Ты же всегда справлялась! — верещала мать, отбирая бабушкино наследство

Полина помнила момент, когда впервые заметила это странное различие. Тогда девочке было всего восемь лет. День рождения Риты, младшей сестренки, превратился в настоящий праздник: большой торт с пятью свечками, воздушные шары повсюду, куча гостей и огромная коробка с новеньким игрушечным домиком для кукол, о котором мечтали обе сестры.

— Смотри, Полечка, что нашей принцессе подарили! — мама прижимала к себе раскрасневшуюся от радости Риту, пока та визжала от восторга, разглядывая миниатюрную мебель.

Полина тогда промолчала. Ей незадолго до этого исполнилось восемь, но ее день рождения прошел намного скромнее: маленький тортик, несколько шариков и новая куртка — потому что старая уже стала мала. «Ты же понимаешь, Поля, сейчас с деньгами туго», — объяснила тогда мама, гладя дочь по голове. И Полина поверила, кивнула — конечно, понимает, она же старшая.

Годы шли, и маленькие несправедливости складывались в общую картину, которую Полина долго отказывалась принимать. В двенадцать лет, когда сестры мечтали о велосипедах, новенький розовый велик появился только у Риты. Полина получила старый бабушкин, перекрашенный отцом в зеленый цвет.

— Радуйся, что хоть такой есть, — буркнул отец, заметив разочарование в глазах старшей дочери. — Не все сразу. Может, потом и тебе новый купим.

Потом так и не наступило.

В четырнадцать Полина впервые серьезно поссорилась с мамой.

— Почему у Риты новый телефон, а я хожу с твоим старым? Я же отличница, а у нее тройки!

— Полина, не начинай, — мама устало потерла виски. — Рите тяжелее дается учеба, ей нужно больше поддержки и внимания. Ты умная, самостоятельная, тебе и без новомодных гаджетов хорошо. А вот сестре стимул нужен.

— Но это несправедливо!

— Жизнь вообще несправедлива, — отрезала мама. — Ты взрослая девочка, должна понимать.

Взрослая. Должна понимать. Эти слова стали для Полины своеобразной мантрой, которую родители повторяли всякий раз, когда нужно было объяснить, почему Рите — все, а ей — только необходимый минимум.

К выпускному классу Полина почти смирилась со своим положением. Рита щеголяла в дорогой одежде известных брендов, хвасталась последней моделью смартфона и планшетом, а старшая сестра донашивала вещи, купленные на распродажах, и пользовалась телефоном, который родители приобрели ей три года назад.

— Да ладно тебе, сестренка, — Рита иногда снисходительно похлопывала Полину по плечу. — Когда я стану знаменитой моделью, куплю тебе все, что захочешь!

Полина только кривила губы в подобии улыбки. Рита действительно была красивой: высокая, стройная, с большими голубыми глазами и густыми русыми волосами. Мать водила ее на кастинги, оплачивала фотосессии и занятия в модельной школе. А старшая сестра — невысокая, с обычной внешностью и строгими чертами лица — была обречена на роль серой мышки.

— Ты у нас умница, — говорила мама. — Тебе учеба нужна, а не внешность. У каждого свои таланты.

И Полина училась. Окончила школу с золотой медалью, поступила в престижный университет на бюджет, получала повышенную стипендию. Родители хвалили, но как-то вскользь, между делом. Зато каждый успех Риты — будь то победа в местном конкурсе красоты или первая оплачиваемая фотосессия — превращался в семейное торжество.

На двадцатилетие Полины родители подарили ей электронную книгу.

— Практичная вещь, — сказал отец, похлопывая дочь по плечу. — Знаю, как ты любишь читать.

Полина была благодарна. Подарок действительно полезный, и явно не самый дешевый. Но когда через три месяца Рита отмечала свое восемнадцатилетие, родители преподнесли ей ключи от подержанной, но все же собственной машины.

— Это же надо! — восхищались родственники. — Такой подарок! Повезло девочке!

— Ну а как же, — гордо отвечала мама. — Нашей красавице нужно ездить на кастинги, на съемки. Это инвестиция в будущее!

В тот вечер Полина впервые ощутила не просто обиду, а настоящую горечь. Инвестиция. Вот в чем дело. В нее родители не инвестировали. Зачем? Обычная внешность, обычные способности. А вот Рита — потенциальная звезда.

После университета Полина нашла работу в маркетинговом агентстве, сняла комнату в квартире с соседками и стала жить самостоятельно. Родители не возражали. Наоборот, мама казалась довольной.

— Вот видишь, — говорила она подругам. — Я же всегда знала, что Полина справится. Такая самостоятельная, сама пробивает себе дорогу! А вот с Ритой хлопот больше, творческая натура, такие нуждаются в поддержке.

И Рита получала эту поддержку сполна. Когда девушка решила, что хочет переехать для развития модельной карьеры, родители без колебаний сняли ей однокомнатную квартиру и оплачивали счета, пока младшая дочь «вставала на ноги». Когда оказалось, что в столице конкуренция слишком высока, и Рита не может пробиться в серьезные агентства, мама подключила связи и нашла дочери работу администратором в модном салоне красоты — «для начала».

А Полина по-прежнему оставалась «самостоятельной старшей дочерью», которая «все понимает» и «сама справится».

— Поля, ты не могла бы одолжить немного денег? — звонила иногда мама. — Рите нужно оплатить курсы моделинга, а у нас сейчас туго с финансами.

И Полина одалживала. Откладывала на новую одежду? Не страшно, можно походить в старой. Планировала небольшое путешествие? Ничего, отложит до следующего года. Ведь Рите нужнее.

Но однажды что-то надломилось. Бабушка, мамина мать, всегда относилась к внучкам одинаково. Каждой дарила на день рождения одинаковую сумму денег, каждой привозила одинаковые гостинцы. И еще бабушка, как выяснилось, тайком откладывала деньги — специально для Полины.

— Ты у нас трудяга, милая, — говорила бабушка, обнимая старшую внучку. — Я тебе на квартиру коплю. Сама знаешь, родители у тебя Риточку больше балуют. Но ничего, справедливость должна быть.

Полина была тронута. Впервые кто-то из старших не только заметил несправедливость, но и попытался ее исправить.

Шли годы. Полина построила свою жизнь — не роскошную, но стабильную. Работала в крупной компании, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице. Сняла небольшую, но уютную квартиру. Встретила Сергея — доброго, понимающего парня, который вскоре стал ее мужем.

На свою свадьбу Полина пригласила родителей и сестру больше из вежливости, не особо надеясь на их приезд. Но семья явилась в полном составе — и с подарком.

— Набор кастрюль? — Полина едва сдержала горькую усмешку, разворачивая упаковку.

— Очень практично! — сияла мама. — И не дешевые, между прочим. Немецкие!

— Главное — внимание, правда, дочка? — отец неловко похлопал Полину по плечу.

— Конечно, — кивнула Полина, загоняя обиду поглубже. В конце концов, она давно уже не ждала от них ничего другого.

Сергей сжал ее руку под столом, безмолвно поддерживая. Он знал историю ее семьи и старался компенсировать всю ту любовь, которой Полина недополучила в детстве.

Прошло еще несколько лет. Полина общалась с родителями редко — по праздникам, иногда по телефону. Рита периодически звонила, чтобы похвастаться очередным достижением или, что случалось чаще, попросить денег взаймы. От семейных встреч Полина старалась уклоняться, находя уважительные причины.

Но на свадьбу Риты пришлось поехать. Сестра выходила замуж за успешного бизнесмена, и родители закатили торжество на двести гостей в одном из самых дорогих ресторанов города.

— Ты только посмотри! — шептала сидящая рядом двоюродная тетка, когда родители преподнесли молодоженам ключи от новой квартиры в центре. — Какой подарок! Везет же твоей сестренке!

Полина молчала, отпивая шампанское мелкими глотками. Внутри снова всколыхнулась детская обида, которую, казалось, она давно переросла. Своему зятю мать и отец подарили квартиру, а ее мужу — даже не часы, не запонки… просто вежливое рукопожатие и дежурные слова о том, как они рады его видеть.

— Тебя что-то гложет? — спросил Сергей, когда они вернулись в гостиницу после свадьбы.

— Нет, — Полина мотнула головой, но сразу же передумала. — Вернее, да. Знаешь, я смотрю на них и понимаю, что ничего не изменилось. Прошло пятнадцать лет, а я все так же… не важна для них.

Сергей обнял жену, не говоря лишних слов. Просто был рядом, давая выплакаться и выговориться.

Известие о тяжелой болезни бабушки пришло два месяца спустя. Ей поставили неутешительный диагноз, и врачи предупредили, что времени осталось немного. Полина, не раздумывая, взяла отгул на работе и поехала в родной город.

— Спасибо, что приехала, детка, — бабушка, Любовь Ивановна, слабо улыбнулась, когда Полина вошла в палату. — Я знала, что можно на тебя рассчитывать.

— Конечно, бабушка, — Полина присела на край кровати и взяла морщинистую руку в свои ладони. — Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, не буду врать, — Любовь Ивановна усмехнулась. — Но я не боюсь. Пожила достаточно. Вот только одно дело нужно завершить, пока я еще здесь.

Бабушка попросила позвать нотариуса. Когда мужчина с портфелем вошел в палату, Любовь Ивановна попросила Полину остаться, а остальных — выйти.

— Я изменила завещание, — слабым голосом произнесла бабушка, когда они остались втроем. — Дом, дачу и все сбережения оставляю своей внучке Полине Андреевне. Это моя последняя воля.

Полина растерялась.

— Бабушка, но почему? У тебя же есть дочь, есть Рита…

— Я все вижу, девочка моя, — Любовь Ивановна сжала руку внучки. — Всегда видела, как с тобой поступали. Знаю, что моя дочь забрала те деньги, что я тебе копила. Это было нечестно. Пусть хоть сейчас справедливость восторжествует.

Когда бабушка подписала документы и нотариус вышел, мама ворвалась в палату.

— Что происходит? — требовательно спросила она, переводя взгляд с матери на дочь. — Какие-то документы? Что вы тут без меня решаете?

— Я изменила завещание, — спокойно ответила Любовь Ивановна. — Все оставляю Полине.

— Что?! — мать побледнела. — Мама, ты не можешь! Это… это несправедливо! Я твоя дочь! У меня Рита, ей нужна поддержка, у нее трудности в браке, муж может уйти…

— Хватит, — бабушкин голос внезапно окреп. — Всю жизнь ты обделяла старшую дочь. Все Рите, Рите, Рите… А Полина что? Всегда сама по себе. Нет, милая моя, теперь будет по-моему.

Мать выбежала из палаты со слезами. Через десять минут в больницу примчалась и Рита.

— Это ты! — младшая сестра налетела на Полину в коридоре. — Ты все это подстроила! Уговорила бабушку, воспользовалась ее состоянием!

— Я ничего не делала, — спокойно ответила Полина. — Это решение бабушки.

— Верни все, как было! — требовала Рита. — Ты же знаешь, что по справедливости это должно достаться всем нам! Не только тебе!

— По справедливости? — Полина невесело усмехнулась. — Справедливость… Знаешь, что я поняла за эти годы? Что мы с тобой по-разному понимаем это слово.

Следующие недели превратились в настоящий ад. Мать звонила по десять раз в день, то угрожая, то умоляя, то взывая к совести. Рита писала гневные сообщения. Отец, обычно не вмешивающийся в семейные конфликты, тоже пытался давить.

— Полина, ты должна понять, — говорил он. — Мы же семья. Так будет правильно — поделить все поровну.

— Как вы делили поровну всю мою жизнь? — спрашивала Полина. — Как справедливо распределяли любовь и внимание между мной и Ритой?

— Но это же другое…

— Нет, папа. Это то же самое.

Любовь Ивановна умерла через месяц. На похоронах Полина стояла отдельно от родителей и сестры. А когда все закончилось, мать подошла к ней.

— Надеюсь, ты одумалась, — сказала мать, убежденная в своей правоте. — Когда отдашь нам нашу долю?

Полина посмотрела на мать долгим взглядом.

— Я вам больше ничего не должна, — тихо произнесла она. — Прощайте.

Это был последний разговор с семьей. Полина унаследовала бабушкин дом, дачу и сбережения. Продала все это, вложила деньги в собственное дело — маленькое издательство, о котором всегда мечтала.

Иногда, просыпаясь среди ночи, Полина задумывалась: а что, если бы все было иначе? Если бы родители любили обеих дочерей одинаково, не делили внимание и заботу на «больше» и «меньше»? Может, тогда и она сама была бы другой — более открытой, доверчивой, не такой настороженной?

Но затем приходило осознание: прошлого не изменить. Можно только принять его и двигаться дальше, не оглядываясь постоянно назад.

Сергей во всем поддерживал жену, и с ним Полина наконец узнала, что такое настоящая любовь — безоговорочная, не требующая быть «самостоятельной» или «сильной». Просто любовь, без условий.

Издательство понемногу развивалось. Полина нашла свой путь, свое призвание. Время от времени приходили новости о Рите — через общих знакомых, через социальные сети. Сестра развелась, пыталась начать модельную карьеру, снова вышла замуж, родила ребенка… Полина следила за ее жизнью издалека, но не испытывала желания восстановить общение.

— Не жалеешь? — как-то спросил Сергей, увидев, что жена разглядывает старую семейную фотографию.

— О чем?

— О разрыве с семьей.

Полина задумалась.

— Знаешь, — медленно произнесла она, — я поняла одну вещь. Иногда уйти — единственный способ сохранить себя. Нельзя всю жизнь быть чьей-то тенью, нельзя вечно доказывать, что ты достойна любви. Иногда нужно просто отпустить людей, которые не видят твоей ценности, и найти тех, кто видит.

Сергей обнял жену, и Полина закрыла семейный альбом. Ее новая жизнь была здесь и сейчас — без вечной борьбы за внимание, без необходимости всегда быть сильной, без оглядки на чужие ожидания.

Больше не в тени. Наконец-то на своем собственном свету.

Мне понравилась ваша квартира. Вы же не против съехать? — заявила невестка без стеснения

Игорь в третий раз поправил воротник рубашки и недовольно посмотрел на своё отражение. Всё не то. Не так. Сколько ни прихорашивайся, а волнение никуда не денется. Ещё бы! Впервые за двадцать лет притащить девушку знакомиться с родителями — задачка не из лёгких. Особенно если эта девушка — Вероника.

Ольга Сергеевна и Юрий Алексеевич… Люди старой закалки, со своими принципами. Мама с математической точностью высчитывает всё до мелочей, папа мало говорит, но много думает, и эти мысли редко бывают радужными. Соседи их побаиваются, друзей почти нет. А тут — Вероника, яркая, прямолинейная, на два года старше. Интересно, поладят ли они?

— Ты что, в зеркале застрял? — голос матери вернул Игоря в реальность. — Иди салат докромсай, я не успеваю!

На кухне царил праздничный аромат. Мама готовила любимые блюда по рецептам ещё бабушки, словно пыталась задобрить неведомое божество. Игорь молча взял нож и принялся шинковать овощи, размышляя о том, как всё пройдёт.

— Так сколько, говоришь, ей? — спросила Ольга Сергеевна, проверяя духовку.

— Двадцать два. Заканчивает экономический.

— Старше, значит. И шустрая, наверное, — мать как-то странно хмыкнула. — Ну, поглядим.

Звонок в дверь заставил Игоря вздрогнуть. Ровно шесть вечера — ни минутой раньше, ни минутой позже. Пунктуальность Вероники иногда пугала.

Девушка стояла на пороге — синее платье, лёгкая куртка, волосы собраны в аккуратный хвост. В руках — коробка конфет и хризантемы. Типичный стандартный набор «для родителей». Игорь улыбнулся. Значит, и Вероника волнуется?

— Привет, — шепнула она, целуя его в щёку. — Ты как на казнь собрался. Расслабься, не съедят же меня твои предки.

Типичная Вероника. Прямая, как рельса.

Ольга Сергеевна вышла из кухни, вытирая руки о полотенце. Смерила девушку взглядом — не придраться. Хорошо одета, причёсана, с подарками.

— Здравствуйте! — Вероника сделала шаг вперёд, протягивая цветы. — Вы, должно быть, Ольга Сергеевна? Очень приятно познакомиться. Игорь просто голову прожужжал рассказами о вас.

Ольга Сергеевна приняла букет, слегка растерявшись от напора.

— Спасибо, очень… мило.

Юрий Алексеевич появился из комнаты, кивнул, словно проверяя билет в поезде — формально, без эмоций.

За столом всё шло относительно гладко. Вероника умела поддерживать беседу, не зацикливаясь на одной теме. Рассказала об учёбе, о планах, даже пошутила пару раз, вызвав у Ольги Сергеевны сдержанную улыбку. Родители оттаивали постепенно, как ледники весной — медленно, с подозрением, но неизбежно.

— А кем работают ваши родители? — Ольга Сергеевна накладывала Веронике салат, явно больше, чем требовалось.

— Мама в музыкалке преподаёт. Отец в строительстве. Но они развелись давно, когда мне пятнадцать было.

Ольга Сергеевна метнула быстрый взгляд на мужа. Игорь напрягся. В их семье разводы считались чем-то вроде заразной болезни.

— Живу с мамой, — продолжила Вероника, словно не замечая реакции. — Ну, как живу… Снимаю комнату ближе к универу, домой наведываюсь.

— И как думаете жить дальше? — неожиданно вступил в разговор Юрий Алексеевич.

Вероника пожала плечами, как будто речь шла о выборе фильма на вечер:

— Есть предложение от фирмы, где практику проходила. Буду работать, снимать жильё. Обычная история.

— А с Игорем какие планы? — Ольга Сергеевна задала вопрос без подготовки, глядя прямо в глаза девушке.

Игорь замер. Только не это. Сейчас Вероника скажет что-нибудь не то, и вечер пойдёт под откос.

Но Вероника удивила:

— Мы полгода вместе. Конечно, Игорь замечательный, я вижу перспективы… Но загадывать далеко — это не моё. Жизнь такая штука, сами знаете.

Игорь выдохнул. Идеальный дипломатичный ответ.

После ужина разговор перешёл на учёбу Игоря. Мама и папа всегда гордились его успехами — красный диплом в перспективе, возможность магистратуры…

— Может, и тебе в магистратуру? — предложила Ольга Сергеевна Веронике.

— Зачем? — девушка качнула головой. — Откладывать реальную жизнь? Я уже сейчас хочу работать, зарабатывать свои деньги.

— Но образование — это основа будущего, — нахмурился Юрий Алексеевич.

— Практика важнее, — Вероника не сдавалась. — Сколько выпускников по специальности работает? То-то же. Найти своё место важнее, чем корочки собирать.

Игорь физически чувствовал, как атмосфера в комнате сгущается. Говорить родителям об образовании как о «корочках» — почти святотатство.

— А где вы планируете жить, когда решите быть вместе? — Ольга Сергеевна сменила тему, но выбрала не лучшую альтернативу.

— Да, ваша квартира очень уютная, — Вероника улыбнулась, словно уже всё для себя решила. — Думаю, на первое время нам подойдёт. Кстати, вы давно думали о даче?

В комнате наступила тишина. Та самая, звенящая, перед грозой. Игорь почувствовал, как жар приливает к щекам. Вероника что, серьёзно?

Ольга Сергеевна застыла с натянутой улыбкой. Юрий Алексеевич нахмурился сильнее обычного.

— Это ты серьёзно, Вероника? — спросил отец, отложив вилку.

— Ну а что? — Вероника продолжала, как ни в чём не бывало. — Всё равно молодым надо отдельно жить. А вам и на природе будет хорошо.

Игорь не знал, куда деваться. Они с Вероникой никогда, ни разу не обсуждали совместное проживание, не говоря уже о жизни в квартире родителей.

— Вероника шутит, — попытался спасти ситуацию Игорь. — Да, Вер?

Но Вероника пожала плечами:

— Наполовину. Но согласись, логично. Зачем платить за съём, когда есть готовое жильё? К тому же, почти центр…

Ольга Сергеевна вскочила из-за стола так резко, что чуть не уронила стул.

— Кому чай или кофе? — голос звучал слишком бодро, неестественно.

— Спасибо, но нам пора, — Игорь тоже поднялся. — У Вероники завтра рано утром пара.

Прощание вышло скомканным. Родители были вежливы, но холодны — как ледники в январе. Вероника, казалось, ничего не замечала, улыбалась, благодарила за вечер.

Проводив девушку до метро, Игорь вернулся домой, готовясь к неизбежному.

Родители сидели в гостиной. Молча. Смотрели в выключенный телевизор, словно там шёл увлекательный фильм.

— Что это сейчас было? — спросил Игорь, остановившись в дверях.

— Ты нас спрашиваешь? — Ольга Сергеевна покачала головой. — Это твоя девушка планирует выселить нас из собственной квартиры.

— Она просто неудачно пошутила, — попытался защититься Игорь. — Вы всё не так поняли.

— А как это ещё понять? — Юрий Алексеевич повысил голос впервые за вечер. — Ты уверен, что она тебя любит, а не твою прописку?

Игорь не нашёлся с ответом. Внутри всё кипело от обиды и раздражения.

— Вы всё усложняете! — наконец выдохнул парень. — Она просто прямая. Говорит, что думает.

— И думает она о нашей квартире, — констатировала Ольга Сергеевна. — Милый, мы не против твоих отношений. Но будь осторожен.

Игорь ушёл в свою комнату, не желая продолжать разговор. На следующий день мысли о вчерашнем не отпускали. Снова и снова прокручивал в голове: что это было? Неужели Вероника правда думает, что переедет в квартиру его родителей? И почему она раньше об этом не говорила?

В голове каша: обида на родителей за подозрительность, растерянность от слов Вероники, желание защитить девушку и — сомнения. Тревожные, настойчивые сомнения.

Вечером родители позвали его на кухню. Мама поставила перед ним чашку чая, села напротив.

— Мы хотим спокойно поговорить, — начала Ольга Сергеевна. — Без эмоций.

Юрий Алексеевич кивнул:

— Сынок, ты взрослый. Решать тебе. Но не стоит торопиться с серьёзными отношениями.

— А кто торопится? — огрызнулся Игорь.

— Послушай, — Ольга Сергеевна накрыла его руку своей. — Поживи с ней отдельно для начала. Снимите комнату или квартиру. Посмотри, как она ведёт себя, когда ничего не нужно просить.

Игорь хотел возразить, что родители просто не знают Веронику, что она не такая. Но что-то остановило парня. Может, в словах родителей была доля правды? Может, стоило взглянуть на ситуацию со стороны?

— Я подумаю, — наконец ответил Игорь, обхватив ладонями чашку с остывшим чаем.

Юрий Алексеевич коротко кивнул.

— И это правильно. Время расставит всё по местам.

На следующий день Игорь пригласил Веронику в парк. Осенний вечер выдался на удивление тёплым, листья шуршали под ногами. Девушка заметила, что Игорь необычно молчалив.

— Ты какой-то напряжённый, — сказала Вероника, когда они устроились на скамейке. — Что-то случилось?

Игорь набрал в лёгкие воздуха. Откладывать разговор не имело смысла.

— Знаешь, мои родители вчера не очень хорошо восприняли твои слова про квартиру и дачу.

Вероника нахмурилась.

— Ты про что?

— Про то, что нам подойдёт их квартира, а им было бы хорошо на природе.

— И что? — Вероника недоумённо пожала плечами. — Я просто сказала очевидную вещь. Молодым удобнее в городе, пожилым — за городом. Логично же.

Игорь вздохнул. Вот об этом и говорили родители.

— Нет, Вер, это не логично. Это их квартира, они там прожили тридцать лет. С чего им переезжать ради нас?

Вероника вспыхнула.

— Да как они могли подумать, что я на их квартиру зарюсь? Я просто рассуждала вслух! Нормальные родители радуются, когда дети рядом!

Игорь смотрел на раскрасневшееся лицо девушки и впервые видел в ней не только эту яркую, напористую красоту, но и… незрелость? Неумение видеть границы?

— Послушай, — сказал Игорь тихо. — Мы никогда не обсуждали совместное проживание. А ты уже планируешь, как мои родители куда-то переедут. Это странно, понимаешь?

Вероника открыла рот, чтобы возразить, но вдруг осеклась. Плечи опустились, лицо приняло задумчивое выражение.

— Может, я и правда была резка, — неожиданно признала девушка. — Я просто… хотела быть честной. Но вышло грубо.

Игорь удивлённо взглянул на Веронику. Такой реакции он не ожидал.

— Знаешь, давай договоримся, — продолжил Игорь. — Давай просто встречаться, узнавать друг друга. Без планов на переезд и совместное жильё. Мне кажется, нам обоим нужно время.

Вероника задумчиво кивнула.

— Может, ты прав. Я тоже думаю, что поторопилась. Мне просто… ты нравишься, и я уже представляла, как мы будем жить вместе.

— Я тоже этого хочу, — улыбнулся Игорь. — Но не за счёт родителей.

Вероника неожиданно рассмеялась:

— Да уж, начало знакомства не задалось! Твои родители теперь, наверное, думают, что я охочусь за квартирой.

— Ну, впечатление можно исправить, — Игорь взял Веронику за руку. — Если захочешь.

На душе у Игоря стало легче. Впервые за эти сутки парень почувствовал, что может дышать полной грудью. И, похоже, Вероника тоже испытала облегчение — впервые их разговор получился по-настоящему взрослым.

Пару месяцев они встречались, не поднимая темы знакомства с родителями. Игорь видел, что Вероника стала как-то спокойнее, увереннее. Перестала намекать на то, как было бы здорово жить вместе. Казалось, девушка осознала, что отношения — это не только совместное будущее, но и настоящее.

Однажды, когда они сидели в маленьком кафе, Вероника вдруг спросила:

— Слушай, а твоя мама любит сладкое?

Игорь удивлённо приподнял брови:

— Да, особенно яблочную шарлотку. А что?

— Хочешь, я испеку шарлотку и просто загляну с тобой к родителям? — предложила Вероника. — Мне кажется, надо как-то исправлять впечатление. Да и невежливо избегать их.

Игорь не сразу нашёлся с ответом. Такого предложения от Вероники он точно не ожидал.

— А ты серьёзно?

— Вполне, — кивнула Вероника. — Только не думай, что я подлизываюсь. Просто хочу, чтобы всё было нормально.

И они пошли. С яблочной шарлоткой, испечённой Вероникой. Ольга Сергеевна открыла дверь и замерла на пороге, увидев девушку.

— Здравствуйте, — улыбнулась Вероника. — Я тут пирог испекла. Игорь сказал, что вы любите яблочную шарлотку.

Встреча вышла тихой, без напряжения, которое было в первый раз. Вероника не шутила про квартиру, помогала накрывать на стол, спрашивала у Ольги Сергеевны рецепт печенья. И даже Юрий Алексеевич, обычно сдержанный, улыбнулся, когда Вероника попросила добавки:

— Ну, хоть кто-то у нас яблоки любит. А то Игорь с детства от них нос воротит.

Игорь с удивлением наблюдал за преображением Вероники. Девушка искренне старалась найти общий язык с его родителями — не для галочки, не для вида, а по-настоящему. И это подкупало.

После той встречи Вероника стала иногда заходить к родителям Игоря — ненадолго, просто поздороваться или занести домашнюю выпечку. Постепенно лёд недоверия начал таять. Ольга Сергеевна по-прежнему оставалась настороженной, но уже не смотрела на девушку сверху вниз.

Через год Вероника уже участвовала в семейных праздниках. Держалась сдержанно, с уважением, ни разу не намекнула на жильё или какие-то перспективы. Казалось, девушка переосмыслила свой подход и изменилась. Или, может быть, просто показала другую сторону себя?

Но настоящее испытание пришло неожиданно. Игорь серьёзно заболел — инфекционный мононуклеоз, который свалил парня на месяц. Пришлось взять академический отпуск, прервать подработку. В этот период Вероника проявила себя с новой стороны. Каждый день приходила, готовила еду, следила за приёмом лекарств. Не требовала ничего взамен, не жаловалась на сложности.

— Я даже не ожидал, — признался Игорь маме, когда пошёл на поправку. — Думал, будет сложно, а Вероника… она просто рядом и всё.

Ольга Сергеевна задумчиво смотрела в окно:

— Знаешь, сынок, ты был прав. Она непростая. Но видно, что любит. И не из-за квартиры.

Эти слова прозвучали как благословение. Игорь почувствовал, как тяжесть спадает с плеч. Родители наконец-то увидели в Веронике то, что он видел с самого начала.

На вторую годовщину знакомства Игорь решился. Купил скромное, но красивое кольцо, забронировал столик в том самом кафе, где они часто бывали.

— Ты сегодня какой-то загадочный, — улыбнулась Вероника, когда они сидели за столиком у окна.

Игорь достал маленькую бархатную коробочку:

— Вероника, ты выйдешь за меня?

Девушка застыла, глядя на кольцо. И вдруг — совершенно неожиданно даже для себя — заплакала. Просто молча кивнула, а по щекам катились слёзы.

— Это значит «да»? — уточнил Игорь, растерявшись от такой реакции.

— Конечно, да, — Вероника вытерла слёзы. — Просто… я не думала, что буду так реагировать. Оказывается, я сентиментальная!

Они расписались без пышной церемонии — только родители и пара близких друзей. Юрий Алексеевич крепко пожал руку невестке. А Игорь, глядя на родителей, думал: «Слава богу, что я не послушал себя тогдашнего, обиженного. А прислушался к тем, кто меня растил».

Молодые сняли небольшую квартиру недалеко от центра. Вероника после окончания университета устроилась на хорошую работу, Игорь защитил диплом с отличием. По выходным они часто ездили в гости к родителям — пить чай, помогать с домашними делами, просто разговаривать.

Прошло три года. Вероника и Игорь всё так же жили отдельно, хотя иногда оставались ночевать у родителей, когда засиживались допоздна. И вот однажды, когда они сидели на кухне и обсуждали летние планы, Ольга Сергеевна неожиданно произнесла:

— Если что, у нас есть дача. Можете летом пожить, если захотите. Там сейчас хорошо, воздух чистый.

Игорь переглянулся с Вероникой и улыбнулся. Потребовалось время, но теперь они действительно стали семьёй. Настоящей. Где решения принимаются сообща, где уважают пространство друг друга, где умеют ждать и доверять.

И кто знает, может, когда-нибудь Ольга Сергеевна с Юрием Алексеевичем сами предложат перебраться за город, оставив квартиру молодым. Но теперь это будет их собственное решение, без давления, без манипуляций. А пока каждый нашёл своё место, своё счастье и свой способ любить.