Ребенок исчез на прогулке, и лишь через десять лет в дверь постучали, заставив сердце замереть

Юля помешивала суп, поглядывая в окно кухни. На улице стоял тёплый майский день, солнце ласково пригревало молодую листву. Из открытой форточки доносились детские голоса и смех.

— Мам, я пойду гулять? — Саша уже стоял в дверях кухни, держа в руках потрёпанный футбольный мяч.

— А уроки сделал? — Юля обернулась к сыну, пытаясь скрыть улыбку при виде его умоляющего взгляда.

— Ну мам! — Саша переминался с ноги на ногу. — Я потом сделаю, честное слово! Ребята уже ждут, мы хотим в футбол поиграть.

Юля вздохнула, глядя на восьмилетнего сына. Вихрастые русые волосы, веснушки на носу, глаза блестят от предвкушения — весь в отца. Только характером другой — добрый, отзывчивый.

— Ладно, иди, — сдалась Юля. — Но чтобы к шести был дома!

— Спасибо, мамочка! — Саша подбежал, чмокнул маму в щёку и умчался в прихожую.

— Далеко не уходи! — крикнула Юля вслед. — Только в парке?

— Да-да! — донеслось уже с лестничной клетки.

Юля вернулась к плите, продолжая улыбаться. Пять лет прошло с тех пор, как муж ушёл из семьи, но она ни разу не пожалела, что осталась одна с ребёнком. Саша стал её главной радостью, её солнышком.

Весь день Юля занималась домашними делами, то и дело поглядывая на часы. Без пятнадцати шесть она выглянула в окно — на детской площадке играли малыши с мамами, но Саши среди них не было.

— Наверное, ещё в парке, — пробормотала Юля себе под нос.

В шесть часов Саша не появился. Юля старалась не волноваться — мальчишки часто увлекаются игрой и забывают о времени.

В половине седьмого Юля накинула куртку и вышла на улицу. Сердце начинало биться чаще, но она убеждала себя, что всё в порядке.

Парк находился в пяти минутах ходьбы от дома. Юля обошла все детские площадки, футбольное поле, даже заглянула за гаражи, где мальчишки иногда прятались. Саши нигде не было.

На скамейке сидела пожилая женщина, постоянная посетительница парка.

— Извините, — обратилась к ней Юля. — Вы не видели группу мальчиков? Один в синей футболке, с мячом?

— А, эти сорванцы? — женщина кивнула. — Видела, часа три назад играли тут. Потом разошлись вроде.

Юля достала телефон трясущимися руками. Первый звонок — Коле, лучшему другу Саши.

— Тётя Юля, а Саша не с нами был, — удивился Коля. — Мы его звали, но он сказал, что с какими-то другими ребятами договорился.

Внутри всё оборвалось. С какими другими ребятами? Саша никогда не упоминал других друзей.

Следующий час Юля металась по району, расспрашивая всех встречных. Никто не видел мальчика в синей футболке с мячом. На звонки Саша не отвечал.

В восемь вечера, когда начало темнеть, Юля позвонила в полицию. Голос дрожал, когда она описывала сына дежурному:

— Восемь лет, рост примерно метр тридцать, русые волосы, веснушки… Синяя футболка, джинсы… Футбольный мяч с собой…

— Спокойно, гражданка, — перебил дежурный. — Когда последний раз видели ребёнка?

— В два часа дня… Он пошёл гулять в парк…

К ночи весь район был на ногах. Соседи, знакомые, волонтёры — все помогали в поисках. Юля раздавала фотографии Саши, показывала прохожим, умоляла вспомнить хоть что-нибудь.

— Да точно помню пацана с мячом, — сказал охранник супермаркета, разглядывая фото. — Часов в три тут крутился. С каким-то мужиком разговаривал.

— С мужиком? — Юля вцепилась в рукав охранника. — Каким мужиком?

— Да обычным, — охранник пожал плечами. — В кепке такой. Вроде конфету пацану давал.

Юля осела на ближайшую лавку. В голове стучала одна мысль: «Я же учила его не брать ничего у незнакомых… Учила не разговаривать с чужими…»

К утру были опрошены все жители района, проверены подвалы, чердаки, заброшенные здания. Следователь сидел на кухне у Юли, задавая бесконечные вопросы:

— Были ли угрозы? Странные звонки? Может, кто-то проявлял необычный интерес к ребёнку?

Юля качала головой, с трудом осознавая происходящее. Всё казалось страшным сном.

— А отец? — спросил следователь. — Где он сейчас?

— Не знаю, — прошептала Юля. — Уехал пять лет назад. В Новосибирск вроде…

Начались бесконечные дни поисков. Юля не спала, почти не ела. Каждый звонок телефона заставлял сердце замирать. Каждый раз, слыша детский смех на улице, она бросалась к окну.

Волонтёры прочёсывали лес за городом, водолазы обследовали городской пруд. Фотографии Саши были развешаны по всему городу, показаны по местному телевидению.

Через неделю следователь вызвал Юлю в отдел:

— Мы нашли мяч, — сказал он, положив на стол потрёпанный футбольный мяч. — В мусорном баке за супермаркетом.

Юля прижала мяч к груди. От него всё ещё пахло Сашей — его любимым апельсиновым шампунем.

— Есть ещё кое-что, — следователь помолчал. — Камеры засекли машину. Тёмная Лада, без номеров. В три часа дня проезжала мимо супермаркета, в сторону объездной…

Эта зацепка не привела никуда. Машину искали по всей области, но след простыл. Саша словно растворился в воздухе.

Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Юля продолжала поиски, расклеивая объявления, обзванивая больницы и детские дома. Каждый телефонный звонок заставлял девушку вздрагивать.

— Юленька, может хватит? — говорила соседка, Анна Петровна. — Ты же себя изводишь.

Но Юля не могла остановиться. Девушка не могла работать, она мало ела, плохо спала, тратила все сбережения на частных детективов. Каждый из них приносил новые версии, новые предположения, но Саши нигде не было.

К концу первого года поисков следователь вызвал Юлю в отдел:

— Мы исчерпали все возможности, — устало сказал Сергей Михайлович. — Дело переходит в разряд нераскрытых.

— Нет! — Юля вцепилась в папку с материалами. — Вы не можете! Он же где-то есть, живой!

— Конечно, — следователь отвёл глаза. — Мы продолжим поиски. Но вы должны быть готовы…

— К чему? — Юля впилась ногтями в ладони. — К тому, что мой сын просто исчез? Растворился?

Годы шли. Юля научилась жить с постоянной болью, с пустотой внутри. Девушка вернулась на работу, пыталась общаться с людьми. Но каждый детский смех на улице заставлял сердце сжиматься.

Квартира превратилась в музей. Юля не трогала комнату Саши — всё оставалось так, как было в тот день. Раскрытая тетрадь с недоделанными уроками, разбросанные игрушки, смятая пижама на кровати.

Пять лет спустя Юля случайно встретила бывшего мужа.

— Я слышал… — начал Виктор. — Почему ты мне не позвонила?

— А зачем? — Юля смотрела сквозь бывшего мужа. — Ты же уехал, забыл о нас.

— Он и мой сын тоже! — вспыхнул Виктор.

— Был, — тихо ответила Юля. — Когда тебе это было удобно.

Шли годы. Саше исполнилось бы десять, потом двенадцать, пятнадцать… Юля перестала отмечать дни рождения, но каждый год в этот день приходила в парк, садилась на ту самую скамейку и ждала.

На восьмой год поисков частный детектив принёс новую информацию:

— В Новосибирске видели похожего мальчика, — сказал Андрей Васильевич. — В детском доме.

Юля помчалась туда первым же поездом. Но мальчик оказался не Сашей. Как и десятки других детей, на которых указывали «очевидцы».

— Вы должны жить дальше, — говорил психолог. — Отпустить эту боль.

Но как отпустить часть себя? Как забыть родного ребёнка?

Десять лет прошло с того страшного дня. Юля сидела на кухне, перебирая старые фотографии. На них Саша улыбался — то с мячом, то на велосипеде, то с мороженым.

Неожиданный стук в дверь заставил девушку вздрогнуть. Часы показывали девять вечера — слишком поздно для случайных гостей.

Юля подошла к двери, машинально поправляя волосы. За десять лет она почти не изменилась внешне, только в глазах появилась неизбывная тоска.

— Кто там? — спросила Юля.

— Откройте, пожалуйста, — раздался молодой мужской голос.

Сердце пропустило удар. Что-то в этом голосе… Юля распахнула дверь.

На пороге стоял высокий худощавый парень, почти юноша. Русые волосы, веснушки на носу, знакомые до боли черты лица…

— Мама? — тихо произнёс парень, и у Юли подкосились ноги.

Этот голос. Эти глаза. Саша! Её мальчик, её потерянное солнышко!

— Сашенька… — прошептала Юля, дрожащими руками касаясь лица сына. — Это правда ты?

— Мама, — Саша шагнул вперёд, обнимая Юлю. — Прости, что так долго… Я не помнил… Я не мог вспомнить…

Юля втащила сына в квартиру, боясь отпустить даже на секунду. Саша сел на кухне — такой взрослый, совсем другой, но всё те же родные черты, те же веснушки, тот же взгляд.

— Расскажи, — тихо попросила Юля, не отрывая глаз от сына. — Где ты был все эти годы?

Саша глубоко вздохнул:

— В тот день… Я правда пошёл играть в футбол. Но потом мяч укатился за гаражи. Я побежал за ним и заблудился. А потом удар сзади и темнота. Всё стало каким-то чужим, незнакомым. А потом… — Саша замолчал, собираясь с мыслями. — Потом я просто перестал говорить. От страха, наверное.

Юля сжала руку сына, боясь перебить, спугнуть слова, которых ждала десять лет.

— Меня нашёл Николай Петрович, — продолжил Саша. — Пожилой учитель на пенсии. Он пытался узнать, кто я, откуда, но я не мог произнести ни слова. А документов при мне не было…

— Почему он не сообщил в полицию? — голос Юли дрогнул.

— Сообщил, — Саша опустил глаза. — Но в другом городе. Он жил в деревне под Томском. И описание дал неточное — я тогда был в шоке, выглядел совсем по-другому. А потом…

Саша рассказывал, как жил в маленьком домике на окраине деревни. Как Николай Петрович учил его заново говорить, читать, писать. Как они вместе работали в огороде, ходили на рыбалку, чинили старенький трактор.

— Он был добрым, — тихо сказал Саша. — Заботился обо мне как о родном внуке. Но три года назад его не стало. Инфаркт.

Юля слушала, глотая слёзы. Все эти годы её сын был жив, просто не мог найти дорогу домой.

— А потом начали возвращаться воспоминания, — Саша достал из кармана потрёпанную фотографию. — Эту карточку Николай Петрович нашёл в моём кармане в тот день. Сохранил.

На выцветшем снимке маленький Саша сидел на качелях. Юля помнила этот день — они тогда ходили в парк всей семьёй, ещё до ухода мужа.

— Я начал вспоминать, — продолжал Саша. — Сначала отдельные картинки, потом больше и больше. Вспомнил наш дом, твоё имя. Стал искать через интернет, через базы данных. И вот…

— Сынок, — Юля прижала к себе Сашу. — Мой родной…

Они проговорили всю ночь. Саша рассказывал о своей жизни, Юля — о бесконечных поисках. Под утро Юля повела сына в его комнату.

— Я ничего здесь не трогала, — сказала она, открывая дверь. — Всё ждало тебя.

Саша оглядел детскую — игрушки, тетради, старый велосипед в углу. Подошёл к столу, провёл рукой по раскрытой тетради:

— Я так и не сделал тогда уроки, — улыбнулся он сквозь слёзы.

Следующие дни были похожи на сон. Юля боялась отпускать Сашу даже в магазин. Соседи, знакомые приходили посмотреть на вернувшегося мальчика, теперь уже юношу.

— Господи, вылитый отец! — всплеснула руками Анна Петровна. — Юленька, надо Виктору сообщить!

Но Юля медлила. Сначала нужно было привыкнуть, поверить, что это не сон, не очередная фантазия измученного разлукой сердца.

Они постепенно учились быть семьёй. Саша рассказывал о своих планах — хотел поступать в педагогический, как Николай Петрович. Юля слушала, глотая счастливые слёзы.

— Знаешь, мам, — сказал как-то Саша, — я ведь каждый день вспоминал тебя. Даже когда не помнил — всё равно пытался.

Юля обняла сына:

— А я каждый день ждала. И буду ждать всегда, даже если ты просто задержишься на работе.

Саша рассмеялся:

— Ну мам! Я же теперь взрослый!

— Для меня ты всегда будешь тем мальчиком с мячом, — улыбнулась Юля. — Моим маленьким солнышком.

Жизнь постепенно налаживалась. Саша поступил в университет, нашёл подработку. По вечерам они сидели на кухне, пили чай и говорили обо всём на свете, наверстывая упущенные годы.

Каждый год в день встречи они ходили в тот самый парк. Саша играл с местными мальчишками в футбол, а Юля смотрела на сына, благодаря судьбу за второй шанс.

— Мам, — сказал однажды Саша, — давай съездим к Николаю Петровичу на могилу? Хочу познакомить вас.

Юля кивнула, смахивая слезу:

— Конечно, сынок. Я должна поблагодарить его за то, что сберёг тебя для меня.

Теперь у них была новая жизнь — жизнь, в которой они больше никогда не теряли друг друга из виду. И каждый день был маленьким чудом, подарком судьбы, которая всё-таки соединила мать и сына после десяти лет разлуки.

Ваши накопления отлично закроют долг моего сына, — уверенно заявил сосед свекрови на ее полном согласии

Анна задумчиво смотрела в окно маршрутки, возвращаясь с работы. Девушка мысленно подсчитывала, сколько еще нужно откладывать до заветной цели. Каждый месяц Анна с мужем Михаилом старательно экономили, мечтая о собственной квартире.

Телефон завибрировал — пришло сообщение от Михаила: «Я сегодня пораньше освободился. Приготовлю твой любимый плов».

Анна улыбнулась. Несмотря на все сложности съемного жилья, они с Мишей поддерживали друг друга. Девушка до сих пор помнила их первый разговор о будущем доме.

— Представляешь, — говорил тогда Михаил, — у нас будет светлая кухня с большим окном. Я повешу там твои любимые занавески в цветочек.

— И обязательно балкон, — подхватывала Анна. — Чтобы пить там кофе по утрам.

Маршрутка остановилась. Анна вышла на своей остановке, поправляя сумку на плече. До дома оставалось пройти два квартала.

У подъезда девушка столкнулась с соседкой.

— Анечка, — окликнула пожилая женщина. — А я вас с Мишей видела вчера в банке. Неужто на квартиру копите?

Анна сдержанно кивнула. Она не любила обсуждать финансовые планы с посторонними.

— Молодцы какие, — продолжала соседка. — А вот моя дочка с зятем только в кредиты влезают. Никакой экономии.

Анна вежливо попрощалась и поспешила в квартиру. Из кухни действительно доносился аппетитный запах.

— Мишенька, я дома! — крикнула Анна, разуваясь.

Михаил выглянул из кухни с ложкой в руке:

— А у меня плов почти готов. И мама звонила, приглашает на чай завтра вечером.

Анна замерла на секунду. Визиты к свекрови, Галине Петровне, всегда были испытанием. Властная женщина считала своим долгом давать советы по любому поводу.

— Может, отложим? — осторожно спросила Анна. — У меня завтра сложный день на работе намечается.

— Ань, ну перестань, — вздохнул Михаил. — Мама просто хочет нас видеть. Она же добра желает.

Анна промолчала. Спорить не хотелось. Девушка прошла на кухню и принялась накрывать на стол.

На следующий вечер они поднимались по лестнице к квартире Галины Петровны. Анна мысленно готовилась к очередным нравоучениям свекрови.

Галина Петровна встретила их в фартуке:

— Проходите скорее! Я пирожки испекла, ваши любимые, с капустой.

В кухне было тепло и уютно. На столе дымился самовар, в вазочке горкой лежали румяные пирожки. Анна невольно залюбовалась — готовила свекровь действительно замечательно.

— Рассказывайте, как жизнь молодая? — начала Галина Петровна, разливая чай. — Как на работе, Мишенька?

— Все хорошо, мам, — ответил Михаил. — Проект новый запустили, премию обещают.

— Это хорошо, — кивнула Галина Петровна. — А то время сейчас непростое. Надо друг друга поддерживать.

Анна насторожилась. Обычно такие фразы предваряли длинную лекцию о семейных ценностях.

Неожиданно в дверь позвонили. Галина Петровна просияла:

— А, это наверное Иван Сергеевич! Я его тоже на чай позвала.

Анна переглянулась с мужем. Иван Сергеевич был соседом Галины Петровны, респектабельным мужчиной лет шестидесяти. Он часто заходил к свекрови поговорить о жизни.

— Добрый вечер всем! — громко поздоровался Иван Сергеевич, входя на кухню. — О, и молодежь уже здесь! Отлично.

Галина Петровна засуетилась, доставая еще одну чашку. Иван Сергеевич степенно опустился на стул, поправляя очки в золотой оправе.

— Как раз хотел с вами пообщаться, — начал сосед, принимая чашку из рук Галины Петровны. — Дело есть серьезное.

Анна почувствовала, как напряглись плечи. Что-то в тоне Ивана Сергеевича насторожило девушку.

— Вы же знаете моего Алексея? — продолжал сосед. — Толковый парень, бизнес развивает. Правда, сейчас небольшие трудности возникли…

Галина Петровна понимающе закивала:

— Да-да, вы рассказывали. Непросто сейчас молодым предпринимателям.

— Вот именно! — оживился Иван Сергеевич. — А я тут узнал, что Миша с Анечкой на квартиру копят. И подумал — зачем деньгам просто лежать? Можно ведь с умом использовать!

Анна вцепилась в чашку. Внутри все похолодело от нехорошего предчувствия.

— Это как же? — осторожно спросил Михаил.

— А очень просто! — Иван Сергеевич подался вперед. — Вы одалживаете Алексею нужную сумму, он за пару месяцев раскрутит бизнес и вернет с процентами. Вам выгода, и парню помощь.

— Замечательная идея! — всплеснула руками Галина Петровна. — А то копят-копят, а толку?

Анна медленно поставила чашку на стол. Руки едва заметно дрожали от едва сдерживаемого возмущения.

— Простите, но мы не можем, — твердо сказала девушка. — Эти деньги на первый взнос за квартиру.

— Анечка, милая, — вкрадчиво начала Галина Петровна, — но ведь можно и подождать с квартирой. Зато поможете хорошему человеку!

— Да-да, — подхватил Иван Сергеевич. — Алексей — надежный парень. А условия будут очень выгодные.

Анна перевела взгляд на мужа. Михаил сидел, опустив глаза, и нервно крутил в руках салфетку.

— Миша, — позвала Анна, — скажи что-нибудь.

Михаил поднял взгляд на мать:

— Мам, мы правда не можем. Мы три года копили…

— Сынок, — перебила Галина Петровна, — нельзя быть таким эгоистом! Людям нужна помощь.

— Вот именно, — снова встрял Иван Сергеевич. — А я слышал, у вас уже приличная сумма накопилась. Как раз хватит, чтобы помочь Алексею выбраться из затруднительного положения.

Анна резко встала из-за стола. В висках стучала кровь:

— Извините, мне нужно на минутку выйти.

Девушка вышла в коридор, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Как они посмели? Откуда вообще узнали про их сбережения?

Из кухни донесся громкий голос Галины Петровны:

— Анечка, вернись! Нам нужно все обсудить!

Анна сделала глубокий вдох и вернулась на кухню. Девушка старалась держаться спокойно, хотя руки предательски дрожали.

— Обсуждать здесь нечего, — твердо сказала Анна. — Эти деньги мы копили на свое жилье.

Иван Сергеевич покачал головой:

— Молодежь сейчас такая недальновидная. Вы подумайте, какие перспективы открываются! Мой Алексей — талантливый предприниматель. С вашей помощью он быстро раскрутит бизнес.

— И почему же банки не дают вашему талантливому сыну кредит? — Анна скрестила руки на груди.

Иван Сергеевич слегка поморщился:

— В банках одни бюрократы. Не понимают перспективных проектов.

— Анечка, — вмешалась Галина Петровна, — ну что ты упрямишься? Людям нужна помощь! Разве можно отказывать в такой ситуации?

Анна повернулась к мужу:

— Миша, скажи хоть что-нибудь!

Михаил неуверенно поерзал на стуле:

— Может, хотя бы узнаем подробности? Какой бизнес, какие условия?

Анна не поверила своим ушам. Неужели муж всерьез рассматривает эту авантюру?

— Вот! — оживился Иван Сергеевич. — Правильный подход! Я принесу все документы, обсудим детали.

Следующая неделя превратилась для Анны в настоящий кошмар. Галина Петровна звонила по несколько раз в день, рассказывая, как важно помогать людям. Свекровь то упрекала невестку в черствости, то пыталась разжалобить историями о проблемах Алексея.

— Мишенька, — говорила Галина Петровна сыну, — ты же понимаешь, как важно поддержать хорошего человека? Вспомни, как тебе в детстве помогали.

Михаил все больше отмалчивался, избегая разговоров с женой. Анна чувствовала себя загнанной в угол. Казалось, весь мир ополчился против нее.

Вечером пятницы в дверь позвонили. На пороге стоял Иван Сергеевич с кожаным портфелем.

— Добрый вечер! Я принес документы, как обещал.

Анна хотела возразить, но Михаил уже приглашал соседа свекрови в квартиру:

— Проходите, Иван Сергеевич. Сейчас чай поставим.

Иван Сергеевич расположился за кухонным столом, достал папку с бумагами:

— Вот, посмотрите. Все официально, с печатями. Условия более чем выгодные.

Анна мельком взглянула на документы. Это был договор займа на крупную сумму — практически все их сбережения.

— А гарантии возврата какие? — спросила Анна.

— Ну что вы такая недоверчивая! — возмутился Иван Сергеевич. — Мы же соседи, почти родня. Алексей — честный человек.

В дверь снова позвонили. Это была Галина Петровна:

— А я решила зайти, узнать, как у вас дела. Договорились уже?

Анна сжала кулаки под столом. Все было подстроено заранее.

— Мам, мы еще обсуждаем, — начал Михаил.

— Что тут обсуждать? — перебила Галина Петровна. — Надо помогать людям! Вот, Иван Сергеевич — уважаемый человек, его сын — перспективный бизнесмен. А вы все копите и копите, как будто деньги важнее добрых отношений.

Анна встала из-за стола:

— Миш, можно тебя на минутку?

В спальне Анна прикрыла дверь и повернулась к мужу:

— Ты что, правда готов отдать все наши сбережения? Мы же три года копили!

Михаил развел руками:

— Ань, ну, а что делать? Мама права — надо помогать людям. И потом, Иван Сергеевич обещает хорошие проценты…

— Миша, очнись! — Анна схватила мужа за плечи. — Какие проценты? Ты же видишь, что это обычная афера! Почему он не идет в банк? Почему нет нормального бизнес-плана?

Из кухни донесся голос Галины Петровны:

— Анечка, Мишенька! Чай остывает!

Анна упала на кровать, закрыв лицо руками. Девушка чувствовала себя абсолютно бессильной. Собственный муж готов предать их общую мечту.

— Миша, — тихо сказала Анна, — если ты подпишешь эти бумаги, я не знаю, что будет с нашим браком.

Михаил замер, пораженный словами жены. В его глазах промелькнуло понимание.

— Идем, — вдруг решительно сказал Михаил, беря Анну за руку.

На кухне Иван Сергеевич уже раскладывал документы, а Галина Петровна разливала свежий чай.

— Иван Сергеевич, — твердо начал Михаил, — мы благодарны за предложение, но вынуждены отказаться.

— Как это отказаться? — всплеснула руками Галина Петровна. — Мы же все обсудили!

Анна выпрямилась, расправив плечи:

— Ничего мы не обсудили. Эти деньги — наши с Мишей. Мы копили их для конкретной цели. И никто не вправе решать за нас, как ими распорядиться.

— Да как ты смеешь! — Галина Петровна стукнула ладонью по столу. — Я растила сына не для того, чтобы какая-то девчонка указывала ему, что делать с деньгами!

— Мама, прекрати, — резко оборвал Михаил. — Анна права. Это наши общие сбережения и наше общее решение.

Иван Сергеевич нахмурился, собирая бумаги:

— Вы совершаете большую ошибку. Такой шанс упускаете…

— Единственная ошибка — это то, что мы вообще стали это обсуждать, — отрезала Анна. — Вы даже не объяснили толком, на что нужны деньги. Только общие фразы про перспективный бизнес.

— Деньги нужны хорошим людям! — воскликнула Галина Петровна. — Разве этого недостаточно? А вы… вы просто эгоисты!

— Нет, мама, — Михаил положил руку на плечо Анны. — Эгоизм — это требовать от других жертвовать своей мечтой ради чужих интересов.

Галина Петровна побледнела:

— Значит, так? Выбираешь ее сторону? После всего, что я для тебя сделала?

— Я выбираю нашу с Аней сторону, — спокойно ответил Михаил. — Мы семья. И наши планы не менее важны, чем чужие проблемы.

Иван Сергеевич поднялся из-за стола:

— Что ж, вижу, разговор окончен. Только потом не жалуйтесь, что упустили возможность.

— Не будем, — твердо сказала Анна. — Доброго вечера.

Когда за Иваном Сергеевичем закрылась дверь, Галина Петровна обреченно опустилась на стул:

— Не узнаю тебя, сынок. Совсем другим человеком стал.

— Я стал мужем, мама, — ответил Михаил. — И моя жена научила меня ценить то, что действительно важно.

Анна почувствовала, как глаза наполняются слезами благодарности. Впервые за долгое время Михаил по-настоящему встал на ее сторону.

Дома, сидя на кухне за чашкой чая, супруги долго разговаривали.

— Прости меня, — сказал Михаил. — Я чуть не совершил огромную глупость. Эта квартира — наша мечта, а я едва не променял ее на пустые обещания.

Анна сжала руку мужа:

— Главное, что ты все понял вовремя. Знаешь, я ведь не из вредности отказывалась. Просто я не верю в эти внезапные выгодные предложения.

— Ты мудрее меня, — улыбнулся Михаил. — И сильнее. А я… я просто не умею говорить «нет» маме.

В следующие недели жизнь постепенно налаживалась. Галина Петровна, хоть и была обижена, перестала давить на сына. А когда по району разнеслась новость о том, что сын Ивана Сергеевича скрылся от кредиторов, свекровь и вовсе замолчала.

Анна с Михаилом продолжали откладывать деньги. Теперь их мечта казалась еще более ценной — ведь они сумели ее защитить.

Однажды вечером, пересчитывая накопления, Михаил радостно объявил:

— Знаешь, еще пара месяцев — и сможем внести первый взнос!

— Правда? — Анна просияла. — Даже не верится.

— А я теперь точно знаю — все получится, — уверенно сказал Михаил. — Потому что мы вместе. И никому не позволим встать между нами.

Анна прижалась к мужу. Девушка понимала — они научились защищать свои права, отстаивать свои интересы. А главное — поняли, что настоящая семья — это умение поддерживать друг друга, а не слепое подчинение чужим желаниям.

Их мечта о собственной квартире была уже совсем близко. И теперь ничто не могло помешать им достичь цели.