Ты где шаришься?! У меня родственники сидят голодные! — визжал муж в трубку

Светлана вытерла пот со лба и посмотрела на часы. Половина шестого. До конца рабочего дня оставалось еще полчаса, но за дверью медпункта уже никого не было. Апрельское солнце пробивалось сквозь жалюзи, оставляя полосатые тени на старом линолеуме. Фельдшер потянулась, разминая затекшую спину. День выдался непростой – с утра пришлось ехать на дальний конец деревни к Петровне с давлением, потом потянулись мамочки с детьми, следом заявился Митрич с застарелым кашлем, а под обед привезли механизатора с порезанной рукой.

Светлана аккуратно сложила карточки, протерла стол и выключила компьютер. Можно было бы задержаться еще немного, заполнить журнал на завтра, но после вчерашней затянувшейся смены сил просто не оставалось. В голове стучало только одно – домой, быстрее домой. Там еще нужно приготовить ужин, постирать белье, развесить его во дворе, пока не стемнело. А дальше – как получится. Может, останется время посидеть и просто помолчать.

Выйдя из медпункта, Светлана машинально огляделась. Деревня жила своей привычной жизнью. У магазина курили мужики, обсуждая последние новости. Бабка Зина развешивала белье, то и дело поглядывая по сторонам – не упустит ли что интересное. Где-то лаяли собаки. Светлана направилась к дому, который находился на противоположном конце единственной длинной улицы. Дорога заняла десять минут.

— Антон, я дома! — крикнула Светлана, открывая калитку.

Муж не отозвался, хотя его старенький УАЗик стоял во дворе. «Значит, опять с телефоном лежит», — подумала Светлана, заходя в дом. Так и оказалось. Антон валялся на диване, уткнувшись в экран смартфона. Даже головы не повернул.

— Что на ужин? — спросил муж, не отрываясь от телефона.

— Сейчас что-нибудь приготовлю, — устало ответила Светлана, скидывая рабочие туфли и проходя на кухню.

Открыв холодильник, вздохнула. Пустовато. Надо будет после смены завтра заскочить в магазин. Пока можно сделать картошку с тушенкой – быстро и сытно.

— Суп сваришь? — донеслось из комнаты.

Светлана поджала губы. Суп – это минимум час. А ей еще стирку затевать.

— Может, завтра суп? Сегодня картошку сделаю, — предложила она.

— Опять эта картошка, — недовольно отозвался Антон. — Мать вон вчера щи с фрикадельками делала. Вкуснотища!

Светлана промолчала. Что тут скажешь? У свекрови Нины Петровны весь день на готовку, не то что у нее. Но спорить не хотелось. Легче сварить этот чертов суп.

Пока вода закипала, Светлана быстро переоделась и вынесла во двор корзину с постиранным бельем. Развешивать приходилось почти в темноте, но других вариантов не было. Вернувшись на кухню, она принялась чистить картошку. В голове крутился завтрашний график вызовов, надо будет зайти к Семеновне проверить давление, потом к Кольке после ветрянки…

— Ты опять пересолила, — Антон скривился, пробуя через полтора часа готовый суп.

— Дай, — Светлана зачерпнула ложку супа, попробовала. — Нормально вроде.

— Тебе все нормально, — буркнул муж. — У тети Лиды вот никогда ничего не пересолено.

Светлана вздохнула. Тетя Лида – сестра свекрови – была местной легендой кулинарии. У нее всегда все получалось идеально. По крайней мере, так считал Антон. И напоминал об этом при каждом удобном случае.

— Слушай, может, ты завтра огород начнешь копать? — осторожно спросила Светлана, убирая тарелки. — А то все соседи уже грядки делают, а у нас еще конь не валялся.

— Успеется, — отмахнулся Антон. — Еще холодно.

— Так уже апрель на исходе…

— Сказал же – успеется! — раздраженно отрезал муж. — Что ты пристала? Тоже мне, командирша выискалась.

Светлана снова промолчала. Спорить не было сил. Полгода назад Антон ушел с лесопилки, сказав, что платят там копейки, а работы много. Обещал устроиться в соседний поселок, где открывался новый цех. Но сначала там не оказалось подходящей вакансии, потом условия не понравились, потом еще что-то… В результате весь дом и хозяйство оказались на плечах Светланы.

— Света, ты ведь женщина, — любила приговаривать соседка Клавдия Семеновна. — Кому еще все держать? Мужикам это не дано. Они как дети малые.

Светлана кивала и соглашалась. Так было проще. Но внутри постепенно нарастало что-то тяжелое, душное, не имеющее названия.

Вечером, закончив с домашними делами, Светлана присела на кухне с кружкой чая. За окном стемнело. На душе было муторно и пусто. Антон уже храпел в спальне, даже не спросив, закончила ли жена со стиркой и нужна ли помощь.

«А ведь когда-то все было иначе», — думала Светлана, размешивая в чае сахар. Раньше Антон был внимательным, заботливым. Носил на руках, дарил цветы с клумбы на въезде в деревню, готовил сюрпризы. Когда все изменилось? После свадьбы? Или когда переехали из города в эту деревню, поближе к его матери?

Телефон коротко звякнул. Сообщение от Ольги, подруги еще со школьных времен, которая жила в соседней деревне.

«Завтра будешь в нашем магазине? Давай встретимся, посидим немного. Я испекла шарлотку».

Светлана улыбнулась. Ольга всегда была душой компании, легкой на подъем. Они не виделись уже месяца два, только переписывались изредка.

«Буду после обеда, заеду обязательно», — ответила Светлана.

На следующий день работа пошла своим чередом. Ближе к обеду позвонила Нина Петровна, поинтересовалась, что будет готовить на ужин. Светлана сдержанно ответила, что еще не решила. Свекровь хмыкнула и сказала, что Антон любит котлеты с пюре, как в детстве.

«А я-то думала, он повзрослел уже», — мысленно огрызнулась Светлана, но вслух лишь поблагодарила за совет.

К трем часам с основными делами было покончено. Светлана заперла медпункт и направилась в сторону соседней деревни. Идти было недалеко – километра три по грунтовке. Погода стояла приятная, солнечная. Впервые за долгое время Светлана почувствовала что-то похожее на радость. Никаких дел, никаких забот – просто дорога, солнце и встреча с подругой впереди.

Ольга ждала у магазина, сидя на лавочке. Увидев Светлану, она расплылась в улыбке и замахала рукой.

— Выглядишь уставшей, — сказала Ольга, обнимая подругу. — Совсем тебя там заездили?

— Да как обычно, — отмахнулась Светлана. — Работа, дом, огород скоро…

— Антон-то помогает?

Светлана пожала плечами. Говорить не хотелось. Тем более о муже.

— Ладно, пойдем ко мне, — Ольга потянула подругу за руку. — Я такой чай купила – пальчики оближешь!

Дом у Ольги был маленький, но уютный. Всюду цветы в горшках, на стенах – картины, которые подруга рисовала сама. В углу гостиной – телевизор, на диване – кот Васька, который даже не шелохнулся при виде гостьи.

— Садись, — Ольга указала на кресло. — Сейчас чайник поставлю. Рассказывай, как жизнь?

И Светлана неожиданно для себя начала рассказывать. О том, как устает на работе, как тянет весь дом на себе, как Антон уже полгода не работает и не собирается, похоже, искать работу. О том, как каждый ужин превращается в проверку ее кулинарных способностей, а любая просьба о помощи натыкается на глухую стену равнодушия.

— А почему терпишь? — спросила Ольга, разливая чай по чашкам. — Я бы давно уже высказала все, что думаю.

— Да кому это нужно? — вздохнула Светлана. — Все вокруг только и говорят: терпи, ты же женщина. Мать моя, свекровь, соседки – все в один голос.

— Ну и что? — Ольга пододвинула к подруге тарелку с шарлоткой. — Им-то легко говорить. А тебе каково?

Светлана задумалась. Действительно, каково ей? Она настолько привыкла не обращать внимания на собственные чувства, что даже не могла сразу ответить на этот простой вопрос.

— Тошно мне, Оль, — наконец призналась она. — Как будто я не человек вовсе, а функция какая-то. Приготовь, убери, постирай, принеси. И никакой благодарности, никакого участия.

— Так поговори с ним серьезно, — предложила Ольга. — Может, он просто не понимает?

— Да говорила я, — Светлана отпила чай. — Толку-то? Все по новой. Две недели будет тише воды, ниже травы, а потом снова за свое.

Ольга сочувственно вздохнула и подлила подруге еще чаю. В уютной тишине прошло почти два часа. Светлана поглядывала на часы, но уходить не хотелось. Здесь, в маленьком домике Ольги, было спокойно и хорошо.

Телефон громко зазвонил, нарушив идиллию. Светлана посмотрела на экран и нахмурилась. Антон.

— Да, слушаю.

— Ты где шаришься?! — послышался раздраженный голос мужа. — У меня родственники сидят голодные! Тетя Валя с дядей Колей приехали, Ленка с мужем, дети! Все ждут!

Светлана отняла телефон от уха — так громко кричал муж.

— Когда приедешь? — требовательно спросил Антон.

— Сейчас буду, — тихо ответила Светлана и отключилась.

Ольга внимательно смотрела на подругу. Та медленно положила телефон на стол и глубоко вздохнула.

— Что случилось? — спросила Ольга.

— Антон родственников позвал. Сидят, ждут. Ужин, видимо, сам собой должен был приготовиться, — Светлана невесело усмехнулась.

— И ты сейчас пойдешь готовить на всю эту ораву? — в голосе Ольги слышалось изумление. — Серьезно?

— А что мне делать? — развела руками Светлана.

— Ну, например… ничего? — предложила Ольга. — Пусть сам крутится. Он же их пригласил, не предупредив тебя.

Светлана задумалась. В душе что-то дрогнуло, какая-то струна, долго молчавшая. Ей вдруг представилось, как она возвращается домой, а там куча народу с голодными глазами. Все ждут, что фельдшер, только пришедшая после рабочего дня, будет суетиться у плиты, чтобы накормить родню мужа, который даже не соизволил ее предупредить.

— Знаешь, — медленно произнесла Светлана, — я, пожалуй, не тороплюсь.

Спустя еще час телефон разрывался от звонков. Антон звонил каждые пять минут, но Светлана не брала трубку. В голове царила странная пустота.

— Может, переночуешь у меня? — предложила Ольга. — Утро вечера мудренее.

Светлана кивнула. Потом вдруг поднялась и решительно сказала: — Мне нужно домой. Но не беспокойся, я не буду готовить.

Через полчаса Светлана открыла калитку своего двора. На крыльце курил дядя Коля, невысокий мужчина с красным лицом и пышными усами.

— О, хозяйка пришла! — обрадовался родственник. — А мы тут заждались. Антон говорит, ты что-то задержалась.

— Да, немного, — кивнула Светлана и прошла в дом.

В гостиной на диванах расположились тетя Валя, полная женщина лет шестидесяти, ее дочь Лена с мужем Сергеем, и двое детей — мальчики лет восьми-десяти, которые носились по комнате. Антон сидел в кресле, нахмурившись. Увидев жену, он встал.

— Наконец-то! — воскликнул муж, пытаясь улыбнуться родственникам. — А мы тут все Свету ждем. Сейчас она быстренько что-нибудь приготовит.

Светлана прошла мимо мужа, не говоря ни слова, и направилась в спальню. Там она достала спортивную сумку из шкафа и начала методично складывать в нее вещи — несколько блузок, брюки, нижнее белье, теплый свитер.

В дверях появился озадаченный Антон.

— Ты что делаешь? — спросил он с недоумением.

Светлана не ответила, продолжая складывать вещи.

— Светка, ты что, обиделась? — повысил голос муж. — Ну, не предупредил, с кем не бывает. Сейчас остынешь и все будет нормально.

Светлана застегнула сумку и повернулась к мужу.

— Я ухожу, — тихо сказала она.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Антон. — Потом поговорим. Сейчас гости голодные сидят.

— Ты их пригласил, ты и корми, — ответила Светлана и взяла сумку.

Антон преградил ей путь.

— Ты куда собралась? Не пори горячку.

Светлана обошла мужа и вышла в коридор. За ней с любопытством наблюдали все присутствующие. Тетя Валя что-то прошептала Лене на ухо.

— Светка обиделась, сейчас остынет, — громко сказал Антон в зал, словно извиняясь перед родственниками.

Но когда Светлана невозмутимо прошла мимо гостей к выходу, не сказав ни слова, муж растерялся.

— Ты… ты куда? — его голос дрогнул. — А как же ужин?

Светлана даже не обернулась. Только на пороге, уже взявшись за ручку двери, она спокойно произнесла:

— Приятного аппетита.

И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Снова оказавшись у Ольги, Светлана не могла сдержать дрожь. Подруга налила ей рюмку наливки и укрыла теплым пледом.

— Ты как? — спросила Ольга, усаживаясь рядом.

— Странно, — призналась Светлана. — Как будто что-то оборвалось внутри. Но не больно. Скорее… легко.

Ночью Светлана долго не могла заснуть. Не от переживаний — нет. От ощущения какой-то невероятной свободы. Впервые за долгие годы в ее голове не роились мысли о завтрашнем ужине, о неглаженных рубашках мужа, о непочиненном заборе. Теперь все это было не ее заботой. В тишине комнаты, где ей постелили, было больше воздуха, чем во всем их доме за последние годы.

Утром новость облетела всю деревню. Клавдия Семеновна прибежала к соседке Агафье Петровне первым делом:

— Слыхала? Светка от Антона ушла! Прямо при гостях! Сумку собрала и ушла!

— Да ну? — всплеснула руками Агафья Петровна. — Что ж такое стряслось-то?

— Да кто ж знает! Может, загулял Антон? Или еще что…

К обеду слухи множились. Одни говорили, что Антон поднял на жену руку, другие — что Светлана нашла себе кого-то в райцентре. Нина Петровна ходила по деревне с заплаканными глазами, рассказывая всем, какая неблагодарная у нее невестка.

Через неделю Антон заявился к Ольге. Светлана как раз собиралась на работу.

— Нам надо поговорить, — хмуро сказал муж.

— Мне на работу пора, — ответила Светлана, застегивая куртку.

— Света, ну что за детский сад? — не выдержал Антон. — Ты на людях позор устроила! Перед родней! Теперь вся деревня судачит!

— Пусть судачат, — Светлана впервые посмотрела мужу прямо в глаза. — Ты сделал это раньше — просто не кричал. Унижал меня каждый день, просто тихо.

— Ты с ума сошла? — возмутился Антон. — Когда я тебя унижал?

— Каждый раз, когда ты требовал ужин, не сказав спасибо. Каждый раз, когда ты сравнивал мою готовку с тетей Лидой. Каждый раз, когда ты отказывался помочь, потому что «это женская работа». Каждый раз, когда ты приглашал гостей, не предупредив меня.

Антон стоял, не находя слов. Никогда раньше жена не разговаривала с ним таким тоном. Спокойным, уверенным, без слез и истерик.

— Прошу тебя, уйди, — тихо сказала Светлана. — Мне пора работать.

Вскоре Светлана сняла комнату у Марии Федоровны, местной пенсионерки. Комната была маленькая, но светлая, с отдельным входом. Фельдшер стала брать больше смен, экономила каждую копейку. Было непросто, но Светлана чувствовала себя в безопасности. Никто не кричал на нее, не требовал ужин, не звонил с претензиями.

Через месяц в почтовом ящике обнаружилось письмо от Нины Петровны. Свекровь писала крупным почерком: «Ты сделала больно всем, ты разрушила семью. Антон совсем сдал. Разве так поступают порядочные женщины? В наше время такое и представить было невозможно!»

Светлана прочитала письмо и выбросила его, не испытав ни малейшего чувства вины.

Со временем до нее доходили слухи об Антоне. Без присмотра жены муж стал чаще прикладываться к бутылке. Родня перестала заглядывать в гости — было некомфортно. На работу Антона так никто и не позвал — кому нужен работник, который то ленится, то пьет? В деревне его начали жалеть — сначала женщины, потом и мужики.

А Светлана жила своей жизнью. Просыпалась по утрам, пила чай на крыльце, слушая пение птиц. Никто не требовал завтрак, не обвинял, не сравнивал с другими. Мария Федоровна оказалась молчаливой и деликатной соседкой. Иногда они вместе пили чай по вечерам, но чаще Светлана наслаждалась тишиной своей комнаты.

Спустя полгода на телефон пришло сообщение от Антона: «Ты была права. Я все испортил.»

Светлана прочитала сообщение и просто удалила его. Не из злости — просто это больше не имело значения.

Однажды вечером, сидя на крыльце у Марии Федоровны, Светлана смотрела на закат и думала о том, как странно устроена жизнь. Уйти оказалось не бегством, а возвращением — к себе, к своим желаниям, к спокойствию. Не громкий хлопок дверью, а тихий, но решительный шаг стал для нее самым важным в жизни.

«Я больше не буду жить для чужого удобства,» — сказала тогда Светлана сама себе. И в этот момент впервые по-настоящему зажила.

Счёт на Софию, она у нас богатая! — свекровь щедро угощала за мой счёт, свою родню

София стояла перед зеркалом в прихожей, поправляя воротник рубашки. Офисный дресс-код требовал строгости, но даже в этих рамках девушка умудрялась выглядеть стильно. Маркетолог в крупной компании, она привыкла соответствовать определённому образу – уверенная в себе, собранная, всегда готовая к переговорам.

— Ты сегодня задержишься? — Тимофей вышел из кухни с чашкой кофе, растрёпанный после душа.

— Не планирую, но сам знаешь, как бывает, — София застегнула последнюю пуговицу и повернулась к мужу. — У тебя какие планы?

— Мама звонила, просила заехать, помочь с компьютером. Опять что-то там не работает, — Тимофей пожал плечами.

— Ладно, увидимся вечером, — София чмокнула мужа в щёку и, подхватив сумку, вышла за дверь.

Она не знала, что этот обычный разговор положит начало ещё одному витку их семейной жизни, к которому она, пожалуй, не была готова.

Первые два года после свадьбы показались Софии странным сном – из одиночки, привыкшей полагаться только на себя, она оказалась в большой, шумной семье. Свекровь Галина Васильевна, властная женщина с добродушным лицом, сразу взяла над молодыми шефство. Семейные ужины, выезды на дачу, совместные праздники – всё это звучало заманчиво для Софии, выросшей с вечно занятой мамой и без отца.

— Ну что ты, Софочка, никуда не торопись! Посиди с нами, чаю попей, — говорила Галина Васильевна каждый раз, когда невестка заезжала за мужем и пыталась быстро уехать домой.

И София оставалась. Сначала на чай, потом на ужин, потом на целые выходные в большом доме свекрови, где постоянно кто-то гостил из многочисленной родни – двоюродные братья Тимофея, тётки, дяди и их дети. Большой клан, где все были связаны не только кровью, но и какими-то сложными отношениями взаимных одолжений, долгов и обещаний.

— Ты уж, Софочка, поможешь мне с праздником? Племянница возвращается из Франции, хочу её встретить как следует, — попросила однажды Галина Васильевна, и София, конечно, согласилась.

Вот тогда и начались эти странные фразы:

— София у нас умница, сама разберётся!

— София всё организует, она же у нас с талантами!

— София, ты же не против заказать торт? Ты умеешь выбирать такие красивые!

И эти просьбы сыпались одна за другой – то торт, то украшения для стола, то какие-то деликатесы из специального магазина. София не отказывала – казалось, так она закрепит свой статус в семье, станет «своей», а не просто женой Тимофея.

Потом пришла очередь финансов. Сначала незаметно – пакет продуктов к ужину, бутылка хорошего вина, фрукты. Потом счёт в ресторане, где они праздновали день рождения сестры Тимофея.

— Давайте София оплатит! А мы ей потом скинемся и переведём на карту, — предложила тогда свекровь.

Ни о каком «скинемся» потом, конечно, речи не шло. София даже не заикнулась об этом – неудобно как-то требовать деньги с родни мужа. Особенно когда все вокруг говорят: «Ой, да София у нас богатая! Не то, что мы, простые работяги».

А София не была богатой. Просто очень трудолюбивой. Квартиру она купила сама, ещё до встречи с Тимофеем, взяв кредит и подрабатывая по ночам на фрилансе. Машину тоже. Вложения? Да, были небольшие накопления – она откладывала треть зарплаты каждый месяц, отказывая себе во многом. Просто потому, что в детстве насмотрелась, как мама вечно считала копейки.

Тимофей не был жадным или корыстным. Он просто… удобным. Удобно соглашаться с матерью. Удобно не замечать, что жена опять платит за всех. Удобно отшучиваться, когда София пыталась поднять этот вопрос.

— Да ладно тебе, Соф! Семья же! Не чужие люди, — говорил он, обнимая жену за плечи. — К тому же, у тебя ведь есть деньги, а у мамы пенсия маленькая.

Первые звоночки, что что-то не так, София почувствовала на второй год брака. Её накопления стали таять, кредит за квартиру никуда не делся, а траты росли – семейные праздники, дни рождения, юбилеи, какие-то поминки дальних родственников… И везде от неё ждали участия – не только присутствия, но и финансового вклада.

— Софочка, ты не посмотришь, какие торты сейчас модные? Ты ведь разбираешься, — говорила свекровь, и это означало: «Ты заплатишь за торт».

— Софочка, я тут список продуктов набросала, завезёшь по пути? Ты же на машине, — и это значило: «Купишь всё это на свои».

И вот теперь – юбилей тёти Нины, сестры свекрови. Пятьдесят пять лет – не круглая дата, но Галина Васильевна вбила себе в голову устроить пышное торжество.

— Соня, ты ведь поможешь? — свекровь позвонила в понедельник. — Нужно кое-что организовать. Ты же умеешь!

София согласилась, даже не уточнив детали. И вот теперь, придя домой после работы, она обнаружила Галину Васильевну, уютно расположившуюся на кухне, с листком бумаги в руках.

— Вот, Софочка, я тут список составила, что нужно купить. Ты ведь не откажешь?

София взяла листок и пробежалась по нему глазами. Красная икра, сёмга, дорогие сыры, коньяк, шампанское и… «Торт в виде рояля».

— Тётя Нина любит музыку, играла когда-то, — пояснила свекровь, заметив удивление на лице Софии. — Будет символично! Ты ведь знаешь, где заказать такую красоту?

София знала. И также знала, сколько это будет стоить – минимум пятнадцать тысяч за один торт. А весь список тянул, как минимум, на половину её месячной зарплаты.

— Галина Васильевна, а может, попроще что-нибудь? — осторожно спросила София. — Всё-таки просто день рождения…

— Что ты, Софочка! Нина – моя единственная сестра! Хочется порадовать её, — свекровь ласково похлопала невестку по руке. — К тому же, ты же у нас при деньгах, не обеднеешь!

Именно эта фраза – «ты у нас при деньгах» – всегда задевала Софию больше всего. Словно всё, что у неё было, досталось ей просто так, свалилось с неба в готовом виде. Словно за этим не стояли годы работы, недосыпания, отказов от отпуска и новой одежды.

— Хорошо, я закажу, — сквозь зубы процедила София.

— Вот и умница! — свекровь расцвела. — И ещё, можно ведь всё у тебя провести? У нас с ремонтом до сих пор не закончили, а у тебя такая красивая квартира! Покажем Нине, как хорошо устроился наш Тимоша!

София застыла. Этого ещё не хватало – толпа родственников в её квартире, которую она с таким трудом приводила в порядок! Но отказать она не смогла – опять эта мысль: «семья, надо поддерживать отношения».

Вечером вернулся Тимофей, и София рассказала ему о планах матери.

— А что такого? — искренне удивился муж. — Нормальная идея. Всё равно квартира большая, места хватит.

— Тимофей, дело не в месте, — начала София. — Это снова получается, что я должна всё оплатить и организовать. Мне кажется, это несправедливо.

— Ну что ты! Мама просто попросила помочь, — Тимофей развёл руками. — Ты же знаешь, у них с ремонтом проблемы, и вообще… Ты ведь можешь себе это позволить.

— А твоя мама не может?

— Соф, не начинай. У мамы пенсия, у тёти Нины тоже. А ты молодая, успешная, — Тимофей улыбнулся и подмигнул. — Ну что, ты у нас богатая — не обеднеешь.

И эта фраза, эта дурацкая, обидная фраза, которую она столько раз слышала от свекрови, теперь прозвучала из уст мужа. София застыла, глядя на Тимофея, словно видела его впервые. В горле пересохло.

— Я не богатая, Тимофей. Я просто много работаю, — тихо сказала она. — И да, у меня есть деньги, потому что я экономлю, откладываю, планирую. А не потому что они с неба падают.

Тимофей махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

— Ладно-ладно, я понял. Но ты ведь всё равно поможешь? Мама уже всем сказала, что праздник будет у нас.

София посмотрела на мужа долгим взглядом и медленно кивнула. Внутри что-то переключилось. Решение сформировалось само собой, чёткое и ясное.

За три дня она организовала всё по списку Галины Васильевны — заказала торт-рояль, купила деликатесы в дорогом супермаркете, выбрала напитки, даже украсила квартиру. Тщательно сохраняла все чеки, складывая их в отдельный конверт.

В день торжества квартира наполнилась гостями. Двоюродные братья Тимофея с жёнами, тётки, дяди, какие-то дальние родственники, которых София видела второй раз в жизни. Виновница торжества, тётя Нина, полная женщина с крашенными в медный цвет волосами, принимала поздравления, не скрывая удовольствия.

— Какая красота! — восхищалась тётя Нина, разглядывая стол. — Софочка, ты просто волшебница!

— Да, наша София умеет, — с гордостью произнесла Галина Васильевна, будто это была её заслуга. — Молодец девочка, всё на себе тянет.

Гости расселись за столом. Разговоры, тосты, звон бокалов. София механически улыбалась, подкладывала закуски, разливала напитки. В голове крутилась одна мысль: «Последний раз».

После третьего тоста Галина Васильевна, раскрасневшаяся от выпитого, подняла бокал.

— А давайте выпьем за нашу щедрую хозяйку! За Софию! Она у нас молодец, всё на себе тянет. Ну, она у нас богатая, пусть угощает! Не на Тимофееву зарплату же гуляем!

За столом раздался смех. Кто-то даже захлопал.

София медленно поднялась из-за стола. Гости притихли, решив, что сейчас последует ответный тост. Но София молча вышла из комнаты, оставив всех в недоумении. Через минуту вернулась с конвертом в руках.

— Галина Васильевна, — голос Софии звучал спокойно, — раз уж я, как вы сказали, хозяйка банкета, то вот, пожалуйста, счёт.

София достала из конверта чек и протянула свекрови.

— Восемнадцать тысяч восемьсот рублей. Думаю, родне будет приятно поучаствовать. Можете разделить эту сумму между собой, как вам удобно.

За столом повисла тишина. Тётя Нина замерла с недожеванным куском торта. Тимофей уставился на жену, нервно комкая салфетку в руках. Кто-то из гостей от неожиданности уронил бокал, и звон разбившегося стекла прозвучал как выстрел.

Галина Васильевна побагровела, глядя на чек перед собой.

— Что это значит, София? — процедила свекровь. — Ты шутишь так?

— Ничуть, — София продолжала улыбаться. — Вы ведь сами только что сказали, что я угощаю. А я просто предложила разделить расходы. Семья ведь, не чужие люди. Верно?

Галина Васильевна переводила взгляд с чека на Софию и обратно. На лице свекрови отражалась гамма эмоций — от недоверия до возмущения.

— Тимофей! — наконец выдавила свекровь. — Ты что, позволяешь жене так себя вести?

Тимофей растерянно посмотрел на мать, потом на Софию. Он открыл рот, но не нашёл слов. Впервые за их брак Тимофей увидел жену такой — спокойной, решительной, без тени сомнения на лице. И это его ошеломило.

— Я… мы… — промямлил Тимофей, но договорить не успел.

— Я, пожалуй, пойду, — тётя Нина поднялась из-за стола. — Что-то мне нехорошо стало.

— И нам пора, — поддержал кто-то из родственников.

Торжество свернулось за считанные минуты. Гости спешно прощались, избегая смотреть Софии в глаза. Чек так и остался лежать на столе — Галина Васильевна не взяла его, но и возразить ничего не смогла.

Когда последний гость ушёл, Тимофей наконец обрёл голос:

— Ты с ума сошла? Зачем ты это устроила?

— А что я устроила? — София начала убирать со стола. — Просто предложила разделить расходы. По-семейному.

— Ты опозорила маму перед всей роднёй!

— Нет, Тимофей, — София покачала головой. — Это твоя мама годами позволяла себе использовать меня как банкомат. И ты это позволял.

— Да никто тебя не использовал! — возмутился Тимофей. — Ты всегда сама соглашалась помочь!

— Потому что думала, что так строятся отношения в семье, — София поставила стопку тарелок в раковину. — Но сегодня я поняла, что ошибалась. Никому не нужны мои усилия или моё время. Только мои деньги. И знаешь что? Я больше не собираюсь никого угощать. Если хочешь праздников — организовывай сам. А меня оставь в покое.

Тимофей смотрел на жену с недоумением. Перед ним стоял незнакомый человек — твёрдый, решительный, с ясным взглядом.

— Ты не можешь так поступать с моей семьёй, — наконец выдавил Тимофей.

— Могу, — спокойно ответила София. — И буду. Потому что это и моя жизнь тоже.

На следующий день телефон разрывался от звонков. Галина Васильевна, тётя Нина, другие родственники — все хотели высказать своё возмущение. София не брала трубку. К вечеру звонки прекратились.

Неделю спустя Тимофей попытался заговорить о примирении.

— Мама зовёт на воскресный обед, — осторожно сказал он. — Может, поедем? Она готова извиниться.

— Нет, — ответила София, не отрываясь от книги. — Я занята.

— Соф, нельзя же вечно обижаться!

— Я не обижаюсь, — София подняла взгляд на мужа. — Я просто больше не хочу участвовать в этих мероприятиях. Точка.

С тех пор семейных посиделок больше не было. Родственники Тимофея придумывали разные предлоги: то «времени нет», то «неудобно», то «лучше по-своему». София не настаивала. Она вернулась к своей прежней жизни — работа, саморазвитие, встречи с друзьями. Людьми, которые ценили её саму, а не её кошелёк.

Отношения с Тимофеем изменились. Муж стал более внимательным, осторожным в просьбах. Больше не позволял себе фразы вроде «ты же богатая». Но трещина уже появилась, и оба это чувствовали.

Через полгода после памятного дня рождения тёти Нины София сидела на кухне, наслаждаясь редким моментом одиночества. Тимофей уехал к матери — снова чинить компьютер или что-то в этом роде. В квартире было тихо. На столе стояла чашка чая и лежала книга.

София смотрела в окно и думала о том, как изменилась её жизнь после одного-единственного вечера. Больше никаких назойливых просьб. Никаких намёков на её «богатство». Никаких обязательных мероприятий, где она чувствовала себя чужой.

Странно, но она не испытывала ни злости, ни обиды. Только спокойствие. И уверенность, что поступила правильно.

София поняла важную вещь: если ты удобна — тебя используют. Но стоит один раз вслух назвать цену этого удобства — и люди разбегаются, словно им предъявили счёт за собственную совесть.

Отхлебнув чай, София улыбнулась своим мыслям. В её доме больше не угощали за чужой счёт. И это была её маленькая, но важная победа.