Я сама рожу

А Галя всё надеется. В одной комнате сама живёт, а другая у неё детская. Там и обои соответствующие и мебель детская. Мать всё ворчит, что дочери скоро пятьдесят, а у неё детство ещё не окончилось.

Работает Галя на заводе распредом на большом участке. Целый день техпроцессы и наряды станочникам выдаёт, да журналы заполняет. Начальство часто меняется, как на участке, так и в цехе в целом, а она, как серый кардинал, в любой момент знает, где какая деталь находится, даже самая мелкая. Начальники к ней всё за консультациями ходят и, конечно, в конце месяца премии неплохие выписывают.

Этот день на участке начался для Гали, как обычно. Выдала станочникам работу, заполнила молодому начальнику участка журнал перед оперативкой, попила с женщинами чай.

Тут и начальник участка, с оперативки вернулся:

— Галина Даниловна, завтра к нам новый токарь придёт на шестнадцать ка двадцать. Бывший заключённый уже пожилой.

— Слава, а зачем он нам?

— Не знаю. Говорят, он дальний родственник кого-то из директоров, — начальник участка улыбнулся. – Нам весь триста двенадцатый заказ отдали.

— Заказ большой. Мы не справимся.

— Справимся. Галина Даниловна, в этом заказе много болтов и на сорок восемь, и на пятьдесят шесть, и на шестьдесят четыре. Будешь с заказом разбираться, выбери этому новенькому, что-нибудь из этих болтов.

— А не жирно ему будет? – ухмыльнулась Галина.

— Нам, похоже, этот заказ и отдали, чтобы мы с ним нянчились.

— Ладно. А как его фамилия?

— Вот, — начальник участку сунул ей бумажку. – Олег Белов, пятьдесят один год, и номер его телефона.

— Хорошо разберусь. Документация на заказ уже в ПДБ?

— Да, сходи, забери!

На следующий день, Галина пришла на работу, как всегда первая. Возле комнаты мастеров уже стоял крепкий хмурый мужчина со шрамами на лице.

— Здравствуйте! — кивнул он головой. — Мне начальника участка.

— Вы Олег Белов?

— Да.

— Подождите, он сейчас придёт.

Начался рабочий день. Всё, как обычно. После обеда к ней подошёл и новенький:

— Галина, начальник участка, сказал, что вы мне работу выдадите.

— Сейчас.

Стала доставать техпроцессы с вложенными в них нарядами и сопроводительными и тут заметила, что взгляд новенького скользнул по её столу с остатками обеда.

— Ты обедал? – строго спросила она.

— С мужиками утром чай пил.

— Садись! – налила чай и вытащила оставшиеся бутерброды.

— Нет, спасибо!

— Не бесплатно, — она улыбнулась. – С первой получки мне конфет купишь.

— Ладно.

Мужчина сел за стол и бутерброды, очень уж быстро, исчезли.

— Спасибо! – благодарно улыбнулся, взял документацию и ушёл.

«А он неплохой мужик, — мелькнула мысль. – Мало ли что, сидел. Просто оступился человек».

Большинство работников участка ходили в столовую, удобно и недорого. Галина обедала у себя в комнате мастеров. Комната состояла из двух отделений. В одном были два мастера, а в другом она с начальником участка. Во время обеденного перерыва она оставалась одна.

Сегодня, не зная зачем, принесла три котлеты и картофельное пюре. Обычно ей хватало одной. Зачем принесла?

Разогрела. Когда все ушли в столовую вышла на участок. Так и есть: новенький в одиночестве сидел за столом.

— Олег, а ты что сидишь, не идёшь в столовую?

— Да, так…

— Пошли со мной обедать!

— Нет, — помотал головой мужчина.

— Пошли, пошли! Надеюсь, мы долго на одном участке будем работать. Заодно расскажешь о себе.

Мужчина виновато улыбнулся и пошёл следом за Галиной.

Усадила его, поставила перед ним тарелку:

— Ешь и рассказывай, кто ты такой!

Он взял ложку и стал рассказывать:

— Наверно, обычный неудачник. Окончил школу, техникум, — стал он рассказывать без всяких эмоций. – Затем женился, развёлся. Запил. Может сначала запил, затем развёлся.

Пару минут он сидел молча, уткнувшись в тарелку. Чувствовалось, что дальше случилось, то что перевернуло всю его жизнь. Помолчав, продолжил:

— Затем в драку ввязался. Кто начал её, так и не разобрались. Я спортом занимался, — вновь пауза. – В общем, десять лет по сто одиннадцатой.

Галина убрала пустые тарелки, налила в кружки чай. Хлебнув глоток, Олег продолжил:

— Вернулся. У меня двоюродный брат здесь большим начальником работает. Он, конечно, не в восторге был от моего появления, но в память о своей тётке, моей матери, устроил меня сюда. Квартира моя однокомнатная дочери досталась. Она вышла замуж, и они её обменяли на двухкомнатную. Сейчас у них дочь родилась. Вот только не хотят они со мной родниться, — его лицо помрачнело. – Брат мой двоюродный, выбил мне комнату в общежитие. Жить можно.

— Да, Олег, нелегкая у тебя жизнь.

— Галина, я пойду. Обед скоро окончится. Спасибо тебе большое!

Прошла неделя. На карточки перевели аванс по десять тысяч. Перевели и новому токарю. Обычно, кто всего неделю работает, аванс не переводят, но видно его двоюродный брат постарался.

После работы вышла Галина из проходной и вдруг перед ней появился Олег:

— Пошли за конфетами!

— Какими конфетами?

— Ты же сама сказала, — протянул руку. – Пошли!

Нерешительно взяла его под руку. В голове всё перепуталось. Прекрасно понимала, что завтра весь цех будет об этом знать, разговоры начнутся, но мужчина улыбался такой счастливой улыбкой, что невольно улыбнулась и она.

Зашли в магазин, купили конфет, и тут неожиданно, даже для самой, Галя произнесла:

— Пошли ко мне чай пить!

— Пошли!

Конечно же, на следующий день весь цех знал об этом. Тем более, они утром вместе под ручку пришли на работу, и вид у обоих такой счастливый. Сразу разговоры пошли, что дело движется к свадьбе.

Так оно и двигалось к свадьбе. Олег стал неплохо зарабатывать, переехал жить к Галине. Подали заявление в загс и через месяц сыграли свадьбу.

Родители невесты были этому рады, ведь единственная дочь, наконец, замуж вышла. Вот только мать на них ворчала:

«Вы хоть ребёнка из детского дома взяли бы. Что же мы с отцом так внуков и не увидим?» Но у Олега судимость за тяжкое преступление и ребёнка им по закону никто не даст».

И вот, когда мать стала в очередной раз ворчать, Галина вдруг заявила:

— Я сама рожу.

— Доченька, что ты говоришь? – удивилась мать. – Тебе осенью пятьдесят лет исполнится.

— Вот в пятьдесят и рожу. Я уже на третьем месяце.

— Муж-то знает?

— Знает, — Галина улыбнулась счастливой улыбкой. – Вчера ходила на консультацию, сказали, что у нас мальчик будет.

— Ой, доченька, как я рада. Лишь бы всё хорошо было.

Последние лет пять Галина представляла, как она встретит своё пятидесятилетие. Но такого и представить не могла. В свой юбилей она кричала от боли в родильном блоке.

И вдруг раздался плач, похожий на писк. Слёзы застилали глаза, словно сквозь туман, Галина видела, что врач проделал какие-то манипуляции и… положил ей на живот тёплый комочек и произнёс:

— Иди, познакомься с мамой!

Он полежал совсем немного, его забрали и куда-то унесли, медсёстры занялись мамой. Часа два она пролежала в родильном блоке, затем её перевели в послеродовую палату.

И почти тут же медсестра принесла маленького родного человечка, завернутого в пелёнку:

— Ваш сыночек кушать хочет, — медсестра улыбнулась. – Это ведь ваши первые роды?

— Да.

— Давайте я вам покажу, как правильно это делать, — положила его рядом, всё объяснила, затем спросила. – Он с вами останется или вы хотите отдохнуть?

— Со мной, со мной, — испуганно произнесла Галина, словно боясь, что её сыночка отберут.

— Вот ваши вещи. Родственники передали.

— Спасибо!

Малютка наелся и заснул, а мама долго с таким восторгом смотрела на него. И вдруг…

«Олег ведь ждёт».

Осторожно встала и подошла к окну. Внизу стоял и муж, и мать с отцом. Смотрели на окна. Хотела открыть окно, но на улице ноябрь. Бросилась к пакету, стоящему на тумбочки, нашла телефон и вновь бросилась к окну, на ходу набирая номер.

— Олег! Смотри правее, я рукой машу.

— Вижу! – его радостный крик. – Как вы там? Нам сказали, что ты родила.

— Да, он со мной! Покушал и спит.

— Какой он?

— Маленький… подожди… сейчас…

Дрожа от восторга, сфотографировала сыночка, переслала супругу, и бросилась к окну. Увидел, как он радостно вскинул руки, стал показывать тёще и тестю.

Её мама вынула свой телефон, и тут же на телефоне Галины заиграла музыка:

— Доченька, — раздался радостной, чуть срывающийся голос матери. – С днём рождения тебя! С двойным днём рождения!

— Спасибо, мама!

— Всё же дождались мы с отцом внука.

— Мама, ты плачешь?

— Это я от радости.

— Идите домой! На улице холодно.

Постояв ещё немного, родственники помахали руками и ушли.

А Галина легла рядом с сыном. Так радостно было в душе. Пусть в пятьдесят, но у неё есть любимый муж и сын.

Туда, где родился

Похоже, вся деревня знала, что к ним на постоянное место жительства едет генерал. К тому же ходили слухи, что он местный. Больше всего волновалась Вера. Во-первых, она будет его соседкой, и старый хозяин отдал ей ключи от своего двухэтажного коттеджа, чтобы она передала этому генералу. Да, и любопытно, кто он такой. А самое главное, она сама незамужняя, а генерал едет один. Глупо, конечно, об этом мечтать. За сорок лет никто замуж не взял и вдруг…

Деревня за последние четверть века превратилась в коттеджный посёлок. Население наполовину сменилось. Даже определить не могут, кто он такой этот генерал.

И вот в субботнее утро возле коттеджа остановился «крузак» из него вышел пожилой мужчина, огляделся по сторонам, по губам скользнула улыбка, и лицо вновь стало строгим.

Направился к соседнему дому. Хозяйка уже выбежала навстречу.

— Здравствуйте! – произнёс он командным голосом. – Вы Вера?

— Да. А вы Максим Степанович?

— Да, ваш новый сосед. У вас должны быть ключи от моего дома.

— Да вот, — женщина протянула связку.

— Спасибо!

— Давайте я вам покажу…

— Сам разберусь, — повернулся и, даже не улыбнувшись, направился к своему двухэтажному дому.

А Вера, надув губы, пошла к своему, тоже не плохому дому, оставшемуся ей от родителей:

«Подумаешь, красавчик? Генералы на пенсию в шестьдесят выходят. Значит, ему уже шестьдесят, на двадцать лет старше меня. Даже не улыбнулся. Правильно, кто я такая. У него вон какой дом, какая машина. И пенсия, наверно, побольше, чем зарплата у медсестры».

Но до своей калитки дойти не успела, её подруга Раиса уже бежала наперерез. Слишком уж близкой подругой она не была, просто давно жили на одной улице.

— Ну, что? – сразу задала вопрос.

— Какой-то сухарь, — ухмыльнулась Вера.

— Ничего, и не таких сухарей разбивали, — Раисе также была незамужней, и в сорок пять считала себя неотразимой. – А кто он?

— Генерал…

— Это понятно. Он ведь местный, кто-то должен у него здесь быть.

— Я откуда знаю? – пожала плечам Вера.

— Так спросила бы.

— Он взял ключи и сразу ушёл.

— Ладно, разберусь! – самоуверенно произнесла Раиса.

Но что-то уверенный тон подруги, Вере не понравился, тем более, мужиков та меняла часто.

Вера поливала цветы в палисаднике, изредка бросая взгляд на дом соседа, и его машину, стоящую возле ворот.

Вот он вышел оглянулся и… пошёл в её сторону. Женщина опустила глаза, делая вид, что занята цветами. Остановился возле её забора.

— Вера, продай мне цветы!

— Вам… цветы…, — растерялась хозяйка палисадника.

— На могилки хочу сходить к родителям и к дедушке с бабушкой.

— Я вам так срежу.

— Нет, мне много надо. Я тебе заплачу, — твердо произнёс мужчина.

— Сейчас, подождите немного.

Она нашла четыре пластмассовые бутылки, отрезала у них горлышки. В пятилитровую бутыль налила воды, приготовила чистую тряпку. Посчитав в уме, срезала шестнадцать алых роз.

— Когда приедете на могилки, протрёте надгробья. Нальёте в обрезанные бутылочки воды и поставите по четыре цветочка.

— Вера, а почему вы срезали именно алые розы.

— Они отражают истинные чувства и скорбь.

— Спасибо! – достал из кармана тысячную купюру и сунул женщине.

— Зачем так много?

— Не обеднею! – буркнул он в ответ.

— Могилки-то найдете? Я здесь сорок лет живу и ни разу вас не видела. Сейчас на нашем кладбище и городских хоронят.

— А я, как раз, сорок лет здесь не живу, — и вдруг попросил. – Вера, может вы с мной поедете?

Она на секунду растерялась, но тут же пришла в себя:

— Сейчас переоденусь.

Заехали на кладбище с центрального входа. Здесь могилы были ухоженные с красивыми надгробьями, и Максим Степанович представление не имел, куда дальше ехать. Вера взяла дальнейшие поиски в свои руки.

Вскоре приехали куда-то на самую окраину кладбища. Здесь большинство могил было заброшено. Красивые надгробья виднелись лишь изредка.

— Старые могилки здесь, — произнесла Вера, когда вышли из машины. – Вы хоть, примерно, можете определить, где могилки ваших родителей.

— Нет! Я здесь сорок лет не был, — генерал низко опустил голову.

— Тогда будем искать. Как их фамилия?

— Шадрины, как и моя. Они все рядом похоронены. У родителей надгробья были обычные, металлические голубого света. У деда – со звёздочкой наверху. У бабушки – не знаю. Я тогда оставил соседям деньги, чтобы поставили надгробье, но не знаю…

— Тогда давайте, вы идёте слева, я – справа.

Добрый час они бродили между могил, пока Вера ни крикнула:

— Максим Степанович, идёмте сюда!

Две пары заросших холмиков были расположены с небольшим промежутком. Лишь на одном сохранившимся надгробье можно было с трудом прочитать фамилию Шадрина, на остальных трёх вместо надгробья торчали уголки проржавевшего железа.

— Они! – мужчина вновь опустил голову.

Немного постояв, мысленно разговаривая со своими родителями и бабушкой с дедом, направился к машине за цветами. Когда вернулся, женщина рвала траву на могилке.

— Не надо, Вера! – скорбно произнёс он.

Они установили на могилках бутылочки, налили воды и поставили цветы.

— Пойдём закажем надгробья! – тихо произнёс Максим Степанович.

Заказали красивые надгробья. Когда уже выходили из мастерской, Вера вскрикнула:

— Федя!

У ворот кладбища стоял маленький худой мальчик, которого ещё совсем недавно там не было.

— У него нет родителей, только больная бабушка. Он по субботам сюда приходит, в надежде, что подадут. Я часто захожу к ним, делаю ей уколы. Она совсем плохая, хочет умереть дома.

— Идём, — уверенно произнёс мужчина и направился в сторону мальчишки.

— Тётя Вера, — радостно воскликнул мальчишка, бросившись ей навстречу.

— Садись в машину! – приказал Максим Степанович!

— Зачем? – не понял тот.

— Садись, садись! – Вера положила ему на плечо руку. – Дядя Максим хороший.

Мальчик внимательно посмотрел на дяденьку, затем на красивую машину, прокатиться на которой появилась счастливая возможность.

Они подъехали к магазину.

— Вера, купи ему, что надо! Я оплачу.

С покупками он отвёз их до дома, где жил Федя с бабушкой. Помог занести пакеты и уехал, а Вера осталась готовить обед. Сама бабушка с трудом поднималась с кровати.

Ближе к вечеру она возвращалась в свой дом и увидела…, как её подруга, накрашенная и вызывающе одетая, выходила из дома Максима Степановича. Увидев подругу, та бросилась к ней:

— Вера, он точно с приветом.

— Рая, что случилось?

— Он меня выгнал, — на лице подруги читалось возмущение и разочарование.

— Как это выгнал.

— Чуть ли не за шиворот.

Вера с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Подруга махнула рукой в сторону его дома и куда-то заспешила.

А у Веры мелькнула мысль:

«Если уж он такую красавицу, как Раиса, выгнал, я для него вечно только соседкой и буду».

Начались рабочие дни. Вера работала медсестрой в местной поликлинике. С соседом встречались лишь по вечерам. Да, и как встречались? Просто перебрасывались при встрече парой фраз. Но стала она замечать, что к Максиму Степановичу часто заходит маленький Федя.

В тот вечер мальчишка бежал по улице с громким криком:

— Бабушка!!!

Вера выскочила на улицу, следом и её сосед. Бросились в дом к мальчишке. Она задела рукой шею старушки и прошептала, испуганно глядя на её внука:

— Всё!

Мальчишка понял и заплакал. Это был его единственный родной человек, затем бросился к Максиму Степановичу, прижался к нему, словно ища защиты:

— Дядя Максим!!!

Генерал оплатил похороны Фединой бабушки, а на следующий день после похорон, сам пришёл в дом к своей соседке:

— Здравствуй, Вера!

— Максим Степанович… что случилось?

— Поговорить пришёл.

— Проходите! Садитесь! – засуетилась Вера. – Сейчас чай приготовлю.

Он терпеливо подождал, когда та накрыла на стол и села напротив его, хлебнул глоток ароматного напитка и заговорил:

— Своего дедушку я плохо помню. Он воевал, пришёл домой раненый. Умер, когда мне было пять лет. Через пять лет погибли родители. Я остался один с бабушкой. Наш дом стоял на поляне возле колонки, — он задумчиво покачал головой. – На месте нашего дома сейчас стоит коттедж.

Максим Степанович задумался, видно вспоминал своё детство.

— Окончил восемь классов, техникум, и пошёл в армию. Бабушка в последних письмах писала, чтобы я шёл в военное училище. Она не дождалась меня из армии, умерла, когда мне оставалось служить четыре месяца. Меня отпустили на похороны.

Он хлебнул глоток чая и продолжил.

— После срочной службы поступил в училище. Женился, родилась дочь. Выросла, вышла замуж за молодого лейтенанта из моей дивизии. Сейчас он уже подполковник.

И здесь генерал замолчал надолго. Вера терпеливо ждала.

— После свадьбы дочери от меня ушла жена. Вышла замуж за какого-то бизнесмена и уехала с ним. После этого я узнал, что они уже встречались десять лет. Возможно, в этом и сам виноват. Иногда отсутствовал дома месяцами, но всё же я по-своему любил, доверял ей.

Вновь замолчал. Не так легко вспоминать не самые радостные моменты в жизни.

— Зять получил должность в другом городе, и они с дочерью отбыли на место его службы. Десять лет жил один. Днём кругом люди одиночество не чувствуется. Ночью часто задумывался о жизни после того, как служба окончится. Исполнилось шестьдесят. Можно было ещё лет на пять остаться. Не стал. Захотелось туда, где родился. Чтобы меня похоронили вместе с родителями, дедушкой и бабушкой. Мне нашли какое-то агентство, те нашли дом по соседству с тобой. Дальше ты всё знаешь.

Вдруг на лице генерала мелькнула улыбка, посмотрел на женщину такими глазами, что у неё застучала сердце. Вера понимала, что он пришёл не для того чтобы рассказать ей свою биографию. Чувствовала, сейчас услышит то, что перевернёт все её жизнь.

— Вера, здесь я встретил тебя и Федю. У него жизнь так похожа на мою… Вера, давай поженимся, усыновим Федю и будем жить вместе, — он говорил, как-то не по-генеральски торопливо, понимая, что здесь не армия и всё может быть не так, как он решил. – Пенсия у меня большая, да и так деньги есть. Я, конечно, далеко немолодой, но планирую прожить ещё лет пятнадцать. Федю мы поднимем.

Долго смотрел на онемевшую от его слов женщину, и вновь спросил:

— Вера, ты согласна?

— Да, — и из глаз женщины полились слёзы радости.

Через год генерал внёс коррективы в продолжительность своей жизни, с пятнадцати лет до двадцати. У Феди появился брат и его тоже нужно поднимать.