«Просто вышвырни их»: Он предал жену и ребенка в самый трудный период их жизни

Ирина Петровна, дайте мне, пожалуйста, неделю. Я придумаю, куда съехать, — Алиса старалась не смотреть в глаза свекрови.

— Да вышвырни ты их, и дело с концом! – Костя говорил о бывшей жене и собственном ребенке словно о ненужных вещах.

— Сынок, но это же родные люди! – мать не могла поверить, что слышит такие жестокие слова.

— Нашла о ком переживать: калека и безотцовщина несмышленая, — усмехнулся Костя.

— А не ты ли их такими сделал? Может, если бы ты помог Алисе, она бы уже давно восстановилась? – в голосе Ирины Петровны звучала досада. – Извини, Костя, мне сейчас некогда.

Алиса слышала этот разговор через приоткрытую дверь и теперь беззвучно плакала. Последние два дня все шло не так, как она планировала. Еще вчера она хотела обрадовать Ирину Петровну прекрасными новостями, но не успела. А теперь и вовсе не знала, как жить дальше.

***

— Да суй ты руку в рукав! Непутевая какая! Даже Илюшку маленького проще одевать! – Ирина Петровна ругалась на Алису, не в силах скрыть досаду.

— Я стараюсь, но не получается, — Алиса чуть не плакала, не в силах справиться с обыкновенным жакетом.

— Руки-то у тебя нормальные, так чего машешь ими как мельница крыльями?! Сил никаких на тебя уже нет…

Ирина Петровна попыталась еще раз помочь натянуть рукав, но Алиса неловко махнула рукой и едва не попала пальцами в глаз свекрови.

— Тьфу ты, какая… Теперь синяк будет! Одевайся сама как хочешь!

— Простите, — едва смогла пробормотать Алиса.

Алисе было очень обидно: ведь она не выбирала быть такой. Неуклюжая, ходить не может, ложку не всегда до рта доносит, одеться самой – непосильный труд. Даже сынок Илюшка, несмотря на то, что ему всего три годика, одевался сам. Ловко натягивал колготочки, путался в длинных рукавах кофты, но неизменно одолевал их, со смехом освобождая ручки.

— И я смогу, я упрямая! – говорила сама себе Алиса день за днем, а потом кое-как напяливала на себя и штаны, и водолазку, и жакет.

— Ох ты, горюшко мое, — в сердцах говорила свекровь и поправляла вещи на снохе.

— Ничего, в следующий раз лучше получится, — размазывая по щекам слезы шептала Алиса.

Ей, спортсменке, умнице и красавице (пусть и в прошлом) упорства было не занимать. Вот если бы рядом был любящий муж, она бы давно уже со всем справилась. Тогда, пять лет назад, ей казалось, что, наконец, сбыли мечты о семье. Но муж, обещавший небо в алмазах, оказался обычным слабаком и подлецом.Туры для семейного отпуска

***

В детдом Алиса попала уже подростком, в одночасье лишивших всех родных и дома. Девочка она была домашняя. Занималась спортом, много читала, ставила грандиозные цели. Казалось, весь мир у ее ног! Но все рухнуло, сгорело в огне. От гулкого одиночества и пустоты спасали подружки. Потом они выпустились, разъехались кто куда. Сама Алиса поступила в институт, получила место в общежитии

— Алиса, ты просто находка! – комендант общежития не могла нарадоваться на тихую девушку, старшую по этажу.

— Спасибо, но мне кажется, вы преувеличиваете, — улыбалась Алиса.

— Что ты! Я вообще удивляюсь, как ты держишь своих ребят в ежовых рукавицах! Вроде, такая маленькая, хрупкая, а эти бугаи слова боятся поперек сказать! В чем секрет?

— Я их по выходным пирогами кормлю! – смеялась Алиса.

И ведь правда: по субботам ребята тащили продукты, а девчонки пекли пироги. Так и жили дружно. Девушка всегда была в центре внимания, но близко к себе никого не подпускала.

После выпуска Алисе, наконец, дали квартиру. Поначалу однокурсники и бывшие соседи по этажу забегали в гости, но потом погрузились в свои заботы: семья, работа. Виделись лишь по праздникам. С девчонками из детдома общались редко: не все нашли свое место в жизни. Тогда-то Алиса впервые ощутила пустоту и одиночество. Чтобы избавиться от них, с головой ушла в работу. Она так много работала, что однажды попросту выгорела.Туры для семейного отпуска

— Алиса, вы же понимаете, что пустоту не получится заглушить работой? – пожилая женщина-психолог смотрела на девушку и, казалось, каждой клеточкой чувствовала ее боль как свою.

— Я привыкла занимать себя делом, если трудно, — попыталась объяснить Алиса.

— Понимаю, моя хорошая. Может, заведете питомца? – предложила психолог. – Я бы посоветовала собаку: так вы найдете новых друзей.

— Но как же работа? Я часто в командировках бываю, — глаза Алисы, только что радостно заблестевшие, снова стали грустными.

— Тогда хотя бы рыбку. Все одно: живая душа будет в доме.

В тот же день Алиса купила в зоомагазине аквариум, водоросли, компрессор и фильтр. И, конечно, рыбку. Да не простую, а золотую, телескоп. Чтобы все это добро довезти до дома, вызвала такси.

— Девушка, не торопитесь, я вам помогу! – таксист оказался обаятельным молодым парнем. Он весело рассмеялся, когда Алиса движением заправского фокусника извлекла из почти пустого аквариума пакет с золотой рыбкой.

— Это что, на уху рыбу купили? – попытался было пошутить он, но наткнулся на растерянный взгляд Алисы. – Извините, неудачная шутка.

— Вы правы, из этой рыбки уху сварить не получится, — холодно и колко ответила Алиса. – Подожду, когда появится и подрастет потомство. Так наваристее будет.

Таксист обескураженно смотрел на Алису. И тут оба рассмеялись.

— Люблю людей с чувством юмора! Кстати, рыбка очень красивая, такая же, как и вы.

— Спасибо, — Алиса опустила глаза.

— Я – Константин. А вы?

— А я – Алиса.

— Очень приятно. У вас совершенно сказочное имя!

Всю дорогу молодые люди болтали, смеялись. Потом Костя предложил помочь с аквариумом – и Алиса согласилась. Оказалось, что у парня тоже были рыбки, правда, в далеком детстве. Костя установил аквариум, объяснил, что и куда подключать, как кормить рыбку.

— Алиса, можно я к вам заеду, проведаю рыбку?

— Боитесь, что я ее съем? – напомнила шутку Алиса и рассмеялась.

— Нет, боюсь, что не смогу долго жить без вашего смеха.

— Ладно, заезжайте!

Костя таксовал в свободное от основной работы время: хотел поскорее накопить на свой дом. Алиса сразу понравилась ему. Он решил: если все сложится, обязательно женится на этой девушке. Костя во всем был таким: ставил цель и шел к ней.

— Алиска, выходи за меня! – однажды решился он сделать предложение.

— Хорошо, но прежде, чем идти в ЗАГС, скажи, где мы жить будем?

— Я два года назад купил участок. Мы с тобой построим большой дом. Только представь: под окном посадим елку, станем наряжать ее на Новый год. Рядом – качели, на них будут качаться наши дети. Дочка, такая же красивая, как ты, и сын…

— Такой же смелый и сильный, как ты, — улыбнулась Алиса.

— Мы с сыном построим домик на дереве, бассейн поставим. Ты будешь выращивать розы, а по выходным будем жарить шашлыки…

Свекровь приняла Алису довольно холодно. Она знала, что девушка воспитывалась в детском доме. Знала, что у нее есть квартира. И что Костя любит Алису – тоже знала. Но ей самой хотелось бы видеть рядом с сыном девушку… покрасивее. Сноха была спортивной, подтянутой, но без косметики – очень бледной и даже блеклой. Хорошо, что хоть расписываться не торопятся. Может, Костик бросит эту моль да найдет какую-нибудь другую девушку?

Алису отсутствие штампа в паспорте не пугало. Она все время говорила: семья должна быть в сердце и душе, а не на бумаге.Туры для семейного отпуска

— Костя, давай продадим квартиру – вот и будут деньги на строительство дома, — предложила Алиса.

— Ты уверена? – Костя нахмурился и потер переносицу.

— Да, мы же семья, — ласково улыбнулась молодая жена.

— А ведь нам должно хватить моих накоплений и денег с квартиры, — быстро прикинул Костя.

Пока строили дом, жить решили у Ирины Петровны – та сама предложила молодоженам не тратиться на съемную квартиру. Как ни странно, женщины быстро нашли общий язык, и Алиса все время хотела назвать свекровь мамой, но не решалась.

Стены, крыша, коммуникации уже были на месте, оставалась лишь отделка дома, когда Алиса сообщила Косте о скором пополнении в семье. Если честно, она переживала: своевременно ли это? Ведь расходов теперь будет в два раза больше, а ей нужно будет уйти в декретный отпуск.

— Родная, я так счастлив! – Костя кружил супругу по комнате, не в силах совладать с радостью.

— Отпусти! – визжала и смеялась Алиса.

— Родные мои! Как здорово! – у Ирины Петровны даже слезы появились на глазах, когда она узнала причину радости.

***

Время пролетело незаметно. Алиса стала похожа на дирижабль: двигалась плавно, медленно. На лице ее все время была мягкая улыбка, полная покоя и умиротворения. Костя старался каждую свободную минуту проводить с женой, чтобы не пропустить момент, когда родится малыш.

— Костя, кажется, началось, — Алиса проснулась среди ночи и стала трясти мужа за плечо.

— А? Что?

— Малыш решил появиться на свет. Вызывай скорую, — Алиса, конечно, готовилась к этому моменту, но сейчас была немного напугана.

— Милая, я буду с тобой рядом, — пока ехала скорая, Костя собрал все необходимые вещи.

Но будущего папу почему-то не пустили с Алисой, хотя они договаривались с врачом заранее. Алиса осталась одна в окружении чужих людей, без поддержки. Она увидела круглые глаза медсестры и испугалась не на шутку.

— Потерпи, дорогая, сейчас все пройдет, — последнее, что услышала Алиса, а потом погрузилась в сон.

Когда Алиса очнулась, стены и потолок кружились в диком танце. Руки и ноги стали словно чужими, а встать с кровати (да что там встать – даже просто приподняться!) никак не получалось.

Илюшку приносили несколько раз в день на несколько минут – на кормление. И Алиса никак не могла насладиться близостью сына, этого крохотного комочка, так похожего и на нее, и на Костю.

— Доктор, у меня ноги ничего не чувствуют. И болят, — пожаловалась Алиса накануне выписки.

— Что-то вы выдумываете: болят или не чувствуют? – съязвил врач.

— И болят, и не чувствуют.

— Ничего, скоро пройдет.

— И поясница болит, — продолжала Алиса.

— И это пройдет. У всех болит. Скоро восстановитесь.

Но шли неделя за неделей, а Алисе становилось хуже. Ирина Петровна предложила, чтобы сноха с внуком пожили с ней, пока Костя заканчивает отделку дома. Все решили, что так будет лучше.

— Алиса, да что ты за клуша такая! То уронишь, то разольешь, все неправильно делаешь, — постоянно ругался Костя.

— Милый, у меня сильно болят спина и ноги.

— Так займись собой! Иди на фитнес! Форму потеряла, двигаешься как гусыня, — Костя все чаще говорил неприятные вещи.

— Костя, — нередко встречала Ирина Петровна. – Не смей так говорить об Алисе.

— А что, я не прав? – удивлялся мужчина.

— Может, и прав. Но как муж ты должен поддержать Алису, а не критиковать.

— Вообще-то, юридически она мне не жена! – возразил Константин.

Ирина Петровна сама искала врачей снохе. Но той лучше не становилось. Бесконечные массажи, уколы, таблетки – все это приносило облегчение ненадолго. А потом стало еще хуже.

— Алиса, я так больше не могу. Я хотел нормальную семью. Дом с садом. Сына и дочь. Красавицу-жену. А что получил? Клушу, которая не то, что за мной и сыном – за собой ухаживать не может.

— Что ты хочешь сказать? – у Алисы все внутри оборвалось. Она отлично понимала, что имеет ввиду Костя

— Что-что… Не понимаешь? Я ухожу.

— А мы?

— Что – вы?

— Что нам делать?

— Кому – нам? Моя мать не обязана за тобой ухаживать. Ты нам никто. Так что ищи, куда съехать. Илюшку заберу, когда подрастет. Пока ему нужнее ты. Все. Прощай, — и Костя, прихватив чемодан, ушел.

***

Ирина Петровна сразу заявила Алисе, что никуда не отпустит ее. Ребенок маленький, Алисе самой нужна помощь. Девушка была настолько шокирована предательством мужа, что у нее отказали ноги. И все заботы о малыше и снохе легли на плечи Ирины Петровны. Ох, и наслушалась она «предложений» от доброхотов! Даже подруги не понимали, зачем возится со снохой. Но каждое утро у Ирины Петровны начиналось одинаково.

— Алиса, Илюша, ну-ка просыпайтесь, засони! – будила их Ирина Петровна и заставляла делать зарядку.

Алиса плакала, но делала ненавистные упражнения. Илюшка все повторял за мамой и бабушкой.

— Теперь – умываться, чистить зубы, а я приготовлю завтрак!

Алиса ковыляла с ходунками в ванную, помогала Илюшке умыться (или это уже сынок помогал маме?), потом они вдвоем шли на кухню.

— Пришли? Вот молодцы! – радовалась Ирина Петровна. – Сегодня у нас яишенка с беконом и помидорами.

— А еще? – спрашивал Илюшка.

— А еще забегал зайка и просил передать для Илюши пирожное. Но только если он хорошо позавтракает! – подмигивала бабушка.

— А маме? – снова спрашивал мальчонка.

— Маме зайка просил передать, что сегодня к ней придет массажист с иголками.

— Иголками? – удивилась в первый раз Алиса.

— Да, посоветовали хорошего специалиста. Говорят, на ноги ставит.

— Не верю в это, — грустно покачала головой Алиса.

Молодая мама почти смирилась с тем, что ноги так и будут непослушно висеть, а передвигаться она сможет только с ходунками. И это в лучшем случае. Так что тратить деньги на новых массажистов ей не хотелось.

— А я и не заставляю верить. Он просто придет, мы просто попробуем. Не понравится – не будем больше звать, — заявила свекровь.

После первого сеанса массажа Алиса впервые заснула вечером без боли. И потом всю неделю засыпала почти сразу после массажа. Вот и в тот день, когда никак не удавалось справиться с джемпером, она только закрыла глаза, как сразу заснула. Да так крепко, что проснулась ближе к обеду следующего дня. Илюшку бабушка увела в садик. А сейчас с кем-то разговаривала на кухне.

— Понимаешь, нам тут тесно втроем. Эти ходунки кое-как помещаются в проходах, полкомнаты занимают, — жаловалась Ирина Петровна. – Да еще и Илюшка вечно носится по всей квартире.

Алиса прикрыла рукой рот, чтобы сдержаться. Значит, она так сильно мешает… Но куда же ей идти? Квартиру продала, в доме, который они строили, теперь живет Костя. Судиться?

— Вот и я говорю: вам тут тесно, — ответил свекрови такой родной голос Кости.

Если бы Алиса могла, она бы побежала к мужу! Но эти проклятые ноги…

— И что ты предлагаешь? – уточнила Ирина Петровна.

— Мама, избавься от них. Ну сколько можно на своей шее калеку тащить? Да еще и ее ребенка. Хочешь, переезжай к нам. Квартиру твою продадим, деньги вложим в мой дом. Тебе там понравится.

— А как же Алиса и Илюша?

— Тебе есть до них дело? Просто вышвырни, и дело с концом! – Костя говорил о бывшей жене и собственном ребенке словно о ненужных вещах.

— Сынок, но это же родные люди! – мать не могла поверить, что слышит такие жестокие слова.

— Нашла о ком переживать: калека и безотцовщина несмышленая, — усмехнулся Костя.

— А не ты ли их такими сделал? Может, если бы ты помог Алисе, она бы уже давно восстановилась? – в голосе Татьяны Петровны звучала досада. – Извини, Костя, мне сейчас некогда. Уходи.

Алиса слышала этот разговор через приоткрытую дверь и теперь беззвучно плакала. Хлопнула дверь. Раздались тихие шаги. Ирина Петровна заглянула в комнату. Она увидела слезы в глазах Алисы и все поняла.

— Ты уже проснулась, девочка? – тихо спросила она. – Вот и хорошо. Сейчас зарядку сделаем, потом пообедаешь, потом массажист придет.

— Ирина Петровна, дайте мне, пожалуйста, неделю. Я придумаю, куда съехать, — Алиса старалась не смотреть в глаза свекрови.

— Что?! – Ирина Петровна едва не оглохла от этих слов Алисы.

— Мы вам мешаем. Место занимаем. Вам тяжело за нами двумя ухаживать. Еще и с сыном ругаетесь из-за меня.

Ирина Петровна грустно усмехнулась.

— Алиса, я не чудовище. Да, я неправильно воспитала своего сына, но я – не чудовище. Никуда вы не уйдете. Я не представляют своей жизни без тебя и Илюши.

— Но как же… Вы же говорили…

— Я просила Костю вернуть тебе деньги – те, которые ты вложила в дом. Нам бы с тобой и Илюшкой не помешала квартира попросторнее, с широким коридором.

Алиса никак не могла понять, о чем твердит свекровь. Все происходящее казалось ей фарсом – как в тот день, когда Костя заявил, что уходит.

— Сейчас вы – смысл жизни. Мне нравится возиться с Илюшкой. Я хочу, чтобы ты встала на ноги и была счастлива. И мне горько от того, как Костя поступил.

— Я не хочу, чтобы вы мучились из-за нас, — заплакала Алиса.

— Что ты, родная, я не мучаюсь, — из глаз Ирины Петровны тоже текли слезы. – Да, я устала, но зато не сижу на лавке с соседками, как бабка старая… Так, время-то! Давай-ка приводи себя в порядок!

Зарядка, завтрак, короткая прогулка (слава богу, первый этаж). Пока Алиса возилась с ужином, Ирина Петровна привела из детского сада Илюшку. А там и массажист пришел.

***

Александр не отличался атлетическим телосложением, зато точно знал, как поставить пациента на ноги. С Алисой он занимался третий месяц, и видел, с каким упорством девушка пытается вернуться к привычной жизни.

— Алиса, если вы и дальше такими темпами будете восстанавливаться, я буду вынужден просить вашей руки у Ирины Петровны. Надеюсь, мама не будет против?

— Александр, я сирота, а Ирина Петровна – моя свекровь.

— Свекровь? Так вы замужем… — разочарованно проговорил Александр.

— Нет, до свадьбы дело не дошло. Но свекровь давно мне как мама. Так что – можете просить у нее моей руки, — звонко рассмеялась Алиса.

Услышав смех, в комнату зашла Ирина Петровна.

— Дочка, вы закончили?

— Да, мама, — улыбнулась еще раз Алиса.

— Идемте чай пить. Александр, вы же составите нам компанию?

— Конечно! – Александр протянул руку Алисе, и она впервые смогла дойти до кухни сама, опираясь на его руку.

— Ох, дочка… — на глазах Ирины Петровны блестели слезы. – Наконец!

— Мама, это благодаря тебе, — путь до кухни был коротким, но Алиса все же устала. – Сейчас она сидела и счастливыми глазами смотрела на родных. – Александр вот жениться обещал, если смогу сама ходить. Ты же не против?

Ирина Петровна только рассмеялась и покачала головой.

***

Через два года Константин с очередной подругой отправился отдыхать на море. Он шел по пляжу, слушая бесконечный треп о шмотках, распродажах, сравнения молочка и крема от загара и спрея для загара. Где-то в груди у него давно уже была пустота, которую он заполнял прожиганием жизни. Эта блондинка, что шла рядом, невероятно утомляла.

Неожиданно где-то в стороне он услышал звонкий смех – такой, как у Алисы. Повернул голову и увидел ее. Такою, какой встретил – с тем самым аквариумом и рыбкой.

— Что, сынок, не узнаешь? – родной до боли голос вернул его из воспоминаний.

— Мама?! Как ты тут?

— С семьей отдыхать приехали. С дочкой, зятем и внуком.

— Мама, ты здорова? Я – твой единственный ребенок! – Костик решил, что мать нуждается в срочной помощи.

— Нет, Костя. По крови – может, и единственный. Но по духу… Спасибо тебе за то, что однажды привел к нам Алису. Сейчас они с Илюшкой – самые родные мои.

— А зять?

— Саша-то? А ты что думал, Алиса останется одна? Нет, дорогой. Свадьбу сыграли полгода назад. Да, проблемы остались, но это мелочи, если рядом родные люди.

— А как же я?

— Не знаю, сынок, прости. Ты уже сделал свой выбор. Захочешь пообщаться – звони.

Костя кивнул головой. Он еще долго с горечью смотрел вслед матери, которая шла в обнимку с прихрамывающей Алисой. Рядом с ними вышагивал Александр, на плечах которого гордо восседал Илюшка.

Больше не приходи, мама. Ты уже достаточно наговорила.

— Твоя жена нагрубила мне, а ты мне машину вызываешь? Ты бы воспитал ее, как положено, или забыл, как твой отец меня при твоих деде с бабкой ругал? Ничего, живая и здоровая. И с твоей нахальной женой ничего не случится, если пройдешься по ее необъятным телесам ремнем пару раз. Ей только на пользу пойдет.

При виде пухленькой, радостно улыбающейся Нади Мария Семеновна испытала сильнейшее раздражение. Не такой она представляла будущую невестку и супругу любимого единственного сына Германа, ради счастья которого, как она считала, угробила лучшие годы своей жизни на неблагодарного мужа Михаила и его бесчисленную родню.

Надя и Герман познакомились в университете, где оба учились на разных факультетах. Девушка была студенткой экономического, а Герман – технического. Оба сошлись на почве общей любви к самодеятельности: Надя умела зажигательно играть на гитаре, а Герман – пел. Причем на разных языках, у него с детства был идеальный слух. Поэтому воспроизвести только что услышанный текст практически на любом языке не представляло для парня особого труда. Они сразу поняли, что составляют отличный дуэт, и с первой репетиции выступали вместе, вплоть до окончания учебы.

Мария считала, что Надя вообще не подходит под описание будущей жены сына. Девушка была невысокого роста, пухленькая, с ямочками на щеках, густыми темными вьющимися волосами и мелкими чертами лица. Герман казался ее полной противоположностью – высокий, худощавый, со светлыми прямыми волосами и слегка вытянутым лицом. Только глаза у обоих были темно-карими, да и кожа –светлой. Несмотря на то, что большинство знакомых посчитали Надю вполне симпатичной, Мария придерживалась другого мнения.

— На нее же без слез не взглянешь, — твердила она. – Жиром обросла, скоро на сало придется растапливать. Наглая, беспардонная, а Герман глупый, заглядывает ей в рот. Разве так надо обращаться с женой? Нас свекры могли и кулаком воспитывать, и ничего –все живы-здоровы. Зато старших уважаем, знаем, что такое порядок в доме.

Надя, по мнению Марии, была отвратительной хозяйкой.

— У нее в квартире только на видных местах пыли нет. А как ни придешь, всегда бардак. У меня сердце каждый раз за сына болит, неужели ему всю жизнь предстоит жить в таком свинарнике? Да у меня дома была стерильная чистота, не хуже, чем в операционной. А у Надьки? И готовит ужасно. Никакого поджаристого мяска, сплошь все вареное или запеченное. Даже салаты нормально готовить не умеет. Какой салат без хорошей заправки? Насыплет каких-нибудь травок и семян, маслом зальет – и извольте жевать, что подали.

Когда она мягко, но настойчиво, говорила сыну, что ему нужно поискать себе другую жену, более хозяйственную и покладистую, Герман лишь отмахивался:

— Надя меня полностью устраивает. Не собираюсь ее на кого-то менять, мы уже пять лет вместе. Дай бог, и пятьдесят проживем.

«Ну нет, я этого не допущу», — думала мать, возвращаясь от сына.

Надя хоть и постаралась приготовить что-то вкусное из восточной кухни, как всегда, не смогла угодить свекрови. Мария долго нюхала и разглядывала блюдо с едой, но демонстративно отодвинула от себя тарелку, едва попробовав первый кусочек.

— Неужели нельзя было сготовить что-то нормальное? – недовольно проговорила она и посмотрела на сына. – То-то ты у меня тощий стал. На таких харчах и уличный пес захворает.

Надя с улыбкой ответила свекрови:

— Мария Семеновна, может, вам чаю?

— Нет уж, благодарю. Запах от твоего чая не вызывает ничего, кроме тошноты, — поджала губы женщина.

Надя вспылила:

— А что я вам такого сделала, чтобы вы ко мне так относились? Вам не нравится, как я готовлю, как говорю, как делаю уборку. В чем проблема?

— Хочешь знать, в чем проблема? – ядовито спросила свекровь. – Я тебе скажу, в чем проблема. Ты заморочила голову моему мальчику, я на него такие надежды возлагала. А ты превратила его в подкаблучника, настраиваешь против меня. Раньше он без моего совета шагу не мог ступить, а сейчас просто ставит перед фактом. Вот, мол, мы с Надей решили. То есть как это решили? А мать вы не забыли спросить, что вам нужно решать? Детей нарожаешь, побежишь ко мне их спихивать, чтобы присмотрела, пока ты будешь хвостом крутить неизвестно перед кем. Герман, значит, признает их как своих, твоих детей, а ты и рада. Нашла дурачка, как же. Только я тебя насквозь вижу, бессовестная, и меня ты не проведешь…

Герман, поняв, что разговор зашел слишком далеко, вскочил и вывел мать в коридор. Параллельно он набирал номер службы такси:

— Мама, я тебе вызвал машину. Сейчас же езжай домой, тебя отец заждался.

— Твоя жена нагрубила мне, а ты мне машину вызываешь? Ты бы воспитал ее, как положено, или забыл, как твой отец меня при твоих деде с бабкой ругал? Ничего, живая и здоровая. И с твоей наглой женой ничего не случится, если пройдешься по ее необъятным телесам ремнем пару раз. Ей только на пользу пойдет.

Герман выдохнул:

— Ты понимаешь, что ты своими словами и поведением рушишь мой брак? Это так ты заботишься о моем счастье? Или думаешь, что мое будущее зависит исключительно от тебя? Ты уже достаточно наговорила, так что будь добра, уезжай. Пока не разругались на всю жизнь. Пожалуйста, мама.

Когда мать уехала, Герман вернулся в комнату и застал Надю в слезах.

— Почему она так меня ненавидит? – спросила она, вытирая красные опухшие глаза. Герман сел рядом с ней и обнял за плечи.

— Надюша, прости. Я понятия не имел, что мама способна на такие слова. Обещаю, что больше ты от нее ничего подобного не услышишь. Мы будем вместе, навсегда.

— А если она не отстанет? Если продолжит в таком же духе? – всхлипнула Надя. Лицо Германа стало суровым.

— Значит, тогда придется ограничить с ней общение.

В это время Мария каталась по ковру в гостиной и кричала, чтобы муж вызвал ей врача.

— Неужели не видишь, как мне плохо? Сейчас же звони в скорую! Или ждешь, когда я помру? – визжала она.

Михаил пожал плечами:

— Дык, не в первый раз вижу…

В его сторону полетел такой шквал нецензурной брани, что мужчина схватился за телефон и начал набирать номер станции скорой помощи. Бригада приехала через пятнадцать минут.

— На что жалуемся? – спросил фельдшер, мужчина в годах.

— Плохо мне, — драматично проговорила Мария, закатывая глаза. Фельдшер молча измерил давление и пульс, заглянул в рот, проверил зрачки.

— Ничего страшного не произошло. Никаких изменений нет. Тогда в чем дело?

— Отдай сына! Твоя жена еще родит! — кричала свекровь

— У тебя пациент умирает, а ты говоришь, что ничего особенного?! – в сердцах закричала Мария, забыв, что минуту назад охала и говорила еле слышным голосом.

Медик усмехнулся:

— Дорогая, вам нужна не терапевтическая, а психиатрическая помощь. Больше похоже на истерический припадок. Мне здесь нечего делать.

Пока Мария соображала, как еще аргументировать свое состояние, медики благополучно уехали.

Михаил беззвучно хохотал:

— Твои фокусы уже все бригады знают. Слушай, может, хватить ваньку валять?

Супруга в ответ чуть не выставила его из квартиры. Марии было обидно до слез: ее в свое время муж не то, что защищать перед своими родителями, сам был не прочь поколотить. А сын ее… как так получилось, что он не перенял ничего из отцовского опыта и заглядывает в рот этой откормленной женщине? Где тот страх и трепет, который должен быть у молодухи перед родителями мужа? Где уважение? Вместо этого Герман выпроводил ее своими руками. Сидит, небось, сейчас с этой нахалкой и утешает ее, вместо того, чтобы внушить, как нужно уважать старших Эх, не те сейчас времена, не те, а то бы сама оттаскала ее за космы.

Михаил сокрушенно вздыхал: он прекрасно понимал, из-за чего жена так взъелась на белый свет. Он ведь тоже в молодые годы делал то, что велят родители. Не хотел ругать жену, но мать требовала, и он выполнял ее распоряжения. Когда родился, наконец, сын, перестал ее трогать. И Мария, обиженная и озлобленная на него за то, что он поднимал на нее руку, постепенно стала превращаться в фурию. Особенно ярко это стало проявляться, когда родители мужа умерли. И Мария мечтала, что когда-нибудь, когда сын вырастет и женится, она тоже будет так воспитывать невестку. Но Герман, судя по ярости Марии, испортил ей все планы.

«И молодец», — подумал Михаил. – «Хватило духу противостоять матери, не то, что я. И женщин между собой не помирил, и сам сделал такую гневливую бой-бабу на свою голову. Даже уйти не даст, потому что он ей по гроб должен за те тумаки по молодости лет».

Через несколько недель Германа обрадовала жена новостью: она ждет ребенка. Мужчина приехал к родителям и сообщил, что они станут бабушкой и дедушкой. Мать растерялась, когда услышала слова сына:

— Что? Твоя жена беременна? Уверен, что от тебя?

Герман с каменным лицом пошел к выходу:

— Пока не извинишься перед Надей, можешь больше не приходить и не звонить. Всего хорошего, мам.

— И не приду!! – запальчиво крикнула Мария. – Никогда не признаю этого ребенка за своего внука!

Однако, когда мальчик родился, она пришла повидать молодую мать в роддоме. Надя отказалась видеться с ней, но Марии этого и не нужно было. Она сунула няньке крупную купюру в карман и шепнула:

— Состриги с головы ребенка прядку. Не верю я, что этой мой родной внук.

Нянька оказалась сообразительной и через десять минут принесла темную прядку, завернутую в клочок бумаги.

— Копия мамочки, — подмигнула она. Мария поджала губы и вышла. Она летела как на крыльях, стремясь доказать сыну свою правоту. Пусть узнает, что его обожаемая мадам родила не от него, тогда будет слушаться родную мать, а не жену-гулену.

Через две недели Мария приехала с помпой к сыну и невестке. В сумке женщины лежал нераспечатанный конверт с результатами ДНК-анализа.

Едва войдя в квартиру молодых родителей, Мария торжествующе воскликнула:

— Ну что, выставляй своего отпрыска, это не твой сын. Вот доказательство!

Она вручила конверт Герману и села напротив, пожирая его глазами. Надя, с бледным, но решительным лицом, подошла к мужу:

— Что это значит?

— Сейчас увидим, — спокойно ответил мужчина, вскрывая конверт и вынимая сложенный лист бумаги. — Так… Вероятность кровного родства … 99,98%. Мамуля, разочарована?

Правда?

— Не может быть! – Мария вскочила со своего места и метнула затравленный взгляд на невестку. – Это ты заранее все подменила! Знала, что я не поверю, и заранее все провернула!

— Это уже не смешно, — холодно ответил Герман и открыл дверь. – Ты сама сделала выбор. Больше не приходи.

Марии пришлось уехать несолоно хлебавши. Сколько бы после этого она не звонила сыну, ей отвечал холодный механический голос:

— Абонент находится вне зоны доступа. Отправьте смс или перезвоните позднее…