Перед моим приездом твоя жена должна уехать из дома — заявила наглая свекровь

— Родион! Ты вообще слышишь, о чём ты и твоя мамаша меня просите, а точнее приказываете?

— Наталья, будь человеком и имей совесть, уважай свою свекровь. Ну попросила мама, чтобы ты уехала на пару дней, что здесь такого-то?

— Действительно, что это я завелась? Это уже ни в какие ворота не лезет!

— Алло, Наталья? Позови Родю к телефону, мне нужно с ним переговорить, — моë лицо скривилось, когда я услышала голос свекрови, которая даже не соизволила поздороваться.

— Здравствуйте, Светлана Аркадьевна. Родион сейчас выполняет срочный заказ, он просил не беспокоить его.

— Вот ты и не беспокой, а с родной матерью у Родечки всегда найдëтся время поговорить. Зови немедленно!

— Ладно, подождите, сейчас позову.

— «И почему эта вредная старуха не звонит ему на мобильный? Знает же, что к домашнему телефону подхожу только я или Леночка, наша дочка! Наверное специально, чтобы вымотать мне нервы и поссорить нас!»

— Родион, — постучалась я к мужу в рабочую комнату, — тебе мама звонит.

— Я же просил, не беспокоить меня, у меня же сроки! — мой муж был довольно востребованным дизайнером и работал удалëнно.

— Родион, это твоя мама, скажи сам ей об этом, меня она не слушает, и да, она сейчас на проводе, ждëт тебя, — я раздражëнно хлопнула дверью.

— Да, мама, здравствуй! — засюсюкал Родион перед своей деспотичной матерью, — я тоже рад тебя слышать. Работаю, да ты же знаешь, я работаю дома, уже давно пора привыкнуть, — муж засмеялся.

— Родя. Я соскучилась, завтра утром приеду к тебе, сыночек.

— Мама, мне надо с Наташей переговорить. Давай я тебе позже перезвоню, ладно?

— Я считаю это лишним, но хорошо родной, буду ждать.

— Наташ! — окликнул меня муж.

— Что случилось?

— Мама хочет завтра приехать, я сказал, что переговорю сначала с тобой.

— Отлично. Я против. Не хочу, чтобы твоя мать приезжала, — вызывающе ответила я, скрестив руки.

— Я не понял. В каком смысле ты против?

— Родион, что же тут непонятного? Хочу напомнить, что мы живëм в моей квартире. И я не хочу, чтобы Светлана Аркадьевна приезжала к нам погостить в очередной раз, уже третий раз за месяц! Если ты не заметил, мой дорогой, мы с ней не ладим, совсем не ладим.

— Наталья, не придумывай. Мама любит и тебя и Леночку, просто ты все еë советы и просьбы воспринимаешь в штыки, а могла бы и прислушиваться хоть изредка.

— Родион, не знаю, с чего ты это взял, но я точно знаю, что твоя мать ненавидит меня. Она же считает меня разлучницей, той, кто забрал тебя из маминого гнëздышка. Я не хочу, чтобы она приезжала. Можешь ей так и передать.

— Наташа, мне кажется, ты не понимаешь, речь идëт о моëм самом родном и близком человеке, я вообще мог не спрашивать твоего мнения. А ты ещё решила меня своей квартирой попрекать? Тебе не совестно? Да, мама была права, ты жуткая эгоистка.

— А как же мы? Какие мы для тебя люди, Родион? Я и Лена, чужие для тебя?

— Не передëргивай мои слова, — голос мужа перешëл на крик, — мама приедет и точка!

Я ушла в кухню, громко хлопнув дверью. Вот уже восемь лет Светлана Аркадьевна отравляет нашу жизнь всеми возможными способами. Бесконечные приезды в гости, упрëки в мой адрес. И неловкая я, и готовлю плохо, дочь воспитывать не умею, грязь постоянно дома, работа у меня никудышная, к свекрови никакого уважения.

И это лишь начало бесконечного списка. И не дай Бог, если я скажу ей хоть слово поперек. Это же ей сразу становилось плохо, всë кружилось, мутнело, плыло и темнело. Муж начинал смотреть на меня укоризненно, будто это всё из-за меня. Мне это так надоело, сил больше не было. Но Родион слепо верил матери, не замечая, что та специально изводит меня.

Муж зашëл на кухню и приобнял меня.

— Натусь, ну хватит. Мама завтра утром приедет, всего на полтора дня, в воскресенье вечером она уедет к себе.

— Понятно, — фыркнула я и в раздражение вскочила из-за обеденного стола.

Из школы вернулась Леночка, она заканчивала первый класс и была большой умницей. Моя помощница и гордость, но свекровь придумала, как и к родной внучке прикопаться. Однажды я случайно услышала разговор, состоявшийся между дочерью и свекровью:

— Леночка, а ты кого больше любишь, маму или папу?

— Маму, — ответила моя малышка, — мама играет со мной, гуляет, заплетает, кормит, помогает с уроками, а папа постоянно занят, ему некогда со мной возиться, он всегда так говорит…

— Так может папа и не папа тебе вовсе? Поэтому он тебя и не любит? — Лена заплакала, и тут я уже не выдержала. Забежав в комнату, я выпалила:

— Светлана Аркадьевна, что вы себе позволяете? Вы зачем Ленке такие вещи говорите? Придумали сами глупость, а теперь вешаете ребëнку лапшу на уши! Как вам не стыдно только? Лена, не плачь, бабушка пошутила неудачно.

— Я и не думала шутить. Ленка-то не от моего сына. А Родя чувствует это, вот и не тянется к ней. Всë же понятно.

— Не говорите ерунду, Лена — копия Родиона. Я забрала тогда всхлипывающую Лену и ушла в другую комнату.

Замуж я выходила по любви, Родион казался мне интересным и перспективным, но я даже и не думала, что в придачу к симпатичному парню достанется его придирчивая мать.

Наши отношения развивались стремительно, и уже спустя полгода он сделал мне предложение. Я с радостью согласилась, девчонки завидовали мне, а я была счастлива.

При первом знакомстве с будущей свекровью я не акцентировала внимание на еë колкости и язвительные замечания. Я была влюблена и ничего не замечала вокруг.

Родион был настроен серьëзно, и, не смотря на протесты его матери, мы поженились, а через одиннадцать месяцев появилась наша маленькая Леночка. Свекровь доставала меня всю беременность с нравоучениями и бесполезными советами, но я думала, что просто накручиваю себя, что гормоны бушуют, а Светлана Аркадьевна просто хочет быть заботливой и полезной.

С другой стороны, почему-то моя мама себя так не вела. Узнав, что я в положении, они поговорили с отцом и подарили мне большую светлую квартиру. Родион им не особо нравился, хотя родители и не лезли в мою личную жизнь, но они точно не хотели, чтобы мой муж имел хоть какие-то виды на эту квартиру. Поэтому она была оформлена на меня и не подлежала разделу, если бы мы с Родионом решили разойтись.

Родион развивался и с интересом изучал дизайн, его заметила одна фирма и предложила работу за приличные деньги. Я гордилась своим мужем, он стал отличным специалистом.

Ему предложили удалëнный формат работы, и, посоветовавшись со мной, он согласился. Квартира была большой и просторной, поэтому дальняя комната была переоборудована под его кабинет. В свободное время муж помогал мне с ребëнком, давая отдохнуть, но и тут не обходилось без свекрови.

— Родя, сынок, ну что же ты себя не бережëшь? И работаешь, и с ребëнком нянчишься, то гуляешь! Наташка что делает, весь день на диване валяется? — причитала Светлана Аркадьевна, каждый раз приезжая к нам, пока Леночка была совсем маленькой.

— Мама, ну что ты, мне же в радость Наташу немного разгрузить, ей же тоже тяжело. Она и готовит, и убирает, и за покупками ходит, а Лена у нас шебутная девчушка, ей постоянное внимание нужно. Наталья ночами не высыпается.

— Вот раньше женщина в поле родит, день отлежится, а потом ребëнка за спину в узелке, и опять на поле, работать на весь день, и ничего, никто не переламывался!

— Светлана Аркадьевна, вы-то сами в поле рожали? — не выдерживая беспричинных обвинений, язвила я.

— Нет, не в поле, — оскорблëнно отвечала седовласая свекровь, — но Родиона я воспитывала и поднимала на ноги в одиночку! И какого замечательного сына вырастила, правда, дорогой? — зацеловывала она своего любимого сыночка. Я тогда лишь вздохнула и покачала головой. Спорить с этой женщиной было бесполезно.

Когда дочка немного подросла, я устроилась воспитателем в детский сад, который мы выбрали для Леночки. Она у нас была девочка ранимая, и я была рада, что она остаётся под моим присмотром. Свекровь, узнав о моей работе, лишь презрительно фыркнула. Другого я, собственно, и не ожидала. Хотя это был престижный детский сад, и зарплата была у меня весьма неплохая, по её мнению, я сидела у её Родечки на шее.

К сожалению, моя свекровь была из тех женщин, которые считают своих детей собственностью. Родиона Светлана Аркадьевна родила в тридцать лет и так погрузилась в материнство, что не заметила, как еë муж охладел к ней и обзавëлся другой пассией. Вскоре мужчина и вовсе ушёл из семьи, а она посвятила свою жизнь сыну.

Естественно, она души не чаяла в Родионе, и его решение жениться на мне было для неë серьëзным ударом. Мы поженились, когда нам обоим было по двадцать два года. Но она никак не хотела принять тот факт, что маленький мальчик вырос и стал молодым мужчиной, что ему были интересны девушки, а не только посиделки за чаем и просмотром мыльных сериалов вместе с ней.

С испорченным настроением я готовилась к приезду свекрови. Намывала полы и вытирала пыль уже по второму разу, хотя всë это было бесполезно, она всë равно найдёт к чему придраться.

Я всегда была против её приездов, и из-за этого мы всегда ругались с мужем. Он не мог отказать матери, так как он её очень сильно любил, а мои доводы о том, что она рушит нашу семейную жизнь, казались ему неубедительной ерундой. Вот и в этот раз вышло то же самое. Свекровь победила.

Светлана Аркадьевна приехала ни свет ни заря, никому не позволив выспаться. Родион открыл ей дверь, и она тут же накинулась на него с объятиями, поцелуями и причитаниями.

— Сыночек, как же я соскучилась! Что-то ты плохо выглядишь, похудел, Наташка вообще от рук отбилась, не кормит тебя?

— Мама, ну что ты. Мы просто ещё все спали, не думал, что ты приедешь так рано.

— Ну знаешь ли, сынок, кто рано встаёт, тому и повезёт! Мне же далеко до вас добираться, аж с другого конца города, так я и встала пораньше, чтобы без пробок, да и народа поменьше в транспорте. Наташа! — окликнула она меня, — так и будешь держать меня на пороге? Иди помоги мне пальто снять, тапочки дай!

— Здравствуйте, Светлана Аркадьевна, — я с неохотой вышла из спальни, — пожалуйста, говорите потише, Лена ещё спит, пусть отдохнёт ребёнок.

— Хм, Родион, а ты не считаешь, что твоя жена слишком балует дочь? Ребёнка нужно приучать к распорядку, вот я в её возрасте…

— Держите, пожалуйста, тапочки, и давайте ваше пальто, — нетерпеливо перебила её я.

— Хамка! — фыркнула свекровь, — и где ты такую нашёл? Вот дочка тёти Лиды умница, скромная, порядочная, а тебе эта понадобилась, любовь у них, понимаешь ли. Чай что ли мне налей, я между прочим долго добиралась и замёрзла. Квартиру-то, наверное, специально выбирали подальше от меня.

Я промолчала и прошла на кухню поставить чайник. Свекровь с Родионом прошли в гостиную, с раздражением я слушала её сюсюканье с тридцатилетним сыночком.

Всё происходило ровно как обычно, Светлана Аркадьевна умилялась и восхищалась работой Родиона, а ко мне относилась как к обслуживающему персоналу. И всё равно ей всё не нравилось. Еда для неë была то горячая, то холодная, то невкусная. Она жаловалась сыну, что я специально всё это делаю.

До Лены женщине не было вообще никакого дела, её внучка была, словно пустое место для неё. А потом она удивлялась, почему моя дочь не в восторге от её приездов. Лена старалась не выходить из своей комнаты и не попадаться бабушке на глаза. Я бы тоже так хотела, но наглая женщина постоянно дергала меня. Ей всё время что-то было нужно.

— Наташа, принеси мне плед, у меня ноги замёрзли, — я несла ей плед, — он же из синтетики и совсем не греет, — ворчала она, и я несла ей другой плед, но он был колючим. И так целых два дня. Ни минуты моего покоя и бесконечные придирки Светланы Аркадьевны.

Ближе к вечеру свекровь сказала Родиону, что следующие выходные она хотела бы провести с ним вдвоём, и что я с дочерью должны уехать на выходные к моим родителям. Она говорила это в наглую, совершенно не стесняясь моего присутствия. Сначала я сделала вид, что пропустила это мимо ушей в надежде на то, что муж войдёт в моё положение и не позволит матери выдворять меня из собственного дома. Но когда Светлана Аркадьевна наконец засобиралась домой, она вновь начала говорить о своём.

— Перед моим приездом твоя жена должна освободить квартиру — заявила свекровь

И тут меня понесло.

— Светлана Аркадьевна, вы о чем вообще говорите? Вы и так вечно издеваетесь надо мной, а теперь по вашей прихоти я должна уходить из своей квартиры? Ну уж нет, не дождётесь!

— Наталья, не смей так разговаривать с моей мамой! Что тут такого, навестишь своих родителей. Неужели так сложно пойти маме навстречу? — Родион встал на её защиту, и моё терпение окончательно закончилась.

— Знаете, что, милые мои родственнички, с меня хватит, — я швырнула пальто свекрови прямо на пол, — вы, Светлана Аркадьевна, негодяйка, не дающая спокойно жить нашей семье, а ты, Родион, так и остался маменькиным сынком, мне такой мужчина не нужен!

— Я негодяйка? Родион, ты слышал, твоя жена вообще стыд потеряла, — причитала свекровь, — ещё и вещи мои портит, — женщина оскорблённо подняла пальто с пола.

— Наташа, что с тобой? — удивлённо смотрел на меня муж, — это недостойное поведение.

— А что вы хотите от меня с таким-то отношением? Знаешь, что, Родион, собирай свои вещи, — я вытащила из шкафа большой чемодан, — и катись отсюда вместе со своей мамой. Будете проводить столько времени вместе, сколько вашей душе будет угодно!

Родион, опешив, начал собирать вещи, а я ушла в комнату, довольная собой. Наконец я поняла, что мне не нужен маменькин сынок, и что я прекрасно справлюсь и без него!

Нищета

На столе стояла чашка с остывшим чаем, к которому Зина так и не притронулась. Она, погрузившись в свои воспоминания, не заметила, как стемнело.

Кухню освещал уличный фонарь, его свет настойчиво проникал сквозь тюлевые занавески.

С таким же упорством в голове крутилась одна мысль: она осталась в полном одиночестве в своей квартире и не могла понять, как же ей теперь жить дальше.

Такой же одинокой Зина впервые почувствовала себя восемнадцать лет назад, когда в дорожной аварии погибли её родители.

Они долго копили деньги на собственную машину, отказывая себе и дочке в каких-то мелких желаниях, как им тогда казалось. Ремонт в квартире откладывали на потом, преследуя главную цель.

И когда она была достигнута, их жизнь закончилась. А Зина накануне своего совершеннолетия осталась одна.

Сосед помог продать искореженную машину на запчасти. Большая часть вырученных денег ушла на похороны, которые показались девушке каким-то нереальным, страшным сном.

Его хотелось забыть и, проснувшись однажды утром, увидеть Но каждый день она открывала глаза и тут же понимала, что теперь никого нет рядом. Родственников не было. Родители – оба детдомовские.

Все планы Зины на дальнейшую жизнь рухнули. Она только получила аттестат о среднем образовании. Собиралась нести документы в педагогический институт.

Но как теперь она будет учиться, если надо думать, на какие средства ей жить дальше?

– Поступай в швейное училище – так быстрее получишь профессию, которая тебя прокормит, — советовала соседка баба Клава. – Шить ты умеешь, машинка швейная тоже на ходу. Еще и заказы сможешь брать, когда портновскому делу обучишься.

Зина на самом деле с юных лет любила шить. А когда ей исполнилось тринадцать, мама разрешила дочке попробовать построчить на своей швейной машине с ножным приводом, которую она удачно выменяла на новое пуховое одеяло у переезжавших соседей.

Габаритная тумба от машинки уже не вмещалась в их контейнер.

У мамы не было таланта в шитье, но она могла вполне сносно проложить строчку по краю занавески или скатерти, или сшить что-то простое, например, фартук.

Зина с пяти лет начала мастерить платья куклам. Но до ножного привода нужно было буквально дорасти.

Впрочем, еще задолго до того как мама разрешила сесть за её швейную машину, девочка уже успела понять, как правильно поставить ноги на педаль и крутнуть колесо, чтобы начать работу.

Но стать портным девочка не мечтала, наверное, потому что родители однажды заметив, как дочка играет в школу, изображая учителя, рассадив свои игрушки, словно учеников, почти хором сказали:

– Как Нина Владимировна!

Так звали их детдомовскую учительницу начальных классов, которая не забывала своих учеников до самого выпуска, поддерживая в трудные минуты.

И Зина на радость маме и папе заявила, что станет педагогом. А те её сразу поддержали.

Только этой мечте после гибели родителей видно не суждено было сбыться.

И теперь Зина решила последовать совету бабы Клавы. Она отнесла документы в швейное училище, до которого от дома можно было дойти пешком, а, значит, не придётся тратиться на транспорт.

Соседка подсказала, как оформить «сиротские» выплаты. И Зина выяснила, что в училище она сможет бесплатно обедать.

– Смотри, какие хорошие вещи тебе передали добрые люди! – баба Клава как-то вечером принесла большую сумку с платьями, юбками, блузками и кофточками. – А вот тут даже пальто на осень есть. И обувь еще обещали дать. Так что будешь одета.

Зина привыкла донашивать чужую одежду. Она и с родителями жила более чем скромно. Мама часто приносила вещи от каких-то знакомых.

А уж сейчас и вовсе не пристало носом крутить. Что-то немного подогнала по фигуре, что-то укоротила – и вполне осталась довольна обновленным таким образом гардеробом.

Девушка хотела когда-нибудь заработать денег и купить себе новую одежду или хотя бы отрезы тканей, чтобы сшить что-то для себя, а ещё сделать ремонт в доставшейся от родителей однокомнатной квартире на первом этаже.

Но сначала надо было получить профессию.

В первый учебный день после занятий она возвращалась домой через парк и вспомнила, как гуляла тут с родителями в начале сентября после праздничной линейки в школе, когда пошла в первый класс.

Сердце больно защемило от нахлынувших воспоминаний, и слезы тут же навернулись на глаза.

Девушка почувствовала себя такой одинокой и никому не нужной.

Её единственная подруга уехала учиться в Москву. Да и другие одноклассницы, с которыми за годы учебы сложились приятельские отношения, тоже разъехались кто куда.

Зина села на скамейку, думая о том, что ей совсем не хочется возвращаться в пустую квартиру. Она размазывала слёзы по щекам, когда неожиданно рядом с нею плюхнулся красивый парень, на вид чуть старше её самой.

– Кто тебя обидел? – участливо спросил он и протянул чистый выглаженный платок.

Зина взяла его и поспешно вытерла глаза, тут же отметив, что парень модно и дорого одет.

– Жизнь обидела, — ответила девушка, немного дрожащим голосом.

– Я Денис, – представился парень.

– А я Зина.

– Ну рассказывай, Зина, что там у тебя случилось, — сказал он так участливо, будто они давно были знакомы.

И именно с ним вдруг Зине захотелось поделиться своей болью, что уже много дней тяжким грузом лежала на душе.

Она сама не могла поверить, что говорит первому встречному о своём одиночестве, о том, что совершенно не представляет, как ей жить дальше.

А он слушал, не перебивая, поглаживая её руку, лежащую на скамейке.

– Неделю назад мне исполнилось восемнадцать лет, меня поздравила соседка баба Клава, вручив очередную сумку поношенных вещей, — тяжело вздохнула Зина.

– Так надо отметить как следует твой день рождения! – обрадовался новый знакомый. – Пригласишь в гости?

– Мне нечем тебя угостить, — смутилась Зина. – Холодильник пустой…

– Ну это не проблема. Диктуй адрес! – он достал из кармана блокнот и ручку. – Я всё принесу через пару часов.

Когда Денис скрылся из виду, девушка встала со скамейки и пошла в сторону своего дома, на ходу пытаясь понять, что это было? Как она могла пригласить в гости молодого человека, едва с ним познакомившись? Что сказали бы родители?

Они были строгих нравов. И явно не одобрили бы такое. Но их больше нет. А Зине так одиноко!

Вернувшись домой, она критичным взглядом осмотрела свою единственную комнату. Выцветшие обои, дыра на которых заклеена вырезками из молодежных журналов.

Кровать у окна, где всегда спала Зина, застелена стареньким пледом. Родительский диван с потертой обивкой. На стене ковёр с парой оленей, две полки с книгами.

В углу отцовское кресло и рядом с ним торшер с покосившимся абажуром. Шифоньер, готовый развалиться в любой момент.

И маленький столик с телевизором, который перестал работать сразу после гибели родителей. Завершала картину ковровая дорожка с проплешинами.

Самой дорогой вещью была швейная машинка, которая выглядела как обычная тумба, на ней лежала салфетка и стояла керамическая ваза для цветов.

Зине стало стыдно, что у неё такое убогое жилище. Денис, судя по его одежде, явно не из бедной семьи. Единственным оправданием для девушки могла служить только идеальная чистота в квартире.

Но она всё равно покраснела до корней волос, когда пришёл новый знакомый. Только он, казалось, не обратил никакого внимания на бедность обстановки. Оставил свои сумки в прихожей, заглянул в комнату, а потом прямым ходом направился на кухню.

– Давай перенесем стол! – заявил он.

Когда это было сделано, он стал выкладывать из одной сумки, с которой он пришёл, такие деликатесы, которых Зина никогда не видела. Последней, что достал Денис, была красивая бутылка какого-то заграничного напитка.

Из другой сумки парень извлек магнитофон и включил музыку.

– А это подарок тебе, — заявил он и протянул Зине коробочку с дорогими импортными духами.

Девушка даже представить себе не могла такой праздник, какой ей устроил Денис. Она почувствовала себя самой счастливой на свете.

Зина проснулась рано утром, аккуратно убрала со своего плеча руку спящего молодого человека, потихоньку встала и с нежностью посмотрела на него.

Она ни капельки не жалела о том, что случилось прошлой ночью.

Он сказал, что влюбился с первого взгляда, что больше не хочет с нею расставаться. И она поверила каждому его слову.

Зина узнала о Денисе ровно столько, сколько ей хотелось бы знать. Он учился на экономическом факультете университета на втором курсе. Успел отслужить в армии в воинской части их же города.

Его родители какие-то важные люди, часто уезжающие в командировки даже за границу. Они могут привезти всё, что угодно. А он их единственный сын.

Девушка в своих мечтах уже представила себя женой Дениса в самом недалеком будущем. И с улыбкой отправилась на кухню, чтобы поставить чайник на плиту.

Весь следующий месяц они встречались каждый день.

Денис приходил к швейному училищу как раз к тому времени, когда заканчивались занятия Зины. Он приносил продукты и часто оставался на ночь.

– Кто это от тебя ушёл? – строго спросила соседка баба Клава, когда однажды утром открыла дверь, едва Зина успела проводить Дениса.

– Это мой жених, — смущенно ответила девушка.

– И когда же свадьба? – нахмурилась пожилая женщина.

– Думаю, что скоро. Мы любим друг друга.

– А его родители не против? – не унималась баба Клава.

– Я не знаю, — покраснела Зина. – Мы ещё не знакомы.

– Ой, девчонка! Что ж ты творишь? – соседка грозно сдвинула брови. – Знаешь, что бывает от такой любви? Поберегла бы ты себя! Зачем же торопиться? Эх! – баба Клава махнула рукой и скрылась в своей квартире.

Зина тогда ещё не знала, что наставления бабы Клавы запоздали. Прошло не так много времени, и она вспомнила этот разговор, когда, собираясь позавтракать, почувствовала тошноту.

А потом в городской поликлинике врач подтвердила её опасения.

– Выписать направление на прерывание беременности? – равнодушно спросила она.

– Нет! – возразила Зина.

– Но ты же не замужем, — удивилась врач.

– Просто мой любимый пока ничего не знает, он в отъезде. Но мы поженимся.

– Если передумаешь, то тянуть не стоит. Срок уже почти критический.

Денис на неделю уехал в Москву. Туда же, как он говорил, собирались переезжать его родители. Но сам он хотел остаться с Зиной.

Когда он вернулся, то девушка первым делом сообщила ему о своём особенном положении.

– Малыш, мне жаль, что так получилось, — сказал он и обнял Зину. – Но мне нужно уехать с родителями в Москву… А эту проблему надо решить, пока не поздно. Вот деньги, — он достал из кармана несколько купюр и вложил их в руку девушки. – Тебе пригодятся.

Зина не могла вымолвить ни слова, не могла пошевелиться, она не верила своим ушам.

– Ты бросаешь меня? – наконец-то смогла сказать она.

– Малыш, просто сейчас мне нужно уехать… Так получилось. Понимаешь, отец уже перевел мои документы в московский вуз. Мне нужно закончить учебу…

– А наш ребёнок? – по щекам Зины катились слёзы.

– Прости, но мне сейчас не до детей. Просто реши эту проблему.

Денис вышел из квартиры, тихонько прикрыв за собой дверь. Зина вошла в комнату, упала на родительский диван и разрыдалась. Она поняла, что её любимый ушёл навсегда.

Несколько дней Зина не могла выйти из дома. Она не ходила на занятия. Просто лежала на своей кровати, глядя в потолок, или ходила, словно приведение, по квартире.

Она почти ничего не ела, только воду иногда пила.

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы однажды вечером настойчивый звонок в дверь не заставил её встать с кровати. Она доплелась до прихожей, повернула ключ в замке и увидела на пороге бабу Клаву.

– О, Господи! – воскликнула соседка. – Ты как с креста снятая! Что случилось, девонька? Пойдём ко мне, милая, расскажешь!

Бабушка подхватила исхудавшую Зину под руки и повела в свою квартиру.

– А я-то думаю, почему тебя давно не видно, а оно вон, оказывается, что! – причитала баба Клава, узнав, какая беда стряслась с Зиной.

И девушка была ей благодарна хотя бы за то, что не услышала от неё упреков и слов о том, что, мол, предупреждала.

– Что делать-то будешь? – с тревогой заглядывая в глаза Зине, спросила соседка.

– Прерывать уже поздно, — вздохнула девушка.

– Я помогу тебе, чем смогу, — пообещала баба Клава.

И слово своё пожилая женщина сдержала. Она на самом деле стала верной помощницей Зины и до самых родов, и после них, когда на свет появился малыш Никита, здоровенький мальчик, очень похожий на своего отца.

От соседей Зина не услышала ни слова осуждения. Наоборот все старались ей помочь, а уж баба Клава всегда была на подхвате. По друзьям и знакомым собрали детские вещи, кроватку и коляску.

Зина всем и за всё была благодарна. Только вздыхала иногда украдкой от того, что сама всегда донашивала чужое, а теперь и сыну уготована такая же участь.

Молодая мама до рождения сына успела окончить первый курс швейного училища.

Беременность почти для всех осталась незамеченной, в весе она мало прибавила. Так что по месту учёбы о её положении догадалась только куратор группы. И она предложила помощь.

– Ты говорила, что у тебя хорошая швейная машинка. Могу поделиться заказами. Я шью постельное белье. Оплата за каждые десять комплектов. Деньги небольшие, но всё равно подспорье. А у тебя сейчас каждая копейка на счету. Я сама мать-одиночка. Мне всё это очень знакомо.

И Зина ещё до рождения сына попробовала надомную работу. И даже смогла получить оплату за первые десять комплектов. А потом маленький Никита спал под стук швейной машинки, а его мама до поздней ночи шила.

После окончания швейного училища Зина решилась брать заказы на индивидуальный пошив одежды.

Сначала со страхом испортить, но потом пришла уверенность в своих способностях, появились постоянные заказчики.

Только все свои, живущие по соседству, с которых брала самую скромную оплату. А иногда рассчитывались продуктами, да и этому была рада в те непростые времена.

Глядя на быстро растущего сына, перешивая ему вещи, которые все так же отдавали им добрые люди, Зина часто задавалась вопросом: удастся ли ей когда-нибудь выбраться из нищеты?

Но она ни разу не пожалела, что не прервала беременность. Никита избавил её от одиночества и дал смысл её жизни, несмотря на все трудности, которые пришлось пережить.

Мальчик был внешне похож на своего отца, но по характеру был мягким и добрым, как его мать.

Он с малых лет старался помочь Зине во всём. Но она просила его только хорошо учиться, чтобы в итоге получить профессию, которая позволит жить лучше, чем сейчас. И мальчик окончил школу почти на одни пятёрки.

После выпускного он собирался отнести документы в местный университет, выбрав экономический факультет, тот самый, где когда-то учился его отец.

– Мама, почему он не женился на тебе? Почему уехал от нас? – спросил Никита, когда в очередной раз завёл разговор о Денисе.

– Он был молод и не готов к семейным обязательствам, — пыталась объясниться мать.

– Он предатель! – вынес вердикт сын. – Я бы никогда так не поступил!

Зина не стала говорить Никите о том, что он выбрал профессию отца. Хотя кто знает, стал ли Денис экономистом. Она понятия не имела, как сложилась его жизнь.

Но однажды, открыв дверь после настойчивого звонка, она увидела на пороге человека, которого когда-то любила.

– Не узнаешь? – спросил Денис, поскольку Зина смотрела на него во все глаза, не говоря ни слова.

Он, конечно, изменился. Но не узнать его было невозможно.

– Узнаю, — ответила она, усилием воли, взяв себя в руки.

Как же ей хотелось после рождения сына, чтобы вот так на пороге её квартиры появился Денис! Не один год она ждала, что он приедет. И вот, когда уже перестала ждать, это всё-таки случилось!

Но Зина не могла понять, какие чувства поднимаются в её душе после стольких лет, прошедших со дня их расставания.

– Зачем ты здесь?

– Хочу видеть сына.

– Ты знаешь, что у тебя есть сын? – удивилась Зина.

– Да, нашёл в соцсетях его аккаунт. Он так похож на меня, что ошибиться невозможно, — заявил Денис. – Позволишь мне войти?

– Никиты нет дома.

– Это даже хорошо. Давай пока поговорим вдвоём.

Когда они вошли в комнату, Денис окинул взглядом обстановку, которая в целом мало изменилась.

Мебель Зине отдали соседи, когда покупали новую, так что она смогла заменить диван, кровать и шифоньер на более новые. Сняла со стены ковер с оленями и заменила ковровую дорожку.

А в целом в комнате по-прежнему было бедненько, но чистенько, как говорила баба Клава о её жилище.

– Я хочу предложить Никите учиться в Москве, — сразу перешёл к делу Денис. – У меня большая квартира, свой бизнес. У него будет отдельная комната, я не обижу его финансово. Ты так долго заботилась о нем, теперь и я хочу внести свою лепту…

– Где же ты был все эти годы, когда я одна, едва сводила концы с концами, пытаясь выжить и вырастить сына? – с обидой в голосе спросила Зина.

– Да, ты права. Я виноват. Смалодушничал. Был молод и глуп. Поэтому сейчас хочу хоть что-то исправить. Я понимаю, что тебе не хочется расставаться с сыном, но не будь эгоисткой. В Москве для него будут открыты совсем другие возможности. А ты сможешь заняться собой. Я привез тебе деньги.

Он достал из кармана бумажный пакет и положил его на диван рядом с Зиной.

– Ты женат?

– Да, женился десять лет назад.

– У вас есть дети?

– Нет, Никита мой единственный сын. И мне бы хотелось помочь ему получить хорошее образование, добиться каких-то жизненных высот.

Слёзы текли по щекам Зины. Ей хотелось послать подальше Дениса, наорать на него, выставить из квартиры. Но она молчала.

Потому что он был прав в том, что даже сейчас, когда Никита уже взрослый, ему нужна помощь в получении образования и дальнейшем жизненном устройстве.

Она сама всегда хотела дать ему всё самое лучшее, но не могла. А Денис может. И Зина должна дать своему сыну шанс, она должна убедить его принять предложение внезапно появившегося отца.

Ей пришлось долго уговаривать Никиту, который даже знакомиться с Денисом поначалу отказывался. Потом упирался, не желая принимать решение об отъезде.

И все-таки ей удалось найти веские для него причины переехать в Москву.

Зина собрала все свои силы, чтобы не разрыдаться, когда Никита с сумкой выходил из квартиры. На вокзал она решила не ехать, там она точно не справится с собой.

И вот теперь она сидела за столом, где стояла чашка с остывшим чаем, к которому так и не притронулась. Она, погрузившись в свои воспоминания, не заметила, как стемнело. Навалившееся одиночество давило тяжким грузом.

Зина убеждала себя, что поступила правильно. С Никитой они договорились созваниваться каждый день. Но она понимала, что жизнь в большом городе может и не оставить времени на общение с ней.

Как же больно сознавать, что ей отныне предстоит быть одной!

Зина, поглощенная своими безрадостными мыслями, не заметила, как тихонько открылась входная дверь и кто-то в прихожей включил свет.

– Мам, я вернулся! – услышала она голос сына и бросилась к нему. – Знаешь, не хочу я этих возможностей большого города, о которых говорил отец. Я и тут смогу получить образование и построить карьеру. И ты меня больше не переубедишь в обратном. Я буду подрабатывать, чтобы нам полегче жилось, пока буду учиться. Мам, мы справимся!

Зина крепко обняла сына, даже не пытаясь вытереть слезы. Только теперь у неё на душе стало легко и радостно.