Ты же уродина, — заявила свекровь невестке, вот только она не догадывалась, что сделает сын

Золотистые лучи полуденного солнца, пробиваясь сквозь тюлевые занавески, наполняли небольшую съёмную квартиру Вадима и Наташи тёплым, уютным светом. За окном шелестела молодая листва, а в воздухе витал аромат цветущих яблонь.

Девушка, подбежала к своему жениху. Её зелёные глаза сияли озорным блеском, когда она, обвив руками шею Вадима, чмокнула его и спросила:

— Ну что, когда приезжает твоя мама?

— Ой, не знаю, ой, не знаю, — запричитал он, явно волнуясь.

— Да не переживай ты так, она же тебя не съест, — попыталась успокоить его Наташа, ласково погладив по щеке.

— Ты её просто не знаешь, — тяжело вздохнул Вадим, опустив плечи.

Наташа заглянула в глаза своему жениху, пытаясь поймать его взгляд:

— Ну, может, поругает. Хотя чего ругать-то? Мы же взрослые.

— Да, это так, я понимаю. Ну, мама… понимаешь, мама, — Вадим говорил отрывисто, словно подбирая слова.

— Ладно, хватит. Ну что, когда она приезжает? — Наташа решила сменить тему.

— В обед, на поезде.

— Ого, уже скоро! Значит, надо идти встречать? — в голосе девушки прозвучало лёгкое беспокойство.

— Да-да-да, если не встретим, по шее получим, — Вадим машинально потёр свою шею, словно уже получил от матери оплеуху.

Воспоминания нахлынули на него. Месяц назад Вадим позвонил своей матери, которая жила в соседнем городе. Он уехал оттуда, потому что не смог поступить на выбранный факультет. Пара лет пролетела быстро, и вот уже у него в кармане диплом, а сам он живёт вместе с Наташей на съёмной квартире. Вадим сделал ей предложение, и теперь оставалось только поставить в известность родителей. Вот мать и решила сама приехать к сыну, чтобы взглянуть на будущую невестку.

— Ты главное молчи, — предупредил Наташу Вадим, нервно теребя пуговицу на рубашке.

— Ага, в рот воды набрать? — пошутила Наташа, пытаясь разрядить обстановку.

— Ну, не совсем «в рот воды набрать». Ну, не перегибай палку со своими умными фразами, а то маму заклинит, — Вадим говорил серьёзно, но в уголках его губ притаилась улыбка.

— Поняла, буду молчать, — с хитринкой в глазах ответила девушка, но в её тоне чувствовалась лёгкая обида.

Солнечные блики играли на стенах маленькой гостиной, отражаясь от фотографий счастливой пары, развешанных в простых деревянных рамках.

Через пару часов. Яркое весеннее солнце заливало перрон, отражаясь от начищенных до блеска вагонов подъезжающего поезда. Вокруг царила обычная вокзальная суета: спешащие пассажиры, громкие объявления диспетчера, гудки локомотивов. Воздух был наполнен запахом железной дороги, смешанным с ароматом цветущих неподалёку каштанов.

Вадим и Наташа стояли на перроне, нервозно переминаясь с ноги на ногу. Молодой человек то и дело поправлял воротник рубашки, а девушка теребила ремешок своей сумочки. Когда поезд остановился, они подошли ближе к дверям вагона.

Через несколько минут из вагона вышла Вероника Павловна – статная женщина лет пятидесяти с аккуратно уложенными седеющими волосами и проницательным взглядом серых глаз. Она была одета в строгий костюм тёмно-синего цвета, который подчёркивал её властную натуру.

Первым делом Вероника Павловна подошла к сыну, окинув его строгим взглядом, а затем повернула голову и увидела Наташу, стоявшую чуть в стороне.

— Ну, здравствуй, милая, — нараспев произнесла женщина, — вот, значит, ты какая.

— Здравствуйте, — сразу же ответила девушка, слегка склонив голову в знак уважения.

— Мам, познакомься, это… — начал было Вадим, но Наташа перебила его:

— Наташа. Его невеста, — твёрдо сказала она, глядя прямо в глаза Веронике Павловне.

Мать Вадима окинула девушку оценивающим взглядом, а затем обратилась к сыну:

— Повзрослел, — в её голосе слышалась смесь одобрения и лёгкого упрёка. — А не рано ли?

— Мам, только не начинай нравоучения. Я взрослый… — попытался возразить Вадим, но мать перебила его:

— Все мы взрослые, — отрезала женщина. — Ну что, пойдём или будем стоять?

Юноша тут же подхватил небольшой чемодан матери, и они неспешно направились к остановке. Вероника Павловна шла впереди, гордо подняв голову, за ней следовал Вадим с чемоданом, а Наташа замыкала процессию, украдкой бросая взгляды то на жениха, то на его мать.

Весенний ветерок играл листвой деревьев, растущих вдоль привокзальной площади. Люди вокруг спешили по своим делам, не обращая внимания на небольшую группу, медленно двигающуюся к автобусной остановке.

Небольшая квартира, которую снимали Наташа и Вадим, располагалась на третьем этаже старого кирпичного дома. Проходной зал, маленькая комнатка и крошечная кухонька — вот и всё их жилище. На большее у молодой пары просто не хватало денег.

Вероника Павловна вошла в квартиру. Её цепкий взгляд сразу же принялся оценивать обстановку. Она отметила про себя, что шторы свежие, пыли нет, а сама квартирка оказалась вполне уютной.

— Молодцы, хорошо устроились, — похвалила она, обращаясь не то к девушке, не то к своему сыну.

Вадим улыбнулся:

— Нам пока этого хватает, мам.

Вероника Павловна перевела взгляд на закрытую дверь:

— А там что?

— Это мастерская Наташи, она здесь работает, — ответил Вадим.

— Работает? — удивилась Вероника Павловна. — Дома?

— Да, мам. Наташа работает дома, — ответил юноша и нежно обнял свою девушку.

Наташа смущённо улыбнулась.

Они расположились в гостиной. За окном шелестели листвой старые тополя. Минут пятнадцать они поболтали практически ни о чём. Вадим рассказал, как закончил институт, где уже работает, какие у него планы. Поинтересовался, как здоровье у отца и не болит ли шея у матери.

— А куда мне деться от этих болячек? И с каждым годом всё больше и больше, — с иронией в голосе ответила женщина.

Всё это время Наташа сидела молча. Она посматривала то на своего жениха, то на свекровь. «Впрочем, ничего, — подумала про себя девушка. — И не съела меня, как обещал Вадим».

— Я, наверное, пойду, — сказала она своему жениху.

— Это куда? — удивилась Вероника Павловна.

— Уже поздно, а комнатки маленькие. Я к своей подружке, там переночую.

— А… — многозначительно протянула свекровь.

— Может, поужинаешь? — предложил Вадим.

— Нет-нет, я побегу. Спасибо большое, а то мне ещё ехать, — сказала Наташа и пошла одеваться.

Через пару минут девушка убежала. В воздухе повис лёгкий аромат её духов.

— Мам, ты голодная? Пойдём, покормлю, у меня там вкусняшки, — предложил Вадим.

— Было бы неплохо, — ответила Вероника Павловна и поднялась с дивана.

Она зашла на кухню. Ещё раз оценивающим взглядом посмотрела по сторонам. Чашечки стояли в ряд, полотенчики, салфеточки, тарелочки — всё было аккуратно разложено. Про себя даже отметила: «Хорошо».

Вадим положил жаркое, нарезал салат, подогрел чай, и они устроились за столом.

— Ну что ж, молодец, — похвалила его мать.

— Вкусно? — поинтересовался молодой человек.

— Очень. Из тебя хороший повар.

Женщина вытерла губы и отложила в сторону вилку. Вадим взял её тарелку и поставил в раковину.

— Есть плюшки и пирожки. Что будешь? — спросил он у матери.

— Давай всё, — коротко ответила она и насыпала в чашку сахар.

Разговор затянулся почти на час. Веронике Павловне было интересно узнать, как её сын учился и всё же какие планы на будущее, кроме как женитьбы.

В конце вечера Вадим не выдержал и признался:

— Мам, ужин приготовила Наташа. У неё золотые руки.

— Ух ты! — удивилась женщина и непроизвольно схватилась за живот. — Что-то мне не очень хорошо, — заявила она, пройдя в зал. Из чемодана достала свою дежурную аптечку.

— Давление? — поинтересовался Вадим.

— Да нет, что-то с желудком. Наверное, съела что-то не то, — ответила она и, проглотив таблетку, запила её водой.

— Зря ты решил сейчас жениться, — заявила мать. — Молод ещё. Тебе бы встать на ноги. Вот куда тебе девка? На шее сядет, и всё.

— Мам, у нас всё хорошо.

— Это детский лепет — «всё хорошо». Ты работаешь, она дома сидит.

— Наташа тоже работает.

— Дома? Это не работа, это так…

— Но ей это нравится, понимаешь, мам?

— Мало ли что нравится. Я вот тоже хотела быть портнихой, но пришлось сесть за стол и штудировать таблицы. Так что подумай о себе и о ней. Худо будет, очень худо.

— Мам, я понимаю тебя. Ты первый раз увидела Наташу, но она не такая. Да и у меня есть перспективы. В конце концов, я не какой-то клерк в конторе.

— Ладно, — сухо ответила женщина и спрятала свою аптечку обратно в чемодан.

За окном сгущались сумерки. Тени от деревьев причудливо ложились на стены комнаты. Вероника Павловна тяжело вздохнула, глядя на сына. В её глазах читалась тревога за его будущее.

Вадим уступил место на диване своей матери и ушёл в мастерскую, где стоял маленький диванчик. На нём часто отдыхала Наташа. Выключив свет и укрывшись пледом, он с улыбкой на лице уснул.

Едва часы пропиликали 8 утра, как в коридоре появилась Наташа. Её русые кудряшки весело подпрыгивали в такт шагам. Она радостно забежала на кухню, открыла кулёк с выпечкой, которую купила по пути, и пригласила всех позавтракать. Вадим на скорую руку проглотил шаньгу, запил её кофе и, чмокнув свою невесту в щёчку, побежал одеваться.

— Пока-пока, мне пора, малышка! — крикнул он Наташе и тут же выскочил на площадку.

Девушка осталась одна со своей будущей свекровью, которая сидела на диване и внимательно смотрела на невестку.

— И чем же ты занимаешься? — спросила она, закинув ногу на ногу.

— Я художник, — ответила Наташа, теребя край своего цветастого платья.

— Художник? — хмыкнула женщина. — Значит, рисуешь?

— Нет, я делаю куклы.

— Что? — брови Вероники Павловны взлетели вверх. Она оперлась о спинку кресла и поднялась. — Куклы? — Это был не вопрос, а возмущение.

— Да, декоративные куклы. Я вам сейчас покажу, идёмте, — Наташа попыталась улыбнуться.

Девушка подошла к двери и открыла свою маленькую мастерскую. Она действительно была крошечной — два на два метра. Здесь стоял длинный стол, большой шкаф и маленький диванчик. На столе расположилась швейная машинка, какие-то приборы с увеличительными стёклами, стаканчики с кисточками, куча баночек с красками. На полочках были аккуратно разложены заготовки для будущих кукол.

— Вот, смотрите, — и Наташа осторожно достала из коробки куклу.

Вероника Павловна подошла поближе, нагнулась, опустила на нос очки и стала внимательно рассматривать куклу.

— И кому-то это надо? — спросила она с нескрываемым презрением.

— Что вы, конечно же надо! Это же целое искусство! — воскликнула Наташа.

— Пф, — презрительно фыркнула женщина. — Ты что, в детстве не наигралась в эти куклы?

В голосе свекрови прозвучала неприкрытая злость. Наташа удивлённо посмотрела в глаза женщине. Теперь они были холодными, а ведь всего полчаса назад она излучала доброту.

— Ты что, издеваешься? — зло прорычала свекровь.

— И этим ты намерена зарабатывать себе на жизнь?

— Да, — дрожащим голосом ответила девушка.

— Ты дура или как? — очень грубо произнесла женщина.

— Нет, — испуганно ответила Наташа.

— Значит, ты будешь куклы клепать, а мой сын будет на тебя пахать? Я так понимаю? — чуть не закричала женщина и ткнула пальцем в фарфоровую куколку.

— Ой! — вскрикнула Наташа, словно палец ткнулся ей в грудь и причинил боль.

— Это детская игра, это не работа!

— А что тогда работа? — посмела спросить Наташа.

— Работа — это на работе, а здесь ты занимаешься чушью! Лучше бы домом тогда занималась. Вон, полы какие ошарпанные, могла бы покрасить да обои поменять!

С каждым словом женщина напирала на маленькую девушку.

— И как только мой сын такую уродину выбрал?

Да, Наташа знала, что она не красавица: невысокая, не стройные ножки, чуть пухленькая, кудрявая. В детстве её мама всегда называла одуванчиком, она и правда была как одуванчик. Но то, что её назвали уродиной, это не просто оскорбило её, это напугало. У девушки захлопали ресницы, и она почувствовала на глазах слёзы.

— Ты же уродина! — повторила женщина и, схватив какую-то головку из шкафчика, сжала её пальцами. Раздался хруст, и фарфор посыпался на пол.

— Ой, — пискнула девушка. — Не трогайте, прошу вас!

— А это что? — женщина схватила её руку и, выкрутив, ткнула пальцем в место, где красовались точки от уколов. — Ты наркоманка?

— Нет, я почётный донор, — постаралась оправдаться Наташа.

— Знаю я этих доноров! Наркоманка! И ты пригрелась к моему сыну! — в этот момент женщина схватила вторую фигурку, что было сил сжала её, и опять осколки посыпались на пол.

— Тебе места нет ни здесь, ни с моим сыном! Тебе…

Но женщина не договорила. В этот момент в комнату вошёл Вадим. Его глаза были холодными. Мать не услышала, как он вернулся домой и стал свидетелем этой сцены. Юноша молча подошёл к своей невесте, взял её за руку и повёл к выходу.

— Я сделала правильно! — заорала Вероника Павловна.

Но Вадим не ответил своей матери. Он поцеловал свою невесту в щёчку, по которой уже текли слёзы, подтолкнул её к выходу. Она сразу же оделась и, не оборачиваясь к свекрови, выбежала на площадку.

Вадим стоял в дверях квартиры. Его плечи напряглись, когда он обратился к женщине за своей спиной:

— Мам, — произнёс он с едва сдерживаемым раздражением, — когда нагостишься, положи ключи в почтовый ящик.

С этими словами он резко закрыл дверь. Повернувшись, он увидел Наташу с заплаканными глазами. Вадим мягко поднял её подбородок и, нагнувшись, нежно поцеловал в губы, словно пытаясь защитить от боли, что причинила его мать

— Идём, — произнёс он тихо, но уверенно. — Юрка уехал, у меня его ключи от квартиры. Поживём пока там.

Наташа, дрожащими руками вытирая мокрые щёки, кивнула:

— Хорошо, — сквозь слёзы ответила девушка, — хорошо.

— Я всё сделала правильно! — из-за двери донёсся громогласный голос Вероники Павловны.

Но сын не ответил на вопль матери. Он вместе с Наташей зашёл в старый скрипучий лифт, пахнущий машинным маслом. Вадим нажал на кнопку первого этажа, и двери медленно закрылись.

Антонина Васильевна, уходите из моей квартиры и своего сына тунеядца заберите — сказала Вера свекрови

— Доченька, ну что ты такая неласковая? — Антонина Васильевна поправила кружевную салфетку на журнальном столике. — Я же как лучше хочу. Вон, полы помыла, обед приготовила…

— Я вас не просила, — Вера устало опустилась на стул. После двенадцатичасовой смены в больнице хотелось только одного — тишины. — И вообще, откуда у вас ключи?

— Так Сашенька дал, — свекровь улыбнулась. — Сказал — мама, помоги с хозяйством, Верочке тяжело одной.

«Сашенька», значит… Вера сжала зубы. Муж, этот самый «Сашенька», третий месяц сидел без работы. Лежал на диване, смотрел сериалы и рассуждал о «поиске себя».

— А где сам Саша?

— На собеседовании! — оживилась Антонина Васильевна. — В очень перспективную фирму! Его друг Витя порекомендовал…

Вера хмыкнула. Она уже знала эти «перспективные фирмы» и «рекомендации друзей». Каждый раз одно и то же — собеседование, обещания золотых гор, а потом: «Знаешь, они какие-то не такие. Не вижу себя в этой компании».

А платить ипотеку надо каждый месяц. И за коммуналку. И за еду…

— Антонина Васильевна, — Вера старалась говорить спокойно. — Мы же договаривались — вы не приходите без предупреждения.

— Так я ж помочь…

— Не надо помогать. Это моя квартира. Я за нее плачу. И я хочу приходить домой и отдыхать. Без… сюрпризов.

Свекровь поджала губы: — Вот! Опять «моя квартира»! А муж тебе кто? Чужой человек?

— Муж? — Вера невесело усмехнулась. — Который третий месяц не может работу найти? Или носки за собой поднять?

— Ну и что? Он творческая личность! Ему нужно время…

— Время? А мне что нужно? Я после суточного дежурства еле ноги волочу! А дома — грязная посуда, пустой холодильник и муж на диване!

Свекровь всплеснула руками: — Ты его не ценишь! Не понимаешь! Сашенька такой умный, такой образованный…

— Три института бросил — очень образованный, — Вера начала заводиться. — Знаете, сколько он за пять лет работы сменил? Двенадцать мест! Ни на одном больше трех месяцев не продержался.

— Так не его это было! Он же…

— Творческая личность, да. Я помню. Только creativity не кормит. А ипотека сама себя не погасит.

Входная дверь хлопнула — явился «творческая личность» собственной персоной.

— Мамуль, ты чего здесь? — Саша плюхнулся на диван, не разуваясь. — А, точно, я же ключи дал.

— Ты с собеседования? — спросила Вера, глядя на пыльные следы на светлой обивке.

— А, нет… — он отмахнулся. — Там такая глупость! Представляешь, они хотят, чтобы я с девяти до шести работал. Как раб! Я что, для этого высшее образование получал?

— Ты его не получил — ты его бросил, — напомнила Вера. — Три раза.

— Начинается! — он закатил глаза. — Мам, слышишь? Вечно она меня попрекает!

— Доченька, ну правда, — встряла Антонина Васильевна. — Что ты на мальчика набросилась? Он же ищет себя…

— А я ищу деньги на ипотеку! — Вера почувствовала, что еще немного — и она сорвется. — Знаете что? Оба выметайтесь отсюда! Прямо сейчас!

— Что? — свекровь задохнулась от возмущения. — Как ты смеешь…

— Антонина Васильевна, уходите из моей квартиры и своего сына-тунеядца заберите! — Вера уже кричала. — Хватит! Надоело!

— Ах так? — Саша вскочил. — Значит, я тунеядец? А кто тебе эту квартиру ремонтировал?

— Ремонтировал? — она рассмеялась. — Обои в одной комнате наклеил и бросил! Как все, за что берешься!

— Пойдем, сынок, — Антонина Васильевна схватила сына за руку. — Не будем мешать… твоей жене. Она ясно дала понять — мы тут лишние.

Они ушли, громко хлопнув дверью. А Вера опустилась на пол прямо в прихожей. В голове крутился один вопрос: «Как я до этого докатилась? Когда все пошло не так?»

Вера долго сидела в пустой квартире, вспоминая, как все начиналось. Пять лет назад она была совсем другой — молодой ординатор, только получившая квартиру по наследству от бабушки.

Саша тогда работал в рекламном агентстве. Красивый, уверенный в себе, с кучей идей и планов. Познакомились на дне рождения общих друзей.

— Знаешь, — сказал он в тот вечер, провожая ее домой. — А ведь это судьба. Я как раз искал творческую музу.

— Какую музу? — рассмеялась она. — Я же хирург.

— Вот именно! Золотые руки, светлая голова… Ты меня вдохновляешь!

Он красиво ухаживал. Приносил необычные букеты, устраивал сюрпризы, читал стихи. А главное — умел говорить. О своих проектах, о планах, о том, как изменит мир рекламы…

— Я не такой, как все, — часто повторял он. — Не могу работать по шаблону. Мне нужна свобода творчества!

Уже тогда стоило насторожиться. Но Вера была влюблена. Даже когда Саша со скандалом уволился из агентства («Они душат мой талант!»), она поддержала его: — Ничего, найдешь что-то получше.

Антонина Васильевна тоже была в восторге от их отношений: — Сашенька наконец встретил достойную девушку! И квартира своя — это важно. А то снимать дорого…

Они поженились через полгода. Вера как раз закончила ординатуру, устроилась в хорошую клинику. Саша к тому времени успел сменить две работы и уйти в «свободное плавание».

— Буду фрилансером! — объявил он. — Возьму пару проектов, раскручусь…

Проекты не шли. Зато росли счета — за коммуналку, за продукты, за новый ноутбук «для работы». Вера молча платила. А что делать? Не выгонять же мужа.

— Ты его не цени-и-ишь, — пела свекровь, которая стала все чаще появляться в их доме. — Он же творческий человек! Ему нужно создать условия…

— Какие еще условия? — не выдержала однажды Вера. — Я пашу сутками, а он диван протирает!

— Ну вот, опять! — Саша картинно схватился за голову. — Мама, ты слышишь? Она меня не понимает!

— Сыночек, — Антонина Васильевна обняла его. — Не переживай. Она простая женщина, откуда ей понять твою тонкую душу?

«Простая женщина» — это про нее, хирурга высшей категории. А «тонкая душа» — это про великовозрастного дитятко, которое не может второй месяц полы помыть.

Потом был период «своего бизнеса». Саша загорелся идеей открыть креативное агентство.

— Представляешь, — говорил он, размахивая руками. — Все будет не как у всех! Нестандартный подход, новая концепция…

— А деньги где возьмем? — спросила Вера.

— Ну… может, ты ипотеку возьмешь? Тебе же дадут с твоей зарплатой.

Вера тогда отказалась. И правильно сделала — через месяц Саша уже горел другой идеей: — Буду вести курсы по саморазвитию! Сейчас это модно…

Он даже записался на какие-то онлайн-курсы. Купил дорогую камеру («Для записи вебинаров!»). Вера снова платила.

А потом случилось то, чего она боялась больше всего — в их жизни появилась свекровь. Не просто появилась — начала командовать.

— Вера, ты неправильно рубашки гладишь! Дай покажу… — Что за обед ты готовишь? Сашенька такое не любит… — Почему ты вечно на работе? Мужу внимание нужно!

И вот сегодня — эта история с ключами.

Вера встала, подошла к окну. На лавочке у подъезда сидели муж со свекровью. Антонина Васильевна что-то горячо доказывала, размахивая руками. Саша кивал.

«Интересно», — подумала Вера. — «О чем они говорят? Обсуждают, какая я плохая жена? Или придумывают новый план, как меня заставить взять кредит на очередную гениальную идею?»

Телефон звякнул — пришло сообщение от мужа: «Я переночую у мамы. Подумай над своим поведением».

Вера усмехнулась. Надо же, какие мы гордые! А кто завтра прибежит? Когда есть захочется?

В дверь позвонили. На пороге стояла соседка, баба Нина: — Верочка, у тебя все в порядке? А то я крики слышала…

— Все нормально, — Вера через силу улыбнулась. — Семейная сцена.

— Ой, деточка, — старушка покачала головой. — Я же вижу, как ты мучаешься. Сама такое прошла — муж-алкоголик был, царство ему небесное. Знаешь, что помогло?

— Что?

— Я его выгнала. Просто собрала вещи и выставила. Тяжело было, страшно… Но лучше один раз отрезать, чем всю жизнь пилить тупым ножом.

Вера промолчала. А что тут скажешь? Баба Нина права — надо что-то решать. Но как?

Телефон снова звякнул. На этот раз сообщение было от свекрови: «Мы с Сашенькой все обсудили. Завтра приедем мириться. Только ты извинись, и все будет хорошо».

«Извинись? За что? За то, что не хочу содержать великовозрастного детину с его мамочкой?» — подумала Вера.

И вдруг поняла — она больше не может. Не хочет. Не будет.

Утро началось со звонка в дверь. На пороге стояли Саша с матерью, оба с преувеличенно радостными лицами. В руках у свекрови красовался пакет с тортом.

— Верочка! — пропела Антонина Васильевна. — Мы пришли мириться!

Вера молча смотрела на эту парочку. После бессонной ночи и тяжелых раздумий она чувствовала странное спокойствие. Будто что-то внутри наконец-то встало на свои места.

— Проходите, — сказала она, отступая в сторону. — Поговорим.

— Я тут тортик принесла, твой любимый! — засуетилась свекровь. — Сейчас чайку поставим…

— Не надо чай, — оборвала её Вера. — Давайте сразу к делу.

Саша плюхнулся на диван и приготовился к привычному сценарию: сейчас жена поворчит немного, мама её урезонит, и всё вернётся на круги своя.

— Солнышко, — начал он своим фирменным «вкрадчивым» тоном. — Мы всё обдумали. Ты была права — мне действительно надо быть активнее в поиске работы…

— Неделю назад звонил мой одноклассник, — подхватила Антонина Васильевна. — У него своя фирма! Обещал Сашеньку взять…

— Нет, — спокойно сказала Вера.

— Что — нет? — растерялся Саша.

— Больше никаких обещаний. Никаких «одноклассников» и «перспективных проектов». Я подала заявление на развод.

В комнате повисла звенящая тишина. Антонина Васильевна застыла с открытым ртом, а Саша нервно рассмеялся:

— Ты шутишь, да? Решила нас попугать?

— Какие шутки? — Вера достала из ящика стола папку с документами. — Вот, ознакомьтесь. Я все подготовила. Квартира полностью моя — досталась по наследству. Никаких совместно нажитых активов у нас нет. Так что всё просто.

— Ты… — свекровь задохнулась от возмущения. — Ты не имеешь права! Он же твой муж!

— Муж? — Вера усмехнулась. — Скорее, ребёнок на полном обеспечении. Только вот я не нанималась в няньки.

— Вера, — Саша вскочил с дивана. — Давай всё обсудим! Я же обещаю исправиться!

— Пять лет обещаний, — она покачала головой. — Хватит.

— Неблагодарная! — взвизгнула Антонина Васильевна. — Мой сын снизошёл до тебя, простой медички…

— Мама, замолчи! — неожиданно рявкнул Саша. Кажется, до него начало доходить, что всё серьёзно.

— Вот ключи от квартиры, — Вера положила связку на стол. — У вас есть неделя, чтобы забрать вещи. Я пока поживу у подруги.

— А как же… — Саша растерянно заозирался. — А как же любовь?

— Любовь? — Вера грустно улыбнулась. — Знаешь, она умерла где-то между твоим третьим брошенным институтом и десятой гениальной идеей. Задохнулась под грузом неоплаченных счетов и маминых нотаций.

— Пойдём, сынок, — Антонина Васильевна потянула его к выходу. — Не унижайся! Найдём тебе другую, которая оценит…

— Да, найдите, — кивнула Вера. — Только учтите: ваш «творческий гений» теперь официально безработный. Ни денег, ни жилья. Интересно, много желающих будет?

Они ушли — громко хлопнув дверью, осыпав её проклятиями. А Вера села на диван и впервые за долгое время почувствовала, что может дышать полной грудью.

Телефон звякнул — сообщение от Саши: «Ты ещё пожалеешь! Я стану знаменитым, и ты локти будешь кусать!»

— Обязательно станешь, — пробормотала Вера, удаляя сообщение. — Как только мама найдёт очередную дурочку, готовую оплачивать твои «творческие поиски».

Прошло полгода.

Вера возвращалась с дежурства, когда увидела их — Сашу с матерью, сидящих на лавочке у подъезда. Как и тогда, в день их последней ссоры.

— Верочка! — Антонина Васильевна подскочила ей навстречу. — Погоди! Поговорить надо!

Вера вздохнула. После развода они пытались «поговорить» уже раза три. Каждый раз по одному сценарию — сначала угрозы подать на раздел имущества, потом слёзные просьбы «дать ещё один шанс».

— О чём говорить? — устало спросила она. — Всё уже решено.

— Сашенька изменился! — затараторила свекровь. — Он устроился на работу! Настоящую! Правда, сынок?

Саша угрюмо кивнул. Вера присмотрелась — да, что-то в нём действительно изменилось. Исчезла прежняя самоуверенность, опрятный костюм сменился потёртыми джинсами.

— Поздравляю, — сказала она. — Рада за вас.

— Вера, — Саша поднялся. — Послушай… Ты была права. Я вёл себя как идиот. Строил из себя непризнанного гения, а на самом деле просто боялся взрослой жизни.

Она молчала, не понимая, к чему этот разговор.

— Я теперь в типографии работаю, — продолжал он. — Обычным дизайнером. Ничего креативного — визитки, буклеты… Зато платят вовремя.

— И что?

— Может… — он замялся. — Может, попробуем снова? Я правда изменился!

— Правда-правда! — подхватила Антонина Васильевна. — Он даже готовить научился! И в квартире у меня убирает…

— Подождите, — Вера подняла руку. — Вы сейчас серьёзно? Думаете, достаточно устроиться на работу, и всё станет как прежде?

— Но я же…

— Что — ты? Наконец-то начал делать то, что должен был делать все эти годы? — она покачала головой. — Поздно, Саша. Слишком поздно.

— Ты такая чёрствая! — всплеснула руками свекровь. — Он же старается! Неужели нельзя дать человеку шанс?

— Шанс? — Вера невесело усмехнулась. — А кто дал шанс мне? Когда я пять лет тянула всё на себе? Когда выслушивала ваши упрёки? Когда приходила с суточного дежурства и готовила вам обеды?

Они молчали. А Вера вдруг поняла — ей больше не больно. Всё это — их манипуляции, жалобы, обвинения — больше не задевает её.

— Знаете, что я поняла за эти полгода? — она улыбнулась. — Жизнь прекрасна! Можно прийти домой и просто отдыхать. Не слушать нотации, не оправдываться, не думать, где взять денег на очередной «творческий проект».

— Но ты же одна! — ахнула Антонина Васильевна.

— Я не одна — я свободна. Есть разница.

В этот момент у подъезда остановилась машина. Из неё выскочил высокий мужчина в хирургическом костюме:

— Вера Николаевна! Хорошо, что я вас поймал! Срочная операция, нужна ваша консультация.

— Да, конечно, Игорь Петрович, — кивнула она. — Сейчас переоденусь и поеду.

— Я подожду, — он улыбнулся ей той особенной улыбкой, от которой у Веры уже который месяц теплело в груди.

Саша дёрнулся, словно от удара:

— Так вот оно что! У тебя другой появился!

— Не появился, — спокойно ответила Вера. — Просто я наконец-то встретила настоящего мужчину. Который не ищет маму-спонсора, а сам заботится о близких.

Она повернулась к бывшей свекрови:

— Знаете, Антонина Васильевна, спасибо вам.

— За что? — опешила та.

— За урок. Вы показали, каким не должно быть счастье. Не нужно цепляться за человека только потому, что боишься одиночества. Не нужно принимать манипуляции за заботу. И главное — нельзя строить семью там, где взрослый мужчина играет роль капризного ребёнка.

Она развернулась и пошла к подъезду. За спиной послышались знакомые причитания Антонины Васильевны: «Неблагодарная! После всего, что мы для неё сделали!»

Вера только рассмеялась. Пусть говорят что хотят — она наконец-то научилась быть счастливой. По-настоящему, без оглядки на чужие «надо» и «должна».

А в квартире её ждал новый день — спокойный, светлый и наполненный только теми людьми, которых она сама захочет в него впустить.

«Надо будет купить новые ключи», — подумала Вера, поднимаясь по лестнице. На всякий случай. Мало ли, вдруг у бывшей свекрови остались дубликаты…