Откуда у тебя это кольцо? — Владимир сильно сжал руку своей молодой секретарше

— Откуда у тебя это кольцо? Владимир был так поражён, что не заметил, как сильно сжал руку своей молодой секретарше.

— Откуда у тебя кольцо моей прабабушки?

Ксения в ужасе смотрела на побледневшего шефа. Тихонов сжал её ладонь ещё сильнее. Девушка вскрикнула.

— Владимир Андреевич, мне больно! Вы с ума сошли! Это украшение моей мамы. Она одолжила его мне на сегодняшний вечер.

— Какая ещё мама? — разозлился Владимир и вдруг осёкся.

— Как зовут твою мать?

Ксения не успела ответить, как откуда-то раздался звонок.

Антракт. Двери ложи распахнулись, и немецкие партнёры Тихонова, приглашённые им на балет, высыпались в коридор, где происходил этот нелепый диалог между ним и Ксенией. В перерыве спектакля Владимиру так и не удалось остаться наедине с ней, чтобы задать тысячу вопросов. Иностранцы ни на шаг не отходили от очаровательной блондинки, бегло говорящей по-немецки.

Владимир Андреевич, как на иголках, просидел второе действие. Он с отвращением морщился при звуке аплодисментов. Казалось, вся публика в зале знает о его нервном состоянии и с вредности устраивает овации. Когда же закончится эта бесконечная пляска, которую многие люди почему-то искренне считают искусством? День сегодня не задался с самого утра.

Владимир успел крупно поссориться со своей строптивой любовницей Маргаритой. Красотка обиделась, что Тихонов вчера опять к ней не заехал, и наотрез отказалась идти вечером в театр, куда он, генеральный директор компании, занимающийся медицинским оборудованием, пригласил зарубежных партнёров.

«Марго, это была последняя капля!» — Владимир с досадой бросил на стол телефон и стал мерить шагами просторный кабинет.

Тихонов заметил, что стоит у двери. Выдохнув, он выглянул в приёмную, привычно сделав вид, что не разглядел небольшую очередь посетителей, и коротко приказал секретарю:

— Кофе принесите, просто чёрный кофе без сахара, а то опять притащите целый поднос какой-то сладкой дряни типа печенья.

Вернувшись за свой стол, Тихонов мысленно представил себе разгневанное и надменное лицо Марго.

Сколько раз он говорил эти идиотские слова о последней капле? Кого он этим пугает? Зачем продолжает вязнуть в отношениях, которые его тяготят всё сильнее с каждым днём?

Вежливый стук в дверь, в кабинет вошла секретарша Ксения, держа в руках маленький квадратный поднос с одинокой фарфоровой чашкой.

— Владимир Андреевич, ваш кофе, чёрный, без сахара и разной сладкой дряни, — улыбнулась девушка.

У Владимира потеплело на сердце.

Эта милая девушка, работающая в компании второй месяц, ему очень нравилась. Худенькая блондинка с длинными волосами и умными серыми глазами кого-то смутно напоминала своему боссу. Но кого? Пару раз Владимир видел Ксюшиного мужа. Симпатичный, приятный молодой человек Олег, несколько раз заезжал к жене на работу.

Они поженились всего полгода назад и смотрели друг на друга с восхищением. Тихонову нравилось наблюдать за ними тайком. Было видно, что между ними нет обид, лжи или глупой ревности.

Владимиру пришла в голову идея.

— Ксюша, я пару раз видел вашего мужа. Он кажется вполне адекватным человеком.

— О чём вы, Владимир Андреевич? — девушка обиженно нахмурилась.

— Я имею в виду, что он не будет ревновать, если я приглашу вас в театр вечером.

— Маргарита Васильевна не сможет пойти? — быстро оценила ситуацию секретарша.

— Можно и так сказать, — усмехнулся шеф, — но идти на спектакль без пары не хочется, тем более вы знаете язык, и придётся брать с собой эту скучную переводчицу. Помогите мне, Ксения, скажите мужу, что я беру вас под свою ответственность.

— Это необязательно, меня Олег привезёт, а потом встретит после спектакля.

В театре Ксения очаровала иностранцев своими манерами, блестящим знанием языка и сияющей улыбкой. Владимир, который видел её каждый день и считал хорошенькой, был поражён её красотой. Стройная фигура в вечернем синем платье, изящные руки, гордая шея, притягательный взгляд.

Тихонов не любил балет, поэтому во время первого действия рассматривал зрителей. Он мельком взглянул на Ксению, поправлявшую причёску. На тонком пальце сверкало кольцо, дорогое украшение, старинное. Что? Владимир не мог поверить своим глазам.

Что? Не понимая, как странно он себя ведёт, он схватил девушку за запястье и, извинившись перед иностранцами, буквально вытащил её из ложи. Владимир бесцеремонно стащил кольцо с пальца испуганной секретарши. Внутри перстня он прочитал до боли знакомую надпись «Любить навеки», и тогда он взволнованно и требовательно спросил у Ксюши, как оно попало к ней.

После спектакля Тихонов долго прощался с партнёрами, которые не спешили садиться в предоставленный компанией солидный автомобиль.

Улыбаясь направо и налево, Владимир незаметно смотрел на стоявшую в стороне Ксению. Она с кем-то говорила по телефону. Когда девушка приветливо помахала немцам и неторопливо двинулась в другую сторону, Тихонов едва не взвыл от досады. Он чуть не силой затолкал гостей в машину, на бегу приказал своему водителю и охраннику «ждите» и бросился вслед за секретаршей.

Но Ксюша и не думала убегать. Она спокойно ждала, пока Владимир приблизится.

— Как зовут твою маму? — задыхаясь, выпалил босс.

— Дарья Сергеевна.

Ксения не отводила от него внимательный взгляд, будто заранее знала, что он скажет.

— Даша Березина.

Несмотря на то, что Владимир уже целый час ждал именно этого ответа, он вдруг оказался к нему не готов. Растерялся, засуетился, невнятно спросил.

— Ты же Соловьева?

— Ну, я же по мужу Соловьева, — мягко уточнила Ксюша.

— А она не училась?

— Конечно, училась, Владимир Андреевич, — перебила его девушка. — Вы вместе учились в университете на Инязе.

— Ты знаешь, кто я? — глупо спросил Тихонов. — Я имею в виду. Ты знаешь, что нас связывало с твоей мамой?

— Ну, я знала, что в университете мама встречалась с неким Володей Тихоновым, что она очень его любила. Но когда я устроилась в вашу компанию, то понятия не имела, что вы — это вы. Фамилия распространённая, тем более, что там иностранные языки, а тут крупная фирма, медицинское оборудование.

— Это семейный бизнес. — буркнул мужчина.

— А две недели назад я показала маме фотки с корпоративной вечеринки, и она вас сразу узнала. — улыбнулась Ксения.

Владимир ощутил боль в сердце. Две недели. Значит, Даша так и не нашла времени с ним связаться. Или не захотела?

— Зачем она дала тебе это кольцо?

— Мама мне его не давала. — призналась Ксения.

— Я сама его взяла.

— Зачем? — опешил Владимир.

— Извините, Владимир Андреевич, меня муж на стоянке ждёт. Неожиданно заторопилась девушка. — До понедельника.

Тихонов молча глядел вслед у бегущей Ксюши, потом спохватился.

– Сколько тебе лет? — крикнул вдогонку.

— Двадцать два. Ксения на секунду обернулась и помахала рукой на прощание.

Открыв входную дверь, Тихонов сразу услышал музыку. В огромной гостиной горел мягкий свет. Марго с бокалом вина сидела на диване, вытянув бесконечно длинные ноги.

— Тихонов, я решила простить тебя, — с томным видом заявила она.

Владимир внимательно разглядывал молодую обольстительницу, словно впервые её увидел. Кто эта чужая женщина? Что она делает в его квартире? Он не двигался с места. Маргарита. Он тщетно искал ответы на вопросы, которые должен был задать себе давным-давно.

Маргарита, почувствовав что-то неладное, сразу изменила тон.

— Дорогой, всё в порядке, что ты молчишь? Ну почему только я всегда должна работать над нашими отношениями?

— О чём ты? — удивился Тихонов.

— Схема наших отношений предельно проста. От тебя красота, от меня деньги. Прости, но не могла бы ты уйти?

Маргарита открыла рот, но, видимо, в лице любовника было что-то такое непреклонное, что она вдруг встала, взяла сумочку и пошла к выходу.

— Ключи оставь на столике, пожалуйста. Владимир был абсолютно уверен в своём решении.

Шокированная Марго опять не произнесла ни слова. Она вынула из сумочки ключи, положила их на стеклянный столик и, собрав остаток гордости, эффектным, вызывающим шагом, навсегда ушла из жизни Тихонова.

С удовольствием, снимая пиджак, Владимир внезапно что-то вспомнил и сунул руку в карман. Кольцо. Он не вернул Ксении украшения. Вот идиот! Что о нём девушка подумает? Что он высокомерный жлоб, вернувший назад фамильную драгоценность? И что теперь о нём Даша подумает? Ночью Владимир не сомкнул глаз. Он пил коньяк, в сотый раз перечитывая надпись на кольце, и вспоминал студенческие годы и свою первую любовь. Вот почему при виде Ксении его сердце сжималось от тихой радости, словно он встретил давно потерянного друга.

Миниатюрная блондинка Ксения совсем не похожа на высокую кареглазую Дарью, но между ними есть неуловимое сходство. Лёгкий смешок, привычка поправлять волосы, изящный поворот головы, приветливый взгляд, ямочки на щеках. Воспоминания нахлынули на Владимира с такой силой, будто и не было этих семнадцати лет разлуки.

Любить навеки. Как же он любил Дарью! От одной мысли о ней у него перехватывало дыхание. Он любил её карие глаза с золотистыми искорками, чуть удивлённые тёмные брови, пухлые губы, всегда готовые к улыбке. Когда солнце освещало её каштановые волосы, они приобретали удивительный шоколадный оттенок. В этот момент Владимир Тихонов замирал от восторга.

Столичный юноша, он гордился своей «золотой девочкой», которая переехала в столицу из глухой провинции и с первого раза поступила в престижный вуз. Это была любовь с первого взгляда. Они не могли расстаться ни на минуту. Каждый вечер Владимир ждал Дарью в общежитии, и они гуляли до глубокой ночи в ближайшем сквере. Как зачарованные, они бродили по круговой асфальтовой дорожке, кивая знакомым жителям окрестных домов с собаками на поводке.

В свете фонаря палая листва сверкала всеми оттенками жёлтого, от золотого до бледно-лимонного. Дарье больше всего нравились кроваво-красные кленовые листья. Вся комната в общежитии была уставлена осенними букетами. Иногда подруги милосердно оставляли влюблённую пару наедине и уходили ночевать в другое место.

За стеной орал телевизор, ссорились соседи, в коридоре бурлила студенческая жизнь, но они, поглощённые друг другом, ничего не замечали. Луна тускло освещала казённое жилище, пробиваясь сквозь морозные узоры на стекле. Весной в окно на первом этаже настойчиво стучала пышная ветка сиреневого куста, а летом комнату заливал дурманящий запах жасмина.

«Всё, уже больше года встречаемся, сколько можно. Хочу целовать тебя каждую секунду, держать за руку сутки напролёт». Парень прижал ладонь Дарьи к своей щеке, затем коснулся губами её пальцев. «Я уже всех вокруг называю Дашами, и домработницу, и маминого стилиста, и дворничиху, а сегодня смотрю на мрачного водителя мамы и говорю: «Дарий, мать велела подъехать к шести».

— Ты шутишь? — засмеялась Даша. — Клянусь, я созрел для женитьбы.

Девушка смотрела на него с улыбкой, но с недоверием.

— А ты не хочешь? Может, ты не хочешь выходить за меня замуж? — притворно возмутился Володя.

— Я мечтаю об этом, просто я очень боюсь твою маму, — призналась Дарья.

Володя и сам переживал, что властная и категоричная Инна Леонидовна не захочет видеть своей невесткой простую девушку из провинции.

Он был готов к борьбе, но мать неожиданно благосклонно отнеслась к его просьбе познакомиться с Дашей. Инна Леонидовна даже сама приготовила ужин, чего не делала уже много лет.

Вечер прошёл в тёплой и почти семейной атмосфере. Владимир видел, что его матери понравилась воспитанная и искренняя Даша.

Когда пара объявила о своём решении пожениться, Инна Леонидовна внимательно посмотрела на влюблённых и вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась с маленькой бархатной коробочкой в руке — фамильным кольцом.

— Дашенька, это кольцо подарил моей бабушке её жених, мой дед, во время помолвки. Видишь, что внутри написано? «Любить навеки».

Вы тоже любите друг друга всегда и даже не говорите вслух о разводе.

Даша была тронута до глубины души. Они договорились пожениться через полгода, сразу после окончания второго курса. На Новый год они планировали съездить в родной город Даши. Владимиру не терпелось познакомиться с будущей тёщей.

В начале декабря, в субботний вечер, Володя позвонил и попросил не приезжать к ней завтра.

— Я плохо себя чувствую, кажется, начинается грипп. Не приезжай, а то тоже заболеешь.

Но разве Владимира могла остановить мнимая опасность болезни, если он так сильно скучал? Парень, беззаботно насвистывая, шёл к общежитию. Он нёс возлюбленной ягоды и коробку с орхидеями, предвкушая, как обрадует Дашу своим сюрпризом.

— Ты с ума сошёл, — воскликнула подруга, увидев малину и чернику. — Это же безумно дорого! Какая прелесть эта твоя орхидея!

Владимир оставил Дашу одну в комнате и торопливо собиравшую вещи. Он увидел возлюбленную и покраснел, а она посмотрела на него испуганно, будто парень застал её на месте преступления.

— «Куда мы собрались? Надеюсь, не к маме?» — шутливо спросил Владимир, выходя из комнаты.

— «Только не говори, что я угадал!» — воскликнул он, держа в руках голубой свитер. — «Мы же собирались поехать до новогодних праздников? Осталось всего несколько недель».

Дарья раздражённо забрала у него свитер и продолжила собирать вещи, не поворачиваясь к Владимиру.

— «Я уезжаю, извини, — тихо, но безжалостно произнесла она. — Совсем.

Владимир всё ещё не осознавал, что происходит, но уже через секунду понял, что Даша не шутит.

— Что случилось у вас дома? Что произошло?— спросил он.

— Ничего не случилось, — равнодушно ответила она, глядя ему в глаза. — Просто я тебя разлюбила и не хочу никакой свадьбы.

Владимир отказывался верить в это.

— Как ты можешь так со мной поступить? Я же люблю тебя!

—Я решила бросить универ прямо перед сессией, представь себе, — ответила Дарья. — И сейчас я уже не могу представить, как могла быть такой глупой.

Владимир вспоминал это странное утро, когда он что-то говорил, убеждал, умолял от бессилия и обиды. Он отбирал у неё вещи и не хотел отпускать.

Даша была непреклонна. Когда Володя в отчаянии смахнул злые слёзы с лица, он наконец швырнул вещи прямо под ноги. Девушка спокойно взяла сумку и молча ушла навсегда.

Для Владимира наступили чёрные дни. Он стал равнодушен к алкоголю, но вдруг запил так сильно, что даже не заметил, как завалил сессию.

Обеспокоенная Инна Леонидовна предложила сыну разыскать девушку, но оскорблённый до глубины души Владимир отказался от материнской помощи.

— Это глупо, сынок. Может, действительно случилась беда, а ты бездействуешь, упиваясь собственной гордостью. Так нельзя

— мам, пить не буду, — пообещал он. Страдать прекращу с этой минуты. Но, пожалуйста, не лезь в мою жизнь. Никогда не говори мне о ней.

Прошло столько лет, а Владимир Андреевич так и не смог объяснить себе поступок Даши — бросить учёбу и сорваться неизвестно куда.

И тут Тихонова осенило. Он расстался с Дашей 17 лет назад, Ксюше сейчас 22 года. Получается, когда они встречались, у них уже была пятилетняя дочка.

Почему же она ни словом не обмолвилась о ней?

Тихонов чувствовал, что сходит с ума. Надо завтра поговорить с Ксенией и всё выяснить раз и навсегда.

Однако утром Владимир Андреевич просто кивнул секретарше и быстро направился в свой кабинет. Девушка остановила его на пороге.

— Подождите, Владимир Андреевич. Ксения встала из-за стола.

— Простите меня за эту выходку с кольцом. Пожалуйста. Мама меня так сильно отругала, и Олег тоже отчитал. Извините.

— А правда, зачем ты это сделала? — с искренним любопытством спросил Тихонов

— Я видела, как мама места себе не находит с тех пор, как увидела вас на фотографии. Вот и решила устроить как бы и случайную встречу.

— Ладно, прощаю, — слегка разочарованно ответил Владимир. — Всё это глупости.

Он открыл дверь кабинета, и секретарша протянула ему листок бумаги.

— Это от мамы. Она просила вас позвонить, если будет желание.

Они встретились в парке, где так любили гулять много лет назад. Так же, как тогда, шуршали ярко-красные и золотые листья под ногами. По дорожкам прогуливались собачники со своими четвероногими питомцами. Накрапывал мелкий вкрадчивый дождь.

При виде стройной женщины под сиреневым зонтом у Владимира от волнения стиснуло горло. 40-летняя Даша была прекрасна, как в юные годы. Владимир с трепетом взял её за руку. Взаимное смущение и неловкость заставили их говорить о посторонних темах, много шутить, вспоминать бывших однокурсников и рассказывать о своей сегодняшней жизни.

Оказывается, через год Даша восстановилась в университете и перевелась на заочное отделение. Какое-то время она работала учительницей в родном городе. Потом подруга предложила ей место преподавателя французского. Сейчас Дарья Сергеевна работает там завучем. Она счастливая мать двух взрослых детей.

— Можно спросить про Ксюшу?»

Даша рассказала, что 18 лет назад она родила дочку от соседского парня, с которым дружила с детства. Замечательный был человек. За пару месяцев до рождения Ксюши он утонул. Когда Даша поехала в столицу, заботу о малышке взяла на себя бабушка.

Даша всегда мечтала, чтобы её единственная кровиночка выучилась и встала на ноги.

Девушка не собиралась скрывать от Володи дочь, но сначала хотела убедиться, что их связывает серьёзные отношения. А потом она долго ждала подходящего момента, чтобы всё рассказать.

А не больше часа гуляли по скверу, прежде чем Владимир решился задать единственный волнующий его вопрос.

— Почему ты уехала от меня

— Володя, столько лет прошло. Разве сейчас это важно?

В её глазах погасли золотистые искорки.

— Как поживает Инна Леонидовна?

— Моя мама умерла три года назад, — тихо сказал Владимир и вдруг резко остановился посреди узкой дорожки.

— Это мама, это моя мать вынудила тебя уехать?

— Не кричи, пожалуйста, пойдём. Стоит ли об этом теперь рассказывать?

— Стоит — уверенно ответил он.

И Даша рассказала, как однажды возле университета она встретила Николая, водителя Инны Леонидовны. Он сказал, что хозяйка ждёт в машине.

Она предложила Даше деньги и твёрдо заявила, что никогда не позволит своему сыну жениться на безродной провинциалке. Дарья горько пожалеет, если не оставит Владимира в покое. Я тогда не поверила, ты же помнишь, как тепло она меня приняла. Спросила, почему твоя мама так резко изменила своё мнение обо мне. Она ответила, что всегда была против наших отношений, просто притворялась, чтобы не показаться бездушной в глазах любимого сына. Но теперь она вынуждена вмешаться, потому что весной из Лондона возвращается дочь её лучших друзей. Она давно мечтала, чтобы вы поженились, и не позволит какой-то выскочке разрушить жизнь своего сына.

Конечно, я бросила конверт с деньгами на сиденье и заявила, что не собираюсь отказываться от тебя.

— А что дальше? Тихонов боялся того, что может услышать.

— Две недели было тихо, потом этот Николай остановил меня. Он протянул фотографию, и я сразу поняла, что дочку сфотографировали совсем недавно, тайком. Значит, этот водитель ездил в мой родной город. Я ужасно испугалась. Ты же помнишь лицо этого Николая — неподвижное, угрюмое, как кит-убийца.

— Он угрожал тебе? — охрипшим голосом спрашивал Тихонова.

— Он не произнёс ни слова, просто разорвал фотографию Ксюши пополам. Мне всё стало предельно ясно. Я чуть с ума не сошла от страха, могла думать только о дочери.

Владимир был ошеломлён. Они долго стояли у машины Даши. Если бы ты не была замужем, я бы пригласил тебя поужинать в ресторан, — застенчиво признался Тихонов.

— Поехали, — просто сказала Даша. — Я не замужем.

— У тебя же сын, — растерялся Владимир Андреевич.

Дарья вынула из сумки телефон и показала Тихонову фото симпатичного сероглазого парня.

— Его зовут Володя, ему скоро исполнится шестнадцать с половиной. Это твой сын.

— Когда я сбегала от вашей семьи, я не знала, что жду ребёнка. Прости, что не поставила тебя в известность, да и ты тоже не искал меня все эти годы. Сначала мы молодые и глупые, мы бережём и лелеем только себя, а когда понимаем, что нужно как бесценное сокровище беречь любимого человека, то становится уже поздно.

— Прости меня, — прошептала Дарья. — Ничего не говори, не злись, не обвиняй и не пытайся понять. Просто прости.

Владимир молчал, уставившись на любимую женщину, потом еле слышно произнёс:

— Он знает обо мне?

— Да, я часто рассказывала, а на днях показала твое фото с корпоратива. Ему понравилось, как ты выглядишь — Дарья ласково улыбнулась.

— Может, к чёрту этот ужин в ресторане? Поехали ко мне домой, сын уже заждался.

— Я забыл кольцо, — вдруг вспомнил Владимир. — Я нечаянно взял его в пятницу, а сегодня забыл захватить с собой. Завтра отдам.

Вот здесь живёт эта гадюка! — бывшая свекровь привела органы опеки, требуя отобрать у невестки детей

Олеся проснулась от звонка в дверь. Настойчивого, требовательного – так звонят только представители власти или непрошеные гости. Часы показывали десять утра.

— Мам, кто там? — из детской выглянула заспанная Алиса.

— Сиди в комнате, солнышко, — Олеся накинула халат и подошла к двери.

На пороге стояли две женщины с папками и Нина Петровна – бывшая свекровь. На губах свекрови играла торжествующая улыбка.

— Здравствуйте, органы опеки. Мы получили заявление о ненадлежащих условиях содержания несовершеннолетних детей, — сухо произнесла одна из женщин.

Олеся похолодела. За спиной послышался топот маленьких ног – любопытная Алиса все-таки выбралась из комнаты.

— Вот, полюбуйтесь! — театрально всплеснула руками Нина Петровна. — Дети неухоженные, голодные…

— Алиса, марш в комнату! — Олеся развернулась к дочери. — И брата разбуди.

— Видите, как она с детьми разговаривает? — продолжала свекровь. — А вы еще документы запрашивали. Я же говорила – надо срочно принимать меры!

Пятилетняя Алиса испуганно попятилась, глядя то на мать, то на бабушку. Олеся глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

— Проходите, — она посторонилась, пропуская проверяющих. — Только дайте мне пять минут одеться и поднять детей.

В спальне Олеся торопливо натягивала джинсы и свитер, а в голове крутились обрывки мыслей. Два года после развода она надеялась, что Нина Петровна успокоится и оставит их в покое. Но свекровь, похоже, вынашивала план мести все это время.

Когда Олеся вернулась в гостиную, проверяющие уже осматривали квартиру. Одна что-то записывала в блокнот, вторая фотографировала на телефон.

— В холодильнике пусто! — донесся с кухни торжествующий голос свекрови.

— Потому что сегодня день закупок, — спокойно ответила Олеся. — Я планировала после обеда съездить в магазин.

— А документы на квартиру у вас в порядке? — поинтересовалась женщина с блокнотом.

— Конечно. Сейчас принесу.

Пока Олеся искала папку с документами, в коридоре появился восьмилетний Кирилл.

— Бабушка! — радостно воскликнул мальчик, бросаясь к Нине Петровне.

— Солнышко мое! — свекровь демонстративно прижала внука к груди. — Совсем исхудал, бедняжка. Мама тебя совсем не кормит?

Олеся до боли стиснула зубы. Два года назад, когда они с Вадимом разводились, свекровь пыталась настроить сына забрать детей. Но Вадим только отмахивался:

— Мам, ну куда мне с двумя детьми? Я работаю с утра до ночи. Пусть с матерью живут, я алименты плачу.

Тогда Нина Петровна переключилась на внуков. При каждой встрече рассказывала, какой замечательный их отец и какая ужасная мать. Олесе пришлось ограничить общение детей с бабушкой – слишком тяжело было видеть, как после каждого визита Кирилл и Алиса смотрят на нее с подозрением.

— Так, с документами все в порядке, — проверяющая захлопнула папку. — Теперь покажите детские комнаты.

— Они спят в одной, — Олеся провела женщин в детскую.

— Тесновато, — У меня бы у каждого своя комната была.

— В двухкомнатной квартире? — не выдержала Олеся.

— Вот видите ее агрессию? — тут же среагировала Нина Петровна. — А дети это все впитывают!

Проверка затянулась на два часа. Свекровь комментировала каждую мелочь: здесь пыльно, там игрушки разбросаны, обои в коридоре надо поменять… Олеся молча показывала документы, открывала шкафы, доставала медицинские карты детей.

Наконец, проверяющие собрались уходить.

— Мы отразим в отчете, что условия проживания… — начала одна из женщин.

— Подождите! — перебила Нина Петровна. — А синяки? Вы не спросили про синяки!

Олеся застыла:

— Какие синяки?

— Кирюша, солнышко, — свекровь присела перед внуком. — Покажи тете, что у тебя на руке. Не бойся, мама тебя больше не обидит.

Мальчик недоуменно посмотрел на бабушку:

— Это я вчера с велика упал…

— Конечно-конечно, — закивала Нина Петровна. — Все так говорят. Но мы же знаем правду?

Олеся почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Неужели свекровь способна на такую подлость?

— Думаю, нам стоит назначить дополнительную проверку, — медленно произнесла одна из женщин. — С участием психолога…

В этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял Вадим – бывший муж Олеси.

— Что здесь происходит? — нахмурился он, оглядывая собравшихся.

— Сынок! — расцвела Нина Петровна. — Наконец-то ты увидишь, в каких условиях живут твои дети!

— Что за цирк ты устроила? — Вадим прошел в квартиру, хмуро оглядывая собравшихся. — Зачем притащила опеку?

— Папа! — Кирилл с Алисой бросились к отцу.

— Не видишь разве? — Нина Петровна всплеснула руками. — Дети голодные, уставшие…

— Прекрати, — оборвал Вадим. — Я каждую неделю сюда приезжаю. Все у них нормально.

Олеся удивленно посмотрела на бывшего мужа. За два года после развода Вадим ни разу не вставал на ее сторону в конфликтах со свекровью.

— Простите, — обратился Вадим к проверяющим. — Моя мать немного… эмоциональная. Заявление можно отозвать?

— Сынок, ты что такое говоришь? — Нина Петровна побагровела. — Я же забочусь о внуках! Посмотри, в какой тесноте они живут! А эта… — свекровь ткнула пальцем в Олесю, — даже готовить им нормально не может!

— Мама вкусно готовит! — вдруг звонко выкрикнула Алиса. — И блинчики, и котлетки, и даже торт умеет!

— И уроки мне помогает делать, — добавил Кирилл. — И на футбол водит.

Нина Петровна побледнела:

— Да она вас настроила против бабушки! Я же вижу!

— Достаточно, — старшая из проверяющих захлопнула папку. — Мы не видим оснований для беспокойства. Дети ухожены, накормлены, посещают школу и детский сад. Медицинские карты в порядке.

— Но синяки! — не сдавалась свекровь. — У мальчика синяки!

— Я с велосипеда упал, — насупился Кирилл. — Сама же видела, как я во дворе катался.

— Заявление будет отклонено, — подытожила проверяющая. — И должна предупредить – за ложный донос предусмотрена административная ответственность.

Нина Петровна задохнулась от возмущения:

— Какой ложный донос?! Я правду говорю! Вот, соседей спросите! Мария Степановна подтвердит – тут каждый вечер музыка играет…

— Потому что у нас занятия танцами, — тихо сказала Алиса. — Мы с мамой разучиваем движения. Я на конкурс готовлюсь.

Олеся притянула дочь к себе, поцеловала в макушку. На глаза навернулись слезы – не от обиды, от гордости за своих детей.

— Нам пора, — проверяющие направились к выходу. — Всего доброго.

— Подождите! — Нина Петровна метнулась следом. — А как же проверка? Психолог? Вы же сами сказали…

— Мам, поехали домой, — Вадим взял мать под руку. — Хватит уже.

— Никуда я не поеду! Я должна защитить внуков от этой…

— От кого? — Вадим развернул мать к себе. — От их матери? Которая пашет на двух работах, чтобы обеспечить детям нормальную жизнь? Знаешь, почему я не стал с ней судиться за опеку? Потому что она – хорошая мать. Лучшая.

Олеся растерянно смотрела на бывшего мужа. За два года это были первые теплые слова в ее адрес.

— Ты просто не видишь! — Нина Петровна вырвала руку. — Она тебя окрутила, а теперь и детей настраивает…

— Нет, это ты не видишь, — покачал головой Вадим. — Не видишь, как делаешь больно собственным внукам. Идем. Нам надо серьезно поговорить.

Когда они ушли, Олеся медленно опустилась на диван. Колени дрожали.

— Мам, ты чего? — встревожился Кирилл.

— Все хорошо, зайчик, — Олеся обняла сына. — Просто устала немного.

— А бабушка теперь не будет к нам приходить? — спросила Алиса.

— Не знаю, солнышко. Давайте лучше завтракать? Я оладушки пожарю.

Вечером позвонил Вадим:

— Прости за этот цирк. Я не думал, что мама на такое способна.

— Ничего, — Олеся устало потерла глаза. — Главное, дети в порядке.

— Слушай… — Вадим помолчал. — Я давно хотел сказать. Ты молодец. Правда молодец. И с детьми, и вообще…

— Спасибо, — тихо ответила Олеся.

— И это… Я поговорил с матерью. Серьезно поговорил. Она больше не будет…

В дверь позвонили. Олеся открыла – на пороге стояла соседка, Мария Степановна:

— Деточка, ты не переживай. Мы все видели, что тут устроили. Если надо будет – всем домом подтвердим, какая ты хорошая мать.

Олеся растроганно обняла соседку. За дверью послышались шаги – еще несколько соседей вышли на лестничную площадку.

— И правда, — поддержала Тамара Васильевна с пятого этажа. — Мы же видим, как ты детей в школу водишь, как занимаешься с ними. А эта… — соседка покачала головой, — совесть совсем потеряла.

В этот момент снизу донесся громкий голос Нины Петровны:

— Вы все тут сговорились! Никто не хочет видеть правду!

Свекровь поднималась по лестнице, размахивая руками:

— Я еще дойду до прокуратуры! До президента! Вы совершаете ошибку!

— Единственную ошибку здесь совершаете вы, — спокойно произнесла Олеся. — И за нее придется отвечать.

— Это мне отвечать? — Нина Петровна рассмеялась. — За то, что пытаюсь спасти внуков? Ты разрушила мою семью! Забрала сына, настроила против меня детей!

— Нет, — Олеся подошла ближе. — Это вы разрушили свою семью. Своей ненавистью, злобой, желанием контролировать всех вокруг. И знаете что? — Олеся понизила голос до шепота. — Вы больше никогда не увидите внуков.

Нина Петровна замерла с открытым ртом. Впервые за все время невестка дала отпор.

— Ты… ты не посмеешь! — выдавила свекровь.

— Еще как посмею, — Олеся выпрямилась. — У меня есть свидетели вашего сегодняшнего представления. Есть заключение опеки. И самое главное – есть ваш ложный донос. Как думаете, что скажет суд?

— Какой суд?

— Завтра я подаю заявление об ограничении вашего общения с детьми. Официально, через суд.

Нина Петровна побледнела:

— Вадим этого не допустит!

— Вадим? — Олеся горько усмехнулась. — А вы спросите у сына, когда он в последний раз интересовался детьми? Кроме алиментов, конечно. Это он вам говорит, что каждую неделю приезжает.

Телефон в кармане завибрировал – словно по заказу звонил Вадим. Олеся сбросила вызов.

— Прощайте, Нина Петровна. Надеюсь, эта встреча была последней.

Олеся захлопнула дверь под ошеломленным взглядом свекрови. В прихожей стояли Кирилл и Алиса.

— Мам, а мы правда больше не увидим бабушку? — тихо спросил сын.

— Только если вы сами этого захотите. Когда станете старше.

Алиса прижалась к матери:

— А можно мы сейчас блинчики поедим? Я так и не позавтракала…

Через неделю состоялось первое судебное заседание. Адвокат был уверен в победе:

— После такого демарша с опекой у нее нет шансов. Тем более, все соседи готовы дать показания.

Нина Петровна на суд не явилась. Зато пришел Вадим – бледный, осунувшийся.

— Может, не надо? — попросил он в перерыве. — Мама и так все поняла…

— Поняла? — Олеся покачала головой. — Она два года травила меня. Настраивала детей. А теперь еще и опеку натравила. Нет, Вадим. Хватит.

— Но это же моя мать…

— А это твои дети. Которых ты не защитил.

Вадим отвел глаза:

— Я плачу алименты…

— Конечно. Этого достаточно, да?

Суд принял решение в пользу Олеси. Нине Петровне запретили приближаться к внукам без письменного разрешения матери.

Прошло полгода. В жизни Олеси и детей многое изменилось. Кирилл занял первое место на городских соревнованиях по футболу. Алиса выиграла танцевальный конкурс. А сама Олеся наконец-то могла спокойно спать по ночам, не боясь очередной выходки свекрови.

Нина Петровна пыталась передавать подарки через Вадима, но тот все реже появлялся у бывшей жены. А потом и вовсе перестал приезжать, ограничившись алиментами.

— Знаешь, — сказала как-то Мария Степановна, — твоя свекровь совсем одна осталась. Даже сын теперь редко заходит.

— Это ее выбор, — пожала плечами Олеся. — Каждый получает то, что заслужил.

Вечером, укладывая детей спать, Олеся думала о том, как странно устроена жизнь. Она потеряла мужа и его семью, но зато обрела настоящих друзей – соседей, которые встали на ее защиту.

А главное – она наконец-то почувствовала себя сильной. Достаточно сильной, чтобы защитить своих детей от любой угрозы. Даже если эта угроза приходит от самых близких людей.