Я к вашему мужу — сказала незнакомка с младенцем на руках

Звонок в дверь прозвенел, когда Татьяна заканчивала готовить воскресный обед. Дочь Катя колдовала над школьным проектом, муж Николай привычно устроился в кресле с ноутбуком — работал, несмотря на выходной.

— Я открою! — крикнула Татьяна, вытирая руки полотенцем.

На пороге стояла молодая женщина с младенцем на руках. Растрёпанные рыжие волосы, заплаканные глаза, помятая куртка.

— Вы к кому? — спросила Татьяна, машинально отмечая, что ребёнку не больше месяца.

— Я… я к вашему мужу, — голос незнакомки дрожал. — Можно войти? Не хочу на лестнице…

Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Пятнадцать лет брака пронеслись перед глазами, как кадры старого фильма.

— Проходите, — она посторонилась, пропуская незваную гостью.

В прихожей появился Николай:

— Таня, кто там… — он осёкся, увидев женщину с ребёнком. Лицо его стало белее мела.

— Ты знаешь эту девушку, Коля? — спросила Татьяна, с трудом узнавая свой голос.

— Я… это… — он беспомощно оглянулся на дверь, словно прикидывая пути к отступлению.

— Меня зовут Алина, — тихо сказала гостья. — А это ваш сын, Николай Сергеевич.

В наступившей тишине было слышно, как тикают часы на кухне и шумит вода в батареях. Где-то хлопнула дверь — видимо, Катя вышла из своей комнаты.

— Мам? Пап? Что происходит?

— Катенька, — Татьяна с трудом заставила себя говорить спокойно. — Иди к себе, пожалуйста. Нам нужно поговорить со… взрослыми.

— Но мам…

— К себе! — впервые в жизни Татьяна повысила голос на дочь.

Когда за Катей закрылась дверь, Татьяна жестом указала незнакомке на кухню:

— Проходите. Думаю, нам всем нужно присесть.

Алина неловко устроилась на краешке стула, прижимая к груди спящего младенца. Николай застыл в дверном проёме, словно не решаясь войти.

— Рассказывайте, — Татьяна опустилась на стул напротив гостьи. — С самого начала.

История оказалась банальной до тошноты. Корпоратив год назад, случайное знакомство, «ничего серьёзного». Когда Алина обнаружила, что беременна, Николай уже давно прервал их короткую связь.

— Я не хотела, — всхлипывала девушка. — Думала сделать аборт, но не смогла. А теперь… У меня нет денег, мама болеет, на работу не берут с грудным…

— И ты решила найти папашу? — Татьяна говорила спокойно, слишком спокойно.

— Я знаю, вы меня презираете, — Алина утёрла слёзы рукавом. — Но мне больше не к кому обратиться. Я не прошу многого — только помощи с ребёнком. Это же сын вашего мужа…

— Не смей! — Татьяна наконец сорвалась. — Не смей называть этого… этого подзаборного ребёнка сыном моего мужа! Пока нет теста на отцовство, он ему никто!

Младенец, разбуженный её криком, заплакал. Пронзительный детский плач словно разрезал повисшее в кухне напряжение.

— Тише, тише, маленький, — зашептала Алина, укачивая сына. — Не плачь, Коленька…

— Коленька? — Татьяна истерически рассмеялась. — Ты ещё и имя ему отцовское дала? Какая трогательная забота!

— Таня… — подал голос Николай.

— Молчи! — оборвала она мужа. — Пятнадцать лет, Коля! Пятнадцать лет я была тебе верной женой. Родила дочь, создала дом, терпела твои задержки на работе, командировки… А ты?

— Я виноват, — он шагнул в кухню. — Это была ошибка, минутная слабость…

— Минутная? — губы Алины задрожали. — Ты три месяца клялся, что любишь меня! Что уйдёшь от жены!

Татьяна медленно повернулась к мужу:

— Вот как? Уже не минутная слабость?

— Я не собирался уходить! — выкрикнул Николай. — Она всё придумала!

— Значит, врал обеим, — кивнула Татьяна. — Ей — про любовь, мне — про верность. Молодец, Коля. Далеко пойдёшь.

Она встала, подошла к плите. Механическими движениями выключила конфорки под кастрюлями с так и не доготовленным обедом.

— Что ты хочешь? — спросила она у Алины. — Конкретно — чего ты добиваешься?

— Помощи, — тихо ответила та. — Денег на первое время. И… чтобы Коля признал сына.

— А тест на отцовство делали?

Алина покачала головой:

— Нет, но…

— Тогда разговор окончен, — отрезала Татьяна. — Сначала тест, потом претензии.

— Я не вру! — вскинулась Алина. — Посмотрите на него — вылитый Коля!

Татьяна впервые внимательно посмотрела на ребёнка. И похолодела — из пелёнок на неё глядело точно такое же лицо, как на детских фотографиях мужа. Те же пухлые щёчки, тот же разрез глаз, даже родинка над бровью…

— Вон, — тихо сказала она. — Оба вон из моего дома.

— Таня…

— Вон!

Когда за незваными гостями закрылась дверь, Татьяна медленно опустилась на пол прямо посреди кухни. Её трясло.

— Мама? — в дверях стояла заплаканная Катя. — Я всё слышала…

Татьяна протянула руки, и дочь бросилась к ней, уткнулась в плечо:

— Мамочка, не плачь! Папа плохой, я его теперь тоже ненавижу!

— Нет, родная, — Татьяна гладила дочь по голове. — Нельзя ненавидеть отца. Он предал меня, но не тебя.

— Предал! — всхлипнула Катя. — У него теперь другой ребёнок…

— Который ни в чём не виноват, — твёрдо сказала Татьяна. — Запомни это, доченька: дети не отвечают за грехи родителей.

***

Следующая неделя прошла как в тумане. Николай жил у друга, звонил, присылал сообщения — Татьяна не отвечала. Катя наотрез отказывалась разговаривать с отцом.

Алина больше не появлялась, но Татьяна знала — это ненадолго. Такие не отступают.

В пятницу позвонила свекровь:

— Танечка, что у вас происходит? Коля какой-то странный, на звонки не отвечает…

— Спросите у своего сына, — устало ответила Татьяна. — Уверена, ему есть что рассказать.

К вечеру примчалась взволнованная Валентина Петровна:

— Господи, Танюша, как же так? Я Колю убить готова! Но ведь надо что-то делать…

— Что именно? — горько усмехнулась Татьяна. — Простить предателя?

— Не простить — решить проблему! — свекровь решительно подоткнула подол халата. — Вот что я скажу: надо сделать тест.

— Зачем? Я и так вижу, что ребёнок его — копия Коли в младенчестве.

— Затем, что без теста никаких алиментов она не получит! — отрезала Валентина Петровна. — А если будет тест, то можно всё официально оформить. И пусть катится к своей… хм… девице!

Татьяна удивлённо посмотрела на свекровь:

— Вы предлагаете развод?

— А что делать? — вздохнула та. — Я сына люблю, но… такое простить нельзя. Да и ребёнок там теперь…

— Который, возможно, не его, — напомнила Татьяна.

— Тем более надо сделать тест! — Валентина Петровна стукнула ладонью по столу. — Или докажем, что она врёт, или… будем решать проблему законным путём.

Тем же вечером Николай примчался с коробкой конфет и букетом — как во времена их первых свиданий.

— Давай поговорим, — он умоляюще смотрел на жену. — Я всё объясню…

— Объяснишь что? — устало спросила Татьяна. — Как ты клялся ей в любви? Или как обещал бросить семью?

— Я никогда… — он запнулся под её взглядом. — Ладно. Да, я наговорил ей глупостей. Но я не любил её! Это был просто… просто секс.

— «Просто секс»? — Татьяна горько усмехнулась. — И как, стоило оно того? Разрушить семью, предать жену, опозорить дочь — ради «просто секса»?

В прихожей хлопнула дверь — Катя вернулась из школы.

— Пап? — она замерла на пороге. — Зачем ты пришёл?

— Катюша, солнышко…

— Не называй меня так! — в глазах дочери блеснули слёзы. — Ты теперь другого ребёнка нянчить будешь!

Она убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью.

— Видишь? — тихо сказала Татьяна. — Вот что ты наделал. И знаешь, что самое страшное? Если этот ребёнок действительно твой — ты сломал жизнь не только нам, но и ему. Потому что нормальные отцы не бросают своих детей, не предают их матерей…

— Я сделаю тест, — перебил её Николай. — Завтра же договорюсь с лабораторией.

— Хорошо, — кивнула Татьяна. — А теперь уходи. Нам с дочерью нужно время.

***

Результаты теста пришли через неделю. Татьяна сидела в кабинете директора школы — она работала там учителем математики — когда позвонил Николай.

— Мой, — глухо сказал он. — Девяносто девять и девять десятых процента…

Татьяна молча нажала отбой. Вышла из кабинета, дошла до женского туалета. Заперлась в кабинке и разрыдалась — впервые за эти кошмарные дни.

Вечером состоялся тяжёлый разговор с дочерью.

— Значит, это правда? — Катя сидела, обхватив колени руками. — У меня теперь есть… брат?

— Единокровный брат, — поправила Татьяна. — И да, это правда.

— И что теперь?

— Теперь твой отец будет платить алименты. На обоих детей.

— А ты? Ты его простишь?

Татьяна посмотрела на фотографию на стене — их свадебное фото, такие молодые, счастливые…

— Нет, доченька. Некоторые поступки простить нельзя.

— А как же… как же любовь? — в голосе дочери звучало отчаяние.

— Любовь живёт там, где есть доверие, — Татьяна обняла дочь. — Где есть уважение, верность, честность. А там, где всё это растоптано… там остаётся только боль.

***

Развод прошёл быстро и относительно мирно. Николай не спорил ни о чём — ни об алиментах, ни о разделе имущества. Словно торопился поскорее закончить с прошлой жизнью.

Алина больше не появлялась — общалась через адвоката. Татьяна была ей даже благодарна за это.

Валентина Петровна пыталась помирить их:

— Танечка, может, дадим ему шанс? Ради Катюши…

— Нет, мама, — Татьяна теперь называла её просто мамой, без отчества. — Я не смогу жить с человеком, которому нельзя верить.

— Но он же кается! И мальчика признал…

— А у него был выбор? — горько усмехнулась Татьяна. — Тест всё доказал. Знаете, что самое обидное? Он даже не любил её. Просто похоть, минутная слабость… И ради этого разрушил всё, что мы строили пятнадцать лет.

Прошёл год. Жизнь постепенно наладилась. Катя общалась с отцом — сначала неохотно, потом всё теплее. Татьяна не мешала — дочь не должна страдать из-за ошибок взрослых.

Маленького Колю она видела только на фотографиях в телефоне дочери. Мальчик рос копией отца — те же глаза, та же улыбка… Сердце щемило каждый раз, когда она думала о нём. Невинное дитя, расплачивающееся за грехи родителей.

Однажды Катя вернулась от отца притихшая.

— Что случилось? — встревожилась Татьяна.

— Папа… он теперь живёт с этой… с Алиной, — дочь с трудом подбирала слова. — Говорит, так лучше для Коли. Чтобы рос в полной семье…

— А как ты к этому относишься?

— Не знаю, — Катя пожала плечами. — Она вроде ничего… заботливая. И Коля славный малыш. Но всё равно странно — год назад у меня была нормальная семья, а теперь…

— А теперь у тебя две семьи, — мягко сказала Татьяна. — И знаешь что? Может, оно и к лучшему.

— Почему?

— Потому что теперь ты точно знаешь: любовь — это не красивые слова и не клятвы верности. Любовь — это поступки, ответственность, готовность отвечать за свои решения. И когда ты вырастешь, ты будешь мудрее нас. Будешь лучше разбираться в людях.

Катя обняла мать:

— Знаешь, мам… я раньше думала, что развод — это самое страшное, что может случиться. А теперь понимаю: самое страшное — это жить во лжи.

Татьяна гладила дочь по голове и думала о странностях жизни. О том, как одна ошибка может разрушить годы счастья. О том, как из пепла предательства иногда вырастает новая мудрость. И о том, что любовь действительно живёт только там, где есть правда — какой бы горькой она ни была.

В такие моменты она почти не жалела о случившемся. В конце концов, она сохранила главное — свое достоинство, уважение дочери и веру в то, что справедливость существует. Пусть не такая, как в сказках, где все злодеи наказаны, а герои награждены. Жизнь сложнее любой сказки. Но именно в этой сложности, в умении принимать правильные решения даже когда больно, и заключается настоящая мудрость.

А где-то в другой семье подрастал маленький мальчик, так похожий на своего отца. И Татьяна искренне желала ему одного: чтобы он вырос лучше, честнее, достойнее своего родителя. Потому что дети не должны повторять ошибок отцов. Они должны учиться на них.

Скрываясь в лесу, беглые зеки встретили маленькую знахарку. Эта встреча запомнилась им на всю жизнь

– Катюша, куда ты собираешься?
– Бабушка, пойду в лес! Насобираю травки, лечить тебя буду, – ответила внучка.
– Чего ты выдумываешь? Выпью таблетку и поправлюсь. А тебе в таком возрасте лучше дома сидеть. Слышала по радио? Говорили зеки из тюрьмы сбежали.

Рассмеявшись, Катя чмокнула бабулю в нос и сказала:

– Ой, думаешь, они прям в нашем лесу задержались? Ты, бабуль, наслушаешься всего, а потом мерещится тебе разное. Не волнуйся, все хорошо со мной будет!

Смотря вслед внучке, которая направилась прямиком в лес, Ульяна Никитична ощущала на душе тревогу. Катю ей привези пару лет назад. Родителей девочки не стало, и бабушка приняла 11-летнюю внучку. Катя с детства была необычным ребенком. Лечила зверей, птичек, находя целебные травы. Приехав в деревню к бабуле, стала помогать и людям.

Лес начинался почти сразу за деревней. Идя по тропинке, девочка услышала:

– Катя! Ты за грибами что ли?

Остановившись, она увидела соседа.

– За грибами рано пока, дядя Миша. Начало лето же, – рассмеялась Катя. – Травки для больной бабушки пособирать нужно.
– Это хорошее дело. Бабушку лечить обязательно надо, – ответил Михаил. – А ты мою корову не посмотришь? Не подпускает почему-то. Я слышал, как в том году ты жеребца у Семеновых спасла. Может, твои снадобья и моей животинке пригодятся? Уж я в долгу не останусь.

– Дядь Миш, конечно посмотрю. Живем в одной деревне, что ж не посмотреть? – согласилась Катя.

Войдя лес, девочка не заметила, как далеко в глушь забралась. В сумочке уже было собрано достаточно разных трав. Лес Катю не пугал. Она умела определять, где север, где юг, и всегда быстро выбиралась из лесной рощи. Завязав поплотнее мешок с травами, она направилась к своей деревне. Почему-то всем телом Катя вдруг почувствовала опасность. Вспомнив беседу с бабушкой о зеках, девочка отмахнулась. Нет, в этом лесу их не может быть! Тут она упала и ударила больно коленку. Подняв голову, Катя встретилась взглядом с незнакомым мужиком.

– Ничего себе, какую зверюшку я нашел! – воскликнул бородатый незнакомец. – Давай, вставай уже.
Догадавшись, кто перед ней, Катя встала.

Мужик показал ножом, куда идти дальше. Скоро они пришли на поляну, где находилось еще трое таких, как он. Один, самый младший, лет 20-ти лежал на траве с кровотечением.

– Где ты ее нашел? – удивился один из мужчин.
– Где, в лесу!
– А зачем ты привел ее?
– Чтобы не рассказала вдруг кому-нибудь про нас!
– Это что, получается, у нас еще и заложник будет? – проговорил другой.
– Заткнись уже, – приказал бородатый. Затем, толкнув Катю, сказал ей:
– А ты сиди тут и не рыпайся. Иначе хуже будет. Могу глотку перерезать, поняла?

Девочка кивнула. Она, не отрываясь, наблюдала за молодым зеком. Пока трое мужчин спорили о чем-то, Катя осторожно подкралась к раненому парню. Видимо, тот потерял много крови. Аккуратно девочка отвернула ему штанину. Затем, достав из сумочки травы, она принялась их катать в руках и прикладывать к ране. Мужики дружно посмотрели на нее, но ничего не сказали.

– А можно горячей водички сделать? – попросила Катя.
– Как? Если разожжём костер, дым сразу увидят! – ответил один из зеков.
– Не увидят. Ветер не в сторону деревни дует, – произнесла девочка. – Ваш товарищ умрет, если не попьет этого завара.
– Ну вот что. Давайте сделаем, как она говорит, иначе грех еще возьмем на себя, – согласился тот, который не бородатый.
– Да, Степа, давай спасем человека, – произнес другой.

Катя поняла, что Степа – главный из них. Похоже, это он организовал их побег. Пока Степа скрылся в кустах, ища воду для чая, мужики между собой тихо проговорили:

– Куда нам теперь? За девчонку теперь еще сидеть придется.
– И я про то же, но от Степы нам не уйти.

Тут Катя вмешалась:

– Давайте, мы усыпим его?

Неожиданно из кустов появился Степа. Он подозрительно посмотрел на мужиков. Катя отвернулась, делая вид, что лечит больного парня.
Вода вскоре закипела. Девочка заварила всем чай и протянула компании мужчин:

– Вот, попейте. Сил прибавится.
– А ты, что, знахарка? – засмеялся один.
– Почти. Правда, бабушка моя лучше меня в травах разбирается. Я у нее учусь! – ответила Катя.
– Но ты больно не старайся. Все равно этот приятель не очухается, а мы на себе его таскать не будем, – сказал ей Степан.

Неожиданно парень закашлялся.
– Где мы? – спросил он.
– О, очнулся! – воскликнул один из зеков.
– Ты кто? – посмотрев на девочку, продолжил молодой человек.
– Я – Катя, – пожав плечами, ответила она.
– Так, некогда нам здесь рассиживаться. Пошли уже, – схватив нож, приказал всем Степан. Тут он пошатнулся. – Ты подсыпала мне в чай что-то, гадина?

И Степан рухнул на землю.
– Ого! – воскликнул зек, глядя, как старший похрапывает. – Сколько он так проспит?
– Сутки, не меньше, – произнесла Катя. – Потом еще пару дней отходить будет.
– Значит, собираемся сдаваться? Нас же все равно найдут, – предложил один из мужчин.
– Сдаемся, – согласился другой. – А ты, Катя, сообщишь про нас? Сколько тебе идти?
– Около часа до деревни. Там, как участкового найду. За этого не бойтесь, не проснется. Вот, держи траву, завари еще, чтобы у вашего товарища вдруг лихорадка не началась.

Она быстро отправилась домой.

…Прошло 8 лет. Катя выучилась на фельдшера и помогала теперь людям и животным не только травами. Бабушки давно не стало. Девушка жила в доме одна.

Сегодня выходной. Почти из каждого двора слышался сладкий банный дымок. Катя вышла из дома, прихватив ведра. У колодца ее окликнул молодой мужской голос:

– Девушка, можно Вам помочь? Такая хрупкая! Не стоит таскать тяжелые ведра!

Катя оглянулась. Перед ней стоял незнакомый мужчина лет 30-ти.

– Ну хорошо, а Вам не тяжело будет?

Рассмеявшись, он ответил:

– Нет, я хоть и городской парень, но это мне не трудно.

Тут они встретились взглядами.

– Вадим, это Вы? – удивленно спросила Катя. Его глаза она запомнила на всю жизнь.
– А я думал, не узнаете меня. Я долго Вас искал!

Спустя пол часа они сидели за столом.

– Знаете, меня же за драку тогда посадили. Я, когда Вас в лесу увидел, решил больше никогда в тюрьму не попадать, – рассказывал молодой человек.

– А я больше так далеко в лес не заходила с тех пор! – поделилась девушка, а затем предложила: – Может, в баньке попаритесь?
Вадим улыбнулся. Спустя месяц они вместе уезжали в город. Мужчина долго искал ее, чтобы отблагодарить. А она просто ждала, когда Вадим приедет и заберет ее к себе.