Я вас не знаю, женщина. Убирайтесь отсюда вон, всё равно не пущу! — Кричал муж жене через дверь

— Федя, открой мне дверь! Открой немедленно, зачем ты закрылся изнутри, скажи на милость? Ты что там не один? — кричала порядком уставшая Елизавета Петровна, стоя у двери своей родной квартиры.

Она только что приехала с дачи, на которой досаживала сегодня последние грядки. И вот теперь измотанная, голодная и пыльная после работы на земле мечтала только об одном — попасть домой и принять душ. А потом уж и подкрепиться. Но открыть дверь своим ключом не смогла.

Елизавета Петровна поняла, что муж Фёдор сейчас дома и зачем-то закрылся на второй, внутренний замок. Его они закрывали лишь на ночь, и что сегодня двигало супругом, она не поняла.

Недовольная женщина несколько раз позвонила в звонок, постучала в дверь, но всё было тщетно.

— Да что же это творится! — закричала вконец разозлённая Елизавета Петровна. — Ты пустишь меня или нет, старый пенёк!

Ответом ей была лишь тишина. Елизавета Петровна достала сотовый и набрала номер мужа. Это было странно, но Фёдор сразу же ответил на её вызов.

— Да, Лизонька, слушаю тебя! — расслабленным голосом произнёс он.

— Чего ты слушаешь! Дверь открой, я уже здесь пять минут стою! — закричала она.

— Где ты стоишь, Лиза? На даче? Всё сделала? Так не стой, давай домой. Я уже тебя давно жду, — как ни в чём ни бывало отвечал ей Фёдор.

— Кого ты ждёшь там, ждун? Я уже здесь, за дверью. Открывай давай немедленно!

Елизавета Петровна даже для убедительности подёргала ручку двери.

— Слышишь, это я ручку дёргаю. Открывай, Фёдор, не дури! Хватит.

— Ой, Лизонька, погоди, там кто-то хулиганит в подъезде возле нашей двери. Я сейчас пойду гляну и перезвоню тебе, хорошо? А ты там поаккуратнее, на солнце долго не находись, а то перегреешься.

Фёдор отключился, а его супруга приготовилась зайти домой. Сейчас он глянет в глазок, увидит её и наконец-то откроет эту несчатную дверь. Она даже встала чуть подальше от двери, так, чтобы её хорошо было видно в дверной глазок.

Ну она ему устроит! Что это он там бормотал по телефону, как будто не понял, где она находится. Пивка без меня, что ли, тяпнул опять? Ну значит, за всё сразу сейчас огребёт, ду.рья ба.шка!

Елизавета Петровна, не дождавшись никакого результата, подошла обратно к двери. Она прислонила ухо и услышала шаги мужа. Вот он посмотрел в глазок. Ну наконец-то! Сейчас откроет! Но нет, дверь по-прежнему была закрыта!

— Ты что там, совсем совесть потерял? Открывай, говорю, иначе я сейчас вызову полицию, и дверь вскроют. Слышишь, мар.аз матик старый? Замок сломают, а он дорогой, денег стоит. Ты его покупал? Нет, не ты. Сынок наш. От тебя разве дождёшься! — кричала женщина.

— Прекратите хулиганить! — вдруг услышала она через дверь голос Фёдора. — Кто вы и что вам нужно?

— Жена я твоя, Елизавета. Ты что там, совсем свихнулся от своего п.и.ва? — негодовала она всё больше.

Женщина чувствовала, как пульсирует растревоженное сердце. И давление подскочило теперь до критических отметок. Вот стервец! Ну ты посмотри, что вытворяет!

— Моя жена сейчас на даче. Она только что мне звонила, — сказал ей Фёдор через дверь. — А кто вы и что вам нужно, я не знаю. Поэтому убирайтесь отсюда подобру-поздорову. Быстро!

— Да ты что там не в себе? Это же я тебе только что звонила! Я! Елизавета, жена твоя!

— Не хулиганьте здесь. Пожилая женщина, а так недостойно ведёте себя. Не стыдно? — выговаривал ей голос Фёдора из квартиры.

Елизавета Петровна услышала шаги мужа, удаляющегося прочь, и диким взглядом посмотрела на дверь.

Вдруг раздался звонок на сотовый. Звонил Фёдор.

— Представляешь, Лизонька, какая-то сумасшедшая тётка ломится в нашу квартиру. Адрес, что ли, перепутала. Или пь.ян.ая, не пойму. Сколько неадекватных людей кругом. Просто ужас!

— Да это я возле двери. Я! Открой мне немедленно дверь! Сейчас же! И прекрати уже надо мной издеваться! — закричала на весь подъезд Елизавета.

— Лиза, у тебя всё нормально? Ты что молчишь? — вдруг выдал ей Фёдор.

— Я не молчу. Я кричу! Пусти меня домой, окаянный! — обречённым голосом проговорила она.

— Домой? Ты сказала — домой собралась? Ну давай, давай, Лиза. Буду тебя ждать. Хватит тебе уже там трудиться. И так весь день на жаре. Ты только это… Поосторожнее там в подъезде, ладно? А то вдруг эта сумасшедшая ещё не ушла. Ой, ты знаешь, она такая буйная, это что-то с чем-то! Хоть бы кто из соседей полицию, что ли, вызвал! Ну ладно, всё, жду тебя.

Фёдор отключился, а Елизавета Петровна схватилась за руку и принялась считать пульс. Потом отыскала где-то на дне сумки валидол и положила его под язык. Потом передумала и стала хрустеть им как леденцом.

— Так, тут одно из двух — или он сошёл с ума, или я. Но так как последнее маловероятно, то придётся, наверное, вызывать полицию и психиатрическую скорую помощь. А то как бы чего не вышло, — проговорила сама себе Елизавета Петровна. — Он же и квартиру так может поджечь!

— Здрасьте, тёть Лиз, — по лестнице поднималась на свой этаж соседка Леночка. — А что это вы тут сами с собой разговариваете? Вы хорошо себя чувствуете? А домой чего не заходите?

— Всё хорошо, Лена. Всё хорошо, ступай себе, — раздражённо ответила ей женщина.

Так, надо сосредоточиться. Не хочется всё же вызывать полицию, а скорую — тем более. Запичужат Фёдора в дурку. Позор какой! Да и все эти формальности, протоколы, беседы с полицией. Соседи начнут судачить, что у неё муж с ума сошёл. Надо это ей? Нет, не надо. Значит, нужно как-то заставить Фёдора открыть эту ненавистную дверь.

Елизавета Петровна набрала номер мужа. Она решила пойти на хитрость.

— Федя, я уже приехала с дачи. Вот здесь у подъезда стою, — произнесла она как можно спокойнее.

— Приехала? Уже? Так быстро? Как же ты успела, если мы с тобой пять минут назад разговаривали? Тебя что, кто-то подвёз? Мужчина? И кто он? — начал он засыпать жену вопросами.

— Да подожди ты! Какой мужчина? Ну что ты, сбрендил? Послушай меня. Ты знаешь, я очень боюсь заходить в подъезд. Может, ты выйдешь и встретишь свою жену? — закинула удочку Елизавета Петровна.

— Пусть тебя провожает тот мужик, который привёз! — вдруг обиженно выдал Фёдор.

— Мужик? — Елизавета Петровна была уже в полуобморочном состоянии. — Фёдор, ты с ума сошёл? Какой мужик?

— Не надо меня дурить, я всё про тебя знаю. Небось, это Максимыч с соседней дачи? Он давно на тебя заглядывается. Меня не проведёшь. Или всё же Антон Григорьевич из нашего подъезда? Да он же недавно жену схоронил! Какой циничный, ну ты посмотри!

— Фёдор, ты что устроил? Ну-ка быстро открой мне дверь. Мне плохо, ну правда…

Елизавета Петровна заплакала в трубку.

Через две минуты дверь открылась, и супруг, ухмыляясь какой-то странной улыбкой, вышел в подъезд к обессилившей Елизавете.

— Ну, что милая моя, прочувствовала? Поняла, каково мне бывает, когда ты меня домой по полчаса не пускаешь? Ну и что, подумаешь, выпимши я бываю. Имею право с друзьями выпить в гараже. Поняла теперь, как это унизительно?

— Так ты всё это специально? Отомстить мне решил? — не верила своим ушам супруга.

— Нет, не отмстить. Проучить. И ещё — когда ты приписываешь мне несуществующие романы со всеми знакомыми нам бабами, понимаешь, что я чувствую в такие моменты?

— Да как ты додумался до такого, старый х.р.ыч? — зло спросила Елизавета.

— Да вот додумался. Ибо устал уже от твоих унижений, Лиза. Захотелось разыграть тебя. Поставить на моё место. И по-моему, у меня неплохо получилось! — уже вовсю улыбаясь, проговорил Фёдор.

— Да я же чуть с ума на самом деле не сошла! Чуть было полицию и скорую не вызвала, а ты! Тебе не кажется, что это жестоко?

— Нет, не кажется! Иногда стрессовые ситуации лучше всяких слов учат. И заставляют задуматься. А я тебя уже столько раз просил не издеваться надо мной и не держать меня в подъезде, позоря перед всеми соседями, что просто устал.

— А может, пора уже бросить выпивать с мужиками в ваших гаражах?

— А может, это тебе уже пора снисходительнее относиться к моим привычкам? Лиза, мы с тобой столько лет вместе, и ты никак не поймёшь — меня переделывать поздно. А раз в месяц с мужиками посидеть, поговорить — это не преступление. И в плане верности тебе ничего не изменилось. Я тебе верен, как и тридцать пять лет назад. Ну зачем тебе все эти скандалы, объясни? Тебе что, так легче живётся?

— Ну ты и при.дур.ок, — уже по-доброму произнесла Елизавета мужу. — Пошла я в душ, а ты на стол пока накрой. Кормить меня сейчас будешь. Ужинать пора.

— И мириться, — вопросительно произнёс Фёдор.

— Ну ладно. Куда же тебя такого денешь! Всё-таки родной муж. Тридцать пять лет вместе.

— Ну вот это совсем другой разговор!

Елизавета выдохнула с облегчением — с мужем всё в порядке, и с его головой тоже! Да и с её головой, как ни странно. Вот позору-то было бы! А ведь почти поверила.

Издевалась с подружками над одноклассницей, а через 20 лет привела к ней на приём своего больного ребёнка

Был по-настоящему теплый майский день. Алексей шагал по узкому тротуару, протянувшемуся вдоль новенькой многоэтажки, направляясь в большой красивый супермаркет за продуктами.

В обычные дни этим занималась Таня, но они с женой уже давно так распределили обязанности, что по выходным дням за покупками отправлялся именно Алексей.

«Ох и списочек жена мне понаписала! — думал мужчина, вспоминая о клочке бумаги, покоящемся в заднем кармане джинсов, — еще ведь проконтролировать пообещала, вдруг что-то пропущу. Как она в прошлый выходной заявила: «А где майонез?». Сама ведь написала его после всяких приправ, в самом конце списка. Сколько раз говорил: «Пиши по порядку, так, как в магазине все расположено». И вообще, мы в то воскресенье с дачи вернулись. У меня в голове ничего, кроме посадки картошки, не было, а тут этот список!»

Воспоминание о списке продуктов, составленном женой, было единственным, что немного портило настроение Алексею, так как он боялся опять не угодить Тане. Все остальное было просто прекрасным. Сегодняшняя суббота и завтрашнее воскресенье становились первыми нормальными майскими выходными, когда можно просто отдохнуть, ничего не делая. Конечно, если завтра жена опять не предложит прокатиться на дачу.

Чем можно будет заняться на своих шести сотках, именуемых дачей, Алексей придумать не успел. Какая-то молодая женщина, назвав его по имени, спутала все мысли мужчины.

— Лешка, ты? Что, не узнаешь меня? Ну, посмотри внимательнее! — требовательно просила незнакомка.

— Э… — задумчиво, рассматривая женщину, пытался вспомнить её мужчина, — кажется, Аня? Мы, вроде в одной группе учились? Так?

— В какой еще группе? — возмутилась незнакомка. Ну, давай же! Пошевели мозгами — уж одноклассниц-то своих стыдно не помнить. Вспоминай! Давай-давай, ну!

— Ах, да, я перепутал, извини, — наконец-то сообразил Алексей, — Анжелика! Вспомнил! Мы ведь как-то встречались после окончания школы. А ты с тех пор немного изменилась. Блондинкой стала. Вот и не узнал. Извини, бывает.

— Зато ты все такой же, — недовольно отреагировала Анжелика, — и вообще, мог бы и не напоминать мне о каких-то изменениях. Это неприлично. Каким был в школе нетактичным, таким и остался. Эх, Лёшка!

Анжелика слегка кокетничала перед ним, что для Алексея было неприятно.

— Да я как-то не подумал, — попытался он разрядить ситуацию, — а что касается изменений нашей внешности… Ну, ты сама понимаешь, школу мы двадцать лет назад окончили. Так что на мальчиков и девочек уже не должны походить. Ведь так?

— Ну, это как у кого пошло, — ядовито усмехнулась Анжелика, — ты вот, каким худющим был, таким и остался. А Сашка, помнишь его? Ну он еще в волейбол лучше всех играл. Так вот, он так разъелся, что на откормленного поросенка теперь похож. Я, как видишь, пока держусь. Зато Люська с Веркой… Даже говорить не буду. Все равно, не поверишь. Вот их ты точно не узнал бы.

— Я видел их как-то. Кажется, прошлой осенью. Вы же ведь все в одной компании были. Кроме вас троих, ещё кое-кто с вами. Пожалуй, даже большая часть класса. Я когда на вечере встречи был, вы тогда как бы особняком держались.

— А как же еще? — в голосе бывшей одноклассницы послышалось недовольство, — это же первый год был после окончания школы. Еще не забыли, как все мальчишки в классе нам бойкот утроили из-за этой кикиморы Ларисы. А она, какой т*арью была, такой и осталась.

— В смысле? — не понял Алексей, — не помню, чтоб она вам что-то плохое делала. Это вы ее постоянно доставали. Дразнили, обзывали обидными словами. То она у вас зубрилка, то нищебродка. Да разве только словами вы над ней измывались?

— Ладно тебе, — недовольно поморщившись, остановила его Анжелика, — подумаешь, недотрога! Мало ли что может быть в подростковом возрасте! Да она и сама виновата. Зачем белой вороной становиться? Была бы как все, проблем бы не было. Зачем выскакивать, когда другие помалкивают?

— Это как — выскакивать? Руку поднимала, когда спрашивали? — усмехнулся Алексей, — так она к урокам готовилась, в отличие от вас. Я тоже руку поднимал, если мог хорошо ответить. Да и другие также. То, что списывать домашку тебе и другим не давала, так и мы не давали. Сама подумай, кто-то будет стараться, задачу решать, а потом результаты своего труда отдаст тем, кто по торговым центрам или киношкам вечерами шлялся.

— Ой, вы посмотрите на него! Воспитывает он меня здесь! — попыталась засмеяться, правда, неудачно Анжелика. — Лариску эту защищать взялся. А она какой была с*иньей подлой, такой и осталась.

— Слушай, ну может, хватит? — попытался прервать неприятный разговор Алексей. Настроение от хорошего дня пропало бесследно.

— А что — хватит? Вчера только убедилась в этом. Я с ней здороваюсь, улыбаюсь, на вечер встречи в июне зову, а она даже через губу плюнуть не хочет. Мимо прошла, словно нет меня. Даже и не глянула в мою сторону! Вот тебе и Ларисочка, отличница наша, положительная во всех смыслах!

— Где это ты с ней встретилась? — заинтересовался Алексей только лишь для того, чтобы побыстрее отвязаться.

— Да возле краевой больницы. Мне туда сына надо было побыстрее на приём втиснуть, а там сказали, что только в следующий вторник нас могут принять. Очередь у них к узкому специалисту. А Лариска как раз из дверей выходила. Даже не посмотрела на меня. Тоже, наверно, на прием ходила. Что, интересно, у нее прихватило. На вид, вроде, здоровая.

— Ничего у нее не прихватывало, — заверил бывшую одноклассницу Алексей, не без удовольствия осознавший, что его дальнейшие слова могут стать очень неприятными для собеседницы. — Работает она там уже лет пять. А еще лекции в медуниверситете читает. Она иммунолог, чтоб ты понимала. А с подобными специалистами у нас в городе затруднения.

— Иммунолог? — побледнела Анжела. — А мне как раз с сыном и нужно на приём к иммунологу попасть. А как же она?.. Помню, кто-то из девчонок рассказывал, что она на фельдшера или на медсестру училась. Вроде, документы в университет медицинский подавала, но там платить надо было, а родители ее нормальных денег в жизни не видели. Да еще и брат у Лариски был. Кажется, младше нее.

— Насчет медсестры или фельдшера — это тебе кто-то наврал, — с удовольствием видя вытянутое лицо бывшей одноклассницы, сказал мужчина. — Лариса на бюджетное место поступила. Тогда на экзаменах набрала высший бал. Мы ведь в одно время с ней поступали. Только она — в мед, а я — в политех.

— Да, я помню, что ты, Леха, как-то на бесплатное смог пролезть. Повезло. А за меня и девчонок родители ужас какие суммы выложили… — Анжелика оценивающе посмотрела на Алексея и, хмыкнув, добавила. — Что-то сомневаюсь я очень насчет бесплатной Ларискиной учебы и такой редкой специальности. Не было никогда у нее нужной хватки. Даже постоять за себя не могла никогда. Если бы тогда твоя компания нам бойкот не устроила, она бы или в другую школу перевелась, или учебу бросила вовсе.

— Вот поэтому она и не здоровается с тобой, — подвел черту Алексей. — Неужели не понятно?

— Леша, сам подумай, какую ты глупость сейчас говоришь, — назидательно попыталась поставить на место бывшего одноклассника Анжелика. — Мы двадцать лет назад школу окончили! За это время столько событий произошло, что даже не всего и не вспомнишь. Ты вот, к примеру, работаешь где-то, может, каким-нибудь большим специалистом даже стал. Кольцо у тебя на пальце. Значит, женат. Говори, первый раз женат или второй?

— Да я вообще-то о втором разе не думал, — с недоумением улыбнулся Алексей. — Как поженились с Таней, когда она в интернатуре была, так и живем. Детей у нас двое. Что-то еще интересует тебя?

— Да мне-то все равно, — недовольно скривилась Анжелика, — хорошо, когда людям везет. Жаль, что у меня как надо не получается. Вначале идиот попался. Дочке два года исполнилось, и развелась я с ним. Четыре года разведенкой с прицепом была, потом все-таки нашла нормального. Родила от него сына семь лет назад. Зарабатывает неплохо. От первого алименты нормальные. Квартиру мы поблизости месяц назад купили трехкомнатную. До этого в двушке брежневской ютились.

— Ну и хорошо, — взглянув на часы, подытожил Алексей, — ты извини меня, но я тороплюсь. Дела семейные, знаешь ли.

— Что? Жена каждый твой шаг контролирует? Хотя… ты же всегда был идейным, — хихикнула Анжелика, — как это говорят, неформальным лидером. Умел складно говорить. Слушали тебя. Это ведь все из-за тебя получилось, когда почти все мальчишки в классе перестали с нашей компанией разговаривать. Жалко, видите ли, Лариску вам стало. А не фиг ей было выделяться!

— Вообще-то здесь не в жалости дело, — Алексею хотелось уже прервать этот бессмысленный разговор.

Слушая бывшую одноклассницу, он непроизвольно вспомнил о том, что инициатива сорвать какой-нибудь урок, не давать нормального житья тихой и безобидной однокласснице, сделать что-то еще подлое, всегда исходила от нее, Анжелы.

-Ты в самом деле не понимаешь, что нельзя было так к Ларисе относиться? — задал он вопрос Анжелике, сомневаясь, что она ответит ему что-то вразумительное.

— А кто она такая, чтобы у меня к ней особое отношение было? — в голосе женщины слышалось искреннее возмущение. — Посмотрите на нее, самая умная! Ну, пролезла она в мед за счет своей зубрежки. А может, по блату даже. Лекции там теперь читает, да в клинике потом сидит. Интересно, замуж ее хоть кто-нибудь взял? Ты, как я поняла, общаешься с ней, должен знать.

Алексей усмехнулся, как показалось собеседнице, снисходительно.

— Мужа Ларисы Кириллом зовут. Он врачом в кардиоцентре работает. Тебя что-то еще интересует? — спросил Алексей, догадываясь, что его ответ неприятен Анжелике.

— Теперь понятно, почему она нос задрала, — усмехнулась женщина, — одноклассники ей не нужны. За двадцать лет ни разу на вечере встречи не была. Бессовестная!

— Я тоже два раза всего был. И что с того? — поинтересовался Алексей. — К тому же мы своей компанией регулярно собираемся на чьей-нибудь даче. Лариса с мужем тоже туда приезжают.

— Ага! Значит, с твоей компанией общаться она может, а с остальными одноклассниками нет, — в голосе Анжелики слышалась искренняя досада, — получается, что мы для нее никто.

— А ты сама подумай, ради чего ей с тобой и твоими школьными подругами встречаться? — чувствуя, что его терпение лопается, Алексей решил прекратить изрядно надоевший разговор. — О чем она с тобой говорить будет, что вспоминать? Как ваша компания во главе с тобой настоящую травлю ей устраивала? Нормальной девчонке! И ты хочешь, чтобы после этого она с тобой здоровалась, словно ничего не было?

— И ты идиот, и она идиотка! – едва не прокричала Анжелика, — когда это все было? Двадцать лет прошло! Мы же тогда детьми были! Понимать надо.

— Ага, детьми, — засмеялся Алексей, — в детский садик ходили, а не в десятый-одиннадцатый класс! В таком возрасте уже соображать пора, понимать, что за свои поступки отвечать все равно когда-нибудь придется.

Последнюю фразу мужчина говорил, обходя бывшую одноклассницу. Он понял — что-то объяснять ей бесполезно, а значит, и в самом деле пора заканчивать разговор.

— Вы посмотрите на него, — крикнула злобно вслед Алексею Анжелика, — нашелся святоша. Еще и кикимору эту выгораживает…

Бывшая одноклассница кричала что-то еще, но мужчина даже не обернулся.

Анжелика стояла растерянно посреди тротуара. Она с ужасом думала о том, что вскоре ей придётся идти на приём с сынишкой к своему врагу.

Это же надо было такому случиться, что иммунологом, к которому направили её ребёнка, является бывшая одноклассница Лариска, которую она все школьные годы терпеть не могла!

Но, как выяснилось, зря она боялась. Лариса и здесь оказалась на высоте.

— А ты что, меня совсем не узнаёшь? Или делаешь вид? — глядя в упор, спросила Анжелика, когда Лариса начала приём.

— А разве вы с ребёнком для этого сюда пришли? Мне вас, Анжелика, узнавать не для чего. Вы привели сына на консультацию и ждёте от меня помощи. Вот и получайте помощь и консультацию, чтобы правильно лечить своего ребёнка. А остальное оставьте для своих воспоминаний при встрече с одноклассниками, — сухо и достаточно вежливо сказала ей Лариса.

И все, больше ни слова, ни намёка о том, что было в прошлом.

Анжела вышла из клиники в самом поганом настроении. Чувствовала она себя гадко, от злости и досады хотелось надраться в хлам.

Она не могла себе признаться, что завидует этой пигалице и выскочке, которую травила двадцать лет назад, считая себя лучше нее во всем.

Лариса так и не смогла простить Анжелу, а ей это сейчас было нужно больше всего.