Умоляю, забери его назад! — Свекровь со слезами просила невестку после того, как сын поселился у неё после развода

Валентина проснулась, сладко потянулась. Вспомнила о том, что сегодня их с дочкой ждёт приятный день.

Стояло лето, и Валя уже несколько дней была в долгожданном отпуске. А сегодня вместе с десятилетней Полинкой они должны поехать в гости на дачу к подруге Ларисе, которая уже давно звала Валю к себе.

Женщину не омрачал даже тот факт, что несколько месяцев назад она развелась с мужем Андреем. Уже не омрачал. Хотя первое время она очень расстраивалась.

Дача подруги располагалась недалеко от города, и Лариса с мужем и детьми жили там постоянно. А сегодня, в субботу, решили собрать у себя друзей и знакомых по случаю дня рождения старшей дочки.

— Полина, хватит дрыхнуть! — попыталась разбудить дочку Валя, зайдя к ней в комнату. — Давай поднимайся, дел полно, мы сегодня едем в гости.

— Ну, мам! — недовольно протянула дочь, не открывая глаза. — Дай поспать…

— Нет, хватит. И так уже мы с тобой залежались. А нам ещё нужно в магазин съездить и подобрать что-нибудь в подарок Ларисиной дочери Даше.

После третьей попытки разбудить дочь Валя наконец-то смогла это сделать. Девочка кое-как поднялась и нехотя поплелась в ванную умываться.

Как же Полина была похожа на своего отца! И внешностью, и характером, и даже привычками. Андрея тоже утром пушкой надо было будить. Но теперь это уже не её проблема. Всё в прошлом. Теперь он живёт со своей матерью, вот пусть у свекрови и болит голова о своём взрослом сыне.

Валя пошла на кухню готовить завтрак, а сама невольно вспомнила о том, как они с Андреем дошли до развода. Ведь по меркам всех знакомых, у них была идеальная семья. Оба хорошо получали на своих работах, воспитывали чудесную дочку, жили в своей квартире. А семью вот не сохранили. Не смогли.

Валентина удивлялась тому, как долго она не видела истинную сущность своего мужа. И как могла вообще связать жизнь с таким эгоистом.

Андрей любил только себя и считал, что весь мир должен крутиться вокруг его персоны. А все близкие должны ублажать и прислуживать ему, забывая о своих потребностях и желаниях.

— Почему дома бардак? — недовольно спрашивал он у супруги вечером после работы.

— Ну потому что я тоже только пришла. Я тоже работаю. И уроки с дочкой потом учу. А ещё ужин надо приготовить. Ты-то этим не будешь заниматься! Не обязательно кричать, можно вместе убраться, — не желая скандалить, отвечала Валя.

— Опять вовремя не постирала мою спортивную форму! В чём мне на тренировку теперь идти? — возмущался Андрей.

— Слушай, ну ты тоже не беспомощный, мог бы кинуть в машинку свою форму после тренировки и нажать на кнопку. В чём проблема-то? Я не могу обо всём помнить. На работе проблемы, дома тоже дел полно. Ты мне не помогаешь, только требуешь и требуешь. И орёшь при этом как ненормальный.

— Я для чего женился? Чтобы самому себе стирать? Да ещё и убираться в квартире? — задавал муж обидный вопрос.

— Я думала, что ты женился, потому что любишь меня, — уже со слезами отвечала Валентина Андрею.

Она верила, что этот кризис, который случается в любой семье, скоро закончится. И всё наладится, а они заживут как и прежде, как тогда, в первое время после свадьбы, пока ещё не родилась Полина. Но с каждым днём становилось только хуже. Эгоизм мужа процветал.

А всё решил и поставил точку в их отношениях совсем уж вопиющий случай.

Андрей не пришёл домой ночевать после корпоратива на работе. Валентина места себе не находила, нервничала, переживала, всю ночь не спала. Даже свекрови позвонила, чтобы узнать, не у них ли сейчас её муж.

Свекровь Раиса Михайловна её тогда успокоила.

— Да не дёргайся ты так, Валечка, не переживай и ложись спать. Ну, подумаешь, загулял немного мужик. Вернётся, никуда он от тебя не денется, — беспечно ответила она на вопрос едва не плачущей невестки.

Потом, уже под утро, пискнула смс-ка, которая сообщила Вале, всю ночь безуспешно пытавшейся дозвониться до мужа, что он опять в сети.

— Алло! Ты где? — крикнула она, еле сдерживая себя от пережитого стре.с.са.

— А вы кто? — спросил женский голос.

— Я жена… А вы кто? Немедленно отдайте телефон Андрею! — растерялась Валентина.

— Жена? Странно… А Андрюша сказал, что не женат. Ну да ладно… Я вас расстрою, говорить ваш муж пока не может. Спит, устал он за ночь, знаете…

Валентина тогда разбираться с Андреем не стала и не считала нужным ничего больше выяснять, когда тот вернулся домой помятый и какой-то чужой.

Сама подала на развод и с мужем больше не разговаривала, хоть он и пытался как-то оправдаться, призывал её к совести и разуму, давил на то, что дочь будет расти без отца. Обзывал Валю истеричкой. Всё было бесполезно — Валя его больше не слушала.

После развода Андрей вынужден был переехать к матери с отцом. Квартира, в которой он жил вместе с женой и дочерью, была её добрачной собственностью, поэтому там ему ничего не обломилось.

Отец Вали долгое время работал в министерстве экономического развития области. И хоть должность его была не очень высокой, всё же сумел заработать своей любимой дочке на двухкомнатную квартиру. На 18-летие папа и сделал Валентине такой щедрый подарок.

Андрей после назначенных судом алиментов быстро осознал, что снимать жильё ему будет весьма накладно. Да и не привык он жить в стеснённых условиях, где пришлось бы всё делать самому. Всегда до этого за ним кто-нибудь ухаживал, создавая уют, — вначале мать, а потом жена.

Поэтому на данном этапе, пока он ещё находился в процессе поиска новой жены, решил поселиться у родителей.

Раиса Михайловна безуспешно пыталась помирить Валентину и сына. Она не теряла надежду. Приезжая в гости к внучке, женщина нет-нет да и заводила с невесткой этот разговор.

— Валя, подумай хорошенько, стоит ли так бездумно рушить свою жизнь. Ну, отступился он один раз, с кем не бывает. Надо уметь прощать. Ведь вы с Андрюшкой любите друг друга, я знаю. Доченька вон у вас какая чудесная растёт. Ну ты хоть бы о ней подумала. Каково ей всем в школе говорить, что её родители в разводе?

— А я, Раиса Михайловна, о ней прежде всего и думаю. Такой отец — плохой пример для ребёнка. Рядом с ним она будет расти с мыслью, что в браке не обязательно хранить верность супругу, а кричать и унижать мужа или жену — это норма. Я не хочу, чтобы Поля выросла такой. Дочь свою я научу другому и внушу ей мысль о том, что будущий муж её будет верным и любящим, — отвечала свекрови Валентина.

— Ну что же, вы всё время воевали, что ли? Было же у вас и хорошее! — спорила свекровь.

— Было, не спорю. Но очень быстро прошло. Ваш сын эгоист, и вы это лучше меня знаете. А я не хочу всю свою жизнь ублажать эгоистичного мужика, думающего только о себе.

Свекровь уходила ни с чем, затаив обиду на Валю.

А Андрей между тем, живя у родителей, пустился в загул. Он забросил свои занятия спортом после работы. И теперь вместо этого частенько зависал в баре, где заливал свою обиду на бывшую жену, выкинувшую его из своей жизни, как он сам выражался.

— Ты, представляешь, я столько для них делал — для жены и дочери, всю зарплату им отдавал, а теперь меня как будто нет. Вычеркнула Валька меня из жизни, как ненужную вещь, выкинула, — жаловался он другу. — Андрюха теперь нужен лишь только для того, чтобы алименты им платить.

— Да, ладно, забей! — успокаивал его друг. — Я не пойму, что ты на ней зациклился? Других баб, что ли, мало?

— Баб много, ты прав. Но всем нужно лишь одно — деньги. И хата. А у меня ни того, ни другого, — пьяным голосом отвечал Андрей.

Дома, у родителей, сын теперь или кричал, вечно всем недовольный, или устраивал пьяные дебоши. А то и просто храпел, заявившись далеко за полночь после очередной попойки с друзьями.

Валентина даже махнула головой сейчас, чтобы стряхнуть с себя неприятные воспоминания о своей семейной жизни и тяжёлых разговорах с бывшей свекровью.

— Полина, ты готова? Нам пора ехать, — спросила она у дочери после завтрака. — Собирайся, через десять минут выезжаем.

Они заехали в детский мир, вместе выбрали подарок семилетней Даше. А потом отправились на дачу, где их уже ждали Лариса с мужем.

Время от времени Валя видела, как дочь общается с кем-то по телефону. Она решила не обращать на это внимания, мало ли с кем Полина может болтать. Скорее всего, с многочисленными подружками. Но потом с сожалением отметила, что дочка выглядит озабоченной.

— Поля, кто тебе звонит всё время, отец, что ли? — решила она выяснить, в чём дело.

— Нет, бабушка Рая, — нехотя ответила девочка.

— Скажи, что ты отдыхаешь на даче, пусть отстанет от тебя. Нигде от этой семейки покоя нет!

Валентина пошла обратно к столу, где уже лежал ароматный горячий шашлык.

Но как же все удивились, когда через пару часов на даче появился незваный гость. Вернее, гостья.

Раиса Михайловна прибыла туда, хитростью выведав у внучки адрес дачи.

— Здравствуйте, — произнесла она со улыбкой всем присутствующим. — Валя, можно тебя на минутку.

— Что-то случилось? — недовольно спросила Валентина.

— Нет, ничего такого, — ответила женщина. — Просто срочный разговор.

— Тогда это странно, вам не кажется? Вы что, решили теперь преследовать меня? Или вас так интересует моя личная жизнь, что вы даже сюда добрались? — гневно спросила бывшая невестка.

— Валя, давай отойдём в сторону, мне нужно с тобой поговорить.

Когда недовольная Валентина отошла с бывшей свекровью к забору, в другой конец участка, подальше от гостей, та даже заплакала, прежде чем заговорить.

— Валя, умоляю, забери Андрея назад! — начала она.

— Что вы такое говорите? Это абсурд! Зачем он мне? Мы давно уже чужие друг другу, — удивилась Валя.

— Прошу тебя, пусти его назад. Андрей с удовольствием к вам вернётся, я знаю, — продолжала бывшая свекровь.

— Нет, Раиса Михайловна! Даже и не начинайте!

— Выслушай меня, Валечка! Прошу тебя! Вы молодые, горячие, сегодня поругались, а завтра помиритесь. А мы с отцом очень страдаем. Сын нас гнобит просто, издевается над стариками как может. Всю совесть потерял.

— Ну а я при чём? Значит, надо было лучше сына воспитывать.

— Нет, Валя, не в этом дело. Он озлобился. Из-за развода, от того, что не с вами вместе сейчас. А как только вернётся назад, в семью, всё сразу наладится. Я знаю своего сына! Прошу тебя! — умоляла бывшая свекровь.

— Нет. Вопрос закрыт. Мы разведены и вместе жить не будем, — холодным голосом произнесла Валентина.

— Да ты понимаешь, что мы на грани? Отцу постоянно скорую помощь вызываем, сегодня вот опять вызвали. В больницу его увезли, Валя. Я тоже чувствую, что обострилась все мои болячки. Скоро слягу совсем. Ну прости ты его, а?

— Нет. Прошу вас, уходите и больше ко мне с подобным не обращайтесь, если по-прежнему хотите общаться с внучкой.

— Ну и змея ты, оказывается! Будь ты проклята! — вдруг закричала другим голосом Раиса Михайловна. — Порчу нашлю на тебя, к самым сильным магам пойду! Сделаю так, что одна будешь всю жизнь куковать, раз моим сыночком побрезговала!

Привлечённые криками и руганью, к ним стали подходить хозяева дачи и удивлённые гости.

— Прекратите, вы что себе позволяете? — строго спросила Лариса, обнимая растерявшуюся и побледневшую Валю.

— Пожилая женщина, а ведёте себя как хабалка! — удивлялись подвыпившие гости.

— Вам лучше уйти! — сурово произнёс хозяин, глядя на скандалистку. — Пойдёмте, я вас провожу.

— Тьфу на тебя, гадина! — плюнула напоследок в сторону уходящей невестки Раиса Михайловна.

Больше с внучкой своей она не виделась ни разу. Девочка сама отказалась от общения с такой бабушкой.

А Андрей так и живёт с родителями в надежде встретить свою любовь. Он обрюзг и набрал лишний вес, продолжает пить с друзьями. Родители его постоянно теперь по больницам. И каждый из троих ждёт, когда же что-нибудь изменится. Мечтает об этом. Сын о том, когда для него освободится родительская квартира. А родители ещё надеются, что он съедет от них, встретив хорошую женщину.

Я вас не знаю, женщина. Убирайтесь отсюда вон, всё равно не пущу! — Кричал муж жене через дверь

— Федя, открой мне дверь! Открой немедленно, зачем ты закрылся изнутри, скажи на милость? Ты что там не один? — кричала порядком уставшая Елизавета Петровна, стоя у двери своей родной квартиры.

Она только что приехала с дачи, на которой досаживала сегодня последние грядки. И вот теперь измотанная, голодная и пыльная после работы на земле мечтала только об одном — попасть домой и принять душ. А потом уж и подкрепиться. Но открыть дверь своим ключом не смогла.

Елизавета Петровна поняла, что муж Фёдор сейчас дома и зачем-то закрылся на второй, внутренний замок. Его они закрывали лишь на ночь, и что сегодня двигало супругом, она не поняла.

Недовольная женщина несколько раз позвонила в звонок, постучала в дверь, но всё было тщетно.

— Да что же это творится! — закричала вконец разозлённая Елизавета Петровна. — Ты пустишь меня или нет, старый пенёк!

Ответом ей была лишь тишина. Елизавета Петровна достала сотовый и набрала номер мужа. Это было странно, но Фёдор сразу же ответил на её вызов.

— Да, Лизонька, слушаю тебя! — расслабленным голосом произнёс он.

— Чего ты слушаешь! Дверь открой, я уже здесь пять минут стою! — закричала она.

— Где ты стоишь, Лиза? На даче? Всё сделала? Так не стой, давай домой. Я уже тебя давно жду, — как ни в чём ни бывало отвечал ей Фёдор.

— Кого ты ждёшь там, ждун? Я уже здесь, за дверью. Открывай давай немедленно!

Елизавета Петровна даже для убедительности подёргала ручку двери.

— Слышишь, это я ручку дёргаю. Открывай, Фёдор, не дури! Хватит.

— Ой, Лизонька, погоди, там кто-то хулиганит в подъезде возле нашей двери. Я сейчас пойду гляну и перезвоню тебе, хорошо? А ты там поаккуратнее, на солнце долго не находись, а то перегреешься.

Фёдор отключился, а его супруга приготовилась зайти домой. Сейчас он глянет в глазок, увидит её и наконец-то откроет эту несчатную дверь. Она даже встала чуть подальше от двери, так, чтобы её хорошо было видно в дверной глазок.

Ну она ему устроит! Что это он там бормотал по телефону, как будто не понял, где она находится. Пивка без меня, что ли, тяпнул опять? Ну значит, за всё сразу сейчас огребёт, ду.рья ба.шка!

Елизавета Петровна, не дождавшись никакого результата, подошла обратно к двери. Она прислонила ухо и услышала шаги мужа. Вот он посмотрел в глазок. Ну наконец-то! Сейчас откроет! Но нет, дверь по-прежнему была закрыта!

— Ты что там, совсем совесть потерял? Открывай, говорю, иначе я сейчас вызову полицию, и дверь вскроют. Слышишь, мар.аз матик старый? Замок сломают, а он дорогой, денег стоит. Ты его покупал? Нет, не ты. Сынок наш. От тебя разве дождёшься! — кричала женщина.

— Прекратите хулиганить! — вдруг услышала она через дверь голос Фёдора. — Кто вы и что вам нужно?

— Жена я твоя, Елизавета. Ты что там, совсем свихнулся от своего п.и.ва? — негодовала она всё больше.

Женщина чувствовала, как пульсирует растревоженное сердце. И давление подскочило теперь до критических отметок. Вот стервец! Ну ты посмотри, что вытворяет!

— Моя жена сейчас на даче. Она только что мне звонила, — сказал ей Фёдор через дверь. — А кто вы и что вам нужно, я не знаю. Поэтому убирайтесь отсюда подобру-поздорову. Быстро!

— Да ты что там не в себе? Это же я тебе только что звонила! Я! Елизавета, жена твоя!

— Не хулиганьте здесь. Пожилая женщина, а так недостойно ведёте себя. Не стыдно? — выговаривал ей голос Фёдора из квартиры.

Елизавета Петровна услышала шаги мужа, удаляющегося прочь, и диким взглядом посмотрела на дверь.

Вдруг раздался звонок на сотовый. Звонил Фёдор.

— Представляешь, Лизонька, какая-то сумасшедшая тётка ломится в нашу квартиру. Адрес, что ли, перепутала. Или пь.ян.ая, не пойму. Сколько неадекватных людей кругом. Просто ужас!

— Да это я возле двери. Я! Открой мне немедленно дверь! Сейчас же! И прекрати уже надо мной издеваться! — закричала на весь подъезд Елизавета.

— Лиза, у тебя всё нормально? Ты что молчишь? — вдруг выдал ей Фёдор.

— Я не молчу. Я кричу! Пусти меня домой, окаянный! — обречённым голосом проговорила она.

— Домой? Ты сказала — домой собралась? Ну давай, давай, Лиза. Буду тебя ждать. Хватит тебе уже там трудиться. И так весь день на жаре. Ты только это… Поосторожнее там в подъезде, ладно? А то вдруг эта сумасшедшая ещё не ушла. Ой, ты знаешь, она такая буйная, это что-то с чем-то! Хоть бы кто из соседей полицию, что ли, вызвал! Ну ладно, всё, жду тебя.

Фёдор отключился, а Елизавета Петровна схватилась за руку и принялась считать пульс. Потом отыскала где-то на дне сумки валидол и положила его под язык. Потом передумала и стала хрустеть им как леденцом.

— Так, тут одно из двух — или он сошёл с ума, или я. Но так как последнее маловероятно, то придётся, наверное, вызывать полицию и психиатрическую скорую помощь. А то как бы чего не вышло, — проговорила сама себе Елизавета Петровна. — Он же и квартиру так может поджечь!

— Здрасьте, тёть Лиз, — по лестнице поднималась на свой этаж соседка Леночка. — А что это вы тут сами с собой разговариваете? Вы хорошо себя чувствуете? А домой чего не заходите?

— Всё хорошо, Лена. Всё хорошо, ступай себе, — раздражённо ответила ей женщина.

Так, надо сосредоточиться. Не хочется всё же вызывать полицию, а скорую — тем более. Запичужат Фёдора в дурку. Позор какой! Да и все эти формальности, протоколы, беседы с полицией. Соседи начнут судачить, что у неё муж с ума сошёл. Надо это ей? Нет, не надо. Значит, нужно как-то заставить Фёдора открыть эту ненавистную дверь.

Елизавета Петровна набрала номер мужа. Она решила пойти на хитрость.

— Федя, я уже приехала с дачи. Вот здесь у подъезда стою, — произнесла она как можно спокойнее.

— Приехала? Уже? Так быстро? Как же ты успела, если мы с тобой пять минут назад разговаривали? Тебя что, кто-то подвёз? Мужчина? И кто он? — начал он засыпать жену вопросами.

— Да подожди ты! Какой мужчина? Ну что ты, сбрендил? Послушай меня. Ты знаешь, я очень боюсь заходить в подъезд. Может, ты выйдешь и встретишь свою жену? — закинула удочку Елизавета Петровна.

— Пусть тебя провожает тот мужик, который привёз! — вдруг обиженно выдал Фёдор.

— Мужик? — Елизавета Петровна была уже в полуобморочном состоянии. — Фёдор, ты с ума сошёл? Какой мужик?

— Не надо меня дурить, я всё про тебя знаю. Небось, это Максимыч с соседней дачи? Он давно на тебя заглядывается. Меня не проведёшь. Или всё же Антон Григорьевич из нашего подъезда? Да он же недавно жену схоронил! Какой циничный, ну ты посмотри!

— Фёдор, ты что устроил? Ну-ка быстро открой мне дверь. Мне плохо, ну правда…

Елизавета Петровна заплакала в трубку.

Через две минуты дверь открылась, и супруг, ухмыляясь какой-то странной улыбкой, вышел в подъезд к обессилившей Елизавете.

— Ну, что милая моя, прочувствовала? Поняла, каково мне бывает, когда ты меня домой по полчаса не пускаешь? Ну и что, подумаешь, выпимши я бываю. Имею право с друзьями выпить в гараже. Поняла теперь, как это унизительно?

— Так ты всё это специально? Отомстить мне решил? — не верила своим ушам супруга.

— Нет, не отмстить. Проучить. И ещё — когда ты приписываешь мне несуществующие романы со всеми знакомыми нам бабами, понимаешь, что я чувствую в такие моменты?

— Да как ты додумался до такого, старый х.р.ыч? — зло спросила Елизавета.

— Да вот додумался. Ибо устал уже от твоих унижений, Лиза. Захотелось разыграть тебя. Поставить на моё место. И по-моему, у меня неплохо получилось! — уже вовсю улыбаясь, проговорил Фёдор.

— Да я же чуть с ума на самом деле не сошла! Чуть было полицию и скорую не вызвала, а ты! Тебе не кажется, что это жестоко?

— Нет, не кажется! Иногда стрессовые ситуации лучше всяких слов учат. И заставляют задуматься. А я тебя уже столько раз просил не издеваться надо мной и не держать меня в подъезде, позоря перед всеми соседями, что просто устал.

— А может, пора уже бросить выпивать с мужиками в ваших гаражах?

— А может, это тебе уже пора снисходительнее относиться к моим привычкам? Лиза, мы с тобой столько лет вместе, и ты никак не поймёшь — меня переделывать поздно. А раз в месяц с мужиками посидеть, поговорить — это не преступление. И в плане верности тебе ничего не изменилось. Я тебе верен, как и тридцать пять лет назад. Ну зачем тебе все эти скандалы, объясни? Тебе что, так легче живётся?

— Ну ты и при.дур.ок, — уже по-доброму произнесла Елизавета мужу. — Пошла я в душ, а ты на стол пока накрой. Кормить меня сейчас будешь. Ужинать пора.

— И мириться, — вопросительно произнёс Фёдор.

— Ну ладно. Куда же тебя такого денешь! Всё-таки родной муж. Тридцать пять лет вместе.

— Ну вот это совсем другой разговор!

Елизавета выдохнула с облегчением — с мужем всё в порядке, и с его головой тоже! Да и с её головой, как ни странно. Вот позору-то было бы! А ведь почти поверила.