Скажи, это мой сын?

Полина поднялась на второй этаж офиса, не встретив коллег, и была этому рада. Ей не хотелось видеть сочувствующие взгляды, отвечать на вопросы. Она торопливо укрылась в своём кабинете.

— Полиночка, наконец-то, — обрадовалась Галина Ивановна, с которой Полина вместе работа. – А у нас тут такое творится! Ивана Степановича на пенсию лаотправили, а на его место назначили нового директора. Молодой, но строгий. Всех пенсионеров на пенсию отправляет. Боюсь, и до меня скоро доберётся. Как Сережа, надеюсь, лучше?

Полина села за свой стол, оглядела кабинет. Она чувствовала, что Галина Ивановна смотрит на неё, ждёт.

— Бросьте, Галина Ивановна. Уволит всех, кто работать-то будет? Вперёд меня уволят, я постоянно из-за Серёжи на больничных. Ему нужна пересадка костного мозга. На операцию нужны деньги, а у меня их нет. Обратилась в благотворительные фонды, но там тоже очередь. А мне сказали, нужно как можно быстрее операцию делать. Да ещё нужен донор. Я не подхожу, а мама уже в таком возрасте…

— Господи, да за что же бедному мальчишке такое испытание?! — искреннее посочувствовала Галина Ивановна. – А отца Серёжи не пыталась найти?

— Найду, и что? Не уверена, что он согласится стать донором. Операция не безобидная. Да и не поверит, что Серёжа…

В этот момент дверь открылась, и в кабинет зашла Аллочка из отдела кадров. Обе женщины повернули к ней головы, у обоих на лицах застыло беспокойное выражение.

— Мне сказали, что вы вышли на работу. Полина, я понимаю, что вам и так тяжело, но приказ… — она замялась.

— Говорите, — сказала Полина, а про себя подумала: «Ну вот, накаркала».

Алла отвела глаза, посмотрела на Галину Ивановну, словно ища у неё поддержки.

— Что, новый директор решил уволить и меня? Ну уж нет. — Полина так резко вскочила со стула, что чуть не сшибла с ног Аллочку, которая не успела отойти в сторону, и рванула к двери.

Алла что-то крикнула ей в спину, но стук каблучков Полины уже затихал в коридоре. С ней здоровались припозднившиеся сотрудники, но она никого не замечала. «Ну уж нет. Пусть только попробует. Не имеет права…» — зло твердила про себя Полина.

Она вошла в приёмную и остановилась, увидев за столом секретаря молодую девушку, словно сошедшую с обложки гламурного журнала. Вся такая свежая, светлая, верхние пуговки белой блузки кокетливо расстёгнуты.

— А где Ирина Борисовна? – спросила Полина.

Девушка открыла рот, показав идеальные ряды белоснежных зубов. Но Полина не стала ждать, что она скажет, подошла к двери и взялась за ручку.

— Вы куда? Туда нельзя! Там совещание! — Секретарша с удивительным проворством оказалась рядом с Полиной, но та уже открыла дверь.

Полина первая шагнула в кабинет директора и застыла на пороге. Гламурная секретарша тут же протиснулась вперёд.

— Я не виновата, Павел Егорович! Она ворвалась… — тоненьким голоском затараторила девица.

— Хорошо, Леночка, идите, — оборвал её директор. И гламурная Леночка тут же исчезла за дверью. – Слушаю вас. – Директор оценивающе смотрел на Полину.

Она узнала его, хоть прошло более двенадцати лет, после их последней встречи. И тут же поняла, что он её не узнал. В первую минуту она почувствовала обиду, замешательство. А потом решила, что это даже к лучшему.

— Входите, присаживайтесь. Я слушаю вас. – Павел Егорович рукой показал на ряд стульев вдоль стола.
Полина подошла к столу, но не села.

— Я Полина Андреевна Смирнова из отдела маркетинга.- Полина назвалась полным именем, надеясь, что он вспомнит её. – По какому праву вы решили меня уволить? У меня сын болен, я вынуждена периодически ложиться с ним в больницу. Иван Степанович понимал, материально помогал. Я дома работала…

Молодой директор бесцеремонно разглядывал Полину, откинувшись на спинку кожаного кресла. Она смутилась, сбилась и замолчала. «А у Ивана Степановича было простое кресло», — злясь на себя, подумала Полина.

— Мне говорили, что у вас дочка болеет. Сочувствую, но вас постоянно нет на работе. Кто-то вынужден работать за вас. Разве это справедливо? — назидательно сказал директор, словно отчитывал неразумную школьницу.

— Сын, — поправила его Полина.

— Что, простите?

— У меня сын, а не дочка, — повторила Полина. – Он очень болен. Если вы уволите меня, нам не на что будет жить. — Как Полина ни крепилась, голос её задрожал от еле сдерживаемых слёз. В нём слышались жалостливые, просительные нотки.

— У вас есть дети? Мама? Если бы они заболели, вы бы невозмутимо ходили на работу или пытались им помочь? – Полина вязла себя в руки и прямо посмотрела на директора.

— А что у вашего сына? – без интереса спросил директор.

— Лейкемия. Знаете, что это такое? – с вызовом спросила Полина, и голос её снова дрогнул.

— Скажите, мы с вами не могли раньше видеться? Лицо мне ваше кажется знакомым. – Он смотрел, ожидая её ответа.
Полина не была готова к такому вопросу. Она лихорадочно решала, сказать или нет, но пауза опасно затягивалась. Директор мог просто выставить дерзкую посетительницу из кабинета.

— Я… Мы учились с вами в университете, в параллельных группах. Помните, Новый год? Я пришла к подруге в общежитие… Вы играли на гитаре, потом… — Полина покраснела и опустила глаза.

— Полина?

«Наконец-то. Меня, кажется, вспомнил. А что было потом?..» — злорадно подумала Полина.

— Не узнал, прости. – Директор перешёл на «ты». – Чем я могу тебе помочь?

— Не увольняйте меня. Сыну нужна операция по пересадке костного мозга. Я просто не знаю, что делать. — Полина закрыла лицо руками, стараясь спрятать набежавшие на глаза слёзы, которые она не хотела показывать.

— А мужа, как я понимаю, нет, — утвердительно спросил Павел.

Полина отняла ладони от лица и выпрямилась. Они мгновение смотрели друг на друга. Потом Павел встал, обошёл стол и подошёл к Полине.

— Скажи, это мой сын?

— Нет, — торопливо ответила Полина.
Не хватало ещё, чтобы он подумал, что она пытается разжалобить его, навязать ребёнка, о котором он и знать не знал все эти годы.

— А где его отец?

— Какая разница? Я могу идти? – Полина уже справилась с собой и поднялась. Они оказались друг напротив друга. Она отвела взгляд и направилась в двери.

— Я подумаю, чем могу помочь тебе, — крикнул Павел ей вслед.

— Ну что? — спросила Галина и Ивановна, когда Полина вернулась в кабинет.

— Всё нормально, — сказала она, тяжело вздохнув.

— Ну и хорошо. Не злодей же он, в конце концов. У него тоже мама есть.

А Полина вспоминала, как они шли по ночному городу в ту новогоднюю ночь. Падал снег, и было сказочно красиво. Всюду в окнах домов и витринах магазинов мигали ёлочные гирлянды. У её дома он поцеловал её. Его губы были сладкими и пахли шоколадом. А потом он напросился на кофе. Ему ведь ещё назад идти. Мама ушла к подруге на всю ночь…

Он здорово играл на гитаре, и голос у него был приятный. Она видела его в университете много раз, но никак не ожидала, что новогоднюю ночь они проведут вместе.

Девчонки говорили, что у него какой-то крутой отец. Павел не захотел учиться в своём городе, чтобы не думали, что он пользуется именем отца. Его всегда окружали девушки, но ни одна не завоевала его сердце.

Он так смотрел на неё, и Полине показалось, что он влюблён в неё. Глупая наивная дурочка, растаяла от приятного голоса парня, песен под гитару, поцелуя… На каникулы он уехал домой и больше на учёбу не вернулся. Говорили, что перевелся учиться в свой город. Что-то там случилось с отцом или в семье.

Когда Полина поняла, что беременная, не стала его искать. Гордая была. Переплакала и всё. Даже мысли не было избавиться от ребёнка. Учиться перевелась на заочное отделение.

Никогда не думала, что они встретятся снова. И как? Его назначили директором компании, в которой работает Полина. «И что дальше? А ничего, – сама себе ответила Полина. — Это мой ребёнок. Только мой. Я на что угодно пойду, лишь бы спасти его…»

Придя домой, она первым делом спросила у мамы, как Серёжа.

— Лежит, поел немного. Ой, дочка, за что нам это? Сердце кровью обливается… — запричитала мама.

— Мам, не надо. Давление поднимется. Без тебя я вообще не выдержу, — сказала Полина.

— Всё, не плачу. — Мама вытерла слёзы.

Полина ужинала и рассказывал маме про Павла, умолчав что Сережа его сын. Но мама, почувствовав что-то, то и дело подозрительно посматривала на дочь.

— Не уволит, значит. И то хорошо, — сказала она.

— Да, обещал помочь.

— Мам, — слабым голосом позвал из комнаты Серёжа, и Полина тут же пошла к нему.
Слышала, как в дверь позвонили, решила, что соседка зашла.

— Поля! К тебе, — крикнула из прихожей мама.

Она вышла и увидела Павла.

— Вы? – растерянно спросила Полина.

— Я. Решил навестить. — Он оглядел тесную комнату, остановившись взглядом на снимке на полке книжного шкафа.

— Это мой сын. Здесь ему девять лет. — Она хотела добавить, что тогда он был здоров, но промолчала. И так понятно.

— Чаю хотите? А может картошки с курицей? – спросила мама.

— Не откажусь. Я пока в гостинице живу, надоела ресторанная еда, — честно признался Павел.

Мама засуетилась, накрывая на стол. Павел ел с аппетитом, не обращая внимания, что Полина и мама не сводят с него глаз.

— Мам, кто пришёл? – крикнул Сережа из своей комнаты.

Полина тут же выскочила из-за стола.

— Можно с тобой? – спросил Павел.

Полина не знала, как отказать. Они вместе зашли к нему. Полина словно увидела сына глазами Павла – на бледном лице блюдца глаз в обрамлении синеватых кругов, бескровные губы. «Какой же он худой, измученный», — подумала она, и её сердце сжалось от тревоги и боли.

— Как ты? Я Павел, а ты Серёжа?

— А вы кто? – спросил мальчик.

— Я мамин начальник.

— Вы не уволите маму? – беспокойно спросил мальчик.

— Кто тебе сказал такое?

— Мама говорила, что её постоянно нет на работе из-за меня, что вы вправе её уволить.

— Нет, не уволю. Наоборот. Я поговорил с клиникой, они пообещали в ближайшее время сделать тебе операцию. Так что скоро ты будешь бегать. Потерпи немного.

Сережа внимательно смотрел на Павла.

— А деньги?

— Будут и деньги. А сейчас мне надо поговорить с твоей мамой. – И они с Полиной вышли из Серёжиной комнаты.

— Скажи, ведь Сережа мой сын? Эта фотография… — Павел снова посмотрел на снимок на полке. – В первую минуту мне даже показалось, что это я. Мы похожи, только слепой этого не заметит. Вот пробирка, возьми у сына материал изо рта на экспертизу. Если результат подтвердит, что Серёжа мой сын, я смогу стать его донором. Я уверен в этом.

— Ты не должен… – начала Полина.

— Ты хочешь вылечить сына? Я подожду, иди. Я отвезу материал в лабораторию, сделают быстро, я договорился. Деньги будут.

Полина растерянно смотрела на Павла. За его спиной мелькнуло мамино лицо. Она подавала Полине знаки, чтобы та пошла с пробиркой к Серёже. Полина зажала рот рукой, чтобы не разреветься в голос и ушла, но вскоре вернулась.

— Он Сережин отец? Слава Богу. Поленька, я даже боюсь верить, что у нас получится, — заплакала мама, когда Павел ушёл.

— Это мой отец, да? Я слышал, — сказал Серёжа, когда Полина зашла к нему. — Он согласился быть моим донором?

— Всё-то ты слышишь, всё-то понимаешь, — сказала Полина, поправляя одеяло на сыне.

— Больные дети рано взрослеют, — совсем по-взрослому сказал Серёжа.

— Есть хочешь?

— Бабушка меня кормила. Я не сержусь, что ты мне наврала, что он погиб. Ты его любила? Почему он пришёл только сейчас?

— Ты задаёшь слишком много вопросов. Сон – это лекарство. Теперь всё будет хорошо. Спи.

Через два дня они уже ехали в столицу. На разложенных позади сиденьях спал Серёжа. А Павел с Полиной тихо переговаривались. Он рассказывал о себе. Родители женили его на дочери партнёра отца. Но молодые люди не любили друг друга. Промучившись несколько лет, не обзаведясь наследниками, они легко расстались. Отец злился, не хотел видеть Павла и сослал его подальше.

Полина рассказывала, как ждала его тогда, в университете, как узнала, что беременная…

— Спасибо тебе, — сказала Полина, подъезжая.

— Пока рано меня благодарить. После скажешь, когда всё будет позади.

Павел идеально подошёл, как донор. Через несколько дней после операции он вернулся домой, а Полина с Серёжей остались. Анализы показали, что операция прошла успешно, динамика у Серёжи положительная.

Павел послал за ними машину, когда Серёжку выписали из больницы. Он по-прежнему носил маску, но в глазах появилась надежда.

На следующий день, после возвращения Полины с сыном домой, к ним пришёл Павел, принёс Серёже профессиональный фотоаппарат.

— Теперь ты сможешь снимать каждый момент своей счастливой жизни, — сказал он, вручая его мальчику.

— Я привык на телефон снимать, — сказал Серёжа.

— Э, нет, телефон не сравнишь с фотоаппаратом. Тут столько функций, я покажу тебе потом.

Мама хлопотала на кухне, то и дело вытирая глаза. Ужинали они вместе. Серёжа тоже посидел с ними за столом, но он ещё был слабым, вскоре Полина увела его в свою комнату изучать фотоаппарат.

— Полина, проводи меня, — сказал Павел.

Они вышли на лестничную площадку.

— Теперь всё будет хорошо. Я понимаю что рано, что не вовремя, но если ты сможешь меня простить…- начал сбивчиво Павел.

— Я давно тебя простила. Если бы не ты…

— Ты выйдешь за меня? Не спеши отвечать, поговори с Серёжей, с мамой.

— Ты не обязан жениться на мне только потому, что узнал о сыне, — сказала Полина.

— Да не из-за этого, хотя и из-за этого тоже. Спасибо, что не избавилась от него. Сколько же тебе пришлось пережить! – Павел обнял Полину.

— Когда я ехал сюда, даже не думал, что встречу тебя. Даже не вспоминал учёбу, если честно. Мне так хорошо с вами.

Полина вернулась домой с сияющими глазами.

— Что, в любви признался? – спросила мама.

— Нет, замуж позвал.

— И что, с гордо поднятой головой отказала? – испугано спросила мама.

— Мам, слишком много всего случилось в последнее время. Он сказал, чтобы я посоветовалась с Сережей, с тобой.

— Чего советоваться? Он человек хороший, сразу видно. Серёже отец нужен.

— Я тоже согласен, — выглянул из комнаты Серёжа.

Павлу, наконец, дали большую квартиру в только что построенном новом доме. Серёжа шёл на поправку, серьёзно увлёкся фотографией. Все стены в его комнате были увешаны снимками. Полина часто просыпалась среди ночи и думала, что это сон, так не бывает.

— Учись быть счастливой, — повторял ей Павел. – Нам даются испытания, чтобы мы верили в чудо. И оно приходит.

Дочки-матери

Ксюша всегда чувствовала, что мама её не любит. Нет, не так. Что папа любит её больше, чем мама. Отец всегда улыбался, когда приходил за ней в садик, не кричал, никогда не ругал, всегда терпеливо объяснял уроки, когда она пошла в школу.

Мама улыбалась редко, зато часто раздражалась на Ксюшу по любому поводу. Называла её помехой, своим несчастьем. «Уйди!» «Не мешай». «Вечно путаешься под ногами, несчастье ты моё», — в раздражении бросала мама, когда Ксюша подходила к ней с какой-нибудь просьбой. Мама вообще быстро выходила из себя.

— Мам, у меня не получается задача. Помоги, — просила Ксюша. Мать заглядывала в тетрадь и качала головой.

— И в кого ты такая бестолочь? Чего тут непонятного? Привыкла, что отец тебе всё разжёвывает. Включи мозги и делай сама. Мне некогда. Я работала целый день, потом тащила тяжёлые сумки из магазина, пришла домой и встала к плите. Я устала, а ты пристаёшь с тупыми вопросами…

На ровные столбики цифр и букв капали слёзы, чернила набухали, предательски разъезжались по листу. Увидев капли слёз в тетради, мать кричала ещё громче. Ксюша втягивала голову в плечи и зажмуривалась. Далее следовал довольно ощутимый подзатыльник или полотенце пару раз с размаху опускалось на спину девочки. Тетрадь летела со стола на пол. Ксюша тихо плакала. Громко нельзя, это ещё больше разозлит маму.

— Бери новую тетрадку и переписывай всё, — командовала мама.
И Ксюша писал снова. Ручка в руке подрагивала, буквы выходили неровные, кривые.

Пришёл с работы папа. Он зашёл в комнату к Ксюше, погладил по голове, похвалил. Она терпеливо ждала, когда он поужинает, чтобы помог ей с уроками. Но после ужина отец заснул у телевизора.

Когда не успевал заснуть, мама жаловалась ему на Ксюшу, что совсем не умеет думать сама. И в этом виноват он, избаловал дочь. Папа слабо оправдывался, но в ответ получал от мамы новую порцию обвинений. Из-за него мама бросила институт, вынуждена теперь работать за копейки. Зачем не позволил сделать аборт? Вот и мучайся теперь с неудачным ребёнком…

— Прекрати! Ксюша услышит, — пытался успокоить маму папа.

— Ну и пусть слышит. Пусть знает, что из-за неё я всё потеряла, вся моя жизнь коту под хвост… И ты хорош…

Ксюша в своей комнате всё слышала. Она понимала, что без неё мама жила бы гораздо лучше. Мама так сама говорила. И Ксюша мечтала исчезнуть, улететь. Вот бы налетел ураган и унёс бы её отсюда далеко-далеко, к волшебнику Гудвину, который помог бы всё исправить.

Потом крики стихали. Мама доставал из холодильника бутылку вина.

— Ты снова за своё? Ты же обещала не пить больше, — говорил отец.

— Сам виноват. Все нервы мне поднял. Сейчас выпью и успокоюсь. – Мама пила и становилась разговорчивой, даже смеялась.

После одного такого скандала отец не выдержал и ушёл.

— Надоело. Сколько можно? У тебя все виноваты. Другие жёны тоже работают, ходят в магазин, готовят, но не жалуются на судьбу. С тобой невозможно жить. Если я тебя так раздражаю, то мне, наверное, лучше уйти, — сказал отец.

— Ну и вали. Испортил мне жизнь и в кусты? – пьяно послала его мама.
Ксюша услышала звук разбитой чашки.

Ксюша хотела выйти, удержать папу, не дать ему уйти, но испугалась матери. А та ещё долго бубнила на кухне, потом затихла. Ксюша вышла из своей комнаты, подмела с пола осколки. Потом долго смотрела на маму, лежавшую на кровати в одежде. Вдруг мама открыла глаза.

— Чего смотришь? Иди в свою комнату. Без тебя хватает…

— А папа придёт? – осторожно спросила Ксюша.

— Куда он денется? Выключи свет. – Мама отвернулась к стенке.

Ксюша послушно выключила свет и ушла к себе, забралась под одеяло, прислушивалась, не вернулся ли папа. Утром она сама собралась, разбудила маму и убежала в школу.

— А папа не пришёл? – спросила Ксюша, вернувшись из школы.

— Ушёл твой папка. Надоели мы ему. И ты иди, уходи с ним, иди к новой мамке. Думаешь, она любить тебя будет больше меня? Все уходите… — мама заплакала пьяными слезами.

Отец не вернулся. Через два дня он встретил Ксюшу у школы. Она обняла его и заплакала:

— Папа, почему ты ушёл? Забери и меня к себе.

— Некуда мне забрать тебя. Сам на птичьих правах живу. Не плачь. Мама меня не любит. Ты тут ни при чём.

Первое время они с отцом виделись. Он приходил к школе к окончанию уроков, покупал ей шоколадки. Они немного погуляли, и он ушёл, у него заканчивался обеденный перерыв.

Отец всё реже встречал Ксюшу у школы, а потом и вовсе перестал приходить. К приходу с работы мамы, она отваривала макароны, чистила картошку. Ни разу мама не похвалила её. Они вообще разговаривали мало. Мама становилась разговорчивой, когда выпьет.

Ксюша подросла и стала огрызаться на мать. Та пила теперь каждый день. Когда мать засыпала, Ксюша убирала со стола, выбрасывала в мусорное ведро пустую бутылку, а то и две, мыла посуду и уходила в свою комнату. Долго смотрела в окно, на плывущую в тёмном небе луну и паутину облаков. Мечтала оказаться далеко отсюда.

Однажды мать привела домой мужчину. Он пил мало, не давал напиваться и ей. Она его слушалась.

— Какая у тебя дочка красивая, — сказал он и цепким липким взглядом облапил Ксюшу.

— Эй, она маленькая ещё. Только тронь её, вылетишь из квартиры, – пригрозила ему мать.

Ксения запиралась в комнате, без матери домой не шла, отсиживалась у подруги. Так она дотянула до окончания школы.

— Мам, мне нужно платье на выпускной вечер, — как-то попросила Ксюша.

— Денег нет, — отрезала недовольно мать.

— У тебя никогда нет денег. Пить надо меньше.

— Поговори у меня. Попроси у папаши своего. Он хорошо устроился. Думает, алименты платит и всё? Пусть раскошелится. Сходи к нему в мастерскую. Он там же работает.

— Ты с ним виделась? – удивилась Ксюша.

— Ещё чего. Алименты оттуда приходят, — ответила мать.

Ксюша много лет не видела отца. Узнает ли его? У неё остались о нём детские воспоминания, как о добром крупном мужчине. Почему ей самой не пришла в голову эта мысль — сходить к нему?

-Хочешь, я с тобой пойду? – спросила подруга.

— Нет, я сама.

Отец работал в мастерской по ремонту мебели. Ксения зашла и у охранника в стеклянной будке спросила про отца.

Тот внутрь не пустил, вызвал отца по телефону. Ждать пришлось довольно долго. Уже теряя терпение, Ксюша увидела его. Он вышел из цеха в рабочем комбинезоне, вытирая тряпкой руки. Изменился, поседел, поправился. И всё же это был он, её отец.

Он узнал её, не удивился, не обрадовался. Сказал охраннику, что отойдет на полчаса. Они вышли во двор, сели на лавочку.

— Какая ты взрослая. Очень похожа на мать, когда она молодая была. Как она?

— Нормально. Пьёт. Кричит, когда трезвая.

— Ты в каком классе учишься?

— Я уже закончила школу. Выпускной остался. Я за этим и пришла. Ты не мог бы мне дать денег на платье? У матери, как всегда, денег нет.

— Конечно, только с собой у меня нет наличных. У тебя карта есть?

— Есть.

— Тогда переведу на карту, идёт? Скажи номер твоего телефона.

— Прямо сейчас? – обрадовалась Ксюша и продиктовала ему номер.

Пока отец переводил деньги, Ксюша спросила отца про семью.

— У меня жена и двое детей. Старший сын её от первого брака, уже работает. А младший наш общий. В пятый класс перешёл.

Телефон звякнул. Ксения достала и проверила.

— Спасибо, деньги пришли. Так много! – глаза её радостно засияли.

— Денег много не бывает. Купи себе всё, что нужно. Куда поступать думаешь?

— На заочное отделение. Буду учиться и работать. Мы с подружкой в областной центр поедем. Не хочу здесь оставаться.

— А мать как же?

— А что мать? Ей не до меня. Я пойду? – Ксени поднялась со скамейки.

— Сохрани мой телефон. Звони, если что, — сказал отец, тоже вставая.

Мгновение они смотрели друг на друга. Потом Ксюша обняла отца. Сама от себя этого не ожидала.

— Не держи на меня зла, дочка. Я не мог больше оставаться с вами. Сама знаешь.

— Почему ты ни разу не пришёл?

— Сначала нечем было хвастать. Жил, где придётся. А потом женился… Я видел тебя у школы. Ты проходила мимо, не узнавала меня.

После выпускного Ксюша уехала из города. Накануне они поругались с мамой. Она кричала, что дочь вся в отца, бросает её. Наоравшись, она устало бросила:

— Ну и уезжай, раз мать не нужна тебе больше.

— А я тебе нужна? – Ксения заперла чемодан на молнию и выпрямилась, сдула с лица упавшую прядь волос. – Ты же выгоняла меня, не помнишь? Говорила, что из-за меня у тебя жизнь не сложилась. Радуйся, я уезжаю.

Мать разглядывала дочь исподлобья.

— Выросла, значит. Ишь как заговорила. Ну и уходи, бросай мать.

Ксения покатила чемодан в прихожую. Мать так и не вышла проводить её.

Ксения с подругой поехали в областной центр. У подруги там жили родственники. Они не очень-то обрадовались Ксении. Она работала, домой приходила только ночевать. И всё равно мешала. Девушка подумывала снять квартиру, но тогда на жизнь денег совсем не останется.

И тут ей попалось объявление, что нужна сиделка с проживанием. По телефону ей отказали, нужна более опытная сиделка, желательно с медицинским образованием. Но Ксения всё же уломала на личную встречу. Оказалось, нужна сиделка к пожилой женщине с деменцией. Её дочь не может взять её к себе, квартира маленькая, а у неё ещё двое детей. До обеда за её мамой присматривает другая сиделка, а вечером дочь сама. Но очень устала мотаться каждый день к матери. Да и семья брошена.

— Платит много не смогу, — предупредила дочь.

— И не надо. Работа у меня есть, мне жить негде. Я буду ухаживать за вашей мамой за жильё. И Ксюша получила эту работу.

Два года Ксения жила относительно спокойно, хоть не обходилось без неприятностей и проблем. А потом мать женщины умерла от пневмонии. Ксении позволили пожить, пока не найдёт квартиру. Во время сессии, она разговорилась с другими заочниками, и те надоумили её сходить в деканат и попросить комнату в общежитии.

— Так заочникам дают только на время сессии, — сказала Ксения.

— Ну да. А ты не с пустыми руками иди, – подсказали ей.

— Кто вам посоветовал такое? – возмутились в деканате. – Хотя… У нас кастелянша ушла на пенсию. Устраивайтесь на её место, и будет вам комната.

И Ксения согласилась. Взяла ещё подработку уборщицей на кафедре. После получения диплома она устроилась на работу по профессии, сняла квартиру.

Однажды позвонила жена отца и сказала, что отец Ксении умер. Она поехала на похороны в свой родной город. Туда и обратно.

— Ты мать давно видела? – спросила жена отца, когда Ксения собралась уезжать.

— Давно. Мы не очень хорошо с ней расстались, не общались всё это время, как я уехала учиться. А что?

— Болеет она серьёзно. Мало ей осталось. Пьянки не прошли для неё бесследно. Мужик от неё сразу сбежал. Одна она, пока в больнице, но держать там долго не будут.

— А вы откуда знаете? – спросила Ксения.

— Подруга у меня там работает, рассказала. Зайди к ней. Какая бы ни была, а всё-таки мать.

— Она выгнала меня. С детства твердила, что своим рождением я ей жизнь слома.

— Мало ли что человек говорит? Сходи, проведай её, а там решишь, что делать. Мать всё-таки.

И Ксения пошла в больницу. Мать её узнала не сразу, не удивилась. Похудевшая и в платке, она показалась Ксении старухой.

— Что смотришь? Изменилась я? За квартирой приехала? Не дождёшься, — резко сказала мать и закашлялась.
Ксения понимала, что вся резкость матери от злости на свою беспомощность.
Поговорила Ксения и с лечащим врачом.

— Хорошо, что вы приехали. Мы не можем держать вашу маму в больнице вечно. Но одна она не выживет, ей нужна помощь.

В Ксении боролись обида на мать и долг дочери. Всё-таки мать. Мать, которая не любила её, обвиняла во всех своих неудачах. Но сейчас она умирает. Да и обиды словно уменьшились при виде худой, постаревшей и немощной матери.

Она и раньше не любила наводить чистоту, но с болезнью и вовсе запустила квартиру. Целый день Ксения приводила квартиру в порядок, застелила чистым бельём кровать, сварила бульон. На следующий день на такси привезла мать домой.

Она капризничала, не ела, прогоняла Ксению. По душам у них так и не получилось поговорить. Мама умерла через неделю, ночью. Накануне вечером, когда Ксения зашла узнать, не надо ли ей чего, мать вдруг схватила Ксению за руку и попросила прощения.

На похоронах не было никого. Своим неуживчивым характером мать растеряла всех подруг и приятельниц. Да и были ли они у неё?

Так с разницей в две недели Ксения похоронила обоих родителей. Если и плакала, то от жалости к себе. Не было у неё нормальной семьи, любящих родителей. Осталась она совсем одна.

После похорон сразу уехала к себе. Спустя год она продала квартиру матери, взяла кредит и купила себе квартиру в областном центре. Через два года она вышла замуж. Ксения боялась рожать. Вдруг нелюбовь к ней матери проявится в Ксении к её детям?

Через два года она всё-таки родила дочку. Напрасно боялась. Ксения стала замечательной матерью, отдавая своей дочери всё то, чего лишена была сама.