Приёмный. Возьми его. Возьми на руки. Неужели не чувствуешь? Его нам Бог послал!

Муж ушёл от Лиды.

— Хочешь – сама с ним и возись. Корми его. А я устал.

— Устал от него, но бросаешь меня? – Лида плакала.

Как же так! Всю жизнь прожили, ей почти пятьдесят лет… как это – без мужа остаться?

— Правильно мне говорили, что ты с Наташкой-продавщицей крутишь! А я верить не хотела.

— Да какая теперь уже разница!..

В том далёком, тысяча девятьсот восемьдесят втором, году, Лида работала акушеркой в роддоме, в небольшом городке, недалеко от провинциального города побольше. И от Москвы близко – всего-то четыреста километров. После их родильный дом закрыли, но тогда он ещё работал. Было ей в ту пору двадцать семь лет, и своих детей Лиде Бог никак не давал. А уж как старались они с Гришей. Как старались. И… ничего.

Как детей подкидывают в дом малютки – это всем известная история. Но в родильных домах их, случается, оставляют. Внутри. Нечасто, но оставляют. Тут же девушки услышали плач под окном снаружи, и среди ночи выскочили на улицу.

— Обалдеть! – сказала Лида. – И чего делать? Милицию звать?

Её коллега и подруга Соня, молча, смотрела на свёрток, лежащий под ногами. А содержимое свёртка возилось и вопило на всю округу.

— Батюшки! – Лида сообразила поднять младенца со ступеней. – Заносим его, скорее. И звоним в милицию.

— Да погоди ты звонить! Может… может, подумаешь? Лариса Алексеевна поможет.

— Что? Себе? – поразилась Лида. – Взять себе? Ты что! О таких случаях положено заявлять.

— Дождёмся заведующую, и заявим! – твёрдо сказала Соня.

Они занесли его внутрь. Перепеленали и покормили – благо, было чем. Роддом же. Заодно взяли анализы. И стали ждать заведующую. Лида сидела с мальчиком на руках полночи – смена была спокойной. Девушка прикипела к ребёнку за эту ночь. Он дарил ей те ощущения, о которых она мечтала уже долгое время. По результатам обследования Лида была здорова, как и Григорий. Но дети у них, почему-то, не получались. А тут – готовый. Никому не нужный, раз подкинули в роддом. Лида сообразила, что больше-то и правда некуда у них подкидывать. В их городке не было никаких спец. учреждений для детей. Видимо та, что определила судьбу своего малыша таким образом, не имела возможности отвезти ребёнка в город N. А возможно она вообще скрыла всё происходящее. Тайно выносила и тайно родила. Лида бы раньше в такое не поверила. Но у них раз был случай, когда родила семнадцатилетняя девушка. Ей удавалось скрывать беременность от родителей. Кстати, та девушка своего мальчика не оставила. Как ни голосила её мать, как ни заваливалась в показательные обмороки – девчушка стояла на своём твёрдо и сына из роддома взяла домой.

Утром пришла Лариса Алексеевна.

— Мальчик? – спросила она.

— Мальчик, — кивнула Лида. – Ларочка… ты мне поможешь?

И никто не узнал, что младенец подброшенный. Заведующая просто завела карту на Лиду, и выписала её, как рожавшую у них в роддоме.

Никто не узнал, но знали, конечно, все. Напрасно стройная Лида пыталась уверять, что она ходила беременная, просто скрывала. Никто не поверил, естественно. Да и то, что знают трое, уже никак не может быть тайной. Лида была уверена, что Лариса Алексеевна вряд ли проболталась. Она ставила на Соньку.

Муж, который был вызван в тот же день, до, так называемой, выписки, был немного удивлён.

— Лидочка… мы же не знаем, что у него там с генетикой. Уверена ты, что надо его брать?

— Возьми его. Возьми на руки. Неужели не чувствуешь?

— Чего?

— Его нам Бог послал! – негромко сказала Лида. – А как это ещё можно назвать? Мучались-мучались. А тут… готовый!

— Но это такая ответственность! Ладно, когда за своего, кровного. А про этого мы ничего не знаем. Ну я серьёзно!

— Навскидку он здоров! Ну Гришенька… ты тоже его полюбишь.

Забрали, в общем. Назвали Николаем Григорьевичем. Стали растить. А через полгода Лида забеременела, да не абы как, а близнецами.

Надо сказать, что история донельзя банальная. Не получалось – взяли приемного – получились свои. Такое случается сплошь и рядом. Просто до приемного ребенка материнский инстинкт у некоторых женщин спит слишком крепко. Так крепко, что не хочет, чтобы его будили. Но когда его всё-таки будят, вынуждая проснуться и заботиться о приёмном ребёнке, тогда уж он и разворачивается на всю катушку. Но речь не о том. Лида… ощутила укол сожаления, что ли. Подумала, что знай она о скорой беременности – не вцепилась бы в Колю руками и ногами. Укол был коротким, но ощутимым. Лида усовестилась и отмахнулась от грешных мыслей. Понятно ведь, что всё одно к одному. Сначала появился Коленька, а уж потом и материнский инстинкт проснулся. И естественная беременность наступила.

Родились близнецы. Миша и Саша. Муж много работал, чтобы прокормить семейство. Лида перешла из декрета в декрет, и занималась дома с детьми. Коля, который был на год с небольшим старше своих братьев, рос в целом нормальным ребёнком. В развитии не отставал. Правда, внешне он очень невыгодно отличался от своих братьев. Те росли красавчиками, все в отца. Внешность Коли была… не то, что мальчик был некрасивым – нет. Но и до красивого ему было очень далеко. Нос картошкой, маленькие, глубоко посаженные глаза. А ещё Коля вырос невысоким. Ну, и довольно рано узнал, что он в семье – приёмный.

— Надо было переезжать, — сокрушалась Лида. – Наболтали ребёнку черт знает чего!

— Ну теперь-то что уж? – отвечал муж.

Учился Коля тоже хуже братьев. Не потому, что не мог, или был неспособен. Не хотел он учиться. Хулиганил, прогуливал школу. Не интересовался никаким спортом. Лида потратила немало сил, чтобы он увлёкся хоть чем-то – бесполезно. Надо сказать, что в какой-то момент она просто махнула рукой. Да делай ты, что хочешь, сынок! И живи, как знаешь. Ну сколько же можно?

Выросли дети. Миша и Саша отслужили в армии. Вернулись, женились на девушках, которые их честно ждали. Квартиры в их городе стоили недорого в начале нулевых. Родители помогли с покупкой. Коля в армию не шёл – скрывался, и намеревался бегать от военкома до двадцати семи лет. Учиться он тоже нигде не хотел. И работать, в общем-то, не рвался. Григорий злился.

— Только не бей его, — сказала Лида. – Он подумает, что это потому, что неродной нам.

— Да толку-то его бить уже! Раньше надо было…

А потом муж просто ушёл от Лиды.

— Хочешь – сама вот с ним и возись. Корми его. А я устал.

— Устал от него, но бросаешь меня? – Лида плакала.

Как же так! Всю жизнь прожили, ей почти пятьдесят лет… как это – без мужа остаться?

— Правильно мне говорили, что ты с Наташкой-продавщицей шашни крутишь! А я верить не хотела.

— Да какая теперь уже разница! Ты нашу судьбы решила, когда вынудила меня принять чужого ребенка, как своего. А я не смог! Не смог, и всё тут. Да был бы хоть нормальный…

— Он нормальный! – выкрикнула Лида. – Что в нём ненормального?

— Да то, что ему не надо ничего. Только на шее родительской сидеть умелец.

Гриша ошибся. Коля ещё умело охмурил девушку и даже зачал с ней ребёнка. Лида вздохнула и вытащила последнее из заначки. Купила молодым однушку на окраине. Она понимала, что ей ещё кормить Колю минимум до двадцати семи лет. Пока он бегает от службы.

— Чего ты не пошёл-то, я не понимаю? – спрашивала Лида у Николая. – Ну отслужил бы пару лет – не развалился бы.

«И я бы отдохнула!» — думала она про себя.

— Не. Я дедовщины не хочу. Я мелкий, меня бить будут.

— Да не по этому принципу бьют! Говорила я: занимайся спортом.

— Ты на меня орешь, потому что я тебе неродной.

— Ну конечно! И квартиру я вам купила именно поэтому.

— И на себя записала. А Мишке с Сашкой на них.

— Братьям твоим я доверяю.

— Спасибо, мама! – с сарказмом произнося слово «мама», говорил Коля.

Так и жили. Лиде пару раз приходила в голову мысль, пожаловаться младшим на Николая. Сказать, что сил её больше нет. Но она понимала, что они-то уж и вовсе не при чём. У парней всё было хорошо. Зарабатывали деньги. Уже растили детей. Таким образом, довольно быстро у Лиды появилось целых три внука. И от Миши, и от Саши. И от Коли тоже. И ни одной внучки, что интересно. Она бы не отказалась от внучки…

Наконец, достигнув двадцатисемилетия, – днём рождения у Коли был записан день, когда его нашли на пороге роддома, — парень получил справку о том, что не служил, не имея на то законных оснований, и пошёл устраиваться на свою первую работу. И началось…

Можно начать описывать карьеру Николая подробно, но можно уложить эту информацию в один абзац. Куда бы ни шёл работать Коля, везде было плохо. Везде были самодуры-начальники, невыносимые условия труда, в которых он простужался и болел, а то ещё и получал травмы. Незначительные, но мешающие продолжать трудовую деятельность. Лида к тому времени уже привыкла заботиться о Коле на постоянной основе. Соседям, родным и друзьям она рассказывала, что у Коли на работе неприятности.

— У них такая начальница там – не приведи Господь. Кричит на них постоянно. На обед вовремя не пускает, — рассказывала Лида.

Или:

— Ужасная холодина в помещении. Коля только раз вышел, и сразу заболел. Чуть не до пневмонии.

Ответы, в духе: «Другие же там работают» и «Но ведь не до пневмонии! Всего лишь чуть…», она не слушала. Когда Коля не работал совсем, не хотел ни учиться, ни служить в армии – Лида злилась. Но стоило ему начать совершать попытки трудоустроиться, она всецело заняла сторону сына. Лиде как будто требовалось оправдание своего поступка двадцатисемилетней давности. Требовалось подтверждение, что она не зря тогда оставила Колю у себя. Не зря стала его мамой. И полюбила не зря. Вон он как старается! Ну не везёт парню. Бывает. Повезёт ещё.

Как-то заехал Миша. Он жил к матери ближе всех. Привёз Лиде вкусный тортик. Она заварила чай.

— Что там наш старшенький? Так и болтается, как … в проруби?

— Миша!

— Что такое, мамуль? Пока ты его кормишь, так и будет.

— Я его не кормлю, — заверила Лида. – Он работает.

— Где на сей раз?

— Ой, Миша… ну ты же знаешь…

Далее последовала история о том, что начальство плохое, а условия труда ещё хуже. А Коля – маленький, слабый и болезненный.

— Взял бы ты его к себе, Миша.

У Михаила была своя охранная фирма.

— Видишь ли, мама… — усмехнулся сын. – У нас ведь тоже работать надо. А Коле, блин, лишь бы не работать! Сбрось ты уже это ярмо со своей шеи! Ну почти тридцать лет мужику!

— Двадцать восемь. Даже двадцати девяти ещё нет.

— Ой… как знаешь. Мам, прости, но выглядишь ты неважно.

А как она должна выглядеть? Муж бросил. У детей у всех своя жизнь. Вот, пенсию хоть оформила. Но работать всё равно приходится. Коле помогать.

Бывшего мужа, к слову, Лида иногда встречала на улице с новой супругой. Натальей. Лида отворачивалась и проходила мимо. Иногда и вовсе меняла курс – сворачивала, или переходила на другую сторону дороги. Ну не могла она смотреть, как её супруг теперь ходит под ручку с другой. Принадлежит другой.

А сын Михаил удивил Лиду. Она думала, её младшим детям и дела никакого нет до того, что с ней. И уж тем более, что с Николаем. Жили-жили своими жизнями. Забеспокоились вдруг. С чего бы это?

В тот же вечер Лиде вдруг стало как-то нехорошо. Она едва успела по стеночке дойти до соседки, а у неё на пороге потеряла сознание. В больнице очнулась и узнала, что поступила с сердечным приступом.

— Как же так, Лидия Матвеевна? Вы ведь сама медик. Давление-то в вашем возрасте надо контролировать. Мерить, препараты принимать.

— Да я мерила.

— Ага. А то я вас не знаю! – врач был знакомый. – С утра подхватились, и на работу. Государство на что пенсию-то даёт? Чтобы люди отдыхали. Отдыхайте!

— Да вы её видели, ту пенсию? – слабо улыбнулась Лида.

— У вас вон три взрослых лба! Помогут, в случае чего.

Она отвернулась к стене и прикусила губу. Коля не помощник. А младшие не станут помогать, потому что знают: мать всё потратит на Колю и его семью. Это она уже поняла. Вот такой замкнутый круг.

Миша с Сашей навестили мать в больнице. Принесли бульона и паровых котлет с пюре.

— Ленка моя готовила, — сказал Саша. – Мам, ты выздоравливай. И так нас больше не пугай.

— Спасибо, мальчики мои родные, — прослезилась Лида. – Спасибо!

Ей хотелось спросить про Колю, но она сдержалась. Телефон ей пока не отдали, пообещали на следующий день вернуть, по состоянию. Интересно, он знает? Как они там? Вроде, Лида покупала им продукты на этой неделе. Или, замоталась, забыла?

Михаил сел в машину и побарабанил пальцами по рулю.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросил Саша.

— О чём? О том, что пора навестить братца?

— Ну да.

— Да. Поехали, прокатимся.

Ребята сказали Коле, что мать ждёт в больнице. Он нехотя собрался и поехал с ними. Как-то так вышло, что у Николая не хватало ума переживать даже за то, что он может остаться без поддержки. О переживании за мать, неродную, но единственную, речи не шло. Ну приболела мать! С кем не бывает? Всё-таки уже возраст…

— Эй, а куда мы едем? Больница же в другой стороне, — спросил Коля.

— А она в Центральной.

Машина выехала на шоссе, а потом свернула в лесополосу. Коля попытался открыть дверь, но Миша заблокировал её. У него была хорошая машина.

— Че вы творите, отморозки?

— Да прикопаем тебя в лесу, и всех делов. Надоел уже, сил нет.

— Кому? Кому я надоел? Че я вам сделал?

Прикапывать его не стали. А вот морду набили. От души. Вдвоём. Нисколько не заморачиваясь, что двое на одного – нечестно.

— Это ты её заездил, сволочь! – сказал Саша. – Ты. Доставай лопату, Миш. Хватит уже терпеть эту гниду.

— Парни, да вы чего… — Коля впервые в жизни по-настоящему испугался. – Вы чего? Ай! Да больно…

— Ладно, хватит с него, — сказал Миша, и тут же пнул братца. – Поехали. Пусть сам добирается.

— Я в милицию пойду! – взвыл Коля.

— Вперёд! Стукач. Нас тут не было. Мы дома были. Телевизор смотрели в семейном кругу.

Они и правда бросили его в лесополосе. С разбитым лицом и болью в животе Коля добрался до дома.

— Что с тобой? – оторопело спросила жена.

Пока он шёл домой, было время подумать. Впервые в жизни, наверное. Как будто его раньше не было, времени. Или думать кто-то запрещал.

— Упал неудачно. В овраг скатился, — сказал он Вере, и пошёл в душ, приводить себя в порядок.

Какое-то время у Коли проходили синяки. Жена откопала в аптечке банку с вонючей мазью и мазала ему лицо.

— Быстрее пройдут.

— А что это?

— Мать твоя давала. Женьке ещё приносила, когда он коленки разбивал маленький.

Коля вдруг вспомнил своё детство. И свои разбитые коленки. И мазь, которой мазала его мама. Может, эту мазь. Может та была какой-то другой. Но всё быстро заживало.

— Ты чего к матери в больницу-то не идёшь? – спросила Вера.

— С такой мордой?

— А чего? Смотри. Матери не станет, и всё. Пропали мы.

— А сами чего? Вот ты, какого хрена не работаешь?

— А ты?

— А ты? – Коле стало смешно, но он тут же охнул.

— Чего ты?

— Да… засмеялся – губу порвал опять. Только зажила.

Он устроился на работу, как только зажило лицо. Пошёл продавцом в супермаркет. Правда, там особо не разделяли. Там ты и продавец, и кассир, и кладовщик, и грузчик. Что нужно, то и делаешь. Ох, как Коле не нравилось работать, кто бы только знал! Как ему это ужасно не нравилось… и начальница, само собой, была законченной стервой. И условия были некомфортные. И кормили плохо. Но Коля уже понял, что всё везде одинаковое: и начальство, и условия, и кормёжка. Комфортно дома, на диване. А вкусно накормить может только мама.

— Николай, ты опять покупательнице нахамил!

— Да, блин! Она сама достала меня.

— Клиент всегда прав.

— Ладно. Не буду больше!

— Она просила жалобную книгу, но я не дала. А в другой раз – дам.

— Да понял я!

Старался он. Честно! Просто было непривычно…

С первой полноценной зарплаты – раньше-то его хватало только до аванса – Николай купил фруктов и конфет. Пришёл к матери. Вера говорила, что Лида приходила, и звонков пропущенных накопился уже миллион, но Коля хотел именно прийти с гостинцами. И сказать, что не уволился. И не собирается пока.

— Коля! Звоню тебе, звоню. Ты чего не отвечаешь-то? Слава Богу, Вера сказала, что всё в порядке. А где ты работаешь, не сказала.

— Конечно. А то ты бы на работу пришла. Да?

— Пришла бы! Я беспокоюсь.

— Всё хорошо, мам. Вот. Это тебе. Как здоровье-то?

Лида фруктам и конфетам радовалась, как ребенок. Коля понял: это потому, что от него. Хоть что-то от него. Впервые в жизни. Стыд с гордостью смешались в нём. Стыда было немного, а гордости – через край. Он пил с матерью чай и чувствовал себя… полноценным.

Да лишь бы на подольше хватило Коли!

Значит, ты, как самая любимая невестка, и оплачивай курорты своей свекровушке, а меня оставьте все в покое

— Не хочу я никуда идти, Дим! – отказывалась Лариса от просьбы мужа. – Что вообще за мода такая собираться женщинами в вашем семействе, пока мужики едут на рыбалку, охоту, или на что-то ещё? Я бы лучше с вами поехала, чем сидеть в этом змеиннике!

— С нами? – усмехнулся Дмитрий словам своей жены. – И что же ты там делать будешь? Ногти красить и ныть о том, что тебе неудобно, не хватает комфорта и вообще, надо бы отвезти тебя домой?

— Какого же ты обо мне мнения «хорошего», дорогой мой! – обиделась немного Лариса на мужа. – Я вообще-то с пяти лет с отцом и братьями на рыбалку ходила летом, когда мы на даче у бабушки жили! А в четырнадцать папа научил меня стрелять ещё! Давно, правда, не тренировалась, но не думаю, что вспомнить будет сложно!

— Ого! Да ты у нас практически амазонка! – засмеялся Дима снова.

— Смейся-смейся! Но когда тебе в лоб сейчас прилетит стакан сейчас – не жалуйся! – как бы и пошутила она и нет одновременно.

Лариса не хотела спорить и ругаться с мужем, потому что он же никогда не догадывался об этих её талантах, да и она сама никогда не говорила, потому что её не спрашивали. Вот Дима и воспринял всё это скептически и с юмором. Но после фразы про стакан немного поутих, а то мало ли что…

— Я серьёзно! Не хочу я ехать общаться с твоей матерью и женой Игоря! Мне это не надо! – снова сказала она.

— В прошлые разы ты работала – всем было понятно, почему ты не приехала, а сейчас мама уже знает, что ты в отпуске, и ждёт тебя, Лор! Так что съезди хоть один раз, и будешь уже делать выводы! Не думаю, что там будет так страшно, как ты себе это рисуешь!

— Ты думаешь, что мне просто страшно? – удивилась Лариса такой оценке.

— Ну… Да!

— Чего мне там бояться? – засмеялась она. – Маму твою, что ли? Или жену твоего брата? Не неси ерунды, пожалуйста!

— А в чём тогда проблема? – продолжал не понимать Дима.

— Я уже по вашим семейным торжествам поняла, что Ира полностью подстраивается всегда и во всём под твою мать, даже не под Игоря, как мужа, а именно под мать вашу! И она так же хотела меня уже начинать подминать под себя! Высказывала свои недовольства в некоторых моментах, ожидая, что я тут же кинусь исправлять то, что ей не нравится, как это делает Ира постоянно! И, мне это очень и очень не нравится, знаешь ли!

— Да ну, Ларис… Не такая у меня мама! Ты сейчас просто какую-то ведьму, тираншу описываешь! – отрицательно покачал головой Дима, но немного напрягся, задумался, начал вспоминать разные ситуации поведения своей матери.

— Я ни тираншу описываю, милый, и ни ведьму, а просто среднестатистическую свекровь! У большинства моих подруг такие же!

— Серьёзно? – удивился Дима. – Наверное, они просто…

— Они просто страдали когда-то давно от своих свекровок и теперь отрываются на жёнах своих сыновей! Либо же это какая-то мания власти! Или же…

— Всё, всё, всё! Я тебя понял, можешь не продолжать, Ларис! – не дал он договорить своей молодой жене. – Хотя, знаешь… — задумался он вдруг.

— Что?

— Есть в твоих словах доля правды какая-то! Но мне просто кажется, что даже если большинство свекровей такие, как ты описываешь, то, может, они просто очень любят своих детей и переживают за их жизни? Моя мама, кстати, не была особо рада, когда я сказал ей, что сделал тебе предложение, но потом она просто приняла это, и всё! Так что не думаю, что у тебя будут с ней какие-то проблемы! Вон у Иры же нет!

— Да потому что она полностью под каблуком уже у твоей матери! Она же без её ведома ничего не делает! Она даже на мнение своего мужа не обращает внимания, главное, что будет думать ваша мать! – возразила Лариса мужу.

— Даже, если это и так, то Игоря, вроде бы всё устраивает! – пожал он плечами.

— А вот меня такой расклад не будет устраивать точно!

— Но ты же даже не знаешь этого точно! Может, мама просто хочет девичьи посиделки устроить с винцом и шоколадками? Или с чем вы там винишко пьёте?

— Да я съезжу туда, Дим! Съезжу! – чтобы муж перестал продолжать её уговаривать, согласилась Лариса. – Но если мне хоть что-то не понравится – я сразу же поеду домой и больше там не появлюсь никогда! Всё понял?

— Да-да! Конечно! – обрадовался он.

Дима просто хотел, чтобы его родители приняли Ларису, так же полюбили, как и он сам. С отцом в этом плане проблем не было, а вот с мамой… Он тоже всё это замечал, то, про что только что говорила его жена, но он не хотел сам в это верить. Хотел дальше продолжать находиться в мире, который он сам себе придумал. Только такое возможно до поры, до времени. Реальность всегда возьмёт своё, как от неё не убегай…

В день, когда Ларисин муж поехал со своим братом и отцом куда-то в Тайгу, её, пока Дима был ещё дома, вызвали на работу на пару часиков. Надо было что-то уточнить по новому проекту, хотя у Ларисы и был отпуск.

Дима позвонил своей матери, предупредил, что его супруга немного задержится, объяснил всё и Галина Евгеньевна нормально ко всему отнеслась. По крайней мере, Дима в голосе матери ничего плохого или настораживающего не услышал.

После этого он спокойно попрощался с женой и поехал в гараж, где должен был встретиться с братом и отцом. А Лариса поехала на работу.

После работы Лариса уже никуда не хотела ехать, хотела только попасть домой и отдохнуть, потому что за эти два с половиной часа, что она там была, из неё выжали все жизненные силы. Но она пообещала Диме, что поедет, а нарушать свои слова она не любила. Так что поехала сразу после работы прямиком в тот самый змеинник, где её уже ждали две гадюки: свекровь и её ручная любимая невестка…

— Дима мне сказал, что ты максимум на два часа опоздаешь! – недовольно сказала Галина Евгеньевна Ларисе, когда та только вошла в квартиру.

— Здравствуйте! – проигнорировала девушка упрёк свекрови, указывая на то, что для начала приличные люди здороваются.

— Это не дело, Лариса! Свои слова надо держать вообще-то! И этой вежливостью своей притворной ты не вернёшь нам того времени, что мы тебя прождали! – таким же тоном сказала Ира Ларисе, мгновенно начиная походить на их свекровь.

— А вам что, Дима сказал прям точное время моего приезда? Я вот была рядом с ним, когда он звонил, говорил, что я задержусь, и такого не припоминаю! – таким же тоном ответила она Ире и Галине Евгеньевне сразу. – Я приехала? Приехала! Если что-то не нравится, я с большим удовольствием сейчас поеду домой и отдохну после работы!

— Я же Вам говорила, что она будет выделываться, Галина Евгеньевна! – фыркнула Ира, не сводя недовольного взгляда с Ларисы.

— Ой, короче… — Лариса хотела развернуться и выйти из квартиры свекрови, потому что начало тут явно не задалось, а продолжать этот разговор ей не хотелось уж точно.

— Девочки! Девочки! Успокойтесь обе! Мы же не ругаться тут собрались! А узнать друг друга получше, особенно тебя, Лариса! Ты же новый член нашей семьи, и тебе пора бы вливаться в наш коллектив, а не выливаться из него!

Лариса повернулась опять лицом к женщинам, она уже почти ушла, но решила дать ещё один последний шанс этой встрече, лишь бы от неё отвязались, если честно.

— Хорошо… — неуверенно сказала она свекрови.

— Давай раздевайся и проходи на кухню, мы с Ирой там сидели разговаривали! Там и продолжим, только уже втроём!

Лариса сделала всё, как ей сказали. Сняла куртку, разулась, и прошла на кухню. Там уже стояла открытая бутылка вина и ещё, как она поняла, женщины что-то готовили.

— Вина? – предложила ей Галина Евгеньевна.

— Нет, спасибо! Я же за рулём!

— Да выпей с нами, потом на такси просто поедешь вместе со мной! – грубовато пихнула девушку в бок Ира.

Галина Евгеньевна всё это видела и только усмехнулась, а потом пересеклась взглядом с Ирой и практически незаметно кивнула ей в знак одобрения. Но от Ларисы это не скрылось. Она, конечно, не стала ничего говорить, устраивать сцену, но ей уже начиная с захода в эту квартиру не нравилось абсолютно всё, и, чем дальше она тут находилась, тем хуже становилось её настроение от происходящего.

— Я не буду пить! Спасибо! – повторила Лариса Ире.

— Ладно, не хочешь – не пей! Нам же больше достанется вина! Правда, Галина Евгеньевна?

Свекровь ей ничего не ответила, она пристально разглядывала Ларису.

— Так чем ты на работе занимаешься? Дима мне сказал только, что что-то со строительством связано, и что ты зарабатываешь очень даже неплохо!

— Серьёзно? Вы обсуждали мою зарплату с ним? – удивилась Лариса.

— Не то чтобы прям обсуждали, он не особо любит вообще тему денег, дорогая, но я это и так разобрала между строк, когда он не хотел говорить ничего мне!

— А зачем вы вообще с ним поднимали эту тему? – не понимала девушка. – Это же касается только меня и его, но никак не вас…

— А ты ничего не перепутала, дорогуша? – снова грубовато спросила её Ирина. – Это мать твоего мужа, и она должна знать такие вещи! А ты должна была первым делом всё ей рассказать! А не строить из себя сейчас непонятно что!

— Да что ты говоришь? Правда? – ухмыльнулась Лариса в ответ. – Если ты считаешь, что так должно быть, то и делай так! А у меня свои жизненные принципы!

— Какие у тебя принципы были до выхода замуж, Ларис, никого уже не интересует! – это уже сказала сама свекровь. – Теперь ты часть нашей семьи и должна подчиняться нашим правилам!

— Серьёзно? – Лариса уже в голос рассмеялась от такого заявления.

У неё ещё больше обострилось желание прямо сейчас встать и поехать домой, но она почему-то заинтересовалась, до какого абсурда сейчас ещё может дойти.

— Да! Серьёзно! Или ты думаешь, что просто выйти замуж за Диму — это уже значит стать семьёй? – спросила Ира её. – Нет! Ты теперь должна нам доказать, что ты достойна быть членом этой семьи, Лариса! Я вот доказала это уже и стала, естественно, старшей и любимой невесткой! А ты…

— Это шутки у вас тут такие, или что? – засмеялась Лариса.

Она действительно уже ничего не понимала, что здесь происходит.

— Какие ещё шутки? – снова подала голос свекровь. – Ты и так нас почти год игнорировала, прикрываясь своей работой! Но, значит, ты хорошо заработала, чтобы оплатить мне курортный отдых! Я как раз собралась поехать отдохнуть от всего, от мужа, от домашних забот и от…

— Ну и езжайте! Ко мне-то какие претензии? Я вам что, банкомат халявный?

— Нет, дорогуша, ты не поняла! Это была не просьба, и ты обязана Галине Евгеньевне дать всё то, что она от тебя попросит, даже если это будет твоя почка! Поняла? – ответила за свекровь Ира. – А также ты и мои просьбы должна выполнять, я ведь пришла в эту семью раньше тебя!

— Вот-вот! – подмигнула Галина Евгеньевна Ире.

— А может, вам просто обеим по губозакаталке купить? Это как-то проще и приятней будет!

— Ты сейчас договоришься и мы тебя вместо ёршика используем! Слушай, что тебе говорят, и помалкивай!!! – рявкнула свекровь на Ларису.

— Так! Всё! С меня хватит! Я пыталась дать шанс нашему общению, но вы обе…

Лариса встала со стула и хотела выйти в коридор, чтобы одеться, но Ира крепко схватила её за предплечье и никуда не выпустила.

— Куда это ты собралась? Мы с Галиной Евгеньевной разве тебя отпускали? Или сказали тебе, что это всё были шутки? Села и слушай, а ещё лучше открывай свой рот только тогда, когда тебя спросят! Шанс она пыталась дать нашему общению! Да меня вообще тут не воспринимали за человека, пока я не доказала, что я ХОЧУ быть частью этой семьи!

— Значит, ты, как самая любимая невестка, и оплачивай курорты своей свекровушке, а меня оставьте все в покое! Я для своей семьи зарабатываю, а не для вашей!

Лариса оттолкнула Иру от себя и всё же вышла из кухни. Свекровь и Ира кинулись за ней следом, они попытались остановить её, но Галина Евгеньевна только успела схватить за ремень сумки от ноутбука. Ларисе пришлось дёрнуть с такой силой, что её свекровь повалилась вниз и упала на свою же руку, которую сломала.

Лариса услышала только истошный крик боли, но, не останавливаясь, бегом спускалась по лестнице.

Она остановилась только тогда, когда уже была в своей машине. Если честно, она даже не помнила, как обулась и оделась, помнила только крик свекрови и как она бегом спускалась по лестнице вниз. На этом всё.

Долго она там не стала задерживаться. Минуты две посидела просто, перевела дыхание и поехала домой, куда точно никто кроме неё и мужа не могли зайти без разрешения.

Приехав домой, она первым делом написала Диме:

«Больше я с твоими родственничками видеться никогда не буду, в особенности с матерью и женой твоего брата! А если ты снова будешь мне навязывать общение с ними – я просто с тобой разведусь!»

Дима не сразу прочитал сообщение, видимо, связь была плохая, и оно дошло ему только часа через два после отправки. Но как только он его прочитал, то сразу же позвонил жене, узнать, что произошло и почему она прислала ему такое сообщение.

Лариса рассказала ему всё, что было в доме его матери, рассказала, как она оттуда убегала и что у неё сейчас на руке огромный синяк от хватки Иры. Рассказала, как кричала его мать, когда упала, но что там было дальше, она понятия не имеет, потому что бежала, не разбирая дороги до машины.

Дима не стал долго говорить по телефону, он объяснил отцу и брату, что дома что-то случилось и надо срочно ехать назад. На него посмотрели, как на ненормального оба мужчины и даже с места не сдвинулись, видимо, они были в курсе про выходки своих жён уже, а вот для Димы это всё было в новинку.

Хорошо, что он поехал на своей машине отдельно, потому как сразу же сел за руль и поехал домой, несмотря на то, что брат с отцом пытались его отговорить.

Приехав домой ночью, он застал жену просто лежащей в постели. Она не спала, не могла уснуть и была очень рада, что он так оперативно вернулся к ней. Они немного поговорили о произошедшем, и Дима сказал:

— Значит, мы больше туда с тобой не пойдём! Пусть хоть зазовутся на свои праздники и остальную ерунду! Я никому не позволю обижать тебя, или вмешиваться в нашу семью! А если будут как-то возмущаться, мы с тобой вообще переедем куда-нибудь в другой город!

— Лучше бы я вообще с тобой поехала…

— Да… И потренировалась бы сразу на будущее, а то мало ли, ещё отстреливаться придётся! – пошутил он, стараясь разрядить напряжение в доме.

Лариса была очень благодарна мужу за это. Она, если честно, боялась, что он, как многие её знакомые мужчины, встанет на сторону своей матери, но нет. Дима был её мужем, и она была теперь для него центром вселенной, как и должно быть в нормальной семье…