Ты попросил у меня денег?! — девушка хмыкнула и указала жениху на дверь. — Проваливай!
— Пап, можно тебя на минутку? — раздался за спиной тихий голос дочери.
На кухонных часах мелькало шесть вечера. В окно лился закатный свет, окрашивая бежевые стены в тёплые оттенки. Высокие стеклопакеты выходили на тихий двор, где мамины любимые берёзы качали ветвями, отбрасывая причудливые тени.
Просторная кухня в скандинавском стиле дышала уютом — светлая мебель, минималистичные детали, несколько горшков с пряными травами на подоконнике создавали атмосферу семейного очага.
Владимир Степанович — крупный мужчина с седеющими висками и внимательным взглядом карих глаз — оторвался от чтения вечерней газеты. Напротив примостилась его девятнадцатилетняя дочь Полина — хрупкая шатенка с россыпью веснушек на носу, так похожая на мать в молодости.
— Что на этот раз, егоза? — с улыбкой спросил отец, потянувшись к барсетке.
— Понимаешь, Серёже очень нужны кроссовки…
Рука замерла на полпути.
— Вот как? — В голосе зазвучали стальные нотки. — А сам он не может заработать?
— Ты прямо как Плюшкин! — вспыхнула Полина. — Вечно трясёшься над каждой копейкой!
— Послушай меня внимательно, — отец отложил барсетку. — Помнишь, как три месяца назад ты порхала по квартире, рассказывая о «самом лучшем парне на свете»? Я тоже был таким — влюблённым до беспамятства в твою маму. Но никогда не просил у тёщи денег на подарки.
В глазах дочери заблестели слёзы:
— Ты просто его не знаешь…
— Зато я знаю жизнь. Мужчина, который не способен обеспечить даже себя, не готов к серьёзным отношениям. Захочешь себе кроссовки — пожалуйста. Но для него — извини.
— Ты… ты… — Полина вскочила со стула. — Ты ничего не понимаешь!
— Понимаю больше, чем ты думаешь, — тихо произнёс Владимир Степанович вслед убегающей дочери.
В памяти всплыл момент, когда он, двадцатилетний студент, подрабатывал по ночам грузчиком, чтобы купить любимой девушке — будущей жене — желанные сапожки. Может, потому они и вместе уже двадцать лет?
«Пусть учится, — подумал он, возвращаясь к газете. — Чем раньше поймёт — тем лучше».
— Володя, не слишком ли строго ты с ней? — В дверном проёме кухни появилась изящная женщина с мягкими чертами лица и добрыми глазами.
Лёгкий домашний сарафан подчёркивал стройную фигуру, которую Ирина Николаевна сохранила за двадцать лет брака. Муж часто шутил, что влюбляется в неё заново каждое утро.
За окном догорал летний вечер. Старые берёзы во дворе отбрасывали длинные тени на детскую площадку, где много лет назад их маленькая Полинка строила куличики из песка.
— А помнишь, как на первую зарплату я купила тебе кожаную куртку? — улыбнулась жена, присаживаясь рядом.
— Конечно, помню, — На суровом лице мужчины появилась тёплая улыбка. — Три месяца копила. Я тогда от счастья не знал, куда деваться.
— Вот видишь…
— Нет, Ира, это другое. Ты же знаешь, я для Полины ничего не жалею. Но её Серёжа… Парню двадцать один, а он всё на шее у родителей сидит. Какой из него муж будет?
— В чём-то ты прав.
— Девочка должна научиться отличать настоящую заботу от красивых слов. Мужчина либо может обеспечить семью, либо нет. Третьего не дано.
В прихожей послышался звук открывающейся двери.
— Куда это она на ночь глядя? — встревожилась мать.
— Пусть идёт, — вздохнул Владимир Степанович. — Остынет, подумает.
— А если…
— Не переживай. Через полчаса позвонит подруге, поплачется. А утром будет как ни в чём не бывало.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что она — твоя дочь. Такая же гордая была в молодости. Помнишь, как ты после той куртки неделю со мной не разговаривала?
— Это почему же?
— Потому что я сказал, что больше никогда не возьму у тебя таких дорогих подарков.
Ирина Николаевна рассмеялась:
— А ведь правда. Какой же ты всё-таки упрямый.
— Зато правильный, — подмигнул муж. — И дочь такой же вырастет.
Проходящие мимо прохожие не замечали слёз на щеках юной девушки. За спиной остался родной двор, где каждая скамейка помнила её детские секреты.
В телефонной книжке мелькали имена друзей, но обратиться можно было только к одной – Татьяне. Верная подруга, с которой делили радости и горести со школьной скамьи, никогда не подводила.
— Танюш, привет! Можешь занять немного денег?
— Полинка, у меня сейчас туго с финансами. Сама знаешь, только устроилась в турагентство, зарплата через две недели.
— Помнишь, я подарила тебе «Джейн Эйр» с иллюстрациями Чарльза Кипа? Ты тогда два года искала это издание.
На другом конце провода послышался вздох:
— Ладно, приходи. Только немного могу дать.
По небу плыли пушистые облака, напоминая сладкую вату. Летний ветер играл с распустившимися листьями, словно радуясь вместе с девушкой.
В маленькой квартире, заставленной книжными полками, их встретил младший брат хозяйки – долговязый подросток с веснушками на носу.
— О, Полька пришла! — Вадим расплылся в улыбке. — А меня поцелуешь?
— Брысь отсюда! — Татьяна шутливо замахнулась полотенцем.
— Ну вот, всегда вы меня прогоняете, — притворно обиделся парнишка, скрываясь за дверью.
— Спасибо тебе огромное! — Полина чмокнула подругу в щёку.
— Надеюсь, не на очередные игрушки своему Серёже? — прищурилась Татьяна.
— Нет-нет, что ты! — слишком поспешно ответила девушка.
***
Пока Полина была в гостях на улице проел дождь. Из-под чёрных туч выглянуло солнце, освещая мокрый после дождя асфальт. В кармане согревала душу одолженная сумма, предназначенная для долгожданного подарка.
На звонок в дверь открыла женщина с тонкими чертами лица, напоминающая «Незнакомку» Крамского – та же загадочная полуулыбка и мечтательный взгляд.
— Проходи, Полиночка, Серёжа в своей комнате, — приветливо произнесла Ольга Викторовна.
За дверью комнаты доносились звуки выстрелов и взрывов. Разбросанные вещи, пустые упаковки от чипсов и недопитые бутылки колы создавали удручающую картину холостяцкого быта.
— Милый, я пришла! — девушка попыталась обнять своего избранника.
— Не сейчас, подожди, — парень дёрнул плечом, не отрывая взгляда от монитора.
— Может, я приберу немного?
— Делай что хочешь, только не мешай.
В дверь постучали:
— Полина, пойдём чайку попьём, пока этот геймер свой уровень проходит.
— Иди, через полчаса освобожусь, — буркнул Сергей.
На светлой кухне, украшенной вышитыми салфетками, Ольга Викторовна разлила чай по фарфоровым чашкам:
— Сидит целыми днями в своих стрелялках, работать не хочет.
Эти слова заставили вспомнить, как полгода назад устроилась помощником флориста. Первая зарплата превратилась в праздник для всей семьи: отцу – стильный галстук в тонкую полоску, маме – духи «L’Eau d’Issey» с нежным водным ароматом, напоминающим о их поездке к морю, братишке – брелок с миниатюрной копией его любимого мотоцикла, сестрёнке – помаду «Berry Kiss» модного винного оттенка, как у её кумира-блогера.
В кухне, заставленной глиняными горшками с геранью и украшенной самодельными куклами-оберегами, Ольга Викторовна рассказывала о своём увлечении народным творчеством.
— А этот оберег защищает от дурного глаза, — женщина бережно поправила тряпичную куколку.
— Как интересно, а меня больше живопись привлекает.
— О, я в молодости тоже рисовала…
В кухню ворвался Сергей, напоминая своей энергией и улыбкой озорного щенка лабрадора:
— О, Полинка! Ты когда пришла? А я такой уровень прошёл – закачаешься!
— Давно жду, пойдём погуляем?
— Слышь, а почему программист не может найти жену? – подмигнул парень. – Потому что ищет идеальную, без багов!
— Серёжа… – закатила глаза мать.
— А ещё знаете, как программист открывает окно? Нажимает Alt+F4! – продолжал веселиться юноша.
Настроение Полины улучшилось, она представила, как они пойдут в «SportMax» за крутыми кроссовками, которые присмотрела неделю назад.
— Пойду оденусь, — Сергей направился к двери.
— Спасибо за чай, — поблагодарила девушка и вышла в прихожую.
Через пару минут появился взъерошенный Сергей в мятой футболке и разных носках, похожий на персонажа с картины Васнецова «Иван-дурак на печи».
— Мам, дай денег, — протянул руку сын.
— Сколько?
— Ну тысячи две… А лучше три.
— Держи, — достала купюры Ольга Викторовна.
— Добавь ещё немного, а?
Мать молча протянула ещё одну купюру.
«Двадцатиоднолетний детсадовец выпрашивает карманные деньги», — пронеслось в голове у Полины. Всплыли слова отца: «Настоящий мужчина должен сначала встать на ноги, а потом уже думать о серьёзных отношениях». Впервые эта простая истина обрела реальный смысл.
По улице Гагарина, усыпанной нежно-розовыми лепестками цветущей сакуры, неторопливо шла парочка. Прохладный ветерок играл с листвой на деревьях, создавая причудливые тени на тротуаре.
— В Dota 2 я прокачал героя до восемнадцатого уровня! Представляешь, какой эпический бой был? – восторженно размахивал руками Сергей.
— Круто… А почему ты у мамы деньги просил? Ты же работаешь.
— Ну, пока немного получаю. Но это временно!
— А какие планы? Куда двигаться собираешься?
— Ну… может курсы какие-нибудь пройду… или стажировку… – неуверенно протянул парень.
«Как ребёнок в песочнице – живёт одним днём», – подумала девушка.
— Давай присядем, ноги устали, – Полина кивнула на скамейку возле витрины спортивного магазина.
Взгляд девушки невольно остановился на кроссовках Сергея, напоминающих потрёпанную жизнью черепаху: потрескавшийся кожзам, разошедшиеся швы, болтающиеся шнурки разной длины.
— Может зайдём, примеришь новые? – кивнула она на витрину.
— Не, батя обещал на следующей неделе денег подкинуть, тогда и куплю.
«Взрослый лоб, а всё как маленький – то мама, то папа должны обеспечивать», – снова всплыли в памяти слова отца о финансовой независимости настоящего мужчины.
— Слушай, а может…
— Погоди, – перебил Сергей, – мне друг пишет, там в игре такое началось!
Парень полностью погрузился в телефон, забыв об окружающем мире. На его лице застыло выражение детского восторга, будто пятилетний малыш получил долгожданную игрушку.
— Вот это да! Представляешь, они там всех… – продолжал восторженно тараторить он.
«Интересно, а о будущем он думает с таким же энтузиазмом?» – мелькнула горькая мысль у Полины.
* * *
Внезапно телефон Сергея разразился мелодией из «Марио».
— Эдик, привет! Что? С Даной? Да ладно! – радостно заулыбался парень. – В пиццерию? Конечно, сейчас буду!
«И как он собирается платить? На новую обувь денег нет, а на пиццу найдутся?» – промелькнуло в голове у девушки, пока её взгляд снова невольно возвращался к витрине обувного «SportMax».
За последние полчаса что-то неуловимо изменилось в восприятии любимого человека. Словно с глаз спала пелена, и вместо мечтательного романтика проступил образ великовозрастного ребёнка, не желающего взрослеть. Но даже сейчас, глядя на его растрёпанные вихры и горящие от предвкушения встречи глаза, сердце наполнялось нежностью.
— Пойдём скорее! – схватил он её за руку. – Там недалеко, за углом.
— Иди, догоню через пять минут. Нужно кое-что проверить.
Прикосновение тёплых губ к щеке – лёгкое, как взмах крыла бабочки. Сергей умчался, припрыгивая на ходу, словно персонаж любимой компьютерной игры.
«Всё-таки есть в нём что-то особенное», – подумала девушка, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Когда парень скрылся за поворотом, решительно направилась к дверям спортивного магазина.
Через стеклянную витрину пробивались лучи весеннего солнца, играя бликами на новеньких кроссовках – точно таких же, какие мерил недавно Сергей.
«Деньги я даю тебе, доча, а не твоему непутёвому ухажёру», – всплыли в памяти слова отца, сказанные с привычной жёсткостью в голосе.
Неохотно возвращая обувь на полку, девушка погрузилась в размышления. Тимур, приятель Сергея, уже второй год работает программистом в крупной компании, недавно взял в кредит новенький «Фольксваген». Юра, одногруппник, на прошлой неделе подарил своей Кате золотые серёжки, хотя работает обычным менеджером в автосалоне.
Даже младшая сестрёнка Сергея, Дана, не сидит без дела – по выходным трудится в модном ресторане «Белый кролик», копит на курсы визажиста. А он… Всё те же компьютерные игры, разговоры о светлом будущем и никаких конкретных действий.
«Может, папа прав?» – мелькнуло в голове. – «Сколько можно его опекать?»
За размышлениями не заметила, как оказалась у выхода. Толкнув тяжёлую стеклянную дверь, направилась к пиццерии, где её уже ждали. Теперь взгляд на любимого изменился окончательно, словно кто-то снял розовые очки, через которые она смотрела на него все эти месяцы.
* * *
В «Pizza Republic» с кирпичными стенами и винтажными фотографиями старого города всегда витал дух свободы и непринуждённости. Именно поэтому заведение стало любимым местом встреч компании друзей, особенно Эдуарда, который находил в интерьере отголоски своего увлечения историей.
— Как говорил Ницше, «Бог умер», а значит, и объективной реальности не существует, — философствовал длинноволосый Эдуард, поправляя очки в толстой оправе.
— Да хоть сам Кант с Гегелем приди сюда, пицца «Четыре сыра» от этого хуже не станет, — парировал Тимур, аккуратно складывая салфетку.
— А вы знаете, почему пингвины не летают? — выпалил Сергей, щеголяя в потёртых джинсах и растянутой футболке. — Потому что им авиабилеты не по карману!
Теперь эти шутки казались Полине плоскими и неуместными. Внезапно она начала замечать, как он громко чавкает, постоянно перебивает собеседников, небрежно одевается, не следит за своей речью, постоянно опаздывает.
— В следующем месяце начинаю курсы по искусственному интеллекту, — делился планами Тимур. — После них зарплата вырастет минимум вдвое.
— А я на 80-м уровне в «World of Dragons»! — похвастался Сергей, размахивая руками. — Представляете, какого дракона завалил?
— В мире иллюзий существование теряет смысл, — снова начал Эдуард, цитируя Шопенгауэра.
Полина молча наблюдала за происходящим, отчётливо понимая, что её выбор был ошибочным.
Неожиданно зазвонил телефон. На экране высветилось «Зоя».
— Привет, сестрёнка! Мы с Артуром собираемся на новый триллер «Исчезновение» с Райаном Гослингом. Присоединишься?
Собравшиеся за столом притихли, прислушиваясь к разговору. Полина, поправляя прядь волос, повернулась к своему парню:
— Сергей, Зоя приглашает в кино. Пойдём?
— Конечно! — оживился он. — Только сначала оплати за меня счёт, а то я на мели.
Брови Полины взлетели вверх:
— Подожди, если у тебя нет денег на пиццу, как ты собрался в кино?
— Ну, ты же заплатишь, — промямлил Сергей, ковыряя вилкой остатки пиццы.
За столом Эдуард и Тимур переглянулись, старательно делая вид, что увлечены своими тарелками.
— Мама мало денег дала, — пробубнил «юноша».
— Серьёзно? — усмехнулась Полина. — Как говорит мой отец: «Настоящий мужчина должен обеспечивать свою женщину, а не сидеть на маминой шее».
В этот момент Сергей напоминал обиженного пятилетнего ребёнка, у которого отобрали любимую игрушку.
— Знаешь что? Я пойду одна.
— А, так у тебя другой появился! — вскочил Сергей. — Потому и выпендриваешься!
Эдуард демонстративно уткнулся в меню, а Тимур принялся с преувеличенным интересом разглядывать картину на стене.
«Как я могла встречаться с этим инфантильным существом?» — пронеслось в голове у Полины, пока она собирала сумку.
— Эй, а кто за пиццу заплатит? — донеслось вслед уходящей девушке.
Дверь пиццерии захлопнулась, оставив позади очередную закрытую главу её жизни.
* * *
Вечерний ветер нежно перебирал листья берёз, словно утешая взволнованную девушку. На западе догорал закат, окрашивая небо в персиково-розовые тона, а редкие облака, подсвеченные последними лучами солнца, напоминали воздушную вату. По мощёной тротуарной плитке стучали каблуки спешащей Полины.
«Какое счастье, что папа всегда учил меня разбираться в людях», — размышляла она, поправляя выбившуюся прядь волос. Стройная фигура в лёгком платье стремительно двигалась вперёд, оставляя позади не только пройденные метры, но и горький осадок разочарования.
— Папа, ты как всегда был прав, — прошептала она, вспоминая их последний разговор. — «Доченька, настоящий мужчина сначала встаёт на ноги, а потом думает о серьёзных отношениях», — как часто он повторял эти слова.
Лёгкая улыбка тронула губы при мысли о несостоявшейся покупке:
— Слава богу, что не потратила взятые у Тани в долг на эти дурацкие кроссовки! — рассмеялась она вслух, представив, как могла бы потратить деньги подруги на избалованного маменькиного сынка.
Впереди виднелась яркая вывеска кинотеатра «Иллюзион», где уже наверняка ждала сестра. Молодая женщина ускорила шаг, чувствуя, как с каждым метром становится легче на душе.
* * *
А что бы вы посоветовали девушке, которая встречается с финансово зависимым от родителей молодым человеком?
И так лапочка, ты продашь дачу, а деньги отдашь мне, и я закрою долг твоего мужа, — заявила свекровь и посмотрела на невестку
— Никита, иди-ка погуляй, — обратилась свекровь к своему сыну.
Мужчина, что всё это время разговаривал со своей женой, отвлёкся и посмотрел на мать.
— Полчасика, — уточнила она и кивнула головой в сторону входной двери.
Неделю назад Татьяна расписалась в ЗАГСе и теперь являлась законной женой своего мужа. Никитку она любила, а иначе зачем выходить замуж? Ведь прошли те времена, когда под венец шли по сговору родителей.
— Кажется, мама тебя будет учить, — тихо прошептал Никита. — А может…
Татьяна ещё ни разу не оставалась наедине со свекровью, поэтому в её глазах появился страх.
— Не переживай, если что — кричи, я прибегу.
— Легко тебе говорить, — тяжело вздохнув, ответила Татьяна.
— Я верну тебе её живой, — поняв, о чём шепчутся молодожёны, сказала Ольга Викторовна.
Никита поцеловал свою жену, он делал так всегда не для того, чтобы показать, что любит, а потому что просто хотел это сделать, и Татьяне это сильно нравилось — он не скрывал своих чувств, как это делали другие мужчины. Никита оделся и, уже выходя на площадку, послал ей воздушный поцелуй.
«Ну всё, сейчас мне косточки будут перебирать», — подумала Татьяна и села на диван как раз напротив своей свекрови.
Ольга Викторовна была невысокого роста. Сказать, что аккуратная причёска, — значит ничего не сказать. Она была идеальная, словно только что пришла из парикмахерской. Женщина любила пудру, это было сразу же заметно. Может, она так хотела скрыть пигментные пятна на лице, а может, хотела избежать старости.
— Ну вот, ты стала женой, — наконец произнесла свекровь.
— Ага, — на выдохе произнесла невестка.
— А у жены такие же обязанности, как и у мужа.
— Это точно, — согласилась с ней молодая женщина.
— Я очень рада, что у моего сына такая жена, — она замолчала, наверное, обдумывала, как подойти к главному вопросу.
— Мы не ругаемся, я уже работаю, записалась на курсы, а детей пока не планируем, — Татьяна решила опередить свекровь и рассказать о планах на будущее.
— Это хорошо. Ну вот что, лапочка, — Ольга Викторовна впервые назвала её лапочкой, вроде бы как ласково, но что-то в этом слове было липкое и даже противное. — У жены теперь появились не только права, но и обязанности, такие же, как и у мужа.
— Готовить, убирать? — спросила Татьяна.
— Да, и это тоже. Ну, я о другом. Тебе Никита говорил о деньгах?
Татьяна порылась в памяти, но ничего подобного не припомнила, поэтому в ответ лишь только пожала плечами.
— Хорошо, значит, тогда придётся мне об этом сказать. Итак, лапочка, — уже третий раз произнесла свекровь, — у твоего мужа, моего сына, есть небольшой долг.
Услышав эту новость, Татьяна напряглась.
— Не переживай, это не так смертельно, как кажется. Да, долг немаленький — 2,5 млн.
— Что… — В этот момент Татьяна вся превратилась в слух.
— Да, ей должок немаленький, соглашусь, и это неприятная новость, которую я тебе должна сообщить. Странно, что Никита не сказал это первым, но лучше я буду чёрной вороной, которая приносит дурные вести. Два с половиной миллиона, ни копейкой меньше, но вы справитесь. А вернее, ты справишься.
Татьяна всё ещё никак не могла понять, какое отношение она имеет к этому долгу.
— Да и всё потому, что ты жена, и, несмотря на то, что долг мой сын повесил себе на шею ещё до того, как расписались, ты должна принять его как личный.
— А что случилось? — осторожно спросила невестка.
— Это ты спросишь у мужа, если он, конечно же, тебе скажет. Но это неважно, признаюсь тебе, совершенно неважно. Важно то, что у тебя есть дача, та самая, которую тебе подарил твой отец.
Татьяна тут же вспомнила двухэтажный домик, в котором ещё в детстве играла с куклами. Наверное, они всё ещё где-то лежат в коробке.
— Тебе придётся продать этот дом и покрыть долги своего мужа, — на последнем слове она сделала акцент, — таковы обязанности жены.
Новость была ужасной. Татьяна работала, как и все, получала зарплату, затем распределяла и тратила. Но потом она поняла, что тратит не деньги, а время, которое потратила на работе. Вернее, она переводила эквивалент денег во время. Вот кроссовки — они стоят 4 дня работы, с платьем итого больше, все шесть, сделать маникюр — полдня работы, купить хлеб — 30 минут её рабочего времени. Не правда ли, это звучит ужасно? Ну, это так.
Дача, которую ей подарил отец, стоила немаленьких денег. Сколько примерно, она не знала, но это как минимум 8 лет её работы. «8 лет», — повторила про себя Татьяна, — и отдать в счёт долга Никиты». Эта перспектива её вовсе не радовала.
— А при чём тут я? — невольно произнесла молодая женщина.
Ольга Викторовна улыбнулась. Она ждала этот вопрос, поэтому подготовилась заранее, ответ был слишком простой.
— Потому что ты жена, а жена несёт такие же обязанности, включая расходы, как и муж. Ну представь, если бы у тебя были долги, разве Никита не помог бы тебе?
Татьяна задумалась. Она, правда, так и не знала, откуда бы набрала такие долги, но всё же представила: если это связано со здоровьем, то да, но всё остальное она сразу же отметала.
— Наверное, — еле слышно пробубнила Татьяна.
— Вот и славненько, продавай дачу, а деньги отдашь мне, мне, а уж я закрою долг твоего мужа, — Ольга Викторовна специально избегала слова «сын», а всё время акцентировала на слове «муж», как бы цепляя его непосредственно к Татьяне.
Через полчаса свекровь ушла. Молодая женщина осталась дома одна, почему-то пальцы на руках затряслись, ей стало страшно. Сумма долга была большой, очень большой. Откуда он появился у Никиты, она пока не думала, но почему-то уже в данный момент думала об этом долге как о своём личном.
Наконец входная дверь открылась, и на пороге появился её муж.
— Вижу, что жива, — весело спросил Никита.
Татьяна вышла его встретить, её лицо было бледным, она прижала руки к груди, посмотрела на мужа, а после тихо спросила:
— У тебя долг?
— Ах, вот о чём мать с тобой разговаривала.
— Значит, это правда?
— Да, есть немножко.
— Немножко? — удивилась Татьяна. — 2,5 млн — это по-твоему немножко?
— Ну, — он почесал затылок, отвернулся и вошёл в зал, — понимаешь ли…
— Какой у тебя сейчас оклад?
— 45, — тихо произнёс Никита.
— 45, а долг 2,5 млн, это что, шутка? — Она не могла понять, как молодой человек, который всего лишь год назад закончил институт, вдруг влез в такие долги.
Татьяна отвернулась от мужа, ей стало страшно. Она мечтала о семье, о доме, о путешествиях, о том, что будет красиво одеваться, по выходным ходить в кино, что они купят велосипеды и будут кататься. Но после того, что сказала ей свекровь, она поняла лишь одно: у неё нет будущего, у неё есть только работа и ещё раз работа. Ради чего? Ради какого-то мифического долга, который Никита уже успел повесить себе на шею.
— Откуда он у тебя, зачем? — спросила Татьяна, хотя какое-то имеет значение, откуда он просто был и всё.
— Это старое дело, но ты права, долг есть, и мне надо его гасить. Ты мне поможешь? — Он это спросил осторожно.
Татьяна посмотрела на мужа, на её лице появилась ехидная улыбка. Он спросил это так, словно просил взаймы сущую мелочь — 100 рублей, ну может быть 1.000 или около этого, но не миллионы.
— Не знаю, — призналась ему Татьяна.
— Ну мы же семья, а в семье друг другу помогают. Вот я бы тебе ничего не пожалел.
— Да, не пожалел бы, если бы у тебя это было. Но у тебя этого нет.
Она опять отвернулась от мужа, понимала, что теперь от этого долга ей не отвертеться. На душе стало противно, небо сразу же изменило свой цвет, от розового настроения не осталось и следа. Появилась паника, страх и безысходность. Что такое долги, Татьяна знала не понаслышке: её соседка на лестничной площадке бегала от коллекторов, наверное, год жила в другом городе, но они её достали там. Ей пришлось продать квартиру, развелась и где-то исчезла. Её подруга Светлана, если брала кредит, то только один и небольшой, из расчёта своей шестимесячной зарплаты — это был разумный подход. Брала на самые необходимые: стиральную машину, кухонный гарнитур, мебель в зал.
— Ну что, — к ней подошёл Никита, — ты продашь свою дачу?
«Он всё знал, — подумала Татьяна, — знал, о чём хочет со мной поговорить его мать». В этот момент ей стало противно находиться с ним в одной комнате. Татьяна развернулась и тихо прошептала:
— Не знаю.
— Что значит «не знаю»? — тут же удивился мужчина. — Я найду покупателя за хорошие деньги, и у нас даже ещё что-то останется.
— Не знаю, — ещё раз повторила Татьяна и пошла в сторону коридора. Ей надо было побыть одной и подумать, что делать.
Идти к своей матери Татьяна не решилась. Та, наверняка сразу же что-то заподозрит и устроит скандал в первую очередь со своим зятем, а потом со свекровью. А ей семейные разборки сейчас были не нужны. Поэтому Татьяна решила поговорить со Светланой.
— Да уж, — подружка скрестила руки на груди, она встала и, подойдя к окну, наверное, с минуту смотрела во двор.
— Что делать? — спросила Татьяна.
— Я думаю, — ответила Светлана и подняла палец кверху.
Так прошла ещё одна минута, затем ещё. Наконец Татьяна не выдержала и произнесла:
— Не грузись, это мои проблемы.
— Твои? — хмыкнула хозяйка дома. — С каких это пор чужие долги стали твоими? Я так поняла, что долг у твоего Никитки был ещё до того, как расписались. Верно?
— Похоже на то.
— Не похоже, а наверняка так и есть. А ты говорила про свою дачу раньше, я имею в виду то, что тебе отец её подарил?
— Конечно, говорила, — тут же призналась Татьяна. — Мы ведь туда ездили с Никиткой, ему она понравилась.
— И ты сказала, что она теперь твоя?
— Ага.
— Дура, — непроизвольно произнесла Светлана. — А после этого он сделал тебе предложение?
На пару секунд Татьяна задумалась, она прокрутила в голове все даты и выстроила цепочку действий.
— Не сразу, но недельки через две.
— Недельки через две, — Светлана хмыкнула. — Итак, что происходит: твой муженёк влезает в какую-то афёру, получает убыток, отмазаться от долга не может, и, по всей вероятности, проценты не маленькие. И вот, вуаля, у его девушки, это у тебя, оказывается хороший капитал в виде недвижимости. Узнав об этом, он сразу же тебе делает предложение, а после в бой вступает тяжёлая кавалерия в виде его матери. Ну как же, свекровь — милая женщина, муж — любимый, как же тут не отказать, ведь ради любви можно пожертвовать всем, даже дачей.
— Уж как-то всё криминально у тебя получается, — пробубнила Татьяна.
— Уж извини, но это единственное, к чему я пришла.
— Да нет, он не такой, — попыталась Татьяна оправдать своего мужа.
— Ха-ха, — театрально произнесла хозяйка дома. — Если он не такой, то почему его мать потребовала от тебя продажу дачи, а после то же самое потребовал и твой муженёк? Сейчас отбрось в сторону свою любовь, она не даёт тебе разумно думать. Ну представь, что этот долг у моего мужа, к примеру, он проигрался в карты или на бирже, не суть важно, и вот приходит его мамаша ко мне и говорит: «Перекрой должок своего муженька». Как тебе такой расклад?
Татьяна поняла, к чему клонит её подруга. Она встала с дивана и тоже подошла к окну. Как-то раньше она об этом не думала. «А действительно, почему я должна продавать свою недвижимость и гасить чужой долг?» — появилась у неё такая мысль.
— Он тебя предал, — холодно произнесла Светлана.
— Предал.
— Да, предал, проще сказать — обманул. И вот почему долг был до свадьбы? Так почему же он тебе об этом сразу не сказал? Ведь твоя свекровь права: все расходы пополам, значит, теперь часть долга висит на тебе. Он тебя обманул. Если бы сказал сразу, то ты наверняка задумалась бы: «А на кой чёрт тебе этот мужик с таким прицепом?»
— Я даже не знаю, — призналась Татьяна.
— Он это скрыл от тебя специально, а теперь, когда ты окольцована, он побоялся сказать, поэтому стрелки перевёл на мать. Она нейтральный человек, тебе на неё наплевать, можешь с ней поругаться, не разговаривать. Но от этого долг никуда не денется. И опять твой Никитка пушистый и тёплый, и опять ты его любишь и готова ради этого идиота на всё.
— Он не идиот, — обиженно произнесла Татьяна.
— Это я метафорически. Но он лгун и предатель. Если он это сделал сейчас, то сделает и потом.
— Как у тебя всё просто получается, — подружка вернулась к дивану, села и стала нервно перебирать пояс на платье.
— Кто-то же тебе должен открыть глаза. Что такое любовь, я сама знаю, сравнила бы с наркоманией — хочется ещё и ещё этого бесконечного кайфа. И свекровь нашла самое подходящее время — сейчас ты на пике эйфории своей любви к мужу.
— Ты хочешь сказать, что Никита сделал мне предложение лишь только потому, что у меня есть недвижимость, которую можно продать и закрыть его долг?
— Может, и да. А может, и нет, не могу ничего конкретного сказать, — но то, что он скрывал свой долг раньше, меня настораживает, а ещё больше меня возмущает то, что его мать и твой муж требуют, чтобы именно ты погасила его долги. Ты! — Последнее слово Светлана произнесла так громко, что Татьяна вздрогнула.
Они ещё какое-то время поговорили о поведении Никиты, а после Светлана перевела тему в другое русло.
От своей подруги Татьяна ушла со злостью, она чуть было не поругалась, обвинив Светлану в том, что она просто-напросто завидует ей, ведь со своим мужем она постоянно цапалась. А Никитка не такой, он нежный, ласковый и любит её.
Пока шла домой, всё ругала свою подругу. Она обрисовала всё в чёрных красках, словно Никита только и ждал, когда она поставит подпись в ЗАГСе.
Она переступила порог своего дома, втянула носом запах жареной картошки, на лице появилась улыбка, и на мгновение все чёрные мысли о долгах тут же испарились.
— Что у нас на обед? — весело спросила Татьяна и, зайдя на кухню, обняла любимого мужчину.
— Ну, у меня жареная картошка с жареной картошкой и ещё раз жареная картошка.
— Обожаю твою жареную картошку, — и молодая женщина поцеловала мужчину.
Вечер прошёл на ура, они смеялись, посмотрели фильм, даже прогулялись, а после долго валялись в постели. Как же она обожала его руки, губы и слова, которые он шептал ей на ушко. Это гипноз, это эйфория, может, это и есть то самое счастье, о котором так много говорят.
Утро наступило неожиданно, вроде вот только уснула, и уже пора вставать. Опять рабочая неделя, нужно бежать и что-то делать, и ради чего? Ради денег, которые позволят тебе жить, купить еду, погасить квартплату, если что-то ещё останется, то купить что-то из одежды.
Экономика — злая штука, все вроде бы знают что это такое, но в то же время ни черта в ней не разбираются. Вы когда-нибудь думали, почему в городе в основном продуктовые магазины? Ну, с этим понятно, без еды никуда. Затем аптеки — это бизнес, людям просто внушают, что они больные. А ещё банки, именно банки делают прибыль. Вы посмотрите отчёты правительства: каждую неделю отчёт — «Сбербанк получил прибыль 17 млрд» (это я условно), а сталепромышленная компания сколько получила прибыли? Упс, оказывается, убытки. Финансы так устроены, что они будут всегда приносить прибыль. Ну ладно, мы не об этом.
— Ну что, когда пойдём продавать твою дачу? — как только Татьяна закончила завтракать, спросил её Никита.
Этот вопрос прозвучал больно, такое ощущение, что Татьяна получила пощёчину. Она вздрогнула и с ужасом посмотрела на мужа. И в ту же секунду всплыли слова Светланы: «Он лгун, он предатель, он трус».
— Я ещё не решила, — честно призналась Татьяна.
— Ладно, ладно, — увидев расстроенный вид жены, ответил Никита, — просто время не ждёт. Вот загасим долг и заживём, — он сказал это с идиотской улыбкой на лице.
— Заживём, — хмуро ответила молодая женщина и, подойдя к раковине, стала мыть посуду.
«А почему, действительно, я должна гасить чужой долг», — подумала она и поставила чашку на поднос.
— А если бы у меня не было дачи, что бы ты делал? — спросила Татьяна у Никиты.
Этот вопрос его поставил в тупик.
— 2,5 млн — это большие суммы, тебе её не потянуть. Мне всё равно, откуда у тебя взялся этот долг, но у меня один единственный вопрос: а как ты бы его сам гасил?
— Мы же семья. А в семье всё поровну.
— Это я уже слышала, но ты мне не ответил, как бы ты гасил свой долг, если бы у меня не было дачи.
— Я бы… — Никита замолчал, он лихорадочно думал, но его математика никак не давала положительного результата.
— Твоим окладом ты бы его не загасил, ты бы работал только на одни проценты. А теперь возьми и вычеркни из своей памяти мою дачу, её нет.
— Как нет? — удивился Никита.
— Нет, просто этой дачи не существует.
— То есть ты хочешь сказать, что не поможешь мне? — его лицо стало бледнеть.
— Я сказала, что дачи нет, — Татьяна специально это произнесла, она хотела узнать, как её муж стал бы перекрывать свой долг, узнать, какие у него финансовые планы.
— Значит, вот как, — с обидой в голосе ответил Никита, — значит, любовь отдельно, а с долгами сам разбирайся.
— Не обижайся, но это не мой долг, он твой, и жертвовать своей дачей я пока не хочу. Подумай, как бы ты мог решить эту проблему.
— Как, как? — словно ворон, закричал Никита. — Да никак!
— Меня это не устраивает, — холодно ответила жена.
И Никиту не устраивало то, что Татьяна устроила ему допрос и уже в открытую намекнула, что дачу продавать не будет, что он сам разбирается со своим долгом. Злясь на свою жену, он быстро оделся, что-то пробурчал в коридоре и с недовольной миной на лице ушёл.
Уже к вечеру появилась свекровь. Когда Татьяна открыла дверь и увидела лицо Ольги Викторовны, поняла, что Никита уже пожаловался своей матери, и теперь ей предстоит тяжёлый разговор.
— Как ты можешь, — закричала свекровь, — как ты можешь своему мужу отказать! Он ради тебя всё, всё! — она потрясла своей рукой, словно находилась на трибуне. — А ты не можешь пожертвовать малым!
— Малым? — удивилась Татьяна. Ей вообще не нравилась тема долга Никиты, она хотела, чтобы он нашёл другой способ перекрыть его, но не за счёт её недвижимости, но оказывается, он и не думал этого делать.
— Да, малым, — парировала Ольга Викторовна. — Ты молодая, ещё заработаешь с десяток себе дач. А сейчас у Никитки проблемы, их надо срочно решить, иначе… — Она не закончила, зашла на кухню, налила себе стакан и залпом выпила.
— Нет, — жёстко произнесла Татьяна.
Она уже решила для себя однозначно: ни за что не будет продавать дачу. Пусть даже всё горит, но она её не продаст, хотя бы потому, что никакого отношения к долгу её мужа она не имела, и второе немаловажное — как она подсчитала, это 8 лет её работы, 8 лет вычеркнуть из жизни, чтобы перекрыть какой-то вшивый долг мужчины, который теперь считался её мужем.
— Что ты сказала? — Ольга Викторовна поставила стакан на стол и, развернувшись к невестке, ещё раз спросила: — Что ты сказала?
— Да, я жена Никиты, вы это правильно подметили ещё вчера. Но его долг никак не связан со мной, он связан с вами, вы его мама. Так почему же тогда вам, Ольга Викторовна, не продать свою квартиру?
Татьяна знала уже ответ, ей Светлана показала, как взглянуть на проблему со стороны, поэтому она себя поставила на место свекрови, и вот теперь смотрела на Ольгу Викторовну, которая, словно рыба, выброшенная на берег, то открывала, то закрывала рот, но слов не произносила.
— Никита ваш сын, у него долг, как вы говорите, в 2,5 млн. Не я его получила, а он, я его не подталкивала и даже была не в курсе, пока вы мне об этом не сказали. Так почему же тогда вы, мама своего сына, не поможете закрыть ему его долг?
Лицо Ольги Викторовны покраснело. Татьяна даже испугалась, что у свекрови будет сейчас сердечный приступ. Она подошла к графину и, налив стакан воды, протянула Ольге Викторовне.
— Вот значит как, — наконец произнесла женщина, — значит, пусть теперь мать гасит долги твоего мужа.
— Нет, — перебила её Татьяна, — когда он получил свой долг, я не была его женой, он был вашим сыном и им же остаётся.
— Всё понятно, — Ольга Викторовна тяжело задышала, — всё понятно, — ещё раз повторила она и опустилась на стул. — Я тебя приняла в свою семью, Никита выбрал тебя в жёны, а ты…
— А я выбрала его в мужья, — парировала Татьяна. — Я не просила меня включать в состав членов вашей семьи.
— Так не пойдёт, нет-нет, не пойдёт. Никита твой муж, и ты обязана…
— Ничего я не обязана, — уже со злостью в голосе ответила Татьяна, её стало бесить эта тема с долгом. — Я не буду продавать дачу, и спасибо, что рассказали про долг моего мужа, про то, что он скрыл его, и только вы мне про него поведали. Спасибо, что приоткрыли глаза, теперь я вижу своего Никиту. Я не продам дачу, — ещё раз повторила Татьяна и вышла из кухни. — Это моя недвижимость.
— Вот так и проверяется любовь, — произнесла Ольга Викторовна. — Стоило тебе столкнуться с первой трудностью, как предала своего мужа.
— Я предала? — Татьяна уже с трудом сдерживала гнев. Она редко злилась, знала, что это удел страха, но сейчас она действительно боялась: за свою любовь, за себя, за своё будущее.
— Для тебя Никита готов на всё…
— Не говорите этого, похоже, вы мало знаете своего сына. Где вы сейчас находитесь? — и Татьяна развела руки в стороны. — Правильно, в квартире. Я предложила Никите в своё время снять квартиру, и знаете, что он мне ответил? «Это дорого, поехали к маме».
— Неправильно он предложил.
— Я устроилась на работу, заработала деньги, и теперь я плачу за эту квартиру. И вы мне говорите, что Никита готов жертвовать? Чем, если он даже за квартплату сейчас не может платить? О какой жертве вы говорите?
— И давайте закроем эту тему с долгом, она меня не касается, — к этому решению Татьяна пришла ещё вчера, и теперь ей предстояло выдержать натиск как со стороны свекрови, так и со стороны мужа. Вот только к чему это приведёт, она пока ещё не знала.
— Я всё поняла, — Ольга Викторовна опустила голову. — Вот она, твоя хвалёная любовь.
— Не приплетайте сюда любовь. Она никакого отношения к долгу вашего сына не имеет.
— Твоего мужа, — пояснила свекровь.
— Я ещё раз хочу сказать: дачу своего отца я продавать не буду, а если даже и продам, то деньги на погашение долга не дам.
Женщина поднялась со стула. Наверное, с минуту она стояла, думала, что бы ещё сказать невестке, но никаких других аргументов она не могла высказать, поэтому тихо вернулась в коридор, оделась и ушла.
Вечером вернулся Никита. Он своим видом показал, что обижен на молодую жену: молча поужинал, также молча посмотрел телевизор, умылся и демонстративно ушёл спать.
Прошла неделя. В гости зашла золовка Юля, она была старше Никиты на 3 года. Минут через пять после общего разговора она перешла к долгу своего брата.
— Я вашей матери всё уже сказала, — сразу же ответила Татьяна, — и сказала своему мужу, что не буду принимать участие в погашении его долга.
— Он же от тебя уйдёт, — честно призналась Юля.
Что-то подобное Татьяна уже предполагала. Она постаралась просчитать все последствия своего отказа, понимала, что долг никуда не денется и Никите его всё равно придётся закрывать. А если она не будет принимать в этом участие, то становится ненужной.
— Подумай, Никитка, конечно же, дурак, коли влез в эту кабалу, но он мой брат, непутёвый, но брат, а ты жена непутёвого мужа. Может, всё-таки… — золовка замолчала, она постаралась улыбнуться, но это у неё плохо получилось. — Ладно, решай сама, свою миссию переговорщика я выполнила.
— Спасибо, — пробубнила Татьяна и пошла провожать Юлю.
***
Всё рушилось. Семья, о которой мечтала Татьяна, разваливалась на глазах. Никита стал нервным, теперь он спал в гостевой комнате, приходил поздно, если и говорил, то как робот. Татьяна пыталась с ним поговорить, помочь найти решение из его финансовой ямы, но он верил лишь в один ход — это продажа дачи своей жены и одним махом решить проблему.
В гости ещё раз приходила Ольга Викторовна. Теперь она уже не говорила, что невестка лапочка, «ни птичка, ни дочка», а просто жена, которая должна пожертвовать собой ради спасения мужа.
И опять, Татьяна заявляла, что не продаст свою недвижимость.
Потом пошли угрозы, оскорбления и ультиматум: или деньги, или её муж от неё уходит.
— Что я тебе говорила, — когда вечером в гости зашла Светлана и узнав про ультиматум Никиты, заявила подруга.
— Помолчи, — ответила Татьяна.
Она уже плакала и рыдала, и металась по комнате, причитала и кричала, ругала себя, что влюбилась в Никиту, проклинала его малодушие за то, что скрыл от неё свои долги, ненавидела свекровь, которая первая потребовала продать дачу, а теперь ещё и подруга, что решила выступить в роли оракула и предвещала ей самое мрачное, если останется с мужем.
И всё же надо было что-то делать.
— Ты когда продашь дачу? — как-то вечером спросил её Никита.
— Ещё слово, и мы с тобой расстанемся.
— Да пойми ты, — с истерикой в голосе закричал Никита. — Я же тебя люблю, а долг — это же мелочи, закроем и будем жить.
— Заткнись! — зло произнесла Татьяна.
— Это ведь не твоя дача.
— И не твоя! — парировала она.
— Тогда что ты за неё зацепилась, мне нужно срочно закрыть…
— Вали! — Татьяна даже не успела подумать, как закричала на своего мужа. — Вали к своей матери, выклянчивай у неё деньги! Ты предал меня, ты молчал про свой долг, и даже когда расписались, ты продолжал молчать, потому что ты трус!
Татьяна смотрела в лицо своему мужу. Он сперва отшатнулся от неё, затем лицо покраснело, а после стало бледнеть.
— Ты ничтожество! Ты специально тянул время, чтобы я поставила галочку в ЗАГСе, а потом прислал ко мне свою мать, твою мать! — ещё раз повторила Татьяна. — Потому что у тебя опять не хватило смелости самому сказать: «Я женился на тебе из-за денег, потому что я в жопе, потому что я дурак, потому что я ничтожество».
Каждое слово, словно пощёчина, ударяло Никиту по лицу, он всё больше и больше краснел.
— Ты мразь, — произнесла молодая женщина, — ты гнида, ты элементарное чмо.
Если бы Никита остался в доме, она бы продолжила его унижать, вспомнила бы всю энциклопедию этих отвратительных слов. Но её мужу не хватило даже сейчас смелости что-то возразить, поскуливая словно собака, он попятился к двери.
— Убирайся! — крикнула Татьяна.
Она уже знала, что разведётся, знала, что останется одна. Но также Татьяна знала, что избавится от этого груза — нет, не долга её мужа, а от этого человека, которого ещё несколько дней назад любила, а теперь ненавидела за слабость, за трусость, за неспособность брать на себя ответственность.
Никита схватил сумку и стал быстро складывать туда свои вещи.
— Не забудь это, — она швырнула ему бритву, — всё, что оставишь, я выброшу на помойку.
Он собирался молча, возможно, надеялся, что его любимая Татьяна бросится к нему и попросит остаться. Никита несколько раз оглядывался назад, смотрел на неё, но женщина ждала. Это был не её Никита, не её идеал, не её мужчина, это была фальшивка, подделка, обманка.
— Я подам на развод, — когда Никита уже стоял в коридоре и готов был открыть дверь, произнесла Татьяна.
— Не делай этого, — дрожащим голосом попросил её муж.
— Не тебе указывать, что мне делать! Я разведусь, и больше ко мне не приходи! Я ненавижу тебя и ненавижу твою мать! Вон!
Хозяйка дома подошла, открыла дверь и вытолкнула на площадку мужчину, а после с грохотом закрыла её и тут же повернула ключ в замке.
Её брак не продлился и месяц, а последняя неделя была ужасной. Татьяна сидела на диване и плакала, долго плакала, и даже когда кончились слёзы, она продолжала хныкать, просто не могла остановиться. А после вспомнила, что ещё вчера Светлана приглашала её в кино. Взяла телефон и набрала номер подруги.
— Предложение в силе?
— Конечно же! — тут же ответила Светлана.
— Тогда я бегу, — она поднялась. — Сегодня будем кутить, плясать и до полуночи гулять!
Отключив телефон, хозяйка дома подошла к зеркалу и какое-то время смотрела на своё отражение. На неё смотрела усталая женщина. Татьяна улыбнулась ей — и отражение улыбнулось в ответ, затем подмигнула — и отражение тоже подмигнуло. Затем засмеялась — и женщина, что смотрела из зеркала, тоже засмеялась.
— Ну что же, мир не рухнул, а значит, продолжаем жить! — и на этих словах Татьяна побежала одеваться.
