Я ваша внучка

— За тобой мама пришла, собирайся.
Бытует мнение, что каждый ребенок в детдоме очень ждет этих слов. Но Света дернулась от них, как от пощечины.
— Давай, собирайся, что сидишь?

Елена Викторовна смотрела на нее, не понимая, почему девочка совсем не радуется. Все же жизнь в детском доме – не сахар. И многие сбегали из него просто на улицу. А тут Свету возвращают в ее собственный дом, а она не довольна.
— Я не хочу, — проговорила она, отворачиваясь к окну. Ее подружка Оля покосилась на нее, но ничего говорить не стала. Ей тоже была непонятна такая реакция. Сама бы Оля с радостью вернулась домой, да вот только никому она там не нужна.
— Свет, ну ты чего? – спросила Елена Викторовна. – Там мама тебя ждет.
— Я не хочу ее видеть. И к ней возвращаться не хочу.
Остальные девочки тоже с интересом слушали этот разговор, и Елена Викторовна решила, что он все же не для посторонних ушей.
— Пойдем со мной.

Воспитатель отвела Свету в один из кабинетов и сочувственно посмотрела на нее.
— Твоя мама, конечно, совершила много ошибок. Но она явно пытается исправиться. Не зря же ей позволили тебя забрать.
— Думаете, это в первый раз? – Света хмыкнула и покачала головой. – Я в детском доме уже второй раз. Когда меня забрали впервые, мама сделала вид, что встала на путь исправления. Спрятала бутылки, убралась в доме, купила какую-то еду, устроилась на работу. И когда к ней пришли с проверкой, все выглядело довольно мило. А потом меня вернули, а мама снова расслабилась. Я ей нужна лишь для того, чтобы пособия получать.

— Свет, но я никак на это не могу повлиять. Да и дома все же, наверное, лучше, — продолжала уговаривать Елена Викторовна.
— Лучше?! А вы знаете, что значит голодать? Или, что значит идти в школу в тонких, рваных ботинках, когда на улице минус двадцать? Или прятаться в своей комнате и молиться, чтобы мамины собутыльники к тебе не зашли? Почему ее не лишат, в конце концов, родительских прав?!

У Светы на глазах выступили слезы. Да, ей не нравилось в детдоме, но здесь она знала, что ее накормят и оденут. И что она, относительно, в безопасности. А дома все не так.
— Я не могу тебе ничем помочь, — вздохнула воспитатель.
Ей было искренне жаль Свету. Девочка бойкая, умная, что удивительно для детского дома. Возможно, и ее мать когда-то была довольно интересным человеком, пока не спилась. И несмотря на то, что Елена Викторовна работает в детском доме уже семь лет, она впервые столкнулась с тем, чтобы ребенок не хотел ехать домой.
— А могу я сама жить? – спросила Света. – Я бы пошла работать, сняла бы себе комнату.
— Только, когда станешь совершеннолетней, — покачала Елена Викторовна головой.
— Мне почти шестнадцать! Я уже взрослая!

Елена Викторовна тоже думала, что Света для своего возраста слишком даже взрослая. Но сделать ничего не могла.
— К сожалению, ты должна быть под опекой настоящего взрослого. Может, есть кто-то, кто мог бы эту опеку получить? – спросила она. – И подать на лишение родительских прав твоей мамы.
— У меня никого больше нет… Пока была жива бабушка, было еще более-менее, а сейчас совсем невыносимо.
— А отец твой?
— Спился… Мертв он.
Света проговорила это так спокойно, словно это в норме вещей. Хотя, в ее случае, так оно и есть.
— А у него нет родственников?
Света задумалась.
— Вроде, у него была жива мама, но я ее не знаю. Она со своим сыном не общалась. И я ее понимаю, — хмыкнула она. – Я бы тоже с ним не общалась.

— Давай так, — подалась вперед Елена Викторовна, — ты попробуешь все же пожить с мамой, а я попробую узнать про твою бабушку. Договорились?
Света кивнула. А что ей оставалось?

Конечно, мама разыграла целый спектакль. Бросилась к дочке, рыдая на весь детдом. Начала просить прощение, обнимала ее.
Но Света никак не реагировала. Она знала, что стоит им вернуться домой, и ее мама станет прежней.
Так и случилось. Первый день мама еще держалась, а во второй уже вернулась из магазина с алкоголем.
И все вернулось на круги своя. Мама пила, с работы ее уволили. Света стала опять жить в аду.
Когда через пару месяцев к ней ночью в комнату ввалился пьяный мужик, и Света с огромным трудом его выгнала, она поняла, что с нее хватит.

К счастью, Елена Викторовна дала ей свой номер телефона. И Света ей позвонила. Сказала, что ей либо на улицу идти, либо возвращаться в детдом.
— Я нашла твою бабушку, — произнесла женщина. – Попробую с ней поговорить. Возраст у нее еще нормальный, если согласится и условия позволяют, то ей дадут опеку.
Света напросилась ехать с ней. Хоть она бабушку свою и не знала, она надеялась, что она ее не прогонит. Ей бы всего пару лет переждать, а потом она станет свободна.

Дверь им открыла женщина лет шестидесяти. Красивая, статная.
— Что вам нужно? – спросила она.
— Антонина Михайловна? – уточнила бывшая воспитатель Светы.
— Да, это я.
— Вы моя бабушка, — встряла девочка. Ну а что вокруг да около ходить?
— Что?

— Я дочь вашего сына.
— Ясно. И чем я тебе могу помочь? – Антонина Михайловна сохраняла невозмутимость.
— Мы можем поговорить? – не дала Елена Викторовна снова что-то ляпнуть Свете.
— Ладно. Но недолго. Мне нужно на работу собираться.
Антонина Михайловна налила им чай. Порой, она смотрела на Свету, как на какого-то инопланетянина. Но сама ей ничего не говорила.
А Елена Викторовна тем временем описывала всю ситуацию.
— Понимаете, вашу внучку, скорее всего, снова заберут в детский дом. Но вы можете взять опекунство.
— А мне это зачем? – спросила Антонина Михайловна.
— Ну… — Елена Викторовна смутилась. – Она же ваша внучка.

— Я ее не знаю. И, если честно, не горю желанием знать. Мой сын в свое время немало мне нервов помотал. Я бы хотела забыть все, что с ним связано.
— Поймите, Света сейчас живет в ужасных условиях, вы бы могли…
Девочка не дала договорить своей воспитательнице.
— Антонина Михайловна, вы меня не знаете, я вас тоже. И, если честно, также не горю желанием узнать. Не поверите, но я бы тоже хотела забыть своих родителей, как страшный сон. И я бы уже сейчас начала это делать, но по закону я не могу. Маленькая еще. Однако, я могу вас уверить, что мне от вас ничего не нужно. Кроме пары бумажек и разрешения пожить у вас до совершеннолетия. Я оканчиваю девятый класс, а потом пойду работать. Конечно, я планирую продолжить учебу, когда встану на ноги. Но сейчас нужны деньги. Я буду сама себе все покупать, вплоть до еды. Деньги, которые вам будут платить за опеку надо мной, станут вашей прибавкой к пенсии. Я на них не претендую. Мне нужно разобраться с этой бюрократией, и если бы у меня были другие родственники, то я к вам бы не обратилась.
Елена Викторовна исподтишка показала Свете кулак. Мол, зачем встряла. А вот Антонина Михайловна, казалось, была впечатлена.
— А еще говорят, что у алкоголиков всегда дети умственно отсталые. Но это явно не тот случай. И что же, ты просто поживешь у меня два года, а потом уедешь?

— Обещаю, — проговорила Света.
— Ладно. Я согласна. Но есть несколько правил: не называй меня бабушкой, не трогай мои вещи, не води своих друзей в мой дом. Ясно?
— Вполне.
Елена Викторовна поговорила с кем надо, и к маме Светы снова пришли с проверкой. И в этот раз все же обратились в суд с заявлением о лишении родительских прав. А Антонина Михайловна, заполнив все документы, стала опекуном Светы.
Хоть Света и хорохорилась, ей было все равно страшно. Ей еще два месяца учиться в школе, денег у нее нет. А что, если ее бабушка и впрямь не станет ее кормить?
Но Антонина Михайловна в первый же вечер позвала Свету к столу. Давно уже девочка не ела такой вкусной еды. Настоящей, домашней. Мама-то особо не готовила, ей просто не до этого было. А сама Света толком и не умела. Да и трудно научиться, когда дома чаще всего нет никаких продуктов.
На следующий день Антонина Михайловна, взглянув на рваные Светины кроссовки, тяжело вздохнула.
— Сегодня я встречу тебя после школы. Купим тебе нормальную обувь и одежду, — проговорила она тоном, не терпящим возражения.

— У меня денег нет, — буркнула Света.
— Я все оплачу. Мне проще потратиться, чем позориться.
Света лишь кивнула. Что ж, она не против.
Антонина Михайловна накупила ей кучу вещей. Свете даже неловко было. Притом, она даже интересовалась ее мнением, хотя Света думала, что ей право выбора не дадут.
Неделю спустя Антонина Михайловна подозвала Свету к себе.
— Как у тебя дела с учебой?
— Да нормально, — пожала Света плечами.
— Покажи мне свой дневник.

— Он у нас электронный, — сдерживая улыбку, проговорила девочка.
— Господи… У нас в стране, вроде, дефицита бумаги нет… Ладно, показывай свой электронный.
Свете не стыдно было продемонстрировать оценки. Училась она и впрямь хорошо, довольно рано девочка поняла, что никто не станет оплачивать ей учебу и пристраивать на работу. Всего придется достигать лишь своим умом и стараниями.
— Молодец, — проговорила Антонина Михайловна. А Света даже смутилась. – С такими оценками нужно идти в десятый класс, а потом в ВУЗ поступать.

— Это если есть родители, которые будут тебя содержать, — скривилась Света. – У меня ситуация другая.
— В общем так, — Антонина Михайловна откашлялась, как перед серьезным разговором, — пойдешь в десятый класс. Жить будешь у меня. До института, ясно?
— Ясно…
Света не верила своему счастью. Она и сама хотела продолжить учебу в школе, да вот только возможности не было. А сейчас появилась.

Постепенно, стена между Антониной Михайловной и Светой рушилась. Бабушка все больше интересовалась жизнью внучки, иногда спрашивая и про своего сына. Но как бы мимолетно, видимо, ей было стыдно признать, что она хочет про него что-то знать.
Света окончила школу, сама смогла поступить в ВУЗ. Правда, Антонина Михайловна наняла ей репетиторов, и в последние два года перед институтом, Света подтянула все своих хвосты.
На лето перед ВУЗом Света нашла работу. Хоть ей и дали общежитие, она понимала, что нужно будет на что-то жить. Ведь так они договорились с Антониной Михайловной, что она съедет, как окончит школу.
А в самом конце августа Антонина Михайловна попала в больницу. Инфаркт.
Света тогда вернулась домой и обнаружила ее на полу без сознания. И очень испугалась, думала, что она умерла.
К счастью, все обошлось. Когда Свете разрешили навестить Антонину Михайловну, она тут же примчалась в больницу.
— Бабушка, — влетела она в палату. – Ты как?
А потом осеклась.
— Простите… Антонина Михайловна, как вы себя чувствуете?
Женщина улыбнулась и погладила свою внучку по волосам.

— Зови меня бабушкой. Это, оказывается, приятно. Я в порядке, да вот только восстанавливаться буду долго. Но, ничего, справлюсь.
— Я буду за тобой ухаживать! Пока ты не поправишься окончательно, поживу с тобой!
— Не хочу быть обузой, — поджала губы Антонина Михайловна.
— Я была твоей обузой два года. Внучка, которая свалилась тебе на голову. И ты столько всего мне дала, сколько не дала моя мать за все мои годы. И я позабочусь о тебе, хочешь ты того, или нет.
Антонина Михайловна сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать слезы.
— Ладно. Но есть условие.
— Какое? – улыбнулась Света.
— Ни в какое общежитие ты не поедешь. Там черти что творится! Будешь жить со мной.
— Договорились, — согласилась Света, а потом обняла свою бабушку. Давно уже хотела это сделать, да все никак не решалась.

Они были настоящими подругами

Автомобиль остановился на спец стоянке офиса. Водитель открыл дверь перед солидной дамой, невольно любуясь её не по годам стройной фигурой. Взглянув женщине в глаза, невольно произнёс:

— Маргарита Николаевна, вы сегодня как никогда прекрасны.

— Вадим, это дежурная фраза или я действительно прекрасно выгляжу.

— Вы всегда прекрасно выглядите.

— Спасибо! — женщина окинула взглядом могучую фигуру своего шофера-телохранителя и направилась в офис.

Все сотрудники приветствовали жену шефа. В глазах мужчин светился восторг, в глазах женщин – откровенная зависть. Едва она расположилась за столом своего кабинета, как появилась чашечка настоящего бразильского кофе, источающая невероятный аромат.

— Вероника, какие у нас на сегодня планы? — спросила Маргарита, улыбнувшись молодой секретарше в строгом тёмном костюме.

— Сегодня прием посетителей, — Вероника положила перед грозной начальницей файл.

Маргарита Николаевна стала внимательно рассматривать списки людей в той или иной степени нуждающихся в спонсорской помощи. Она всегда помогала мужу в бизнесе. Сейчас у них было все: состояние, измеряющееся семизначной цифрой в твёрдой валюте, магазины и базы, разбросанные по всей области, но всем этим управлял муж. Она занималась благотворительностью. В коридоре её ждали простые люди со своими проблемами и бедами. Всем сразу она не могла помочь и потому тщательно просматривала список.

Лицо женщину не выражало никаких эмоций. Она отметила пять фамилий, обычная норма, и передала секретарше. Та вышла в коридор, сообщила посетителям решение начальницы. Не было ропота недовольства, Маргарита Николаевна слыла грозным, но справедливым спонсором и все верили, что когда-то придёт и их очередь. Вернувшись, Вероника убрала со стола посуду и вызвала первого посетителя.

В кабинет вошел пожилой мужчина с внешностью учителя.

— Баскаков Виктор Геннадьевич, директор школы номер сорок восемь, — тут же был представлен посетитель.

Директор стал рассказывать об одаренных учениках своей школы, которым необходимо попасть на слет юных химиков, и какие там огромные организационные сборы. А Маргарита Николаевна мысленно унеслась в своё далёкое детство, в первый класс.

Она всегда была умной девчонкой, смело можно сказать, самой умной в классе. И красивой, но слово «самой» даже тогда не могла поставить при описании своей красоты. Самой красивой была Кэт, её лучшая подруга. В том первом классе они поклялись дружить вечно, никогда не предавать друг друга, и выручать из любой беды. Как это сейчас наивно звучит! Но тогда они думали это серьёзно и на всю жизнь.

Так оно и было. Даже с мальчишками дрались вместе, но это продолжалось не более чем полгода в первом классе. Всё чаще и чаще стала светиться в глазах мальчишек-одноклассников нежность. Ко второму полугодию на их парты стали падать любовные записки, которые они читали вместе после уроков. На Восьмое Марта получали больше всех подарков. С каждым годом эти подарки становились дороже и многочисленнее, но и их подруги делили поровну. Они были настоящими подругами.

— Я всё поняла, — улыбнулась Маргарита мужчине, вернувшись в настоящее. — Юные дарования должны продолжать своё развитие. Мы оплатим вашим «химикам» поездку вместе с двумя сопровождающими. Так что Виктор Геннадьевич, подавайте заявку. У моего бухгалтера получите необходимую сумму. Желаю вашим ученикам достойно представить наш город на этом слёте, а вам успехов в поисках юных талантов.

— Спасибо, Маргарита Николаевна! Мы не подведём! — лицо этого немолодого человека просто сияло от счастья.

Следующим был хмурый мужчина, директор детского дома, он был частым посетителем, и, поздоровавшись, стал рассказывать о своих воспитанниках и их нуждах, а спонсор вспоминать своё детство.

Парни у нас стали появляться класса с пятого-шестого, меняли мы их с подругой часто. Расставались без всякой жалости, понимая, что настоящая любовь ждёт где-то там, впереди. Сколько этих парней было до выпускного вечера? И не вспомнишь.

Класса с девятого стали появляться и мужчины. Да, в девятом классе! Пришли на дискотеку в шортах и майках. Это сейчас для девчонок обычное дело приходить так на подобные мероприятия, а тридцать с лишнем лет назад это произвело эффект, разорвавшийся бомбы. Какая-то бабка администраторша даже милицию вызвала. Нас дяденьки спасли, увезли на своей машине. Хотя, какие там дяденьки, парни лет по двадцать пять. Но тогда всё казалось так романтично. Вот они-то и были нашими первыми мужчинами. Расстались с ними через пару месяцев. Просто надоели друг другу.

А дальше понеслась жизнь весёлая. В каких переделках только не бывали, но дружба всегда была превыше всего.

— Как я поняла, Виктор Петрович, вам нужны хорошие компьютеры, а лучше ноутбуки, — вспомнила спонсор о просителе.

— Маргарита Николаевна, у нас до сих пор компьютеры.

— Я всё поняла, — она повернулась к секретарше и с улыбкой на лице приказала. — Виктория скажи, чтобы им отправили десять ноутбуков с нашего склада, и пусть наш программист «по нормальному» все настроит.

— Спасибо, Маргарита Николаевна, от детей наших спасибо! — растрогано произнёс второй директор и вышел.

— Ерёмина Жанна Ивановна, — тут же представила Вероника следующую посетительницу.

Зашла пожилая женщина и стала рассказывать о своем муже-инвалиде. Маргарита Николаевна занималась благотворительностью с десяток лет. Несмотря на кажущееся разнообразие, похожие просьбы встречались каждую неделю, и она, слушая их, думала о своём:

Не было у меня лучше подруги, чем Кэт. Пока я не познакомилась с Кириллом. Тогда даже не представляла, что на свете могут быть такие красивые парни. Другие мужчины перестали для меня существовать. Даже лучшей подруге его не сразу представила. На выпускной вечер пришла с ним. Для всех это был сюрприз.

— Подруга – это беспредел, ты не представила мне такого парня, — она вытаращила на него свои огромные глаза.

— Кирилл, — я самоуверенно ткнула в него пальцем.

— Кэт, — робко протянула руку подруга.

Если бы она повела себя обычно, но она ловила его в свои любовные сети, и я это прекрасно видела, но значения не придала. Мы были подругами, лучшими подругами.

Больше Кэт к нему в тот вечер не подошла. Но как она тогда танцевала! Взгляды всех парней были прикованы к ней, но мой Кирилл, казалось, её не замечал. Я даже не задумывалась, что и этот красавчик мог искусно ставить любовные сети, и любая, даже самая крутая девчонка неминуемо попадала в них.

На день рождения с ночевкой в коттедже нас пригласил его друг. Четверо классных парней и четверо красивых девчонок и никаких обязательств друг перед другом. Парням по двадцать лет, девчонкам – по восемнадцать. Вечеринка обещала быть незабываемой. Для меня она оказалась, действительно, незабываемой. Тогда я уже не представляла своей жизни без Кирилла.

Мы носились по двору с огромным бассейном, сочетая жарку шашлыков с прыжками в бассейн и объятиями парней, приятными, но ничего незначащими.

Нож, которым резала мясо, был острым, и я порезала палец. Вспомнив, что в одной из комнат видела аптечку, бросилась туда. Дверь приоткрыта, и не скрипнула, когда распахнула её полностью.

Даже в вечернем сумраке было видно, чем они там занимались. Они даже не заметили меня. Хотелось бежать, куда глаза глядят, но я включила свет. Лишь несколько секунд в их глазах светилась растерянность. Затем Кэт встала и подошла ко мне:

— Извини, подруга, но он останется со мной!

— Как я поняла, вам нужны деньги на инвалидную коляску для мужа, — Маргарита с трудом переключилась на текущие дела. — Мы поступим по-другому, приобретем коляску, по всем параметрам подходящую вашему мужу, и в течение трёх дней доставим её вам.

— Спасибо, Маргарита Николаевна! Правду люди говорят, что вы очень хороший человек.

— Захарчук Богдан Васильевич, — представила секретарша очередного посетителя, едва за предыдущим закрылась дверь.

Им оказался молодой, но очень крупный мужчина:

— Я из деревни, хотелось бы…

Жизнь, казалось, закончилась, даже повеситься хотела. Денис Ведерников учился в нашем классе, обычный «ботаник», длинный и очкастый. И вот, когда мне было особенно плохо, появился на пороге моей квартиры.

— Тебе чего? — даже растерялась.

— Рита, поехали со мной на Север, самый крайний.

— Куда? — этого не ожидала в принципе, а от него, тем более.

— Деньги на первое время у меня есть.

— Что мы там делать будем?

— Работать, и в нефтехимический институт поступим, — было видно, что он всё продумал. — Заработаем денег и своё дело откроем.

— Но, почему со мной?

— Я тебя люблю с первого класс и хочу, чтобы ты была моей женой, — тогда подумала, разве нормальный человек такое предложит?

— Сколько времени у меня на раздумье? — нормальной я тоже никогда не была.

— Пять минут, — этот ответ сразил меня окончательно.

Вот никогда не думала, что наш «ботаник» Денис окажется таким деловым мужиком и мужем отличным. Даже влюбилась в него по-настоящему.

Пятнадцать лет мы с ним вкалывали, не покладая рук. Затем вернулись домой, с деньгами и грандиозными планами. И вот прошло ещё пятнадцать, и все планы сбылись. Даже более, чем ожидали.

— Значит, вы хотите получить ссуду для развития бизнеса, — Маргарита вновь с трудом переключилась на рабочий режим.

— Очень хотелось бы.

— Но у меня нет гарантий, что вы вернёте ссуду. И почему у нас, а не в банке?

— Мне от деда остался большой дом с постройками. Хочу свиноферму организовать. У вас и продовольственные магазины есть. Думаю, мой бизнес в дальнейшем и вам выгоден будет.

— Хорошо, я дам вам ссуду, — что-что, а выгоду она сразу чувствовала.

Под улыбки женщин колоритный мужчина покинул кабинет.

— Виктория, зови последнего посетителя. Пока я с ним здесь разбираюсь, возьми Вадима, поезжайте с ним в ресторан, купите что-нибудь, затем всё отвезите домой. Свекровь вечером в гости собирается. Вкус ты её знаешь.

— Зайдите! — пригласила Вика последнего посетителя и скрылась за дверью.

Посетителем оказалась худенькая женщина в старой, но чисто постиранной одежде.

— Екатерина Сергеевна Белкина, — прочитала Маргарита Николаевна. — Изложите, пожалуйста, свою просьбу.

— У меня внучок болеет, рак крови у него. Врачи сказали, нужна операция в Москве, — слёзы полились из глаз женщины, и она заплакала навзрыд, затем упала на колени. — Помогите! Дочь одна сына воспитывает, и мне негде деньги взять.

— А ваш муж где?

— Умер он от пьянки.

— Встаньте! — приказала Маргарита, затем набрала какой-то номер на телефоне. — Ярослав Ильич? Узнали. Вы не возьмёте к себе одного мальчика?.. Возможно, лейкемия… Все расходы я оплачу.

Маргарита положила трубку телефона и усталым голосом произнесла:

— Завтра пришлю машину, и вас с внуком отвезут в областную онкологическую клинику. Дальше, видно будет, — затем улыбнулась. — Успокойтесь, вылечат вашего внука!

— Спасибо! Дай вам бог здоровья!

— Всё, идите!

Женщина, продолжая шептать слова благодарности, направилась к выходу. Она уже открыла дверь, когда её догнал резкий, как удар хлыста возглас:

— Кэт!

Женщина втянула голову в плечи и медленно повернулась. Всемогущая повелительница, сняв очки, стояла за столом, а на неё смотрели глаза лучшей подруги, которую она предала, тогда, в юности.

— Марго!?

Она сделала шаг и в нерешительности остановилась, но подруга уже бежала навстречу. Они долго стояли обнявшись.

— Прости меня, Марго! — сквозь слёзы шептала Екатерина. — Я предала тебя и всю жизнь проклинаю себя за это. Прости меня, Марго!

— Не плачь, Кэт! Я ведь твоя подруга?

Екатерина подняла голову, долго смотрела, словно не веря, что к ней вернулась её Марго, и с нежностью произнесла:

— Лучшая подруга!