Твоей жене пора узнать, что я беременна от тебя, – говорит моя родная сестра

— Моей сестре пора узнать, что я беременна от тебя, Клим! — сестра одной единственной фразой убивает все мои надежды.

Дышать становится невозможно. В горле как будто встал ком и не пропускает кислород. Впиваюсь пальцами в коробку с приглашениями. Мне кажется, что она поможет мне не упасть. Не даст грохнуться на пол прямо здесь и сейчас. Но кое-что все-таки падает. Мое сердце. Оно катится в пятки на огромной скорости, и в следующую секунду разлетается на мелкие осколки, потому что я без сомнений слышу голос мужа.

— Нужно еще немного подождать, — слова мужа разбивают мою надежду на ошибку, — не капризничай.

Горло как будто кто-то сдавливает пальцами. Я хватаю ртом кислород, но его как будто нет.

Это без всяких сомнений голос Клима. Таким тоном он обычно разговаривал со мной, когда я обижалась.

— Я не собираюсь рожать ребенка не в браке, Клим! Либо ты решишь этот вопрос, либо…

— Мне так нравится, когда ты злишься, — голос мужа становится хриплым и я чувствую, что меня сейчас вывернет.

Пальцы немеют, и я не могу найти ключи, которые спрятала в карман. Я хочу уйти. Сбежать. Мне срочно нужно на свежий воздух. Это все сон. Дурной сон. Кошмар. Кажется, что вот-вот и я открою глаза. Это не может быть правдой. Мой Клим… который меня безумно любит? Муж, который постоянно твердит как сильно хочет от меня ребенка?

Перед глазами все плывет и только сейчас я понимаю, что плачу. Слезы градом скатываются по щекам. В грудной клетке что-то больно сдавливает и тянет.

— Тебе больше не удастся уйти от этой темы! — Голос сестры больше не звучит так возмущённо. Он становится хриплым, с нотками флирта. А тошнота все сильнее и сильнее подкатывает к горлу.

— Я разведусь с ней в течение месяца, обещаю, — на этих словах Клима из моей руки выпадает коробка. Она с грохотом падает на пол. Пальцы настолько онемели, что я не смогла ее удержать.

— Что это?! — Сестра выкрикивает, а я в это время пытаюсь занемевшими пальцами найти в кармане ключи. Бросаюсь к двери, но чертовы ключи все никак не могу достать. Перед глазами все расплывается, я слышу собственные всхлипы. Но в следующую секунду замираю на месте.

— Мира! — Голос мужа как будто меня парализует, ноги врастают в пол, и я не могу пошевелиться.

Не поворачиваюсь. Не могу и не хочу видеть никого из них. Мне сейчас настолько больно, что хочется выть. Но внутри все еще живет маленькая надежда на то, что всему этому есть объяснение. Что то, что я услышала, неправда. Галлюцинации.

Я силой заставляю себя обернуться. Хочу увидеть сестру. Посмотреть ей в глаза. Она ведь не могла так со мной поступить, правда? Мой родной человек. Родная сестра. Вот только Лера даже не думает проходить дальше. Она стоит в коридоре в пол оборота, обнимает себя руками за плечи и смотрит под ноги.

— Мира, что ты здесь делаешь? — Голос мужа звучит с раздражением. Судя по всему, он выбрал тактику нападения. Оправдываться он явно не намерен. Но я продолжаю смотреть на сестру, которая даже не оборачивается в мою сторону. Не смотрит на меня.

Взгляд машинально скользит к ее выпуклому животу. Я судорожно пытаюсь вспомнить на каком она месяце. Эта информация совершенно вылетела из головы. Она носит его ребенка. Ребенка от моего мужа! Моя родная сестра и любимый мужчина. Предатели.

Шестой. У нее шестой месяц. Живот уже очень хорошо видно. В висках пульсирует. Он с ней уже минимум как шесть месяцев. С моей сестрой. Наверное, сейчас, самое время истерически засмеяться. В груди до боли что-то сдавливает. Я снова перевожу взгляд на мужа.

— Судя по всему, это и есть твои очень важные переговоры? — грустно усмехаюсь, голос дрожит. Это от слез, которые катятся по моим щекам.

Я никогда не понимала выражения «жизнь рушится на глазах». Сейчас же я его прекрасно понимаю. У меня на глазах рушится все. Счастливый брак, хотя таким он, кажется, был только в моих мечтах. Все мое будущее, которое я успела нарисовать в своей голове.

— Мира, все не так как ты…

Вот сейчас из горла вырывается истерический смех. Громкий. Страшный. Он решил пойти стандартным путем.

— Конечно нет, моя сестра беременна не от тебя, да?! — Я повышаю голос, от чего муж кривится.

— Давай спокойно поговорим? — Клим делает ко мне шаг, а я в ужасе отпрыгиваю назад. От одной мысли, что он может ко мне прикоснуться, меня начинает тошнить.

— Мне жаль, что ты узнала все так… — Лерин голос звучит глухо, она все также не подходит. Стоит в стороне. Прячется за спиной моего мужа. МОЕГО! Никогда не думала, что Лера не знает, что чужое трогать нельзя!

— Тебе жаль? — Из груди снова вырывается истерический смешок.

— Мира, я могу все объяснить, — Клим снова делает шаг, а я сильнее сжимаю ключи в пальцах. Отступаю назад.

Глаза снова находят сестру. Ее живот. Шестой месяц. Их ребенок скоро появится на свет. Он был с нами одновременно. Пытался завести со мной ребенка, когда сестра уже была беременной. Мерзко и тошно. Именно так я сейчас себя ощущаю.

— То, что она родит, ничего не изменит между нами. У меня просто будет ребенок на стороне.

Мои глаза распахиваются от дикого шока.

— Просто ребенок на стороне? — Шепчу, потому что голос охрип.

— Ты совсем вообще?!

Муж оборачивается на голос сестры, а я пользуюсь случаем и открываю дверь ключом. Выбегаю в подъезд. Перед глазами все плывет из-за слез.

— Мира, стой! Подожди! — Клим кричит мне вслед, и я тут же бросаюсь к лестнице. Быстро сбегаю вниз. Цепляюсь ногой и только чудом не скатываюсь по ступенькам.

Я вся дрожу, слезы продолжают бежать из глаз. На душе так плохо, что хочется выть. Как он мог? Как он мог так со мной поступить?! За что? За что он так со мной?

Выбегаю на улицу. Погода как будто чувствует, насколько мне плохо и плачет вместе со мной. На улице идет дождь. Сильный. Пока бегу к машине, слезы смешиваются с каплями дождя. Вздрагиваю от громкого раската грома и крика мужа.

— Мира, остановись!

Обернувшись, я вижу, что он бежит за мной. На секундочку. Всего лишь на одну секундочку. Мне хочется поддаться слабости. Остановиться. Дать ему подойти. Уговорить меня. Заставить поверить в его ложь. Не убивать все то, что есть между нами. Но я не позволяю себе поддаться этой слабости. Добегаю до машины, отрываю дверцу и тут же забираюсь в салон. Блокирую все двери изнутри. Клим буквально через несколько секунд стучит в стекло. Что-то кричит. Но я даже не смотрю в его сторону. Просто сжимаю руль и позволяю себе наконец выпустить все эмоции. Громко кричу. Настолько громко, что уши закладывает. Пальцы сжимают руль до боли. Но эта боль не сравнится с той, которая убивает меня изнутри. Режет на части. Не оставляет от меня и живого места.

Завожу машину, включаю фары и когда уже хочу нажать на газ, то замираю в нерешительности. Я припаркована так, что выехать могу только поехав вперед. И Клим тоже это прекрасно понимает, именно поэтому он становится на моей дороге. Расставляет руки в стороны, давая понять, что проехать я смогу только если собью его. От злости сжимаю руль еще сильнее. Я уже не чувствую пальцы от того, насколько сильно сжимаю руль. Появляется соблазн. Кажется, муж совершенно не понимает на что я способна в таком состоянии.

Я настолько его сейчас ненавижу, что в голове и правда проскакивают мысли выжать газ. Поехать вперед. В суде же, наверное, возьмут во внимание мое состояние аффекта? Господи, о чем я вообще думаю?

Всхлипываю, смахиваю слезы с ресниц. Резко дергаю машину вперед. Ровно настолько, чтобы муж понял, что я не шучу. Он резко отпрыгивает вперед, а я грустно улыбаюсь. Ну, конечно, это все было красивой игрой. Клим слишком себя любит, чтобы стать жертвой.

Он еще что-то кричит, пытается броситься к машине, но я выжимаю газ и вылетаю со двора. Не хочу слышать его голос, не хочу его видеть. После всего увиденного хочется глаза с хлоркой промыть.

Как Лера могла?! Как могла родная сестра так со мной поступить?! Она ведь всегда его ненавидела. Всегда говорила, что он недостойная партия. Бабник. Человек, на которого нельзя положиться. Всегда поддевала меня по поводу того, что я наивная дурочка и просто не хочу замечать реальность. В памяти всплывают воспоминания о том, как Лера сдала меня отцу. Как рассказала о моих отношениях с Климом. Я-то с ней делилась и считала, что она будет хранить мои тайны. А она пошла и все рассказала отцу. Рассказала все в подробностях.

Отец тогда так кричал. Такой устроил скандал. Говорил, что я опозорила семью, связавшись с таким как Высоцкий. Как я же рыдала и кричала, что его люблю. «Он ведь тобой просто пользуется. Наивная дурочка, которая повелась на его сказки». Это Лера бросила через плечо, когда я кричала, что никогда ей не прощу. И ведь она правда считала его недостойным. Она даже кривилась от мысли, что он может породниться с нашей семьей. И самое главное, она считала, что он меня бросит. Не станет объясняться с отцом. Просто бросит меня в этой ситуации.

Я хорошо помню ее лицо, когда Клим приехал и забрал меня. Отец не дал ни копейки на нашу свадьбу. Высоцкий все сам. Устроил праздник, который я хотела. У меня было шикарное белое платье. Такое было только в одном экземпляре. Только у меня. Оно до сих пор висит дома. Я всегда улыбаюсь, когда на него смотрю. Ведь оно хранит столько радостных воспоминаний. Хранило. Потому что сейчас я хочу в клочья его порвать.

— Ненавижу, — выдаю хрипло, потому что от слез голос охрип.

У нас же все было хорошо. Идеально. Никаких проблем в личной жизни. У нас были общие интересы. Он всегда делился со мной своими идеями. Советовался как поступить в бизнесе. Какое решение лучше принять. И я советовала. Даже придумывала для него интересные идеи, и он их воплощал. Я не понимаю, в какой момент все пошло не так. Не представляю.

На весь салон раздается звонок моего телефона. Перевожу красные от слез глаза на экран. Я была уверена, что это сестра или Клим. Но нет, звонит Яна. Несколько секунд я нахожусь в полной прострации. Не понимаю почему она звонит. И только потом вспоминаю, что она же делает подарок. Подарок для негодяя, который спит с моей сестрой. Для того, кто подло вставил нож мне в спину.

— Да, — голос хрипит. Я включаю громкую связь.

— Так, с тебя шоколад, потому что я все закончила. Красиво оформила и даже упаковала. — Подруга сообщает это радостным голосом. Она старалась. Для меня. Спешила сделать все вовремя и красиво.

— Хорошо, спасибо, — всхлипываю.

— Мир, случилось что-то? — Яна молчит несколько секунд, а после аккуратно начинает прощупывать почву. Я же снова всхлипываю и слезы с новой силой начинают катиться по щекам.

— Я… я… — Голос дрожит, я не могу выговорить ничего разборчиво. — Она… он… я туда… а они… — Перед глазами все расплывается, слезы полностью застилают глаза.

Сжимаю руль сильнее. Сейчас я совершенно не осознаю, что нахожусь за рулем. Лечу по трасе. Это как будто отошло на второй план. На первом плане адская боль. Мне так больно, что больше ни о чем думать не получается.

— Мира, слышишь меня?! Ты где?! — Подруга начинает кричать, потому что последние несколько секунд я просто громко вою.

Я всхлипываю, пытаюсь успокоиться, отрываю бардачок, чтобы достать салфетки и наконец промокнуть слезы, как тут яркая вспышка меня ослепляет. Громкий звук, который закладывает уши, свет настолько яркий, что я зажмуриваюсь, а после сильный удар. Меня дёргает вперед, голова больно ударяется о руль

— Мира!!! Мира!!! — Истерический крик подруги — это последнее, что я слышу перед тем, как погрузиться в полнейшую темноту.

Неразлучники

Зина тихонько плакала уткнувшись в сложенные на столе руки, держащие платок.

Они с Виктором прожили двадцать пять лет, душа в душу и вот на тебе…

Зина опять тихо заплакала.

Стыд-то какой? Как людям в глаза смотреть? Что детям сказать? Что отец на пятом десятке лет вдруг любви и ласки захотел, чужой…

Хотя, как чужой…

Зина вспоминает, как привёз он её к себе в деревню после службы, она тогда ещё приметила эту волоокую красавицу, кровь с молоком, как говорится.

Высокая, черноглазая, чернобровая, с косой толстой через плечо, она, Зина, таких только по телевизору видела, когда фильмы смотрела с родителями, ну в книжках ещё читала.

Эта красивая, высокая девушка стояла в толпе пришедших гостей, друзей и родственников.

Она вроде бы со всеми, но в то же время и одна стояла.

Зине тогда показалось, что Виктор будто глазами ищет кого-то, но это понятно, друзей выискивает, три года дома не был.

Два служил, да год ждал, когда Зина учёбу закончит.

Потом всё же переманил жену к себе на родину.

-Зина, у нас и поля с пшеницей, знаешь…такие бескрайние, золотом стоит и чуть колышется, у нас лука, а на них травы медовые, у нас реки с водами хрустальными у нас лес грибов полный, да ягод.

А люди, Зина…Люди у нас какие…Да и возможностей больше хоть для тебя, хоть для меня, дети потом пойдут, там до города, тридцать минут и вот тебе цивилизация, ну?

Кино, театры, кафе, музыка…

Там родители мои, Зина.

Знаешь какие мама пироги печёт, ум отъешь, на всю округу, когда надо на какой-то праздник, так к маме моей идут, заказывают.

А отец? Ты знаешь как он сало коптит, а рыбу? Сам выловит, сам закоптит.

Ты ела хоть раз лещика копчёного? Эх, Зина…

А ушки, ушки свиные засоленные и подкопчённые, да под пивко, да после баньки…Зина.

А знаешь какие у нас заросли малины, смородины разной, вишни красной и чёрной…

Сманил в общем,

— Поехать что ли? — спрашивает у тётки, у которой воспитывалась Зина, после того, как бабушка умерла, а мать вышла опять удачно замуж, она каждые три года замуж удачно выходила, детей больше правда не рожала, но и Зину воспитывать желанием не горела.

-Не знаю Зинуша, смотри сама, — тётка была добрая, тоже уже в возрасте, Зининой матери она скорее в матеря бы сгодилась, чем в сёстры. Тёткины дети, с Зининой матерью на танцульки вместе бегали, вот такая разница в возрасте- ежели чего, Зина, вернуться есть куда, бабушкин домик за тобой храниться, ты же знаешь, да и я…не выгоню.

Так Зина и решилась поехать за мужем…

А познакомились они, так вообще странно.

Она шла с девчонками после фильма, ремешок на туфельке расстегнулся, она и остановилась.

Побежала догонять девочек, да споткнулась и упала, коленку рассадила себе.

Мимо солдатик шёл, поднял её, помог до общежития доковылять.

Статный солдатик, красивый, Зина на таких парней и смотреть боялась.

Она вообще на парней не смотрела, училась справно, девчонки позовут с собой, так максимум в кино сходит и то…на детский сеанс.

Не признавалась никому, боялась, как мать стать, такой же…Её отец Зинин обманул, наобещал с три короба, а сам…женатый оказался, а жена его ещё и пригрозила, мол в райком пойду, пусть её, это Зинину мать будущую, через комсомол прошерстят…

Так Зина без отца и осталась, а потом и мать, на сестру старшую ребёнка Зину, то есть бросив, ускакала счастье искать, ищет до сих пор…

Потому и боялась Зина, а ну как…вдруг тоже, обманет какой…

Потому и Виктору не доверяла, пряталась о него, когда у училища караулил…

полгода ухаживал, потом жениться предложил.

-Ты же не будешь мне изменять? — спросил молодую жену, держа лицо её в руках своих.

-Нет, — пропищала Зина.

Виктор был очень красивым и…каким-то холодным немного. но, Зина не знала, она думала, что так и должно быть…

О том, что Виктор уже был женат до неё, она узнала уже спустя три года когда родила первенца, Серёжу.

-Как женат был, — вытаращила глаза на женщину в сельсовете…

-Да так, сплетничать не буду, женился до армии за месяц, а спустя год, молодая жена подала на развод…А ты не знала? Детей там не было…

Хотела было Зина расспросить супруга, да посмотрела в глаза его счастливые, посмотрела на то, как он Серёжу нежно на руки берёт, да и…решила не тревожить.

А зачем?

Ну что с того что она узнает?

Разве он хоть как-то дал усомниться в себе? Нет.

Потом Ниночка родилась, тоже папина любовь любовная.

Всё хорошо у них было, не ласковый Виктор, так он же мужик, а не кошка.

Дети выросли, выучили их, Нина доучивается, Серёжа уже работает, всё, как у всех, даже лучше.

За эти годы и тётка умерла у Зины, и домик она бабушкин продала, деньги Виктор велел не тратить на книжку положить, мать остепенилась, с мужчиной живёт, хороший вроде бы, мать не обижает.

Ребята Зинины постоянно в гости к ним ездили, да и они с Виктором, мать прям бабушка — бабушка стала, хозяйка, всё у Зины прощение просит, а Зина и не обижалась, мать всё — таки, единственная из взрослых родная душа.

Хорошо всё было…

До прошлого лета.

Заметила Зина, что Виктор вроде задумчивым стал.

-Не заболел ли, Вить.

-Нет, Зинуша…Всё хорошо…

А потом…потом люди глаза открыли.

-Да валандается твой Виктор с Людкой Карасёвой, прости подруга, но молчать сил нет, больно видеть, как ты за ним всю жизнь вьюном вьёшься, а он…

-Как это…валандается?

-Да так, сама видела, припёрлась она, домой…Промоталась полжизни, это же она…она первая жена Витькина, по дурости это всё было. Не доверял он ей, вот и потащил в ЗАГС, перед армией, расписываться…

А она…не успел Витька сапоги солдатские примерить, как с приезжими студентами закрутила, потом вообще…эх, да ну что теперь говорить.

Он горевал сильно,мне брат рассказывал, хорошо, хоть не сбежал… любил видно заразу такую, ему с полгода оставалось дослужить, когда она на развод подала.

Видимо уже ждать нельзя было, тянуть, там пузо на нос лезло, вот она за этого москвича- студентика и вышла замуж.

Да не пожилось, москвичи -то видно не шибко обрадовались такой невестке.

Сына она мужу оставила или забрали у неё, врать не буду, к вашему приезду она свободная была уже.

Пришла, наряжённая тогда…

Тёть Поля всем приказала молчать, а нам с девками велела за Людкой следить, чтобы даже глазочком не поглядела в вашу сторону.

Она тогда упилась сильно, там девчонки- малолетки таскались с ней, да пацаны, то на речку за ней бежали, топиться она побежала, то ещё что.

Ну видимо всё же Виктор не повёлся на неё и она уехала.

Те года приезжала с разными, что ты, в богатстве жила.

Мать то её, с бабкой, всё хвалились…вот мол, Людочка, ценят её, на работе и вообще…

Что же вернулась то, через столько лет, хвост поджав, видно вышла в тираж, никто не хочет себе содержанку престарелую.

Закрутила перед Виктором хвостом-то, уже многие говорят, то там её видели, то там, а ещё устроилась на работу, чтобы перед глазами Витиными быть всегда.

Ну люди -то не дураки, быстро всё поняли…

Старая любовь не ржавеет, — вздохнула соседка, — ох, какая пара они были, Зина, я те дам. красивые, статные, он идёт бывало, как сейчас помню, тёмно синяя такая тениска на нём, под цвет глаз, волосы смоляные, она павой из калитки выплывет, туфельки на каблучках, платьице воздушное и под ручку его хоп, идут, словно какие артисты…

Красота…

Ну вот такая Людка она, шало пут ная.

Зина не дослушала соседку, отговорилась тем, что некогда ей.

Виктор заехал в обед, чмокнул рассеянно в макушку, сказал, что в командировку, на три дня, собрал вещи и уехал…

А оно вон что командировка…

кое — как поужинав Зина легла на диван, укрылась старым пледом, начала жизнь свою вспоминать.

Неужели четверть века любил ту, предательницу? А ей, Зине врал? И детям врал, всем врал? Неужели он такой Виктор? А как она не видела? Как не замечала? Так скрываться…

Это что же там у него в душе -то творилось, что двадцать пять лет, с нелюбимой в постель ложится.

Плачет Зина, заливается.

А свекровь? Неужели всё знала и покрывала его? Какие же они…все всё знали, а она, словно глупая, словно в вакууме жила…

А он…

Плачет Зина, слёзы горячие катятся по щекам, по шее, по груди у женщины.

Уже сил нет, уже заикается, а всё не может успокоится, глупая, какая же она глупая, всю жизнь во лжи прожила…

Уснула.

Слышала ночью, вроде машина гудела, да так наревелась, что глаз разомкнуть не смогла.

Утром встала, голова тяжёлая.

Смотрит, Виктор выходит из комнаты, она одеялом укрытая.

— Зина, ты что? Что случилось -то, приехал, смотрю, свет на кухне горит ты свернулась калачиком на диване, я не стал будить уж, одеялом накрыл, ты будто всхлипывала всю ночь, вставал к тебе, крепко спала…

-А ты? почему вернулся?

-Здрасти, приехали, а что же ты милая моя, родному мужу не вернуться желала?

Зина заплакала, да как высказала всё.

Выслушал всё с удивительным спокойствием Виктор.

— Всех слушала Зина, а у меня спросить не судьба?

Всё так, да не так.

Я поначалу, да, хоть в омут головой, любовь же первая. А потом тебя встретил, не влюбился с первого взгляда, нет…

Но, такая ты мне, Зинуша моя родная показалась, что сам себе поклялся, если согласишься стать моей женой, я тебя никогда не обижу сам и в обиду никому не дам…

А когда Серёжка родился, я и понял, как сильно тебя люблю, по настоящему, Зин…

Что касается Людмилы…

Ну перевстречала, хвостом крутила, дая как-то по-молодости если не пошёл к ней, зачем же мне на старости -то лет стыд такой испытывать, про беса под ребро, это не ко мне…Зин.

Я ей сказал, что нет ничего у меня к ней,жену люблю и дорожу, а она…как стрекоза из басни, ну ей богу.

А что смурной ходил, Зин…да я дело одно замыслил, сам боялся сглазить…Хочу в фермеры податься, ты как на это смотришь? вот, за документами ездил…Разрешили всё, Зин.

Раньше ещё всё сделал, вернулся, а тут жена…зачем, мол приехал…А соседка…так она же ей, Людке, подружка задушевная, а ты не знала? Вот же, старые…перепёлки, всё в какие-то страсти, да любови играют, этой -то понятно, скучно, ну, атой…надо куда-то пристроиться, всю жизнь пропрыгала…

Давай, смотри чего я удумал, Зина…

Всхипнула Зина, прижалась к плечу родимому.

Виктор поцеловал её.

-Ну женааа, на минуту недьзя оставить, мы с тобой как эти, попугаи, что вместе живут…Ты, Зинуша, ка кмой дед, царствие ему небесное, бабка в район соберётся, всё…бросила, уехала, весь исписхуется.

Да как эти попугайчики -то называются?Вот же…мне о деле надо думать, а тут поугаи…

-Неразлучники?

-Ну, точно неразлучники.

Смотри, Зинуша…