, покрасневшие глаза. Как она встретит его? Что скажет?

Звук поворачивающегося в замке ключа заставил Ольгу вздрогнуть.

Она всё ещё сидела в кабинете, письмо лежало перед ней на столе.

– Оля, я дома! – раздался привычный голос Виктора из прихожей.

Шаги, шорох снимаемой куртки, звяканье ключей о стеклянную вазочку – такие знакомые, родные звуки. Тридцать лет изо дня в день. Как много может измениться за одно утро…

– Я в кабинете, – отозвалась она, удивляясь, насколько чужим показался собственный голос.

Виктор появился в дверях, как всегда аккуратный, в отглаженной рубашке. Седина на висках, морщинки вокруг глаз – её любимое лицо. Только сейчас оно казалось лицом незнакомца.

– Что-то случилось? – спросил он, заметив её состояние.

Ольга молча указала на письмо. Виктор побледнел, словно его ударили. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом медленно опустился на стул напротив.

– Я собиралась навести порядок… – начала Ольга, и голос предательски дрогнул. – Кто она, Витя?

Он закрыл глаза, провёл ладонью по лицу – жест, который она знала наизусть. Так он делал всегда, когда ему было особенно тяжело.

– Это было давно, Оля. Задолго до нашей встречи, – его голос звучал глухо. – Я не знал… Клянусь тебе, не знал, что есть ребёнок. Она… её мать ничего мне не сказала тогда.

– И давно ты узнал? – Ольга старалась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало.

– Полгода назад. Марина нашла меня сама. Пришла на работу.

– Я помню тот день, – Виктор говорил медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Обычный четверг, я готовил отчёты. Секретарша сказала, что меня ждёт посетительница. Молодая женщина, очень похожая на… – он запнулся. – На свою мать.

Ольга сжала подлокотники кресла. Каждое слово било прямо в сердце, но она должна была знать всё.

– Её мать, как её звали?

– Наталья. Наталья Воронцова. Мы работали вместе в проектном институте, это было в Новосибирске, до моего переезда сюда. Короткий роман, всего несколько месяцев. Потом я получил предложение о переводе, и мы расстались. Она ничего не сказала мне тогда…

– А Марина? Что она сказала тебе при встрече?

Виктор поднял глаза – в них стояли слёзы.

– Она сказала: «Здравствуйте, Виктор Андреевич. Я ваша дочь.» Просто и прямо. Я сначала не поверил, думал – ошибка. Но она показала фотографии, документы. И это лицо… Она так похожа на мать.

Ольга встала, подошла к окну. За стеклом качались ветви яблони, осыпая двор белыми лепестками.

– Почему ты молчал, Витя? Почему не рассказал мне сразу?

– Испугался, – он произнёс это так тихо, что она едва расслышала. – Не знал, как ты отреагируешь. Боялся потерять тебя, нашу жизнь, всё, что у нас есть.

– А эти встречи по четвергам? – Ольга кивнула на календарь.

– Да, мы встречались. Говорили. Она рассказывала о своей жизни, о матери. Наталья ушла два года назад. Только тогда Марина начала меня искать. У неё своя семья, двое детей.

– Значит, мы… мы бабушка и дедушка? – голос Ольги дрогнул.

Виктор встал, осторожно приблизился к жене.

– Оля, прости меня. Я должен был рассказать сразу. Просто каждый день откладывал, думал – завтра, завтра… А потом становилось всё сложнее.

Она повернулась к нему. В его глазах была такая боль, такая мольба о прощении, что сердце сжалось.

– Мне нужно с ней встретиться, – твёрдо сказала Ольга. – С Мариной. Ты устроишь это?

– Ты… ты правда хочешь?

– Да. Она часть твоей жизни, Витя. А значит, и моей тоже. Просто… дай мне немного времени привыкнуть к этой мысли.

Встреча была назначена через неделю в небольшом кафе на окраине города.

Ольга пришла раньше, выбрала столик у окна. Руки дрожали, когда она размешивала сахар в чашке с нетронутым кофе.

Она увидела Марину сразу, как только та вошла в кафе. Высокая, стройная женщина в светлом платье. Тёмные волосы собраны в аккуратный пучок – такую причёску Виктор всегда любил у самой Ольги. Сходство с мужем было поразительным: те же выразительные карие глаза, та же манера слегка наклонять голову вбок.

– Здравствуйте, – Марина остановилась у столика. – Вы Ольга Сергеевна?

– Да, присаживайтесь, – Ольга жестом указала на стул напротив. – Виктор… папа рассказал вам обо мне?

Марина кивнула, расправляя салфетку на коленях – точно таким же движением, как Виктор.

– Он очень тепло о вас говорил. И… простите, что всё так вышло. Я не хотела создавать проблемы в вашей семье.

– Вы не создали проблем, – мягко ответила Ольга. – Просто… это было неожиданно.

Повисла пауза. Официантка принесла ещё одну чашку кофе. Марина достала из сумочки фотографию:

– Это мои дети. Алёша и Катя. Им восемь и пять.

Ольга взяла снимок. С глянцевой бумаги смотрели двое улыбающихся ребятишек. У мальчика были те же карие глаза, что у деда.

– Красивые, – она почувствовала, как к горлу подступает комок. – А их отец?

– Михаил, мой муж. Он программист. Мы познакомились в университете.

– Расскажите о себе, – попросила Ольга. – О вашем детстве, о маме…

Марина помолчала, собираясь с мыслями:

– Мама была сильной женщиной. Никогда не жаловалась, хотя растить меня одной было нелегко. Работала бухгалтером, потом главным экономистом. Я знала, что отец существует, но мама не любила говорить о нём. Только перед смертью рассказала всю историю и отдала старые фотографии.

– Почему она не сказала Виктору? – этот вопрос мучил Ольгу все эти дни.

– Гордость, наверное. Она говорила, что не хотела разрушать его жизнь, его планы. Знала, что его ждёт повышение, перевод… – Марина вздохнула. – Может, это было ошибкой. Но она сделала всё, чтобы я ни в чём не нуждалась.

– А сейчас? Что вы чувствуете сейчас?

– Знаете, – Марина подняла глаза, – я не ищу новую семью. У меня есть своя. Но… мне хотелось бы узнать отца. И вас тоже, если позволите.

Ольга посмотрела на молодую женщину перед собой. Не соперницу, не угрозу – просто человека, который тоже ищет свои корни, своё место в этом сложном мире.

– Знаете, – Ольга осторожно накрыла ладонью руку Марины, – я всегда мечтала о детях. Не сложилось… А теперь оказалось, что у меня есть взрослая дочь и двое чудесных внуков.

В глазах Марины блеснули слёзы:

– Вы правда… вы готовы принять нас?

– Да. Это будет непросто, нам всем нужно время. Но я хочу попробовать. И Виктор… он очень переживает. Все эти месяцы он разрывался между нами.

– Я видела, как ему тяжело, – кивнула Марина. – Каждый раз, когда мы встречались, он хотел рассказать вам, но боялся. Он так дорожит вами.

Ольга улыбнулась, вспоминая их первую встречу с Виктором.

Институтская библиотека, стопка книг, случайно рассыпавшаяся по полу. Его смущённая улыбка, когда он помогал собирать учебники.

– Мы прожили вместе тридцать лет, – сказала она. – И знаете, что я поняла за эту неделю? Что настоящая любовь – это не только радость и счастье. Это ещё и способность принять прошлое друг друга, со всеми его тайнами и ошибками.

– Алёша спрашивал на днях о дедушке, – неожиданно произнесла Марина. – Дети в его классе хвастаются, как ходят с дедами на рыбалку, в парк…

– Виктор обожает рыбалку, – оживилась Ольга. – У нас даже есть маленький домик на озере, в часе езды от города. Мы каждое лето там бываем.

– Правда? – глаза Марины загорелись. – Знаете, Миша, мой муж, он городской до мозга костей. А дети просто мечтают о таких приключениях.

– Может быть… – Ольга на секунду замялась, – может быть, на следующих выходных съездим все вместе? Погода обещает быть хорошей. Дети могли бы порыбачить с дедом, а мы бы просто поговорили…

– Вы серьёзно? – Марина просияла, но тут же спохватилась. – А Виктор Андреевич… папа, он согласится?

– Думаю, это сделает его самым счастливым человеком на свете, – мягко ответила Ольга. – Только давай без «Виктора Андреевича». Ты же его дочь.

Они просидели в кафе ещё два часа. Марина показывала фотографии детей, рассказывала о своей работе в издательстве, о муже, о своих увлечениях. Ольга с удивлением обнаруживала в ней черты характера Виктора: ту же увлечённость делом, то же внимание к деталям, даже похожие жесты.

Когда они прощались у входа в кафе, Марина неожиданно обняла Ольгу:

– Спасибо вам. За всё.

– Это тебе спасибо, – ответила Ольга, чувствуя, как теплеет на сердце. – За то, что нашла нас.

Домой она шла пешком, наслаждаясь весенним днём. Яблони во дворе всё так же роняли белые лепестки, но теперь они казались не символом уходящего времени, а знаком новой жизни, нового начала.

Виктор ждал её дома. Он стоял у окна, нервно теребя штору, и обернулся, услышав её шаги.

– Ну как? – спросил он с тревогой в голосе.

Ольга подошла к мужу и крепко обняла его:

– Всё хорошо, родной. Теперь всё будет хорошо.

На, подавись! И до зарплаты больше не проси! — муж кинул тысячу мне в лицо, зная, что я в декрете

Светлана перебирала детские вещи, сидя прямо на полу гостиной. Маленькие комбинезончики, носочки, шапочки, которые быстро стали малы сыну, складывались аккуратными стопками. Марк спал в кроватке уже целый час, и она старалась успеть сделать всё, пока не проснулся. Сначала постирала и развесила бельё, потом убрала на кухне.

Взглянув на часы, Светлана вздохнула. Скоро должен вернуться Игорь. После того, как она ушла в декрет, их отношения будто покрылись мелкими трещинами. Игорь начал раздражаться из-за каждой мелочи, а деньги выдавал так неохотно, словно Светлана забирала у него последнее.

Лёгкий шум со стороны входной двери заставил её встрепенуться. Игорь вернулся. Светлана быстро собрала детскую одежду и отнесла в комнату. Надо поговорить с ним о продуктах – в холодильнике почти пусто, а Марку нужно специальное питание.

Игорь сидел на кухне, уткнувшись в телефон. Перед ним стояла тарелка с разогретым ужином.

— Ты уже поел? — спросила Светлана. — Завтра надо в магазин сходить, у нас…

— Я только пришёл, дай хоть поесть спокойно, — перебил Игорь, не отрываясь от экрана.

— Понимаешь, у Марка заканчивается питание, и нам нужны овощи, — продолжила Светлана.

Игорь резко отложил телефон и посмотрел на жену. В его взгляде читалось раздражение.

— И сколько на этот раз?

— Около трёх тысяч, наверное. Ещё мне нужны прокладки и…

— Сначала тебе на одно, потом на другое! Деньги не резиновые! — Игорь с грохотом опустил вилку на стол. — Ты за этот месяц уже сколько потратила?

Светлана стояла, опустив голову. За те полгода, что она находилась в декрете, такие разговоры стали привычными. Раньше, когда она работала, у неё был свой заработок. Теперь же ей приходилось просить деньги на элементарные вещи.

— Я почти ничего не трачу на себя. Всё уходит на Марка и еду, — тихо ответила Светлана.

— А что я должен каждый день есть эти полуфабрикаты? Ты целыми днями дома сидишь, неужели так сложно приготовить нормальный ужин?

— Я готовлю каждый день, просто сегодня…

— Ладно, — Игорь полез в карман и достал смятую тысячную купюру. — На, подавись! И до зарплаты больше не проси!

Он бросил деньги на стол перед Светланой. Купюра медленно планировала в воздухе, прежде чем приземлиться.

Этот жест словно пронзил её. Светлана замерла, не веря своим глазам. Раньше Игорь был скуп, но никогда не унижал её так открыто. А теперь он швырнул ей деньги, как подачку, зная, что она полностью зависит от него.

Светлана взяла тысячу. Руки дрожали. Хотелось сказать что-то едкое, выплеснуть всю обиду, но слова застряли в горле. Она подняла глаза и посмотрела на мужа. И вдруг поняла, что не чувствует ни любви, ни уважения к этому человеку. Остались только усталость и разочарование.

— Хорошо, — сказала она спокойно и спрятала купюру в карман домашних брюк.

Игорь хмыкнул, явно ожидая другой реакции. Обычно в таких ситуациях Светлана либо оправдывалась, либо начинала спорить. Её спокойствие сбило его с толку, но он ничего не сказал. Просто вернулся к своему ужину и телефону.

Вечером, когда Игорь уселся смотреть футбол, Светлана взяла свой телефон и открыла мессенджер. Её пальцы зависли над клавиатурой. Таня, её бывшая коллега и давняя подруга, недавно упоминала, что в их компании ищут бухгалтера на удалёнку. Светлана тогда отмахнулась – какая работа с маленьким ребёнком? Но сейчас эта мысль не давала покоя.

«Привет, Тань. Помнишь, ты говорила о вакансии? Она ещё актуальна?»

Ответ пришёл почти мгновенно.

«Света! Да-да, ещё ищут. Ты что, решилась??»

«Пытаюсь понять, как можно совмещать с ребёнком».

«Ну, тебе же не на полный день. Проекты берёшь тогда, когда можешь. Не успеваешь – не берёшь. Семён Аркадьевич тебя помнит и хвалит до сих пор».

Светлана улыбнулась. Семён Аркадьевич был её начальником до декрета. Строгий, но справедливый руководитель.

«Можешь дать его контакт? Хочу обсудить детали».

«Конечно! Записывай».

Позже, лёжа в постели рядом с Игорем, Светлана думала о том, что только что сделала первый шаг к свободе. Она не собиралась пока ничего говорить мужу. Для начала нужно было понять, сможет ли она работать с ребёнком и сколько будет получать.

В следующие дни Светлана созвонилась с Семёном Аркадьевичем и договорилась о тестовом задании. Пока Марк спал, она работала. Когда он бодрствовал – играла с ним, готовила, убиралась. Часто приходилось сидеть до поздней ночи, но результат того стоил.

Через две недели Светлана получила своё первое задание и гонорар – небольшой, но это были ЕЁ деньги. Она сразу же потратила их на детское питание и продукты, не спрашивая у Игоря.

Когда подошло время, она молча поставила на стол приготовленный ужин. Игорь удивлённо посмотрел на тарелку.

— Это что? Мясо? Ты откуда деньги взяла?

— Были отложены, — коротко ответила Светлана.

Игорь нахмурился, но ничего не сказал.

Так прошёл месяц. Светлана постепенно брала все больше проектов. Удивительно, но Игорь почти не замечал перемен. Для него главным было то, что жена перестала просить деньги. Он считал, что она наконец-то научилась экономить и принимать его правила.

Однажды вечером Игорь вернулся домой в плохом настроении. На работе случились проблемы, и ему пришлось выслушивать претензии начальства. Войдя в квартиру, он заметил на столе новую детскую игрушку.

— Это что ещё такое? — спросил он, указывая на яркую развивающую пирамидку.

Светлана обернулась от плиты.

— Игрушка для Марка. Врач сказал, что сейчас важно развивать мелкую моторику.

— И сколько ты на неё потратила? — Игорь сощурился. — Ты опять заказала что-то в интернете? Денег нет, а она шикует!

Светлана спокойно вытерла руки полотенцем и повернулась к мужу.

— Я потратила свои деньги.

— Какие ещё свои? — не понял Игорь. — Откуда у тебя деньги?

— Я работаю.

Эти два слова повисли в воздухе. Игорь несколько секунд смотрел на Светлану, словно не понимая, о чём она говорит.

— Что значит «работаешь»? — наконец спросил он. — Ты в декрете с ребёнком.

— Я бухгалтер на удалёнке. Беру проекты, когда могу их выполнить.

Игорь несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить информацию.

— И давно ты… работаешь?

— Уже месяц, — ответила Светлана.

— И ты ничего мне не сказала? — его голос стал громче. — Какого чёрта, Света? Ты за моей спиной что-то мутишь?

— Просто работаю. Как и раньше, до декрета.

— А ребёнок? Ты совсем с катушек съехала? На кого ты его оставляешь?

— Ни на кого. Я работаю, когда он спит или когда играет рядом.

Игорь сжал кулаки:

— Значит, вместо того, чтобы нормально следить за ребёнком, ты сидишь в компьютере?

— Я успеваю всё: и за Марком ухаживать, и работать, и готовить, и убирать, — спокойно ответила Светлана. — Просто теперь у меня есть свои деньги, и мне не нужно выпрашивать у тебя каждую копейку.

Игорь открыл рот, собираясь что-то сказать, но его прервал телефонный звонок. Светлана взглянула на экран.

— Это Костя, — сказала она.

— Твой брат? Что ему надо? — огрызнулся Игорь.

Светлана ответила на звонок. После короткого разговора она повернулась к мужу.

— Костя сейчас приедет. Он поможет мне с вещами.

Игорь непонимающе смотрел, как жена идёт в коридор и достаёт два чемодана, которые уже были наполовину собраны.

— Ты куда собралась? — спросил он.

— К родителям, — просто ответила Светлана. — Я решила, что нам лучше пожить отдельно.

— Что?! — Игорь не верил своим ушам. — Ты из-за одной ссоры решила уйти? Ты с ума сошла?

— Не из-за одной. И не из-за ссоры, — Светлана продолжала складывать вещи. — Просто я поняла, что не хочу так жить.

Игорь рассмеялся, но в его смехе слышалась нервозность.

— Да куда ты денешься? Без меня пропадёшь! — Игорь скрестил руки на груди, словно захлопнул невидимую дверь. — Ты не проживёшь на эти копейки, которые тебе там платят. И родители твои не бесконечно будут тебя содержать.

Светлана продолжала складывать детские вещи. Не торопилась, не суетилась — просто делала то, что решила. Марк, будто чувствуя напряжение между родителями, захныкал в своей кроватке. Светлана тут же подошла к сыну, взяла его на руки. Малыш прижался к матери, затих.

— Знаешь, я как-то уже выросла из коротких платьев и розовых бантиков. Не маленькая девочка, — сказала она тихо, поглаживая Марка по спинке. — И да, вполне могу сама о себе позаботиться.

В дверь позвонили. Светлана, не выпуская ребёнка из рук, пошла открывать. На площадке переминался с ноги на ногу Костя — лохматый, широкоплечий, с привычной трёхдневной щетиной.

— Ну что, сестрёнка, готова? — спросил он, окидывая Светлану беспокойным взглядом.

— Почти закончила. Остались детские вещи и моя одежда, — Светлана кивнула в сторону комнаты.

Костя прошёл в квартиру и застыл, увидев Игоря, подпирающего дверной косяк.

— А, здорово, — буркнул Костя, но руку не протянул.

Игорь даже не кивнул в ответ, молча наблюдая, как шурин забирает уже собранные чемоданы и выносит их из квартиры.

— Погоди, ты реально уходишь? Вот так вот? — теперь в голосе Игоря проскользнула растерянность. Кажется, до него наконец дошло, что Светлана не шутит и не играет в обиженную жену.

— Угу, — просто ответила Светлана и, уже садясь в машину брата, добавила: — Да.

Пристегнув Марка в детское кресло, она хлопнула дверцей. Костя завёл мотор, и машина тронулась с места.

Странное дело, но Светлана даже не обернулась посмотреть на дом, в котором прожила последние три года. Внутри будто лопнула какая-то туго натянутая струна, и тело наполнилось невесомостью. За эти полгода в декрете Светлана так привыкла к постоянному чувству вины за каждую потраченную копейку, к необходимости всё время отчитываться и оправдываться, что теперь казалось, будто с плеч свалился неподъёмный груз.

Родители встретили дочь без лишних слов и расспросов, просто распахнули двери старой квартиры. Мама только покачала головой, когда увидела осунувшееся лицо дочери, но комментировать не стала — и Светлана была ей за это благодарна.

Первые дни оказались непростыми. Марк капризничал в незнакомой обстановке, плохо спал, часто плакал. Светлана чувствовала себя неловко, словно вернулась в прошлое, снова став школьницей под опекой родителей. Но постепенно житейские мелочи уладились.

Светлана приспособила угол в своей старой комнате под рабочее место, созвонилась с Семёном Аркадьевичем и договорилась о более стабильном графике. Стала брать больше проектов — благо, мама, Людмила Васильевна, с восторгом взяла на себя часть забот о внуке.

— Светочка, я сегодня с Марком погуляю, а ты не дёргайся, работай спокойно, — приговаривала Людмила Васильевна, забирая сонного малыша, пока дочь возилась с завтраком.

Такая поддержка стала для Светланы настоящим спасением. Теперь она могла сосредоточиться на работе, зная, что ребёнок под присмотром любящей бабушки. Заказы шли один за другим, доход потихоньку рос. Вскоре Светлана уже не только покрывала собственные нужды и расходы на ребёнка, но даже начала откладывать понемногу.

А Игорь? Игорь молчал. Две недели от него не было ни звука — будто провалился куда-то. Светлана догадывалась, что муж просто выжидает, когда она сломается и приползёт обратно. Но каждый прожитый день только добавлял уверенности в правильности принятого решения.

На третьей неделе Игорь всё-таки не выдержал. «Когда вернёшься?» — короткое сообщение упало в мессенджер.

Светлана даже не открыла его. А на следующий день пришло новое: «Может, хватит дурить? Возвращайся домой».

Сообщения сыпались одно за другим, каждый день. Светлана видела их количество в мессенджере, но не читала. К концу месяца набралось тридцать одно непрочитанное послание. Ей было безразлично.

Прошло ещё месяца полтора. Однажды вечером телефон Светланы неожиданно разразился звонкой трелью. На экране высветилось имя свекрови.

— Да, слушаю, — осторожно ответила Светлана.

— Светочка? Это Ирина Сергеевна, — голос свекрови звучал непривычно мягко. — Как ты там? Как мой внучок поживает?

— Нормально у нас всё, спасибо, — отозвалась Светлана, машинально выпрямляя спину.

— Игорь говорит, совсем пропала ты. Может, помиритесь уже? Переживает парень…

— Ирина Сергеевна, мы с Марком отлично справляемся, — твёрдо ответила Светлана. — И нет, я не собираюсь возвращаться.

— Так ведь ребёнку отец нужен! — в голосе свекрови прорезались знакомые властные нотки.

— Согласна на все сто, — спокойно сказала Светлана. — Но не такой.

На том разговор и закончился.

Как-то вечером, когда Светлана укладывала Марка спать, в дверь позвонили — резко, настойчиво. На пороге, засунув руки в карманы куртки, переминался Игорь.

— Хочу сына видеть, — без предисловий заявил он, заглядывая через плечо бывшей жены.

— Марк только уснул, — Светлана даже не подумала отодвинуться, чтобы пропустить мужа в квартиру.

— Имею право, между прочим, — в голосе Игоря прорезались капризные нотки. — Не можешь же ты запретить мне видеть моего собственного ребёнка.

— Верно подмечено, не могу, — согласилась Светлана. — Но и будить Марка не стану. Приходи завтра днём, часа в два. Он как раз будет бодрствовать.

Игорь явно растерялся. Он ждал истерики, скандала, обвинений, но никак не этого спокойного, почти делового тона. Помявшись ещё пару секунд, кивнул и ушёл.

На следующий день, ровно в два часа, Игорь действительно появился на пороге. Светлана позволила ему провести время с сыном, молча наблюдая, как неуклюже муж держит ребёнка. Бросалось в глаза, что за полгода жизни с малышом Игорь почти не занимался им.

Когда Марк начал хныкать, Игорь мгновенно передал его Светлане и двинулся к выходу. У дверей замешкался, словно хотел что-то сказать, но не решался. Наконец выдавил:

— Слушай, ну я же просто психанул тогда. С кем не бывает? Возвращайся, а? — последняя фраза прозвучала почти умоляюще.

Светлана покачала головой:

— Нет, Игорь. Не вернусь.

Ситуация накалилась, когда Игорь надумал позвонить родителям Светланы. Трубку сняла Людмила Васильевна.

— Алло, это Игорь, — начал он без приветствия.

— Да, я вижу, — сухо отозвалась тёща. — Что-то случилось?

— Со Светкой поговорите уже! Она домой возвращаться не хочет, — перешёл в наступление Игорь.

— А почему я должна с ней об этом говорить? — в голосе Людмилы Васильевны звякнул металл.

— Ну как почему? Объясните ей, что она не права! Что семью надо сохранять!

— Послушай-ка, Игорь, — холодно произнесла Людмила Васильевна. — Ты свою семью потерял сам. Теперь выкручивайся.

В трубке зашуршало, а потом повисла тишина — Людмила Васильевна просто положила телефон на стол и вздохнула.

Шли месяцы. Светлана постепенно расцветала. Работа приносила не только деньги, но и удовлетворение — снова чувствовать себя профессионалом, нужным человеком. Марк рос не по дням, а по часам, радуя бабушку с дедушкой первыми шагами и новыми словами.

Игорь приезжал каждые пару недель, сидел с сыном час-полтора и уходил. Светлана замечала, что бывший муж выглядит всё более потерянным и неухоженным — рубашка мятая, щетина неопрятная, под глазами круги. Похоже, без жены его жизнь разваливалась по частям. Но Светлану это уже не трогало — она научилась отделять свои проблемы от чужих.

Ровно через полгода после их расставания Игорь нарисовался на пороге с здоровенным букетом роз и коробкой дорогих конфет.

— Свет, я тут подумал… в общем, понял всё, — затараторил он, не дожидаясь приглашения войти. — Я ошибку совершил страшную. Эгоистом был, не ценил тебя. Давай начнём всё заново, а?

Светлана разглядывала мужчину перед собой, пытаясь отыскать в нём того, кого когда-то любила. Того, с кем мечтала прожить всю жизнь. Того, без кого, казалось, не смогла бы дышать. Но видела лишь человека, которому больше ничего не должна.

— Нет, Игорь, — ответила она, не колеблясь. — Я больше не вижу в тебе человека, с которым хотела бы жить. Наши дороги разошлись.

— Но я люблю тебя! — почти выкрикнул Игорь, делая шаг вперёд.

— А я — нет, — просто ответила Светлана. — Через недельку жди документы на развод. И на алименты тоже.

Лицо Игоря исказилось.

— Алименты? Так вот в чём дело! Просто хочешь из меня деньги вытянуть?

Светлана покачала головой:

— Нет, Игорь. Просто хочу, чтоб ты выполнял свои отцовские обязанности. Не швырял деньги, когда вздумается, со словами «На, подавись». А регулярно обеспечивал своего ребёнка.

Развод прошёл на удивление гладко. Игорь не стал оспаривать решение суда о выплате алиментов — видимо, что-то в нём всё-таки изменилось. Впервые за долгое время Светлана увидела в глазах бывшего мужа проблеск осознания: он понял, что сам разрушил семью своей жадностью и эгоизмом.

Прошёл год. Светлана сидела на лавочке в парке, наблюдая, как Марк увлечённо копается в песочнице. Рядом пристроился Костя, заскочивший проведать сестру с племянником.

— Не жалеешь? — спросил брат, кивая в сторону Марка, увлечённо лепившего куличики.

— О чём? — Светлана прищурилась от яркого солнца.

— Ну, о разводе, о том, что ушла тогда…

Светлана улыбнулась, откинула волосы со лба.

— Знаешь, Кость, ни единой секунды не жалею. В тот момент, когда Игорь швырнул мне эту тысячу, что-то внутри просто щёлкнуло. Я вдруг поняла, что заслуживаю большего. И Марк заслуживает видеть мать счастливой, а не затюканной и вечно напуганной.

Костя приобнял сестру за плечи:

— Молодчина ты, сестрёнка. Сильная.

Светлана рассмеялась:

— Да нет никакого особого геройства. Просто поняла, что моя жизнь принадлежит мне. И в ней нет места для унижений, вот и всё.

Марк подбежал к маме, гордо протягивая горсть песка, словно величайшее сокровище. Светлана взяла сына на руки, поцеловала в макушку, вдыхая родной запах детских волос. Она была по-настоящему свободна — и это действительно стало лучшим решением в её жизни.