Сын прогнал деревенскую мать со своей свадьбы, стало стыдно перед своими друзьями

Алексей снова огляделся вокруг. Он жутко переживал, что кто-то успеет его заметить, что увидят, как он снова садится в обшарпанный пригородный автобус. Теперь его окружение было совсем другим: знакомые могли бы посмеиваться, если бы пронюхали, что он родом из захолустья, где живёт его мама, к которой он время от времени наведывается.

Бесспорно, спокойнее было бы, если бы он туда вообще не мотался. Вот только вкалывать на дядю Алексей не собирался, а средства для жизни где-то брать было нужно. Пару раз в месяц он отправлялся в деревню, чтобы привезти продукты и немного денег.

Мать, по сути, содержала своё хозяйство ради него. Всё продавалось на рынке, а вырученные деньги она бережно складывала, копила для сына. В этот визит он решил остаться на два дня, чтобы объяснить, что не будет приезжать так часто, так как якобы нашёл работу. Хотя в его жизни назревали серьёзные перемены.

Эта история началась не больше 3 месяцев назад. Тогда Алексей и встретил её, Карину. Она была не просто очередной девушкой, а идеалом, который он себе не раз рисовал в воображении.

Стильная, красивая и уверенная в себе, да и деньги у неё были, а если точнее, у её отца. Он снабжал Карину такими суммами, о которых Алексей и мечтать не мог. Но ей всегда было мало — она, как и Алексей, не поддерживала трудовую дисциплину, но обожала веселиться, как будто деньги никогда не кончались.

Лёша был от неё в восторге и каждый раз с замиранием сердца смотрел на любимую. Они быстро сблизились, оказалось, у пары много общего, и почти всё время они были неразлучны.

Однажды, после разговора с отцом, Карина в гневе бросила телефон об стену:

— «Хотелось бы перестать за тебя краснеть». Нет, ты это слышал? Краснеет он за меня! — бросила она.

Алексей, который встречал отца Карины лишь однажды, предложил:

— А как тебе идея всё изменить? Выйди замуж. Отец наверняка даст тебе долю в компании, и ты моментально станешь не только самостоятельной, но и весьма обеспеченной.

Карина посмотрела на него так, будто увидела призрака.

— О, как! Так ты, оказывается, намного сообразительнее, чем я предполагала.

Тут же она запрыгнула к нему на руки:

— Так, Лёш, выйдешь за меня замуж?
Поначалу парень не осознавал всего происходящего, но вскоре в его воображении нарисовалась жизнь с Кариной. Конечно, он хотел жениться на такой, как она, да и жизнь в достатке не выходила у него из головы.

До торжественного события оставалось меньше месяца, и он искренне верил, что и в этот раз мать поможет с деньгами на приличный костюм. Хотя Карина утверждала, что все расходы она оплатит, для него этот момент был делом принципа. Немного подумав, Лёша решил не рассказывать маме про грядущее событие, не собирался, потому что стыдился. Думал, что будет лучше, если всё пройдёт тихо и незаметно.

Мать, хотя и оставалась ещё полной сил, выделялась деревенской навозной простотой. Во что её ни наряди, деревенщина безудержно пёрла изнутри.

В общем, Алексей промолчал.

Беседа прошла, как он и рассчитывал. Мать похвалила его за то, что якобы оформился на работу, и положила перед ним внушительный свёрток с деньгами.

— Видимо, материнское сердце почуяло, что денежки вскоре понадобятся, вот забила и продала поросят, а видишь, получилось как раз вовремя. Прикупил бы себе одёжку приличную, — предложила мать. — Эта, вон, совсем истрепалась, потёртая да застиранная.

Лёша едва сдержал смех.

— Это не такая уж и проблема. Благодарствую, родная, я ведь знал, что ты не оставишь меня в беде, что могу на тебя рассчитывать.

Вера Максимовна обняла сына.
— Я же твоя мама. Как я могу отвернуться от тебя?

На следующее утро, покидая родной дом, Алексей покосился на неё, подумав, что может уже вообще не увидит её, что этот визит был последним.

Он сюда больше не собирался, ведь надеялся, что деньги у него теперь будут свои. А к нему мать никогда не поедет, потому что просто не знает, где его искать. Для него начинался новый этап жизни, в котором для неё места не было.

Свадьба проходила в самом престижном ресторане города. Карина выглядела потрясающе в образе невесты и на этот раз не перебрала с алкоголем.

— Потерплю до конца этого мероприятия, иначе отец будет очень недоволен, — шутила она.

На самом деле у отца были основания для переживаний, ведь Карина порой теряла над собой контроль в состоянии опьянения и могла творить абсолютно дикие вещи.

Когда гости начали вручать подарки, внимание Алексея вдруг привлекла женщина, стоящая в углу зала. Это была его мать. Она пробиралась через толпу с огромной сумкой, полной банок с домашними заготовками.

Его прошиб холодный пот. Он тихо сказал Карине, что скоро вернётся, и побежал навстречу матери. Схватив её за руку, он вывел женщину на улицу.

— Лёшенька, куда это ты меня ведёшь? Я так переживала, что не успею. Телеграмма, видимо, не дошла. Галька почтальонша ногу сломала, дома лежит. Хорошо, что по телевизору услышала про свадьбу дочери олигарха, — сказала она на ходу. — И там твоё фото было, сыночек! Ох, поздравляю, родной!

Алексей, сорвавшись, прокричал:

— Почему ты здесь? Хочешь мне всё испортить?

— Алёшенька, что ты такое говоришь? Я ведь к тебе на свадьбу пришла, привезла твоим друзьям домашние заготовки, пусть настоящей еды попробуют, — ответила она с воодушевлением.

— Не хочу тебя здесь видеть. Ты понимаешь, что тебе не место в этой компании? Ты хоть представляешь, какого уровня люди здесь собрались?
Вера Максимовна смотрела на сына, её глаза уже заискрились слезами.

Алексей, не оглядываясь, вернулся в ресторан, откуда доносились звуки музыки. Вера осталась стоять посреди улицы. Она немного успокоилась, потом подняла свою сумку и медленно пошла прочь, оставляя за собой след от варенья из разбившейся банки.

Подарков на свадьбе было так много, что к работе на фирме, полученной в подарок, Алексей и Карина приступили лишь через два месяца. Им пришлось услышать от её отца уговоры, что если они не займутся фирмой, то она может быть продана.

Собравшись с духом, они наконец взялись за дело. На их взгляд, главным было найти компетентного управляющего, на которого можно положиться. Странно, но именно Карина нашла подходящего человека: молодого и сообразительного мужчину, который сразу понял, как управлять бизнесом.

Алексей верил, что они с Кариной теперь обретут спокойствие и счастье. Однако его ждало разочарование. Кристина, раньше занятая лишь развлечениями, внезапно переключилась на работу. Это его озадачило и даже ранило, ведь он представлял себе другое будущее.

Он был уверен, что нанятый женой Константин, отлично справлялся с делами. Почему Карина проводила столько времени в офисе?

Три месяца Алексей молчал, но наконец не выдержал и высказал жене всё.

— Мы не так договаривались! Ты целыми днями на работе, хотя у тебя есть Константин, которому ты платишь. Пусть он и занимается всеми делами! Мы с тобой уже давно никуда не выходили.

Карина странно посмотрела на него.

— Да, дорогой, ты прав. Я подумаю, куда можно съездить.

Позже тем же вечером она сообщила, что их пригласили друзья в загородный дом. Алексей обрадовался и поцеловал её. Вот это уже совсем другое, подумал он и начал копаться в шкафу, выбирать, что надеть на вечеринку.

Карина взяла телефон и набрала чей-то номер.

— Всё нормально. В семнадцать ноль-ноль будем.

***

На вечеринке Алексей заметил, что Карина не пьёт, и удивился.

— У тебя всё в порядке? Ты здорова? — спросил он её.

— Кто-то должен быть трезвым, чтобы везти нас назад, — ответила она ему.

Это поразило его ещё больше, ведь раньше Карину нисколько не волновало, если она садилась за руль в нетрезвом состоянии. Он хотел ей это сказать, но не успел — разговоры с гостями затянули, потом пошли тосты, танцы. Он не видел её до тех пор, пока она сама не нашла его.

— Лёш, поехали домой. Ты едва держишься на ногах, — сказала она.

Алексей засмеялся и приобнял жену.

— Мне даже ещё больше нравится, когда ты такая серьёзная.

Он смутно припоминал, что было после этого. В памяти были только голоса Кости и Карины, звучащие рядом с ним, когда они уже вышли на улицу.

— Поехали, — сказала она.

Алексей чувствовал расслабленность и дремоту. Он доверился Карине, полагая, что она трезва и всё под контролем.

***

Разбудили его грубым толчком.

— Вставай, алкаш, ты что натворил? — выкрикнули полицейские.

Открыв глаза, Алексей обнаружил, что сидит за рулём автомобиля, а перед колёсами лежит человек. Он был ошеломлён.

— Это не я… Я не делал этого! Где моя жена? — Он закричал.

— Вот это ты допился. Ты ж сами её выбросил из машины в километре отсюда, она чудом не пострадала. Она позвонила в полицию, сказала, что ты, голубчик, поехал пьяным за рулём, — объяснил один из офицеров.

— Это ошибка! Я не мог этого сделать! — в отчаянии ответил Алексей.

— А ещё, пока ты тут отсыпался, мы покопались и выяснили, что ты обналичил неприлично большую сумму, не уплатив налоги. Короче, по тебе зона плачет. Начинай уже сознаваться, потому что срок тебе светит немаленький, — добавил другой полицейский.

Алексей чувствовал себя, как в тумане.

Лишь в суде, глядя на Костю и Карину, он понял, что они его подставили. Они намеревались избавиться от него ради денег и страховки. Алексей заплакал:

— Мама, что же я наделал…

Карина даже не подошла, когда произнесли приговор. Он в отчаянии кричал, бил по решетке:

— Это всё подстава! Я не был за рулём, я в глаза не видел никаких денег!

Конечно, Алексею никто не поверил. Да кем он вообще себя возомнил, чтобы тянуть загребущие лапы на деньги столь влиятельного человека, который даже снизошёл до него и дочь за него отдал? Да ещё и наезд на пешехода с летальным исходом… и всё это под изрядной дозой спиртного. Судья без колебаний вынес приговор. Пятнадцать лет.

***

Первые два года в тюрьме тянулись для Алексея как целая вечность. Он даже не думал писать письма, ведь кроме матери у него никого не осталось. Родственники и друзья, с которыми он познакомился через жену, и слышать о нём не хотели, а от других он сам отвернулся. Он чувствовал себя брошенным. Матери писать он не мог, совесть не позволяла, ведь понимал, как он обидел её.

Однажды его неожиданно вызвали на встречу. Алексей продолжил сидеть, не двигаясь, за что и отхватил пинок в бок и крики надзирателя:

— Филимонов, оглох, что ли? Это к тебе обращаются!

Он вскочил, с изумлением глядя на охранника.

— В чём дело? — пробормотал Алексей, ошеломлённый этой внезапностью. Он не понимал, кто мог его навестить.

Когда он вошел в комнату для встреч и увидел, кого привели, у него на глазах выступили слёзы. Он бросился к ногам матери.

— Мама, прости меня, пожалуйста, — сквозь рыдания повторял он.

Вера Максимовна гладила его волосы, сама всхлипывала и тихо говорила:

Сначала Алексей жадно ел всё, что она принесла. Ему всё никак не удавалось насытиться домашней едой: он отламывал кусочки курицы и хлеба, но утолить голод не мог.

— Боже, что они с тобой сделали, — вздыхала мать. — Я продала хозяйство и нашла адвоката. Он уверен, что дело сфабриковано.

Алексей замер и перестал жевать.

— Думаешь, у нас есть шансы? — с сомнением в голосе спросил он. — У неё ведь отец влиятельный. Ты не знаешь, что это за люди.
— Ну, у нашего адвоката тоже есть мотив навести порядок, — ответила мать.

— Давай попробуем.

— Я уверена, что получится. Но потом что дальше будешь делать? В город подашься за новым счастьем?

Алексей покачал головой:

— Нет, хватит с меня. Я вернусь в деревню, буду работать в поле и вместе с тобой по хозяйству.

***

В течение полугода дело пересмотрели, и Алексея освободили.

Быстро выяснилось, что в тот день за рулём находилась Карина. Они с Костей настолько верили в своё прикрытие, что им не хватило ума вспомнить про камеры в полукилометре от места происшествия, а те зафиксировали их манёвры. Как они намеренно наехали на накаченного алкоголем бездомного, перетащили спящего Алексея за руль и скрылись.

Финансовые махинации тоже всплыли: Карина и Костя планировали разгуляться за границей за чужой счёт. К тому же у Кости были долги по кредитам, которые он и планировал закрыть таким образом. Отец Карины отказался прикрывать дочь и её дружка, и оба отправились за решётку.

Вернувшись домой, Алексей снова зажил с матерью. Он всячески старался помогать ей и каждую минуту благодарил небеса за то, что она у него есть.

Спустя год его жизнь наладилась, он стал незаменимым человеком в деревне, постепенно забывая былые беды.

Мать старалась не напоминать о прошлом, а окружающие вообще про эту историю ничего и не знали, а потому и сплетничали совсем о другом. Что Алёшка Верочкин поехал покорять Москву, но тамошняя красотка разбила ему сердце, и он вернулся домой, поджав хвост.

Она прекрасно понимала, что мама ее не любит

Когда Ире было шесть лет, незнакомый дядя с золотым зубом предложил ей конфету. Вообще-то, мама говорила Ире, что брать сладости у незнакомцев нельзя, но эта была ее любимая «Ласточка», и Ира схватила конфету, крепко зажмурившись и ожидая грома небесного, как предвещала мама.

Ничего не случилось. Дядя улыбнулся ей, легонько щелкнул по носу и велел слушаться маму. А Ира и так слушалась, иначе мама доставала скакалку и…

Вот и в тот вечер мама без скакалки не обошлось. Мама нашла в кармане ее курточки смятый фантик от конфеты и принялась допрашивать, где Ира ее взяла. Врать матери – последнее дело, это Ира знала твердо. И все рассказала.

Как мама кричала! Ира боялась, у нее перепонки лопнут. А уж сколько раз ей скакалкой досталось, думать страшно – хорошо, что Сашка заплакал, и мама бросилась к нему, тут же забыв про дочь.

Мама Иру не любила, и Ира это прекрасно знала.

При этом мама просто обожала своего второго ребенка – младшего брата Иры по имени Саша. Он был младше Иры на три года. Ира сначала тоже его любила – он был маленьким забавным карапузом. Но когда брат подрос, любить его стало очень сложно: почему-то Сашка получился именно таким, каких Ира терпеть не могла.

— Мамочка, ты так вкусно готовишь, можно мне добавки? – елейным голоском спрашивал он.

Мама готовила откровенно плохо – вечно то пустой капустный суп, то лапшу с майонезом. И Сашка сам потихоньку суп этот в унитаз выливал, Ира собственными глазами видела. Но мама ему верила: сразу расцветала, говорила, что он – ее единственная радость в этой треклятой жизни. И вечером сама решала за него математику или заставляла Иру это делать. И утром, когда они шли в школу, она будто бы незаметно пихала ему в карман деньги. А когда Ира у нее просила на школьные обеды, говорила, что денег нет – пусть она к папе обращается.

Папа дома бывал редко. Он работал в милиции и все время был на задании. Пару раз Ира видела это задание – невысокая полненькая блондинка с напомаженными губами. Ее он водил в кафе и катал на такси, а если Ира просила у отца денег, называл дочь тунеядкой и велел показать дневник. И Ира перестала просить, потому что в дневнике вечно было красным красно, и уж мама никогда не забывала наказать ее как следует.

Мама Иру не любила, и Ира это прекрасно знала.

Когда Ира заикнулась о том, что после девятого класса поедет в Елисветово поступать на модельера, мать снова выпорола ее, хотя Ира была уже достаточно взрослой для этого – умела огрызаться и грозилась уйти из дома. Когда противный толстощекий Сашка ввалился в комнату и сказал: «Мамочка, успокойся, у тебя же больное сердце, тебе нельзя волноваться!», та оставила Иру в покое, но это Иру только разозлило. Тоже мне, защитник нашелся!

В Елисветово она все равно уехала и в колледж поступила: украла у отца деньги из кошелька, оставила записку на кухонном столе. Оказалось, что про сердце мама не врала – после этого она попала в больницу, а отец приехал за Ирой, требуя вернуться домой.

Ира не вернулась. В общежитии ей нравилось – тут все были другие, не такие унылые, как в ее школе, а свободные и творческие. Через полгода она научилась курить, шить себе потрясающие наряды из любой мало-мальски пригодной тряпки и разводить парней на деньги.

А потом она встретила Юру. У него было бледное аристократичное лицо, тонкие, искусанные в кровь, губы и длинные пальцы, которые либо перебирали струны на гитаре, либо держали карандаш, которым Юра записывал свои стихи. Юру тоже не любила мама, и это их объединило – Ира нашла, наконец-то, родственную душу.

Колледж Ира забросила. Целыми днями они зависали на квартире у Юры, которую снимал ему богатый отец, где слушали музыку, пели дуэтом Юрины песни и курили одну на двоих сигаретку. Ира была счастлива – ей больше не нужна была мама с ее нелюбовью, папа с его многочисленными любовницами, не нужна даже корочка об образовании, потому что Юра обещал ее содержать.

Непонятно как папа ее отыскал. Видимо, соседка из общежития сдала. Маме позвонили из колледжа и сказали, что Ира не появляется на занятиях. А так как Ира была еще несовершеннолетней, папа отправился на ее поиски. Юра, когда увидел папины погоны, испугался так, что Ирины вещи собрал сам за пять минут. Она плакала и просила папу оставить ее в покое, а папа обещал пристрелить негодяя, если еще раз увидит его рядом с дочерью.

Мама встретила ее со слезами, но не потому, что скучала – боялась, что Ира загубила себе жизнь и наверняка беременная. А Ира была бы и рада забеременеть, тогда бы им с Юрой разрешили пожениться. Но Ира не была беременная – через неделю у нее пошли месячные. Мама обрадовалась, а Ира не очень – последняя надежда на то, что они с Юрой будут вместе, покинула ее сердце.

Отец устроил Иру в местный техникум – правда, не на модельера, как раньше, а на обычную швею. Учиться там было скучно, дома мать бесконечно пела дифирамбы своему любимому сыночку, а Иру ругала, как обычно, так что сложно было сказать, где ей было хуже – дома или на учебе. Никакого выхода из сложившейся ситуации она не видела до тех пор, пока не встретила одноклассницу Ольгу. Та светилась как начищенный пятак, вышагивая по улице в красивом пальто, туго обтягивающим выпирающий живот.

— Залетела, что ли? – спросила Ира.

— Обижаешь! – протянула Оля. – Я замуж вышла. Вот, ждем прибавления.

— Ну так и я про то. Брак по залету – предел мечтаний.

Ира забыла, что сама несколько месяцев назад мечтала о таком браке.

— Подумаешь! Зато я съехала от родителей, никто мне не выедает мозг, Петя меня на руках носит! Работать не надо, учиться не надо – красота!

Они пошли в кафе, где лопали пирожные и вспоминали школьные годы. И после этого разговора Ира решила – ей тоже надо выйти замуж.

Найти кавалера оказалось несложно – этим искусством она овладела в совершенстве. И подошла к этому Ира с умом – искала спокойного и доброго парня, с работой и деньгами, с отдельной квартирой. Нашла – Семен Рубцов с пятого этажа. Правда, у него была девушка, но такая скучная мышка, что увести Семена было раз плюнуть.

Свадьбу играли в январе. Еще не было видно, но под платьем у Иры намечался животик.

— Будет девочка, – сказала узистка, и Ира обрадовалась.

А Семен расстроился, но быстро спрятал свое расстройство и сказал, что девочка – это замечательно.

Мама тоже расстроилась.

— Какой толк от девок! Будет нервы тебе трепать, а потом замуж выйдет – вот и все дела.

А потом вдруг завыла – так бабы на похоронах обычно воют. Ира закатила глаза – она даже здесь не может нормальной матерью быть!

— Мам. Ну чего ты устроила, все же хорошо!

— Хорошо, как же! Ну зачем тебе вздумалось по залету замуж выходить? Сделала бы аборт, я же предлагала!

— Предлагала она. Что же ты не сделала аборт, когда мной от папы залетела?

Мать ударила ее по щеке.

— Как ты со мной разговариваешь!

— Как хочу, так и разговариваю! Сама меня такой вырастила!

Мама Иру не любила, и Ира это прекрасно знала.

Она радовалась, что теперь не нужно жить вместе с мамой. И когда та пугала ее, что не будет помогать с младенцем, Ира только радовалось – не хватало, чтобы она и ее дочери жизнь испортила!

Но когда родилась малышка, Ира пожалела о том, что рассорилась с мамой – это оказалось куда сложнее, чем она думала. Дочь орала круглые сутки, у Иры просто голова от нее раскалывалась. Семен стал брать ночные смены, или сбегал к маме, никакой помощи от него не было. От страха и отчаянья Ира стала налегать на мучное и сладкое, и за полгода ее разнесло так, что в зеркало смотреть было противно. Девочка, которая первые дни после родов вызывала в Ире умиление, сейчас в основном раздражала. Ире было стыдно за свои чувства, и она старалась делать все, что должна была делать по ее уразумению хорошая мать – купала ее в ванночке с ромашкой, гуляла по два часа в любую погоду, кормила по часам. Назвала она ее Юлей, в честь своего Юры.

Так прошло два года. Отец обещал выбить ясли для малышки и устроить Иру на работу к знакомому дельцу – секретаршей там или что-то вроде этого. Ира радовалась – сидеть дома ей ужасно надоело, тем более Семен для семейной жизни оказался совсем неприспособленным. Если он приходил домой, Ира от скуки умирала, а если не приходил – от ревности. Нет, она его не любила, но ей было обидно, что он проводит время с кем-то, а она ждет его дома.

— Саша в Елисветово собирается поступать, хочешь, поехали с нами? – предложила внезапно мать. – Ты же там все знаешь, покажешь ему, что к чему. А я, так уж и быть, с Юлькой посижу.

Ира согласилась. А почему нет?

В Елисветово все сильно изменилась. Ира сразу затосковала, вспомнив, как ей нравилось учиться на модельера и как здорово она проводила время с Юрой. Везет Сашке, будет учиться, никаких забот у него – ни ребенка, ни мужа. Ну, в его случае жены. А Ира – дура, сама свою жизнь испортила!

Вот с такими мыслями стояла она в супермаркете – мама ее отправила, а то ее любимый сынок надорвется же пакеты с продуктами нести! От обиды глаза защипало, и она часто поморгала. И тут увидела его. Юра стоял в соседней очереди – такой же прекрасный, как и раньше! Высокий, бледный, с ироничным изгибом бровей. Сердце сделало сальто, потом остановилось и упало в бесконечную пустоту. Ира вскинула голову и с сияющей улыбкой подошла к Юре.

— Привет!

Он смотрел на нее так, словно не узнавал.

— Ну ты что, это же я, Ира!

Она засмеялась и принялась напевать их песню, которую они написали вместе.

На лбу Юры появилась морщинка.

— А… – протянул он. – Не узнал.

— Что, так сильно изменилась? – кокетливо спросила Ира.

— Ну да. Раньше ты вон какая худенькая была, а теперь – целый хлебзавод! Ты смотри, так и диабет заработать можно!

Из магазина Ира бросилась в слезах, забыв свои покупки в корзине. Мама испугалась, принялась расспрашивать, кто ее обидел.

— На тебя маньяк напал, да? – кричала она.

От ее крика Юля задалась слезами.

— Мам, ну какой маньяк! – Ира раздраженно засунула грудь в рот дочери, чтобы она хотя бы немного помолчала. Да, надо бросать ее кормить, скоро в сад, но как еще ее успокоить?

— Какой-какой, обыкновенный! Знаешь, сколько их по улицам ходит! Когда мне было семь лет…

Мать внезапно вся обмякла и будто постарела. Опустилась на обшарпанный стул – они сняли квартиру на неделю, пока Саша будет подавать документы.

— Он мне конфетку предложил. А потом говорит – пошли, я тебе щенка покажу. Я и пошла, дура… Я так просила родителей купить мне щенка, ну почему они мне не купили!

Внутри у Иры все сжалось. Ну зачем мама ей это говорит, она не хочет ничего знать! Острая, незнакомая боль разливалась внутри. Ира протянула руку и погладила маму по спине.

— Мам… Ну не плач, все хорошо! Никто на меня не нападал. Просто я поняла, какая я толстая и тупая. Ну почему ты меня не остановила, почему позволила мне замуж выйти? Надо было заставлять меня учиться! Кто я теперь? Что меня ждет?

И тут они обе уже обнялись и зарыдали.

Из комнаты вышел Сашка.

— Вот бабы, чего вы тут устроили… Ир, кто тебе мешает поступить на заочное? Время есть, давай я помогу тебе подготовиться. Когда на сессию надо будет ездить, мама посидит с Юлькой. Да ведь, мам?

Саша говорил слишком красиво. И Ире очень хотелось поверить, что так можно, что так получится. Но она знала, что скажет сейчас мама – ах ты мой сыночек, какой ты умничка!

Мама посмотрела на сына, потом на Иру.

— А что? Саша дело же говорит! Ты же не глупая у меня, поди поступишь. Ой, ты же документы с собой не взяла! Так, я сейчас отцу позвоню, пусть отправит кого-нибудь! Или Семен твой пускай привезет, должна же быть от него хоть какая-то польза!

— То есть… Как? – Ира не могла поверить своим ушам. – Я и правда могу поступить? А как же Юля?

— Саша правильно сказал – я посижу. Чай не чужие.

— Мама… Мамочка, я так тебя люблю!

Ира и сама не знала, как у нее вырвались эти слова. Мама смотрела на нее удивленно, словно Ира сказала, что выходит замуж за Папу Римского.

— Доченька, ну ты чего… Конечно, я и посижу, и помогу…

Мама поджала губы, вздохнула и выдавила.

— Я тоже тебя люблю, ты же знаешь. Только ты никогда меня не слушаешь.

— Я буду слушать, мама, буду!

Они снова обе ревели, и снова обе обнимались.

Сашка махнул рукой, сказал что-то вроде «бабы» и вышел.

А они, втроем, долго сидели обнявшись. И сначала плакали, потом смеялись. Потом опять плакали. Мама любила Иру, теперь Ира это знала.