Сонь… Ты ведь уехала, как… — только и смог выдохнуть муж, когда его жена открыла дверь в ванную

— Сонь… — только и смог выдохнуть муж. — Ты ведь уехала, как…

— Неважно как и вернулась так быстро, — бросила она сухо. — Привет, коллега по шампуню. Значит, ты и есть воришка?

Глеб с покрасневшим лицом стоял и не знал, что делать: он то смотрел на свою любовницу, которая всё пыталась отмыть слипшиеся волосы, то на свою жену.

 

Часть 1. Серебряный подарок

25 лет — столько длился их брак. За это время они вырастили двух сыновей, Ивана и Пашу. Теперь Соня хотела отпраздновать день серебряной свадьбы. Она несколько месяцев осторожно сбрасывала лишние килограммы, всегда носила длинные волосы, но сейчас решила сделать короткую стрижку, чтобы обрадовать своего мужа Глеба. На сэкономленные деньги она купила себе тёмно-зелёного цвета платье. Вечером, когда они наконец уселись за праздничным столом в ресторане, Соня с нескрываемой гордостью вручила мужу подарок — небольшое серебряное кольцо ручной работы, купленное по каталогу.

— Ты ведь говорил, что давно мечтаешь о чём-то эксклюзивном, — мягко произнесла жена и, достав коробочку с кольцом, улыбнулась. — Оно изготовлено вручную, такого больше нет, в единственном экземпляре, как и твоя жена.

Муж осторожно взял коробочку, открыл её, а затем с какой-то пренебрежительной усмешкой стал крутить кольцо в руках, словно не мог решить, на какой руке оно будет смотреться более уместно.

— Спасибо, конечно, — пробормотал Глеб. — Ну, если честно, не стоило тратить столько денег на мишуру. И вообще, Сонь, что это за праздник — обычная дата, хоть и юбилейная.

Эти слова были обидны для его жены. Раньше Глеб был не таким: улыбался, смеялся, много болтал. Но со временем его характер стал сухим. На этот подарок Соня потратила много времени, перерыла каталоги и сэкономила деньги, чтобы приобрести его и порадовать мужа.

— Серебряная свадьба для меня не просто ещё одна дата, — возразила она спокойно. — 25 лет вместе, за это время мы много прошли, много пережили…

— Ну да, жили-были и вот дожили, — пробурчал Глеб.

Наконец он заметил, что его слова обидели жену. Он откашлялся, порылся в своём кармане пиджака и достал беленькую коробочку. Положив её на стол, он вопросительно посмотрел на неё. Соня поняла, что это ей подарок. Открыв коробочку, она увидела внутри серебряную ложечку с изображением какого-то мишки. Обычно такие ложечки покупают детям, когда у них прорезается первый зуб.

— Вроде как символично тоже, — с насмешкой и приподняв брови, пробурчал муж. — Считай, что мы одной ложкой, как говорится…

Его подарок выглядел каким-то странным: в чём-то он был мил, но с другой стороны складывалось впечатление, что Глебу было всё равно, какой подарок получит жена. Несмотря на внутреннюю обиду, Соня улыбнулась.

— Спасибо, главное внимание, — а про себя подумала: «А не цена».

— Во-во, — ухмыльнулся он, — деньги надо экономить, а не пускать на всякие украшения.

Соня почувствовала холодок, идущий от мужа, но она надеялась, что вечер ещё можно спасти.

— А нам бы теперь поближе, — взяла руку мужа. Тот лишь фыркнул и закрыл меню.

— Может, сегодня обойдёмся без дорогих напитков, тут всё обдираловка, — насмешливо процедил он в тот момент, когда проходил мимо официант.

— Я всё же возьму бокал игристого, ведь сегодня праздник, — тихо произнесла Соня. — Мне хочется почувствовать атмосферу торжества.

На мгновение ей показалось, что Глеб сейчас смягчится, извинится и приобнимет её, но мужчина только отодвинулся, убрал свою руку и равнодушно пожал плечами.

— Делай как знаешь, — бросил он. — Я салатом обойдусь и водой.

Соня взяла в руки бокал шампанского, сделала глоток и попыталась завести светскую беседу:

— Может, скажешь тёплые слова по случаю? 25 лет совместной жизни — всё-таки немалый срок.

— Хм… Итоги подводишь? Да мы в общем-то сделали главное: подняли сыновей, дали им старт, и всё, — выдавил муж. — Дальше уж сами пусть живут.

— Стоп, какой итог? — Соня удивлённо посмотрела на мужа. — Да, 25 лет — немалый срок, но это не золотая свадьба. Разве мы не хотим прожить следующие 25 лет чуть более романтично?

— Не морочь голову, Сонь, — отрезал Глеб. — Хватит сказок про любовь до гроба.

Они продолжили есть молча. Когда официант принёс счёт, Соня осознала, что Глеб намеренно заказывал самую простую закуску — он не хотел тратиться на этот, как считал, глупый вечер. «Лучше я сама заплачу», — промелькнуло у неё в голове. — «Не устраивать же сцену». Когда же они вышли из ресторана, Глеб махнул рукой, останавливая такси… Только для неё.

— Я потом подтянусь, у меня дела в офисе, до ночи буду занят, — вяло объяснил Глеб, распахивая перед женой дверцу машины.

Какое-то время Соня не решалась сесть, она смотрела на мужа долгим оценивающим взглядом.

Часть 2. Прозрачная тишина

Когда Соня вернулась домой, её встретил младший сын Паша. По выражению лица своей матери он сразу понял: праздник пошёл наперекосяк.

— Мам, а где отец?

— На работу поехал, — снимая туфли и вздохнув, ответила Соня.

— В день вашей годовщины? Он хоть цветы тебе подарил?

— Только эту ложечку, — с иронией в голосе произнесла она и вытащила из сумочки серебряный прибор.

— Ё-моё, — хмыкнул парень. — Никаких букетов, шаров, торта?

— А ваш отец считает, что всё это пустая трата денег… Сынок, ты гулять идёшь? — она перевела тему разговора.

— Да, уже собираюсь.

— Тебе денег дать?

— Нет, я успел подработать и пока справляюсь сам.

Проводив сына, Соня зашла на кухню и достала бутылку сухого вина. Хотелось расслабиться, послушать музыку и вспомнить, как всё когда-то было прекрасно. Когда-то Глеб сводил её с ума своим вниманием и романтическими сюрпризами… Сейчас же от того Глеба не осталось и следа.

Щёлкнула входная дверь, хозяйка дома повернула голову, чтобы посмотреть, кто пришёл.

— Мам, — вдруг послышался голос Паши, он зашёл на кухню и протянул ей букет любимых лилий, — это тебе. Ты ведь классная у меня.

Соня прикусила губу, чтобы сдержать слёзы.

— Спасибо, дорогой, беги, не опаздывай к друзьям. Со мной всё хорошо, я в порядке.

Когда сын ушёл, Соня села на диван и тяжело выдохнула. Отложив ложку-подарок подальше в шкаф, она заметила, что в спальне накопилась куча ненужных вещей. «Наверное, завтра утром сделаю генеральную уборку», — подумала она. — «Говорят, порядок в доме помогает навести порядок и в душе».

Лишь только к утру вернулся Глеб. Соня проснулась от щелчка замка в гостевой комнате, куда ушёл спать муж. Раньше они всегда обнимались по утрам, болтали за чашкой кофе, теперь эти маленькие семейные радости исчезли. Пришлось привыкать к тому, что он всё чаще отговаривался загруженностью на работе, перестал хоть как-то радовать жену, а младшему сыну перестал давать карманные деньги.

— 18 лет — пора уже научиться самому зарабатывать, — как-то раз жёстко сказал Глеб своему сыну. — Хватит тянуть финансы из меня и матери.

— Он ведь ещё учится, — попыталась возразить Соня, — пускай сосредоточится на учёбе.

— А я в этом возрасте сам подрабатывал, — усмехнулся Глеб. — Значит, и он справится. Хочешь деньги — работай.

Паша, парнишка гордый, быстро смекнул, что прошли те времена, когда отец давал ему на отдых и одежду без вопросов. Мать, не желая портить отношения с сыном, стала тайком переводить ему небольшую сумму, чтобы тот мог хоть изредка сходить с друзьями в кино или кафе. Глеб даже не замечал этих переводов — он совсем перестал вникать в семейные траты, ведь появлялся дома лишь поздно вечером.

«По-видимому, он в финансовой яме», — подумала Соня. — «Может, начальство урезало ему премию, а он не может в этом признаться? Мужчины часто стыдятся своих временных трудностей».

Однако всё шло к тому, что дело не только в деньгах. Глеб вёл себя холоднее обычного, а его колкие замечания во время редких вечерних бесед стали обижать Соню.

Наступали выходные, сидеть в четырёх стенах одной Соне не хотелось. Муж опять сказал, что будет занят на работе, поэтому она решила навестить свою мать, которая жила в соседней области. В конце концов, новая обстановка немножко развеет её мысли.

Часть 3. Тайные следы

Когда Соня вернулась, то обнаружила в ванной странный сюрприз: на идеально вычищенном ею накануне столике для косметики лежали её дорогие кремы, словно кто-то спешно разобрал их содержимое и не поставил на место. Вскоре нашлась ещё одна странность — её профессиональный шампунь для волос оказался сразу наполовину пустой.

Сыновья уже знали, что к её косметике не стоит прикасаться, да и ни к чему им это.

— Глеб, скажи прямо, ты пользовался моим шампунем? — спросила она вечером, стараясь не повышать голос. — Это необычное средство, оно стоит немалых денег.

Муж поднял брови и с холодным ехидством посмотрел на жену.

— Ударилась, Сонька? Чего бы мне твоими пузырьками пользоваться, я что, по-твоему, дурень, чтобы намыливать волосы твоим зельем?

— Тогда кто это сделал? Неужели мы завели домового? — Соня попыталась пошутить, но вышло неуклюже.

— Может, твой сынок притащил девку, и она там щедро поливала свои патлы.

— Не будь смешным, Паша никогда не приведёт домой девушку в наше отсутствие, у нас с ним своё соглашение.

Из этого разговора она так и не поняла, кто пользовался её шампунем. На следующей неделе Глеб опять заявил, что на выходные должен работать, и тогда Соня второй раз уехала к матери, захватив с собой вещи, которые хотела передать племяннице. Однако когда она вернулась, первым делом зашла в ванную и посмотрела на содержимое своего шампуня — в этот раз он уменьшился не наполовину, а почти на три четверти.

«Слишком быстро исчезает, — подумала про себя Соня, — это не может быть случайностью». Но спрашивать у Глеба, кто пользовался им, было бесполезно, да и признаваться посторонним в странном поведении супруга она не хотела. Тогда Соня решила сама докопаться до правды.

— Паша, — спросила она младшего сына, — ты кого-то приводил, пока меня не было дома?

— Нет, твои правила для меня святы, — отозвался он, уклоняясь от прямого взгляда. — Но тебе стоит поговорить с отцом.

— Я пыталась, но он отмахнулся, и шутка его мне не понравилась. Но, Паш, скажи честно, ты подозреваешь что-то?

— Мам, — сын горько усмехнулся, — ты же не слепая, всё на поверхности.

Услышав это, Соня застыла. Паша действительно знал правду, но не хотел напрямую говорить. Камнем на сердце легло подозрение, что у Глеба другая женщина. Вскоре она задала вопрос мужу в лоб:

— У тебя есть любовница?

— Чего? — он горько расхохотался, смех был театральным, постановочным, лживым. — Сонь, ты чокнулась? Тебе заняться нечем, кроме бредовых фантазий?

— Просто скажи правду, — настаивала жена.

— Не выноси мозг, — он сделал вид, что сплюнул. — Лучше займись чем-нибудь стоящим.

После этого разговора Глеб стал приходить домой ещё позже, а иногда и вовсе где-то пропадал всю ночь. После того случая Соня заметила еле уловимый женский запах в их спальне — то ли лёгких духов, то ли лосьона. «Я брежу, — подумала хозяйка дома, — не может быть такого, чтобы приводил любовницу в мой дом. Надо это остановить».

Часть 4. Разоблачение

Конечно, все мы не идеальны — так считала Соня себя и мужа, но она никогда не могла представить, что он ей начнёт изменять. Да и сейчас не верилось, хотя факты были налицо. По ночам она начала посещать форумы, где обсуждались разные способы вывести супруга на чистую воду. Она не думала о громком скандале, ей хотелось лишь поймать мужа за руку. И тут ей в голову пришла шальная мысль: заменить содержимое шампуней чем-нибудь таким, что моментально выведет обман, но не нанесёт серьёзный вред «воришке».

Чувствуя, что пора действовать, Соня объявила, что уезжает на неделю к своей двоюродной сестре в соседний город. Она собрала большую сумку и сделала вид, что покинула квартиру. На самом же деле она поселилась у своей подруги, которая как раз уехала в отпуск и попросила Соню присмотреть за кошкой и поливать цветы.

Первые два дня Глеб не беспокоил Соню, лишь скинул ей пару коротких сообщений в мессенджер: «Всё нормально у меня, дела. Надеюсь, у тебя тоже всё ок».

Младший сын Паша сообщил, что планирует потусить с друзьями на даче. По этому поводу она не переживала — знала у кого и знала родителей, чья дача. Соня понимала: вот они, идеальные условия, когда Глеб может привести в дом любовницу.

К вечеру четвёртого дня Соня стала сомневаться: неужели зря она это всё затеяла, неужели зря подозревала своего мужа? Однако уже на следующий день телефон Сони завибрировал, и высветилось имя Глеба.

— Что за хрень ты купила вместо шампуня? — услышала она возмущённый мужской голос. — У меня волосы слиплись, никак не могу оттереть!

— Глеб, я же просила тебя не лезть к моей косметике, — ответила Соня. — Пришли фото, посмотрю, может, там нужна специальная смывка.

— Да пошло оно к чёрту! — проорал Глеб. — Что мне делать, скорую вызывать?

— Ё-моё, не позорься! — в этот момент Соня не выдержала, хихикнула. Она быстро встала, накинула пальто и выбежала из квартиры. — Я сейчас приеду.

Минут через 20 она подошла к двери своей квартиры, прильнула к ней и услышала за ней женский истеричный крик. Достав ключи, Соня повернула их и вошла в коридор.

— Скорая помощь прибыла на место!

Из ванной доносилось женское ругательство вперемешку с визгом:

— Господи, что делать с волосами?!

Соня открыла дверь и посмотрела на незнакомую девушку, что была закутана лишь в одно полотенце, возле неё с угрюмым видом стоял Глеб.

— Сонь… — только и смог выдохнуть муж. — Ты ведь уехала, как…

— Неважно как и вернулась так быстро, — бросила она сухо. — Привет, коллега по шампуню. Значит, ты и есть воришка?

Глеб с покрасневшим лицом стоял и не знал, что делать: он то смотрел на свою любовницу, которая всё пыталась отмыть слипшиеся волосы, то на свою жену.

— Можешь меня не благодарить, это специальное средство для очистки клея. Не бойтесь, волосы не выпадут, если использовать раствор, который у меня есть. Но зачем вы взяли мой шампунь?

Любовница Глеба, какая-то молодая девица с полураспущенными прядями, тщетно пыталась расцепить волосы, склеенные в небольшие колтуны. Её взгляд метался между Соней и своим любовником.

— Я в суд подам! Ты испортила мои волосы, старая ведьма! — зашипела она и выхватила из рук Сони растворитель.

— Валяй, — холодно произнесла хозяйка дома. — А я в ответ обращусь в полицию с заявлением о незаконном проникновении в мой дом и воровстве моей косметики. Вот и посмотрим, кто останется в дураках.

Девушка побледнела. Глеб сделал попытку встать между ними, словно хотел образумить любовницу.

— Тихо, тихо, не усугубляй. Это мог быть обычный шампунь, если бы ты, — он повернулся к ней недовольно, кривя губы, — не лезла к чужой косметике.

— А ты меня сам привёл! — воскликнула та то ли от страха, то ли от обиды, что чуть было не осталась без волос.

Соня, не говоря ни слова, развернулась и направилась прочь из ванной. Ей было отвратительно слушать их перебранку, а муж выбежал следом.

— Сонь… Давай сделаем вид, что этого не было. Мелкая, она дурная, из глубинки. Не понимала, что всё так обернётся. Хватит раздувать пожар.

— Скажешь тоже, «мелкая глупышка». А ты, выходит, умный и взрослый, — уколола его Соня. — Собирай вещи, Глеб. Уходи с ней или без неё — меня это не волнует. Но из моей квартиры вы сейчас оба выметаетесь.

— Постой, — он говорил сквозь стиснутые зубы, в голосе звучали нотки угрозы и растерянности. — Ты соображаешь, что делаешь?

— Ещё как, — Соня посмотрела на мужчину, которого когда-то любила, но теперь перед ней стоял чужой человек. — Либо ты идёшь на все четыре стороны, либо я вызываю полицию и делаю это громко. Выбирай, муж, — на последнем слове она сделала акцент.

Он громко выругался сквозь зубы. Девица всё ещё ругалась и пыталась отмыть свои волосы растворителем, что дала ей Соня. Сам же Глеб зашёл в спальню, достал чемодан и со злостью стал складывать туда свои вещи.

Хозяйка дома ушла на кухню. Было обидно, очень обидно. Да, понимала, что уже не красавица, но вот так, можно сказать, на глазах своих сыновей изменять их матери — она не могла позволить.

Наверное, спустя полчаса громко хлопнула входная дверь — они вдвоём покинули квартиру.

Соня стояла у окна и, чтобы не разрыдаться, прижимала ладонь к губам. Слёзы текли по щекам, обида сдавливала горло. 25 лет жизни и всё впустую. Хотя нет, ведь она же родила двух сыновей, которые уже выросли, и вот-вот у них появятся свои семьи. Клятве верности её супруга пришёл конец, и эта боль была острой, но внутри у Сони уже теплилось гордое осознание: она не станет терпеть предательство, какой бы ценой ни была иллюзия семьи.

Когда всё закончилось, первым на связь вышел старший сын Иван. Он, узнав о случившемся, приехал, чтобы поддержать мать.

Младший Паша тоже вернулся и попытался морально расшевелить Соню, переключив её мысли на будущее. Спросил, не хочет ли она отдохнуть на море или заняться чем-то новым.

— Мам, мы же справимся, мы же семья, — по-доброму сказал Паша и обнял её. — Не думай об этом, ты же сильная, я это знаю, и у тебя есть мы.

Сквозь слёзы Соня молча улыбнулась. Она поняла, что в данный момент её стали окружать настоящие мужчины — сыновья, выросшие, готовые защищать её от предателей. Есть ради чего жить дальше и начинать новую главу в своей жизни.

Заключение
Глеб ушёл. Он быстро осознал, что Соня не пойдёт на уступки и не простит его за предательство. Свекровь, узнав, что натворил её сын, потребовала, чтобы он выписался из квартиры, где проживали его дети. Глеб так и сделал.

Соню страшила мысль о разводе и одиночестве, но поддержка сыновей и близких дала возможность поверить в собственные силы. Впереди её ждал, возможно, сложный бракоразводный процесс, однако она уже не та подавленная женщина, которой была ещё вчера.

Серебряная ложка осталась в шкафу как символ иллюзий и пустых обещаний, а серебряное кольцо, подаренное Соней мужу, вернулось к ней — она нашла его брошенным на тумбочке.

Так закончилась история обмана и лжи, но излом порой открывает путь к новой, более счастливой жизни.

«Родные души не изменяют и не предают: они либо рядом, либо их нет вовсе».

(Жорж Санд.)

Мамы нет, теперь вы должны меня содержать, — заявила Вика зятю и своей младшей сестре

— Вот, — и пожилая женщина протянула Ирине какой-то бланк.

— Что это мам? — спросила дочь и взяв бумажку в руки стала внимательно читать.

— Просто подпиши и всё! — потребовала Наталья Валерьевна.

— Передача доли? — уточнила её Ирина, не веря тому, что прочитала в бланке.

— Да, — последовал короткий ответ матери. — Твой отец умер, а по закону часть его квартиры распределяется между нами. Давай, подписывай! — женщина недовольно ткнула пальцем в строку. — Вот здесь.

Какое-то время Ирина сидела молча. Наконец, до неё дошло, что требует мать. Она отложила в сторону ручку и, неуверенно заявила:

— Нет.

— Ты должна отписать свою долю на сестру! — властным голосом произнесла мать.

— Почему на неё?

Отец для Ирины значил очень много. Он никогда не болел, всегда работал. И, сколько она себя помнила, Ирина читала с ним сказки, а когда подросла, он водил её в художественную школу, затем на гимнастику, сидел с ней по вечерам и объяснял уроки. Для неё он был настоящим отцом, и теперь, когда его не стало, ей стало тоскливо. Всё, что от него осталось — это доля в квартире. Поэтому, ещё немного подумав, Ирина жёстко заявила:

— Нет, не подпишу! Папа оставил это мне.

Мать ещё минут десять уговаривала дочь передать долю отца своей старшей сестре, но Ирина с детским упорством стояла на своём.

— Ты пожалеешь об этом! — заявила Наталья Валерьевна, поняв, что Ирина не намерена подписывать.

Вика — это старшая сестра, хорошая девчонка, но это было в прошлом. Когда Ирина пошла в школу, сестра заболела воспалением лёгких, и мать тогда перепугалась: «Ну всё, сплошные несчастья!» А затем у Вики была желтуха, после — чесотка, по всей вероятности, подцепила её от кошки, которая жила у них в подъезде. На этом череда несчастий не закончилась: Вика сломала ногу, вывихнула палец. Вот тогда мать в прямом смысле сошла с ума. Она стала оберегать свою старшую дочь как что-то супер драгоценное, не разрешала ей ходить в магазин, закрыла все спортивные секции и даже какое-то время носила в школу за неё рюкзак.

Что-то в этом было неправильным. Вика стала центром внимания их семьи, в то время как Ирина отошла на задний план. Ей было обидно, но радовало то, что время не стоит на месте, и скоро она покинет этот мрачный дом. Да, после смерти отца он стал мрачным. Теперь Вика властвовала в самой большой комнате, в то время как Ирине досталась маленькая, всего лишь двенадцать квадратных метров. Но этого ей вполне хватало.

Когда Ирина закончила третий курс в университете, её молодой человек Геннадий, с которым она встречалась второй год, решил познакомить её со своей матерью Юлией Григорьевной.

— Здравствуй! — поприветствовала хозяйка дома, увидев свою будущую невестку.

— Здравствуйте, — ответила ей Ирина, стараясь выглядеть уверенно.

Геннадий много рассказывал о своей матери, о братьях — Алексея, — и о том, что они живут без отца. Он не осуждал его за то, что тот ушёл; по всей вероятности, на то были свои причины. Зато Геннадий любил мать и всё время заботился о своём младшем брате.

— Идём, покажу! — сказал Геннадий и повёл Ирину в комнату, которую делил с братом.

Квартира была небольшой, двухкомнатной, с маленькой кухней, коридорчиком и двумя комнатами. Ирина сразу же поняла, что здесь им не жить. Да, Геннадий уже сделал ей предложение, и она согласилась, но…

— Не переживай, — сказала Ирина своему жениху уже вечером, — у меня есть своя собственная комната. Вот только…

Она задумалась, а потом добавила:

— Я с мамой поговорю.

А вот с мамой разговор не удался.

— Мам, — дождавшись, когда у Натальи Валерьевны появится хорошее настроение, Ирина подсела к ней и, вздохнув, сказала: — Я выхожу замуж.

— Наконец-то! — произнесла мать, так словно ждала этого момента.

— Его зовут Геннадий?

— Значит, теперь перепиши свою долю на сестру.

Вместо того чтобы поздравить дочь, мать опять подняла вопрос о доле её мужа, которая по закону досталась младшей дочери.

— Мы же это уже обсуждали, — с раздражением в голосе ответила Ирина.

Губы матери сжались, и она холодно посмотрела на дочь, отвернулась и, наверное, с минуту думала. А потом заявила:

— Твоей сестре Вике нужен покой. Ты знаешь, какая она хрупкая! А появление в нашем доме чужого мужчины сломает идеальный баланс. Нет, — с холодом в голосе произнесла женщина, — вы здесь жить не будете, и это не обсуждается.

Спорить с матерью Ирина не стала, хотя, конечно, могла настоять на своём. Но какая же это будет семья, когда тёща будет смотреть на зятя, как на врага?

Уже вечером Ирина рассказала Геннадию о решении своей матери.

— Не волнуйся, — обнял он свою невесту, — я уже работаю, зарплата нормальная. Снимем однушку и будем жить.

— Ага, — согласилась с ним Ирина, прижавшись к своему мужчине и улыбнувшись.

* * *

Через пару дней Наталья Валерьевна попросила младшую дочь дать ей деньги, потому что врачи прописали ей пропить лекарство. Ирина заняла у подружек деньги и отдала их матери. Посчитав это хорошим знаком, она решила ещё раз поговорить о своей комнате.

— Нет! — тут же последовал жёсткий ответ матери.

— Ну почему? — возмутилась Ирина.

— Я в этом доме хозяйка, и я решаю, кто будет жить здесь. Мужиков здесь не будет! Не нравится — убирайся, — холодно произнесла мать.

Это было впервые, когда Наталья Валерьевна в открытую приказала дочери уходить. Весь этот разговор слышала Вика: она стояла в проёме своей комнаты и внимательно наблюдала за Ириной.

— Ты же выходишь замуж, — наконец подала голос Вика, — вот и пусть он тебя обеспечивает! А устраивать из нашей квартиры приют для твоего мужика я тоже против.

— Приют? — удивилась Ирина. — Он будет моим мужем!

— Топай, топай, — с ехидством в голосе ответила ей старшая сестра.

«Какая же ты гадкая!» — подумала про себя Ирина, но решила не ссориться с Викой. В конце концов, действительно у неё есть Геннадий, и они уже решили, где будут в будущем жить.

Через месяц состоялась скромная свадьба. И опять Наталья Валерьевна удивила свою младшую дочь: она не дала ни копейки, заявив, что это проблема зятя. Свекровь даже не спросила, почему мать Ирины не помогла ей.

Геннадий, как и обещал, нашёл хорошую угловую квартиру на пятом этаже. Может, поэтому аренда была небольшой. Но сейчас это лучшее решение. Хозяйка жила в деревне и была рада, что сдала её молодожёнам. В квартире было всё: холодильник, стиральная машина, новенький диван, плита и даже микроволновка.

— Настоящий рай! — произнесла Ирина, получив на руки ключи от квартиры.

— Наш рай, — согласился с ней Геннадий.

* * *

Спустя неделю в гости пришла Наталья Валерьевна. Она поинтересовалась, во сколько обходится аренда. А когда зять ушёл, сразу же обратилась к дочери с просьбой:

— Мне надо купить зимние сапоги. Помоги это сделать.

Последнее время мать регулярно просила у Ирины что-то вроде мелочей: то помаду купить, то курточку, то какое-нибудь платье. Но всё это стоило денег, а вот с деньгами у Ирины было весьма плачевно. Она уже начала подрабатывать, но ей хотелось помочь мужу, и, конечно, она не могла игнорировать просьбы матери.

— Я постараюсь, мам, — ответила Ирина, уже в уме прикидывая свои скромные сбережения.

А вечером, когда пришёл Геннадий, она положила перед ним листок с расчётами.

— Мы ушли в глубокий минус, — сообщила она.

Ирина надеялась, что в этом месяце им удастся закрыть кредит, который муж брал на свадьбу. Но вместо этого Ирина активировала кредитную карту, которую держала на чёрный день.

— Паршиво, — согласился с ней Геннадий.

— Я что-нибудь придумаю, — Ирина тяжело вздохнула. Ей не хотелось этого делать, но влазить в долги она не хотела. Лишь по одной причине — она ещё училась. Свекровь помочь не могла: у неё были свои расходы на младшего сына Алексея, да и зарабатывала она немного. Поэтому Ирина решила действовать.

Через несколько дней Ирина пришла к матери и протянула ей деньги, которые собрала для зимних сапог. Наталья Валерьевна с довольным видом взяла деньги и сразу же спрятала их в карман.

— Мам, — начала Ирина, замолчав, чтобы дать возможность матери обратить на себя внимание.

— Что ещё? — спросила Наталья Валерьевна, приподняв брови.

— Я хочу продать свою долю, — решительно заявила Ирина.

На мгновение лицо хозяйки дома покраснело, она сжала пальцы и со злобой посмотрела на дочь.

— Даже не смей! — крикнула она так громко, что Ирина испугалась.

— Мне не хватает денег, — произнесла она .

— Плевать! — всё так же громко произнесла Наталья Валерьевна. — И не смей больше заикаться на эту тему!

— Ты запрещаешь мне жить в своей комнате, а аренда у Геннадия съедает всю зарплату! В этой квартире есть моя доля, плюс доля отца, — выпалила Ирина, чувствуя, как в ней накапливается злость.

— Заткнись! — в грубой форме произнесла мать. — Ещё слово — и вылетишь отсюда!

Женщина застучала кулаком по столу. Но Ирина решила идти дальше.

— Я могла бы эти деньги вложить в ипотеку! — произнесла она уверенно.

— Заткнись! — снова воскликнула Наталья Валерьевна. Она поднялась, схватила дочь и толкнула её в сторону выхода. — Убирайся, неблагодарная! Видите ли, она решила продать свою долю! — с раздражением произнесла мать, показывая Ирина фигу.

Пока девушка одевалась, Наталья Валерьевна проклинала её. Ирина не ожидала, что мать так её ненавидит — у неё появилась ответная злость. Поэтому на следующий день, написав официальные письма с предложением выкупить её долю, Ирина отправила их заказным письмом своей старшей сестре Вике и матери Наталье Валерьевне.

* * *

Уже через пару дней домой к Ирине прибежала её старшая сестра.

— Ты совсем ополоумела, потеряла последние мозги! — Вика трясла тем самым письмом, в котором Ирина предлагала выкупить её долю.

— Я на это имею право! — набравшись смелости, ответила ей младшая сестра.

— Ты жадная уродина!

Последние годы у Ирины и Вики были серьёзные трения, в большей степени связанные с их матерью. Вика лишь поддакивала, и сейчас, вместо того чтобы предложить Ирине переехать в её комнату, решила обвинить её.

— У тебя есть мужик, вот и живи с ним и не лезь к нам! Это наша квартира.

— И моя тоже! — парировала Ирина.

— Ты мать довела до больничной койки! — Вика, красная от злости, всё продолжала трясти письмом.

— Я всё равно продам! Мне нужны деньги!

— Жадная! На эту квартиру работала твоя мать и отец!

— Вот именно! — повысив голос, заявила Ирина. — Мой отец! Я по рождению в этой квартире имею долю. А когда умер папа, мне досталось треть от его доли, я на это имею полное право!

— Дура! — напоследок сказала Вика. — Ничего не получишь!

Она ушла, а из кухни вышел Геннадий. Он всё слышал, но не решился встревать в разговор двух сестёр.

— Мы что-нибудь придумаем, — обнял жену мужчина.

— Нет, — с дрожью в голосе ответила ему Ирина. — Понимаешь, там моя комната! Мать не пускает, а если пустит — тёща тебя съест, и свояченица отомстит. Нет, — ещё раз сказала Ирина, — я продам свою долю, это справедливо! Иначе мы на первый взнос ипотеки ещё лет пять не накопим, а я хочу жить, а не существовать.

С мужем Ирина была полностью согласна. Он уже не раз делал свои расчёты, и они были неутешительными: через год Ирина закончит университет, начнёт работать, но этого будет слишком мало. Поэтому он поддерживал её с решением продать долю. Он хотел бы то же самое предложить и своей матери, но его брат ещё ходил в школу, да и не хотел он этого делать по той причине, что мать всегда им помогала — пусть и немного, но всё же помогала.

— Я завтра пойду в суд, — немного успокоившись, произнесла Ирина. — Я предложила им выкупить долю, они не захотели. Тогда пусть всё будет по закону.

— Ты же понимаешь, — обнимая свою жену, произнёс Геннадий, — они тебя возненавидят! Ты станешь для них изгоем.

— А я и так изгой, — грустно ответила Ирина. — Давно уже чужая.

Почти полгода тянулись судебные тяжбы. Наталья Валерьевна плакала, умоляла судью пойти ей навстречу и отказать в иске своей же дочери, но суд, следуя букве закона, встал на сторону Ирины и вынес решение о продаже квартиры.

Вика демонстративно перестала разговаривать с младшей сестрой. Какое-то время и Наталья Валерьевна отказывалась с ней общаться.

После того как она купила себе двухкомнатную квартиру, решила возобновить контакт с младшей дочерью.

— Вика, мне нужно поговорить, — наконец позвонила она. — Давай встретимся?

В это время молодожёны оформили ипотеку. Денег от продажи своей доли Ирине хватило на двухкомнатную квартиру в хорошем новом районе: большой двор, недалеко школа и парк. Мебели ещё не было, но они купили большой матрас и положили его на пол. Наверное, это была единственная мебель в их доме, но им пока этого вполне хватало.

— Как же здорово, что у нас есть собственный уголок, — сказала Ирина Геннадию, улыбаясь.

Через неделю друзья скинулись и купили им на кухню стол.

— Вот вам подарок, — сказал один из друзей, ставя стол на место. — Теперь приятно будет ужинать!

Кто-то подарил старую микроволновку, откуда-то друзья принесли плиту и даже стиральную машинку. Постепенно дом стал преображаться.

* * *

Наталья Валерьевна решила пригласить младшую дочь к себе на день рождения. Ирина была этому рада, хотя в душе готовилась к скрытой атаке. Вика, что переехала вместе с матерью в новую квартиру, хранила молчание; она вообще перестала разговаривать со своей сестрой, да и у Ирины не было к ней тёплых чувств.

Уже после ужина хозяйка дома обратилась к младшей дочери:

— Мне нужны деньги на лекарства.

Эта просьба со стороны Натальи Валерьевны стала ежемесячной. Несмотря на разногласия, связанные с квартирой, Ирина продолжала отправлять ей деньги, пусть и немного, но давала. И вот опять новая просьба. Услышав её, Ирина мгновенно разозлилась.

— А тебе Вика даёт деньги? — спросила она у матери и посмотрела ей в глаза.

Геннадий, что сидел рядом, старался незаметно сжать ладонь своей жены, словно говоря ей, что не стоит вновь ругаться.

— А где мама твои зимние сапоги, на которые давала тебе деньги? — поинтересовалась Ирина, выждав момент и холодно посмотрев на свою сестру. — Ты отдала ей, а деньги, которые я даю тебе на лекарства, ты тоже отдаёшь Вике. И что же я вижу? — Ирина выпрямилась, её брови вопросительно поднялись кверху, — у моей младшей сестричке появились новые шмотки, и телефончик, и сапожки. — Секундочку, — обратилась она к Вике. — Ты когда последний раз работала?

Это был запрещённый приём, потому что такой вопрос всегда выводил Вику из себя. Её лицо мгновенно покраснело.

— Ты старше меня на три года, но после института, если мне не изменяет память, ты работала лишь полгода, и всё это время тебя содержит мать, — заявила Ирина.

Вика взглянула на свою младшую сестру и резко произнесла:

— Тебе хорошо говорить! У тебя есть муж!

— Ха! — театрально засмеялась Ирина. — А кто тебе мешает найти своего любимого? — и, сжав ладонь своего мужа, добавила: — Если хочешь знать, Геннадий меня не содержит. Я тоже работаю. Мы семья. И пора бы тебе действительно повзрослеть.

О, что там началось! Наталья Валерьевна вспомнила все свои старые обидки. Именно Ирина разорила их, когда потребовала продать свою долю. Вика закричала, словно это она была виновата в том, что всё ещё не вышла замуж. Сестра припомнила, как Ирина ещё в школе подмигивала её парням, а те, спустя месяц или другой, бросали её.

* * *

Придя домой, Геннадий постарался успокоить жену.

— Ну вот как так? — возмущалась она. — Она же взрослая! — имела в виду свою сестру, а мать, вместо того чтобы отправить её на работу, ищет какие-то оправдания.

— Это их жизнь, — обнимая жену, ответил Геннадий.

— Да, — сразу же согласилась с ним Ирина. — В конце концов, действительно, какое дело до них? — Она вечно обманывала меня, а я верила, что нужны лекарства или одежда. Но если я продолжу давать ей деньги, то от наших сбережений скоро ничего не останется.

Муж крепче обнял жену. Ирина подумала: именно в трудные минуты и проявляется любовь. Это не просто бабочки в животе, а уважение и понимание.

— Ты поступаешь правильно, — прошептал ей Геннадий, нагнувшись, поцеловал её в щёчку.

Со дня рождения Натальи Валерьевны прошёл почти месяц. Первую неделю она дулась, но потом начала названивать дочери. И вот сегодня пришла в гости.

— Привет, зять, — поздоровалась она, и хозяин дома с улыбкой пригласил тёщу на кухню, где его жена как раз накрывала на стол.

Посидев минут десять, с трагическим выражением лица сказала Наталья Валерьевна произнесла:

— У меня здоровье уже не то, опять болят почки, — и она застонала.

Мать посмотрела на дочь, ожидая от неё предложения, но Ирина молчала.

— Дай денег, — наконец произнесла она.

— На лекарство? — спросила её хозяйка дома.

— А на что, ещё… — Наталья Валерьевна жалобно посмотрела на дочку.

— Мам, дай список лекарств, я их куплю, но денег не дам.

Лицо матери тут же изменилось: от жалости ничего не осталось, теперь она смотрела на Ирину с жесткостью.

— Мне нужны деньги, — произнесла она.

— Чтобы содержать мою сестру?

— Ей нужно поправить здоровье и купить одежду.

— Мам, неужели ты не понимаешь, что своими действиями ты испортила Вику?

— Ты не мать! Вот будут у тебя дети, заболеют — и сразу же припомнишь меня.

— Не надо сваливать на меня свои проблемы. А денег я не дам! — решительно сказал Ирина. — Если что-то болит, напиши мне список лекарств, и я постараюсь их купить. Но содержать сестру наша семья не будет.

Ирина сделала акцент на словах «наша семья», чтобы донести до матери, что деньги выделяют не только она, но и её муж.

— Какая же ты чёрствая! — воскликнула Наталья Валерьевна. — Не думала, что у меня дочь вырастет в жадную… — Она не закончила, наверное, просто побоялась продолжить.

Мать ушла ни с чем, а на душе у Ирины остался тяжёлый осадок.

* * *

А вечером, когда Геннадий вернулся с работы, Ирина уже приготовила ему сюрприз. Ещё вчера она сходила в магазин и купила пинеточки для ребёнка, положила их в коробочку и перевязала цветным бантиком.

— Вот, держи! — протянула женщина своему мужу подарок.

— И что это? — спросил её Геннадий, он прокрутил в голове: вроде праздники прошли, а до его дня рождения ещё далеко.

— Открывай! — подтолкнула его Ирина с нетерпением.

Он так и сделал, и когда увидел пинетки, как ребёнок, взвизгнул от счастья.

— Ты беременна?

— Ты будешь папой! — с радостью ответила ему Ирина.

— Кто?

— Ещё не знаю.

Он, наверное, минут пять не отпускал свою жену, всё кружился и кружился по комнате, наслаждаясь новостью.

— Вот правда, не знаю, как матери сказать, — с волнением в голосе произнесла Ирина.

— Не ломай голову, просто скажи и всё, а там пусть сами думают, — ответил Геннадий, стараясь успокоить её.

— Как у тебя всё просто! — сказала женщина, и поцеловала мужа.

***

На следующее утро Ирина позвонила матери и сообщила, что придёт в гости. Наталья Валерьевна это поняла по-своему: младшая дочь купила торт и, придя в гости, поставила его на стол.

— А какой повод? — полюбопытствовала Вика, выходя из своей комнаты.

— Я беременна! — с улыбкой произнесла Ирина.

Наталья Валерьевна хмыкнула: не этого она ждала. Она думала, что дочь принесла деньги, а тут — неожиданная новость.

— Значит, ты больше не будешь нам помогать? — расстроенно спросила её мать.

Вика, взяв ножик, отрезала большую часть торта, положила его на тарелку и, даже не сказав спасибо, ушла к себе в комнату.

Ирина посмотрела, как сестра закрыла дверь, а затем взглянула на мать и поняла, что в этом доме ей больше делать нечего.

Прошла неделя. Ирина пришла с работы, ей приходилось задерживаться из-за нового проекта, который сулил хорошие премиальные. Поэтому Геннадий, придя домой, сразу же начал готовить ужин.

Как только жена переступила порог, он сказал:

— Ты представляешь, приходила свояченица, просила денег.

— Ты хоть не дал? — с недоумением спросила его Ирина, приподняв брови.

— Нет, а должен? — на его лице появилась улыбка.

Ирина не понимала свою сестру: взрослая женщина, у которой уже был с десяток мужчин, но всё ещё никак не могла устроиться в жизни. Она знала, что младшая сестра не даст денег, и вот теперь решила прийти к зятю.

Отношения у Ирины с матерью и сестрой окончательно испортились. Через восемь месяцев она родила замечательную девочку Полину. Наталья Валерьевна, сопровождая свою старшую дочь, пришла поздравить Ирину, но ничего не подарила: лишь минуту понянчилась с внучкой, сытно поела, и они ушли.

Зато свекровь, Юлия Григорьевна, взяв кредит, купила молодожёнам кроватку и коляску. Да и Алексей, деверь не остался в стороне: он закончил школу и всё лето проработал на доставке продуктов, купив воздушный замок, который вешается над кроваткой и начинает вращаться вместе с феями и бабочками.

— Мам, я тебе потом деньги отдам! — поблагодарив свою мать, сказал Геннадий.

— О, что ты, не надо! — воскликнула пожилая женщина, всплеснув руками. — Это же так дорого стоит!

— Ну и что! — спокойно ответил он. — Даже не думай отдавать, лучше что-то купи жене.

* * *

Через год мать Ирины, Наталья Валерьевна, умерла. В заключении было написано «сердечный приступ». Несмотря на то что отношения с матерью у Ирины не складывались, она долго плакала: всё же это была её мать, а не посторонний человек.

Пришлось занять деньги на похороны. Вика заявила, что мать всё завещала ей. Но Ирине уже было всё равно: у неё была своя семья и свой дом, поэтому она даже не расстроилась по поводу завещания матери. В конце концов, это её право — кому и что оставлять.

***

Прошёл год. Вика не звонила, да и зачем? Ведь Ирина всё равно не даст ей деньги. И вот как-то вечером раздался звонок в дверь. Хозяйка дома открыла и увидела перед собой свою старшую сестру.

— Проходи, — неуверенным голосом сказала Ирина, пошире открывая дверь.

Вика зашла, сняла туфли и вошла в зал.

— Мама умерла, — она тяжело вздохнула, словно для неё это что-то значило, а потом, повернувшись к Ирине, заявила: — Теперь ты будешь меня содержать.

— Что?! — Ирина засмеялась, посчитав это идиотской шуткой.

— Мамы нет, теперь ты будешь меня содержать, — ещё раз повторила Вика.

В ответ Ирина покрутила пальцем у виска. В этот момент в дверь снова позвонили, и Вика быстро подошла и открыла её. В коридор вошёл мужчина и поставил три чемодана.

— А это что ещё за чучело? — спросила Ирина у своей сестры, недоумённо приподняв брови.

— Мой муж Артур, твой зять, — с гордостью произнесла Вика.

— Так… — Ирина не знала, то ли ей засмеяться, то ли хвататься за голову. Такого абсурда она не ожидала.

— Он мой муж, и мы будем жить у тебя, — добавила Вика.

— А где твоя квартира? — Ирине стало любопытно, и она подошла ближе к своей старшей сестре.

— У меня были проблемы, пришлось продать, долги, — не скрывая, произнесла Вика.

— Долги?! — Хозяйка дома не могла сдержаться и крикнула так громко, что Вика поморщилась.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Геннадий со своей дочкой Полиной на руках.

— Ооо… — только и мог произнести хозяин дома, увидев свояченицу.

Геннадий прошёл в зал, его брови вопросительно поднялись вверх, спрашивая у жены, что здесь происходит.

— Да вот, моя сестра приехала к нам жить, и не одна, а со своим хахалем! — произнесла Ирина, поднимая руки для акцента.

— Мужем, — поправила её Вика с недовольством.

— Да, мужем! Вот он, зять, стоит, — с нажимом добавила она, показывая на мужчину, стоявшего около чемодана.

— К нам жить? — Геннадий тоже принял это за шутку, но, увидев серьёзное лицо жены, понял, что это не так.

Он передал дочку своей жене и попросил уйти с ней в спальню.

После чего Геннадий, не говоря ни слова, открыл входную дверь, взял первый чемодан и швырнул его вниз. Артур что-то хотел возразить, но в ту же секунду получил удар по лицу. Второй чемодан полетел следом. Вика завизжала, не то от страха, не то от того, что её мужа избивают.

Артур, придя в себя, решил наброситься на хозяина дома, но в тот же миг получил второй удар. Геннадий схватил его за шиворот и, как большую куклу, вышвырнул на площадку.

— Не выгоняй меня! — истерически закричала Вика. — Она должна теперь меня содержать!

— Содержать? — зло переспросил Геннадий свояченицу. — В нашей семье так не делается! Я забочусь о своей жене Ирине, а она — о дочери Полине. И в этом списке тебя нет! Вали отсюда! — крикнул он так громко, что Вика, присев, тут же поползла к выходу.

— Убирайся! — сказал напоследок и, взяв последний чемодан, швырнул его вниз, где Артур ползал по ступенькам, собирая разбросанные вещи.

Как только свояченица покинула его дом, Геннадий спокойно закрыл за ней дверь.

* * *

Примерно через минуту из спальни вышла Ирина, а за ней тут же выбежала маленькая девочка, которая держала в руках рисунок.

— Папа, папа, папа! — затараторила девочка, в восторге размахивая листком.

Мужчина присел на корточки, и к нему на коленки тут же залезла Полина, положив листок перед собой.

— Смотри, это я нарисовала! — с гордостью произнесла она, указывая на пусть и не слишком аккуратные, но очень яркие каракули.

К мужу подошла жена. Она не спросила, что с её сестрой, а просто обняла его и поцеловала. Затем, положив руку на плечо, она вместе с ним стала рассматривать детские творения.

На рисунке было всё: летающий крокодил, море, и, конечно же, замок.