Я свою квартиру сдала на новый год, отмечать буду у вас, – заявила свекровь, снимая сапоги в прихожей

– В смысле… сдала? – переспросила Марина осторожно, замерев с чашкой в руках. В кухне повисла тишина, нарушаемая только голосом диктора из телевизора, вещающего про предновогодние пробки.

– В прямом, – Алла Николаевна прошла на кухню, по-хозяйски открыла холодильник. – Подруга попросила для дочки. Та с женихом приезжает из Владивостока, хотят романтики. А мне деньги нужны – Катьке за учебу платить.

– Мам, но вы могли бы… – начала Марина.

– Что я могла бы? – свекровь обернулась. – Сказать нет? Катька твоя золовка вообще-то. И потом, что такого? Праздник семейный, все вместе будем.

– Все – это кто?

– Ну как кто? Я, вы с Димой, Лёшка. Катя с Пашей тоже придут, они же не могут маму одну оставить в новый год.

Марина осторожно поставила чашку:

– А вы с Катей это уже обсудили?

– А что тут обсуждать? – Алла Николаевна достала из сумки пакет с мандаринами. – Дима точно не будет против. Кстати, где он?

– На работе. У них годовой отчет.

– Вот и хорошо, вечером обсудим, – свекровь высыпала мандарины в вазу. – Я, кстати, свой фирменный салат принесу. И студень сделаю. У вас форма осталась с прошлого года?

Марина молчала, лихорадочно соображая. Как сказать свекрови, что места в их небольшой двушке едва хватает на троих? Что Лёшка спит в маленькой комнате, а вторая – и гостиная, и спальня, и кабинет? И главное – как объяснить про Веру с Никиткой, которых она уже пригласила?

– Алла Николаевна, понимаете…

– Что тут понимать? – свекровь уже раскладывала по полкам холодильника какие-то свертки. – Новый год – семейный праздник. А я вам как кто? Чужая? И Катя чужая?

– Бабуля! – закричал Лёшка, вылетая из своей комнаты. – Бабулечка! А ты мне что принесла?

– Погоди ты с подарками, – отмахнулась Алла Николаевна. – Лучше расскажи, где будешь письмо Деду Морозу писать – у мамы или у меня?

– У мамы! – радостно заявил внук. – Мы уже елку купили! И гирлянды новые! А Никитка сказал…

– Какой Никитка? – мгновенно насторожилась свекровь.

– Тетя Верин, – Лёшка схватил мандарин. – Они к нам на новый год придут, мы будем в приставку играть, и…

– Так, – Алла Николаевна медленно повернулась к невестке.

– Это кто такие?

Марина вспыхнула:

– Моя подруга с сыном. Я их пригласила.

– Когда?

– Месяц назад.

– И ты молчала?

– А вы… вы вот сейчас что сделали? – Марина почувствовала, как дрожит голос. – Просто поставили перед фактом – сдала квартиру, буду у вас!

– Я мать твоего мужа!

– А Вера моя лучшая подруга! У неё муж ушёл, она одна с ребенком…

– Ой, только давай без этих драм, – свекровь села за стол. – Подруги подругами, а семья важнее. Вот пусть Дима решит.

– Что решит? – Марина стиснула кулаки. – Кого выгнать в новый год – мать или беременную подругу с ребенком?

– Беременную? – Алла Николаевна поперхнулась чаем. – Так у неё еще и…

В дверь снова позвонили.

– Это Катя! – свекровь расплылась в улыбке. – Я ей сказала зайти, обсудить праздник.

Марина похолодела. Только Кати сейчас не хватало! Золовка с первого дня невзлюбила её, считала, что брат мог найти партию получше. И теперь, когда они с мужем уже второй год пытаются накопить на свое жилье…

– Привет всем! – раздался звонкий голос Кати. – О, вы уже тут! Отлично, значит можно обсудить новогодний план!

Катя впорхнула на кухню, шурша пакетами:

– Я тут заранее кое-что прикупила! Смотрите – хлопушки, мишура…

– Катя, подожди, – перебила Марина. – Давай сначала…

– А это что? – Катя заметила на столе телефон с открытым сообщением. – «Верочка, мы вас ждем, Лёшка так радуется, что Никитка придет…» Это кто?

– Это моя подруга, – Марина выпрямилась. – Я пригласила её с сыном на новый год.

– Куда пригласила? – Катя замерла с блестящей хлопушкой в руках.

– К нам.

– К нам? – Катя расхохоталась. – Ты серьезно? А где мы все поместимся?

– Вот и я о том же! – подхватила Алла Николаевна. – Марина, ну сама подумай…

– О чем? – в дверях появился Дмитрий. – Что у вас тут происходит?

Все заговорили одновременно.

– Дима, представляешь, твоя жена… – Димочка, я квартиру сдала… – Пап, а Никитка придет…

– Стоп! – Дмитрий поднял руки. – По одному. Мам, ты первая.

– Я квартиру сдала на праздники. Подруге, для дочки. Буду у вас встречать.

– Отлично, – кивнул Дмитрий. – А что не так?

– А то, что твоя жена уже пригласила каких-то посторонних людей!

– Не посторонних, – тихо сказала Марина. – Веру. Ты её знаешь, Дим. Она приходила к нам весной, помнишь?

– Это которая… – он запнулся.

– Да, от которой муж ушел. Она беременная, на пятом месяце. С Никиткой одна. Я месяц назад пригласила, они так обрадовались…

– Марин, – Дмитрий потер лоб. – А ты не могла с мамой сначала посоветоваться?

– А твоя мама? – вдруг звонко спросила Марина. – Она с нами советовалась, когда квартиру сдавала?

– При чем тут это? – возмутилась Алла Николаевна. – Я мать! И имею право…

– На что? – перебила Марина. – Распоряжаться нашей квартирой? Решать, кого мы можем пригласить, а кого нет?

– Дима, скажи ей! – Катя схватила брата за рукав. – Что она себе позволяет?

– А может, мы все успокоимся? – предложил Дмитрий. – Давайте просто…

– Мам, а можно я Никитке позвоню? – вклинился Лёшка. – Хочу рассказать про новую приставку!

– Не сейчас, зайчик, – Марина присела перед сыном. – Иди пока к себе, ладно? Мы тут взрослые вопросы обсуждаем.

– Опять взрослые вопросы, – надулся Лёшка. – Вечно у вас взрослые вопросы.

Когда ребенок ушел, Дмитрий сказал:

– Так, давайте по порядку. Мама, почему ты решила сдать квартиру именно сейчас?

– Катя за учебу не заплатила, могут отчислить. А эти знакомые хорошие деньги предложили…

– Сколько? – быстро спросила Марина.

– Двадцать тысяч за три дня.

– Двадцать? – Марина округлила глаза. – Алла Николаевна, да сейчас квартиры на новый год по пятьдесят сдают! В вашем районе – так все семьдесят!

– Ну знаешь! – свекровь побагровела. – Я не спекулянтка какая-нибудь! Это для дочери, для Катеньки…

– А моя подруга? – тихо спросила Марина. – Она что, не человек? У неё билеты купленные. Никитка все уши Лёшке прожужжал, как они будут елку наряжать…

– Подруга найдет, где отметить, – отрезала Катя. – А мама одна не останется.

В этот момент в дверь снова позвонили.

– Только не говорите, что это папа, – простонал Дмитрий.

Алла Николаевна схватилась за сердце:

– Сергей? А он тут при чем?

– А вы не знали? – ехидно спросила Марина. – Он же каждый год приходит детям подарки дарить. В костюме Деда Мороза.

– Что значит в костюме Деда Мороза? – Алла Николаевна вскочила. – Вы что, общаетесь с ним?

– А почему нет? – спокойно спросил Дмитрий. – Он мой отец. И дед Лёшки.

– После того, как он нас бросил?

– Мам, это было пятнадцать лет назад. Может, хватит?

– Привет всем! – в кухню заглянул высокий седой мужчина. – О, как вас тут много…

– Дедушка! – из комнаты выскочил Лёшка. – А костюм принес?

– Какой костюм? – Сергей замялся, глядя на бывшую жену.

– Дед Мороза! Ты же обещал!

– Вот значит как, – процедила Алла Николаевна. – Значит, втихаря приходишь? Праздники устраиваешь?

– А что такого? – вдруг спросила Катя. – Пап, ты и ко мне приходил. Я знала, что это ты в костюме. Просто маме не говорила.

– Катя! – ахнула Алла Николаевна. – И ты?

– Мам, ну правда, сколько можно? – Катя отвернулась к окну. – Знаешь, почему я не замуж не выхожу? Потому что боюсь. Как ты. Всё ждешь подвоха, никому не веришь…

– При чем тут это? – свекровь опустилась на стул. – Мы вообще новый год обсуждали.

– А по-моему, очень даже при том, – вдруг сказала Марина. – Вы боитесь одиночества. Поэтому и квартиру сдали за копейки, лишь бы повод был к нам прийти. А спросить прямо – слабо?

В кухне повисла тишина. Алла Николаевна сидела, опустив глаза:

– Что значит спросить? О чем?

– О том, можно ли прийти на новый год, – Марина придвинула стул. – Просто прийти. Без этих игр с квартирой, без обвинений, без «я имею право». Мы бы что-нибудь придумали.

– Например что? – свекровь подняла глаза. – У вас тут подруга беременная…

– Которая, кстати, готовит потрясающие пироги, – улыбнулась Марина. – И Никитка с Лёшкой такие друзья… Новый год ведь не только за столом сидеть.

– А где спать? – практично спросила Катя.

– Раскладушка есть, – сказал Дмитрий. – И диван раздвигается.

– И это… – Сергей прокашлялся. – У меня трешка пустая. Я же один живу. Могу часть гостей забрать.

– К тебе? – Алла Николаевна вскинулась.

– Не к тебе же с женихом твоей подруги, – хмыкнул бывший муж.

– А ведь правда, – задумалась Катя. – Мы с Пашей можем у папы. Там места много.

– Или я у папы, а вы с Пашей здесь, – предложил Дмитрий. – Всё равно мне 31-го дежурить в ночь.

– Как дежурить? – встрепенулась Алла Николаевна. – А говорил, отгул взял!

– Леня заболел, я за него выйду. Он в том году меня подменял.

– И ты молчал?

– А вы все дали мне слово вставить? – улыбнулся сын.

Марина тихо сказала:

– Видите, Алла Николаевна… Всё решаемо, если просто поговорить.

– Поговорить… – Алла Николаевна вздохнула. – А я вот разучилась. Всё командовать привыкла. На работе начальник, дома… – она запнулась.

– Дома тоже начальник? – мягко подсказала Марина.

– Вот-вот. А теперь Катя выросла, ты вон какая самостоятельная… А я как будто не у дел.

– Глупости, – вдруг сказал Сергей. – Помнишь, как ты Новый год организовывала? Когда детям по пять лет было? Все бегали по твоей указке – тот салаты режет, та гирлянды вешает…

– Помню, – свекровь улыбнулась. – Ты ещё все лампочки перепутал, половина не горела.

– Зато весело было! – подхватила Катя. – А помните, как папа с елкой застрял в лифте?

– И кричал оттуда: «Спасите, меня ёлка сейчас съест!» – рассмеялся Дмитрий.

Лёшка, который все это время тихонько сидел в уголке, вдруг спросил:

– А можно я Никитке позвоню? Скажу, что у нас будет много Дедов Морозов – и дедушка, и папа, когда с работы придет…

Алла Николаевна встала:

– Знаете что… Я, пожалуй, позвоню своей подруге. Скажу, пусть другую квартиру ищет.

– Мам, – Катя подошла к матери. – А давай я тебе денег дам? На учебу. У меня есть накопления…

– Нет уж, – покачала головой Алла Николаевна. – Сама разберусь. Может, на работе премию дадут…

– У меня есть предложение, – сказал Сергей. – Давайте все скинемся? По-семейному?

– По-семейному? – переспросила Алла Николаевна. – Ты это серьезно?

– А что такого? – пожал плечами Сергей. – Дочка учится, надо помочь. Я, конечно, эти пятнадцать лет…

– Не надо, – перебила бывшая жена. – Все уже прошло.

– Мам, – Дмитрий приобнял мать. – Давай правда все вместе? Нам же не сложно.

– И я помогу, – сказала Марина. – У меня премия будет.

Алла Николаевна окинула взглядом кухню – такую маленькую, такую тесную сейчас. Посмотрела на Катю, прижавшуюся к брату. На бывшего мужа, который зачем-то поправлял криво висящую занавеску. На невестку, которая когда-то казалась чужой, а теперь…

– Хорошо, – она решительно встала. – Значит так. Новый год встречаем здесь. Готовим все вместе – я студень, Марина свои пироги…

– И Вера пироги! – подал голос Лёшка.

– И Вера пироги, – кивнула бабушка. – Часть гостей разместим у папы…

– У Сергея Петровича, – поправилась она. – Катя с Пашей к нему поедут. А мы с Верой и детьми здесь. Дима после дежурства приедет… Всех правильно распределила?

– А можно я тоже к папе? – вдруг спросила Катя. – Давно у него не была. Посмотрю, как он там живет…

– Конечно можно, – улыбнулся отец. – У меня там еще твоя комната есть. Нетронутая.

Через неделю, тридцать первого декабря, в маленькой квартире собралась большая компания. Пахло пирогами и мандаринами, на елке горели гирлянды, а на кухне еле умещались тарелки с салатами.

– Тесновато, конечно, – сказала Вера, нарезая оливье.

– Зато душевно, – ответила Алла Николаевна, подкладывая ей самый большой кусок студня. – Ешь давай, тебе надо.

В дверь позвонили.

– Дед Мороз пришел! – закричали дети.

На пороге стоял Сергей в красном костюме:

– С Новым годом, с новым счастьем! Принимаете одинокого Деда Мороза?

– Какой же ты одинокий? – улыбнулась бывшая жена. – У тебя вон сколько родни. Проходи давай, все заждались.

И это была правда – действительно заждались. Все эти пятнадцать лет.

…Через месяц Алла Николаевна продала свою квартиру. Не из-за денег – просто поняла, что одной совсем тоскливо. Купила однушку в соседнем доме от детей.

Катя восстановилась в институте – помогли всей семьей. Теперь заходит к отцу каждую неделю, иногда остается ночевать в своей старой комнате.

Вера родила девочку. На «смотрины» пришли все – и Дмитрий с Мариной, и Алла Николаевна (с пирогами), и даже Катя с мужем. Потом Алла Николаевна сказала: – А знаешь, невестка, я тебе благодарна. Если бы не тот Новый год…

– Да ладно вам, – отмахнулась Марина. – Просто иногда нужно честно поговорить.

– И в чужую квартиру без спроса не вламываться, – подмигнула свекровь.

А Сергей Петрович с тех пор каждый праздник приходит в костюме Деда Мороза. Теперь уже к двум внукам и маленькой внучке. Говорит – наверстывает упущенное.

Продержаться неделю

Ну, что замолчали? ― Елизавета Петровна шумно выдохнула и рухнула на мягкое кресло. ― Не ждали гостей?

― Может, и не ждали, мамочка, ― Саша поставил на журнальный столик свежезаваренный чай, ― но тебе всегда рады! Сейчас Маришка бутерброды принесет.

Марина нарезала сыр тонкими ломтиками, недовольно бормоча под нос: «Как же… радости… полные штаны». Нет, она уважала свекровь… а может, даже любила. Но желательно на расстоянии. Желательно в триста километров.

Обычно Елизавета Петровна предупреждала о своих визитах, а тут свалилась, как снег на голову, испортив планы. А они были наполеоновские! Сегодня Марина и Александр собирались навестить… будущего сына.

***

Долгих десять лет Саша и Марина надеялись на чудо, но общих детей так и не появилось. Тогда условились: если Марина не родит до сорока лет, то они возьмут ребенка из детского дома. И вроде бы всех устраивал такой план. Всех… кроме Елизаветы Петровны.

«Мне нужны родные внуки! Нечего чужих детей в семью брать, ― решительно заявляла Елизавета Петровна. ― Так и знайте, если пойдете наперекор ― прокляну!»

Марина понимала, что свекровь ― человек по натуре слишком властный и напористый. Раз уж вбила себе в голову что-то ― не выбьешь и кувалдой. Саша не привык ей перечить. Пришлось и Марине согласиться, мол, только родные внуки достойны любви и заботы столь замечательной и справедливой бабушки.

Но согласиться ― не значит отказаться от идеи. Саша тоже очень хотел ребенка и, в отличие от матери, понимал, что чужих детей не бывает. Втайне от Елизаветы Петровны они прошли школу приемных родителей и теперь собирали документы для усыновления.

И тут возникла другая проблема: Марина хотела пройти все этапы материнства и взять ребенка из Дома малютки. Саша к этому оказался не готов.

― Раз уж есть выбор, то нужно брать ребенка постарше, ― приводил он один и тот же аргумент, ― чтобы уже без всяких этих бессонных ночей, подгузников, прорезающихся зубов и прочей дребедени.

Так могло продолжаться до бесконечности. Все решил случай.

В офисе, где работала Марина, появилась новая уборщица Ира, которая сразу стала предметом для обсуждений в дружном женском коллективе. Ей было всего двадцать два, при этом уже имелся четырехлетний сын Андрюшка.

Ира приходила на работу поздно вечером и постоянно брала сына с собой. «Значит, отца у ребенка нет», «непутевая мать-одиночка», ― шептались во время частых кофе-брейков работницы фирмы. Кстати, примерно половина из них также были матерями-одиночками разных возрастов, но в своей «путевости» почему-то не сомневались.

По долгу службы Марина нередко задерживалась на работе допоздна и пересекалась с Ирой. Ей, в отличие от стервозных коллег, было жаль молодую маму, которая пришла на тяжелую и низкооплачиваемую работу явно не от хорошей жизни. Марина старалась сделать для Иры и Андрюшки что-то приятное: то вкусностей или игрушек принесет, то одежду или обувь отдаст.

Однажды они разговорились, и Ира поведала о своей тяжелой судьбе. Ее родители ушли из жизни рано из-за проблем с алкоголем. Девочку забрала к себе бабушка по отцу. За день до восемнадцатилетия Иры ее тоже не стало. Так Ира осталась одна во всем мире. Ну, как одна… К тому моменту она уже ждала ребенка, о чем никому не говорила. А как тут скажешь? Случайная связь со взрослым мужчиной и сразу последствия. Тем более что после «ночи любви» он навсегда исчез из ее жизни. «Стыдобища!» ― решила Ира, поэтому и молчала, пока ее интересное положение не стало очевидно.

Тогда она и не догадывалась, что еще придется пережить. Беременность была сложной, и бесконечные подработки лишь ухудшали ситуацию. Но когда родился сын, стало и того хуже. Ребенку поставили неутешительный диагноз ― односторонняя тугоухость. Местные врачи развели руками и предложили простенький слуховой аппарат, который если и помогал, то весьма посредственно.

― Есть ведь совершенно другие варианты коррекции, ― Ира смахнула слезу: жалеть себя не привыкла, ― только на все нужны деньги. Но я ради Андрюшки в лепешку расшибусь! Все ему дам с лихвой!

Так Ира устроилась на несколько работ: утром мыла подъезды, днем торговала в небольшом магазинчике у дома, а вечером забирала Андрея из садика и отправлялась убирать офисы. Жизни в ней практически не осталась. Тусклая, уставшая женщина, на вид старше своих лет. Но при этом счастливая мать ― она с упоением рассказывала о достижениях Андрюши: он и рисует, и поет, и по дому помогает, и воспитатели хвалят за покладистый характер, единственная опора в старости и вообще ― отрада.

«А я мечтала стать художницей, ― тихо проговорила Ира, словно размышляя о чем-то глубоко личном, ― теперь вот Андрюшка рисует… художник мой маленький»

Чем дольше Марина слушала Иру, тем отчетливее ощущала пустоту внутри. Скорей бы у нее появился такой же курносый розовощекий карапуз, который станет смыслом жизни.

После беседы Марина еще больше сблизилась с Ирой и Андрюшей. Даже начала откладывать деньги, чтобы помочь ей с лечением сына.

Но через два месяца случилась беда… Пьяный водитель вылетел на перекресток на свой красный… и Иры не стало. Андрюша оказался в детском доме.

Марина поняла, что должна… нет, обязана усыновить мальчика. Сашу долго убеждать не пришлось ― Андрюша полностью подходил под его представление о приемном ребенке. Да и первое знакомство удалось: открытый, общительный и непосредственный мальчишка покорил бы кого угодно.

Дело вышло на финишную прямую. Через неделю должен состояться суд, и они официально станут родителями. До того момента Марина и Александр старались навешать Андрюшу как можно чаще. Вернее, чаще получалось у Марины, а тут и у Александра появились несколько свободных дней.

И вот те здрасьте! Елизавета Петровна, легка на помине. Весь день насмарку! А ведь они уже обещали Андрюше…

***

― И что это вы в такую даль и без предупреждения? ― Марина пыталась выяснить не столько цель визита, сколько время пребывания свекрови в их доме.

― А вот как мой паразит за голову возьмется, так и поеду домой. А если не возьмется, то у вас доживать век останусь. Не могу в глаза его бесстыжие смотреть!

Речь шла о ее муже и отчиме Саши, Владимире Ивановиче. В их отношениях присутствовал определенный ритуал: ежемесячные эпичные ссоры. Как по расписанию. Точнее, ссорилась только Елизавета Петровна. Все шло по одному сценарию: когда благоверной становилось скучно, она выдумывала причины для скандала. Владимир Иванович молча выслушивал упреки и претензии, соглашался с оратором и шел на мировую. Чаще всего небольшая словесная перепалка удовлетворяла желание Елизаветы Петровны пощекотать нервы. Но в особых случаях скандал набирал обороты, и она срывалась к единственному сыну «доживать век».

В это время Владимир Иванович начинал пить. Сначала с горя ― как он без любимой жены теперь жить будет? Потом от радости ― да на кой эта ведьма ему сдалась, всю печенку проела своими истериками! Затем снова с горя ― никто не приголубит, борщом не накормит, ласкового слова не скажет. А когда хмельной угар заканчивался, он ехал мириться.

Сейчас «титулованные» блогеры-психологи наперебой твердят, что это именно та изюминка, которая добавляет остроты и интереса в отношения, тем самым укрепляя их. А вот родители Саши книжек по психологии не читали и всю жизнь действовали по наитию. И результат впечатляющий ― сорок девять лет, как говорится, душа в душу!

В среднем эти мытарства от «ведьмы проклятой» до «Лизонька моя родненькая» длились около недели. И за эпичной ссорой шло не менее эпичное примирение. После все собирались за праздничным столом в честь сохранившейся ячейки общества. А следующим утром родители Саши уезжали.

Марина всегда стойко терпела «нашествие» родни. Но в этот раз все было не кстати: если Елизавета Петровна узнает об их намерениях, то найдет способ отговорить Сашу. Да, он был маменькиным сынком, и семью спасало лишь внушительное расстояние до его мамы. Живи они в соседних подъездах со свекровью, то развелись бы в первый год совместной жизни. А так было весьма сносно.

Поэтому свекровь не должна узнать про Андрюшу раньше срока! Осталась всего неделя до заветного дня, и Марина не даст его испортить!

― А мне что, не рады? ― Елизавета Петровна с раздражением откусила кусок бутерброда. ― Сыр нарезали как в столовой!

― Мамочка, не говори глупости! Просто нам нужно ехать в детский…

― Мир, ― перебила Марина. ― Коллега родила недавно, вот, подарок хотим выбрать.

― Ох, когда уже и вы родите, ― Елизавета Петровна брезгливо отодвинула тарелку. ― Тогда уж еды нормальной купите по дороге. А я пока отдохну.

***

― Я считаю, что мама должна знать, ― Саша всем видом показывал обиду и негодование. ― Или ты до выпускного Андрюшу будешь прятать? Это важное событие, а я и поделиться с ней не могу!

«Всего неделю продержаться» ― крутилось в голове у Марины, пока она обдумывала, как успокоить мужа. Иначе он все испортит!

― Ну куда ты! Проскочила поворот!

― Саш, я же просила не отвлекать меня за рулем! ― Марина остановилась на обочине. ― Ты пойми, мы ведь ничего не скрываем. Сам подумай, Елизавета Петровна расстроена после ссоры с твоим отчимом. А мы такие: раз ― внука ей под нос! Давай выждем недельку. И суд пройдет, и мама твоя успокоится немного. Может, к тому времени и Владимир Иванович приедет мириться! Представляешь, сына сразу со всеми познакомим. Здорово же!

На самом деле Марина надеялась, что к моменту, когда Андрюша будет дома, Елизавета Петровна уедет: очень не хотелось в очередной раз слушать ее угрозы о проклятии и нравоучения о «приемыше» и «чужих детях». Саша понимал, что где-то его обманывают. Но крыть было нечем ― пришлось согласиться.

***

Как и предполагалось, судебное заседание было лишь формальностью. А еще Марине пошли на уступки ― разрешили забрать Андрюшу сразу же, не дожидаясь, когда решение вступит в силу.

Счастливая семья отправилась домой.

― Здорово, конечно, ― рассуждал Саша, ― но как с мамой быть? Все-таки нужно было ей все рассказать, подготовить…

Да, Владимир Иванович в этот раз мириться и забирать жену не спешил. Но Марина больше переживала за реакцию ребенка: вдруг свекровь выкинет какой-то фортель.

― Андрюша, сынок, ― Марина решила подготовить малыша, ― сейчас ты познакомишься с Елизаветой Петровной, новой бабушкой. Понимаешь… ― нужные слова никак не находились. ― Помнишь, я покупала тебе шоколадное яйцо с сюрпризом внутри?

― Угу, мои самые любимые ― с трансформерами!

― Вот! А ты помнишь, как волновался, когда его открывал?

― Да-а-а! У меня все-все трансформеры есть! Кроме одного… Так хотелось этот! Я аж вспотел!

― Смотри, милый, ты для Елизаветы Петровны тоже сюрприз! И она тоже может вспотеть! ― искрений смех ребенка немного расслабил Марину. ― Поэтому не обижайся, если она что-то скажет неприятное, хорошо?

Андрей кивнул. Он точно не обидится на эту Лези… Ели… Лезиели Петровну! Он ведь тоже расстроился, когда снова попалась «повторка» в шоколадном яйце!

― Ох, чую мы сейчас попотеем все! ― Саша замешкался перед входной дверью, а Марина, напротив, взяла сына за руку и смело шагнула навстречу «неприятностям».

― Ну что, знакомьтесь, Елизавета Петровна, это наш сын Андрюша. Поздравляю, теперь вы официально бабушка!

― Сюрприз! ― крикнул малыш. ― Здравствуйте, Ели… Лези… Ледиета Петровна!

У новоиспеченной бабушки потемнело в глазах.

― А чего у вас тут все нараспашку, а? ― в дверном проеме показался Владимир Иванович с огромным букетом ромашек. ― О, а это что за сорванец?

― Я ― сюрприз для Ледиеты Петровны, ― мальчишка протянул руку для приветствия.

― А я, видимо, деда Вова! Ну, будем знакомы!

Впервые за много лет примирительное застолье прошло тихо ― Елизавета Петровна не проронила ни слова. Но у Марины был еще один туз в рукаве. И сейчас самое время его достать!

― Родные мои, хочу сказать тост! ― голос немного дрожал. ― Я очень рада, что теперь мы с Сашей и Андрюшей стали настоящей семьей! Надеюсь, что у нашего сына появится не только дедушка Вова, но и любимая бабушка Лиза!

― Леди-диета! ― перебил Владимир Иванович.

После нескольких бокалов игристого его веселый нрав так и рвался наружу. Но Марина продолжила:

― И я очень рада, что вы разделили этот счастливый момент с нами. Надеюсь, вы будете рядом, когда у Андрюши появится братик… или сестричка… Ну, месяцев через семь!

Саша выронил бокал из рук.

― Как?!

― Ну да, я беременна. Восемь недель… Простите, что молчала так долго… Не было случая. А теперь такая радость!

Наконец-то Елизавета Петровна улыбнулась ― хороший знак, скоро все наладится!

***

― Ну вот, второй внук, ― Елизавета Петровна едва сдерживала слезы радости, ― теперь я самая счастливая бабушка на свете!

На выписке из роддома собрались только близкие.

― Андрюшка, ― Елизавета Петровна погладила старшего внука по голове, ― тебе придется перерисовывать наш семейный портрет!

― Это я с радостью, бабуля! Ты будешь красивее всех! И мама тоже!

Счастливый момент для маленькой ячейки общества… Первый из многих!