Он поставил Алине ультиматум, но муж даже не догадывался, кем она является на самом деле

— Нет, ну вы только посмотрите на эту фотку! Моя Алина вчера заключила многомиллионный контракт, — с нескрываемой гордостью произнёс Виктор, демонстрируя снимок на экране телефона.

За столиком в баре собрались трое друзей. Тёплые лучи весеннего солнца, пробиваясь сквозь витражные окна, создавали причудливую игру света и тени на деревянной поверхности стола.

— Везёт же некоторым, — протянул Макс, рассматривая фотографию эффектной брюнетки в строгом деловом костюме. Изящная фигура, большие зелёные глаза и лучезарная улыбка действительно впечатляли.

Третий собеседник, Павел, задумчиво помешивая кофе, хмыкнул:

— И что, прям совсем идеальная? Без подвохов?

— Представьте себе! — воодушевлённо начал Виктор. — Утром готовит завтрак, вечером массаж делает. А какая хозяйственная! В квартире идеальный порядок, и при этом успевает руководить компанией.

— Да ладно заливать, — недоверчиво покачал головой Макс. — Такого не бывает.

— А вот и бывает! — довольный произведённым эффектом, парировал счастливый муж. — Знаете, что она вчера сказала? «Милый, я заработала на новую машину, но выбирать будешь ты – ты же в этом лучше разбираешься».

— Тьфу ты! — Павел сплюнул. — От таких слов у меня диабет развивается.

— Завидуйте молча, — усмехнулся Виктор. — А ещё она…

— Стоп-стоп! — перебил его Макс. — Давай честно: где подвох? Может, она по ночам превращается в оборотня? Или тайно состоит в секте?

— Нет никакого подвоха! — рассмеялся Виктор. — Просто мне повезло.

— Слушай, — задумчиво протянул Павел, — а может, она просто хорошо маскируется? Знаешь, как в тех фильмах про шпионов…

— Вот вечно вы так, — притворно обиделся Виктор. — Не верите в настоящее счастье.

— Да верим-верим, — примирительно поднял руки Макс. — Просто… как бы это сказать… твоё счастье слишком похоже на рекламный проспект идеальной жены.

— А знаете, сколько мужиков жалуются на своих жён? А я горжусь. Горжусь тем, что она выбрала именно меня.

В баре повисла задумчивая тишина, нарушаемая только негромкой джазовой музыкой.

— Ладно, философ, — усмехнулся Павел. — Раз уж ты такой счастливчик, с тебя следующая встреча. И чтобы с Алиной!

— Замётано! — просиял Виктор. — Только учтите: влюбляться в мою жену запрещено.

— Да куда уж нам, простым смертным, — театрально вздохнул Макс. — Нам бы хоть половину такого счастья…

За окном проезжающая машина обдала тротуар брызгами из лужи, заставив прохожих шарахнуться в стороны. Друзья синхронно проводили взглядом пострадавших пешеходов и рассмеялись.

До этого момента он с Алиной жил раздельно, но каждый вечер они встречались, гуляли, и он провожал её до дома. Правда, иногда она оставалась у него с ночёвкой, но это было редкостью, а хотелось, чтобы навсегда, словно она уже его жена. В тот же вечер Виктор решился на важный разговор…

— Алина, я… — начал Виктор и замолчал.

— Что-то случилось? — встревожилась девушка.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, — на одном дыхании выпалил Виктор. — В мою квартиру. Знаю, она маленькая, и район не престижный, но…

— Наконец-то! — просияла Алина. — Я думала, ты никогда не предложишь!

— Что? — опешил Виктор. — Но там так тесно…

— Зато уютно. И пахнет корицей, когда ты печёшь свои фирменные булочки.

— Значит, переезжаешь? — всё ещё не веря своему счастью, переспросил Виктор.

— Уже сегодня начну собирать вещи, — подмигнула Алина. — Тогда готовь свои фирменные булочки, и побольше! Знаешь, — тихо сказала молодая женщина, — размер квартиры не имеет значения. Главное – с кем ты в ней живёшь.

Уже через пару дней Алина решила раскрыть тайну своего счастья своим подружкам. В уютном кафе «Старый город» сквозь большие французские окна пробивались последние лучи осеннего солнца, создавая причудливые тени на деревянном полу. За столиком в углу расположились три подруги.

— Нет, ну серьёзно, Алина, зачем тебе этот юзер? — Жанна скептически подняла бровь, помешивая трубочкой коктейль. — Ты могла бы найти кого-то… помасштабнее.

В уютном кафе «Старый город» сквозь большие французские окна пробивались последние лучи осеннего солнца, создавая причудливые тени на деревянном полу. За столиком в углу расположились три подруги.

— Да что вы привязались? — мягко улыбнулась Алина, поправляя прядь тёмных волос. Изящная брюнетка с зелёными глазами и точёными чертами лица выглядела абсолютно счастливой. — Виктор замечательный.

— Замечательный программист без амбиций, — фыркнула Света, младшая сестра Жанны, энергичная блондинка с вечно меняющимся цветом прядей.

— Знаете, — задумчиво произнесла Алина, — когда я была маленькой, папа часто говорил: «Счастье не в деньгах, а в том, как сильно бьётся сердце, когда любимый человек просто входит в комнату».

— Ой, только давай без этой романтической чепухи! — закатила глаза Жанна. — Мой Игорь вот недавно новую машину купил, в Дубай на новый год летим…

— А Витя вчера принёс домой котёнка, — перебила её Алина. — Просто потому, что я однажды сказала, что в детстве мечтала о рыжем котике.

— Котёнок — это, конечно, мило, — скептически хмыкнула Света, — но на котиках далеко не уедешь.

— Зато я каждое утро просыпаюсь от запаха кофе. И знаете что? Он варит его именно так, как я люблю – с щепоткой кардамона.

— Подумаешь, кофе! — фыркнула Жанна. — Игорь мне целую кофемашину купил.

— А Витя научился варить кофе сам, — тихо ответила Алина. — Потратил месяц на курсы бариста, потому что заметил, как я морщусь от растворимого.

Что бы ни рассказывала она про своего милого Виктора, подружки так и не смогли поверить в любовь ради любви, они остались при своём мнении, что мужчина Алины рано или поздно покажет свои зубы.

Пролетел месяц счастливой, как считала Алина, жизни. Но её бизнес требовал постоянного движения, новых встреч, переговоров, контрактов.

За окном квартиры на пятнадцатом этаже догорал осенний вечер. Солнце, словно раскалённый обруч, медленно скатывалось за горизонт, окрашивая небоскрёбы в золотисто-розовые тона. Прохладный ветерок игриво колыхал тюлевые занавески, принося запах первых заморозков с бульвара.

— Витя, милый, — мягко произнесла брюнетка застёгивая изумрудное коктейльное платье, — это не просто вечеринка.

— А что же это? Очередные танцы до утра под предлогом «налаживания связей»?

— Ты же прекрасно знаешь, что половина важных контрактов заключается именно на таких мероприятиях.

— Тогда возьми меня с собой! — в голосе мужчины прозвучали требовательные нотки.

— Серьёзно? — Алина иронично изогнула бровь. — И что ты будешь там делать? Рассказывать про новые фреймворки в программировании?

— А что в этом плохого?

— Витенька, — она подошла и нежно коснулась его щеки, — там будут люди, которые даже слово «компьютер» произносят с акцентом. Для них это как иностранный язык.

— То есть я недостаточно хорош для твоего круга общения?

— Нет, дорогой. Просто это другой мир. Там не говорят о технологиях, там обсуждают яхты, курорты и инвестиции. И знаешь, что самое интересное? Половина из них понятия не имеет, о чём говорит.

— Тем более! Зачем тебе это?

— Затем, что один разговор у бара может стоить годового контракта. Одна правильная шутка — нового клиента. Один комплимент жене партнёра — выгодной сделки.

— Звучит как-то… нечестно.

— Это бизнес, милый. Здесь нет чёрного и белого. Здесь есть результат.

— И часто ты… заключаешь такие сделки?

— Виктор! — в голосе Алины зазвенел металл. — Ты сейчас на что намекаешь?

— Прости… — он виновато опустил глаза. — Просто я волнуюсь.

— Глупый, — она обняла его за шею. — Я еду туда работать. И знаешь что? Пока эти «акулы бизнеса» хвастаются своими достижениями, я думаю о том, как вернутся к тебе, и мы будем пить твой изумительный кофе.

Нервно расхаживая по комнате, Виктор то и дело поглядывал на часы. Воспоминания о разговоре с друзьями жгли изнутри, словно кислота.

«Такие, как твоя Алина, только и ждут удобного момента», — передразнил он слова Павла. — «На корпоративах всегда найдётся укромный уголок…»

Перед глазами встал образ супруги: брюнетки с колдовскими глазами, излучающими то нежность, то дьявольские искры. Её природное очарование и деловая хватка создавали убийственную комбинацию, перед которой не мог устоять ни один мужчина.

«А ведь Макс тоже предупреждал, — пробормотал он, наливая виски. — Бро, эти бизнес-леди — они как хищницы. Сегодня ты король, а завтра — рогатый олень в их коллекции.»

За окном мелькнули фары такси. Сердце предательски сжалось.

«И ведь права была матушка, — горько усмехнулся Виктор. — Сынок, женщина должна быть домашней, а не мотаться по командировкам да презентациям.»

В памяти всплыл недавний разговор с Павлом:

— Витёк, ты видел, как она флиртовала с тем итальянцем на прошлой неделе?

— Это был деловой ужин.

— Ага, особенно когда он целовал ей ручку, — съязвил тогда Макс.

В голове пронеслось: «А может, они правы? Может, я просто не хочу видеть очевидного?» На миг он усомнился в своих подозрениях. Но ядовитые слова друзей уже пустили корни в его душе, отравляя всё, во что он так искренне верил последние два года.

* * *

— Ты всё же идешь? Одна и без меня?! — холодно процедил сквозь зубы молодой мужчина, наблюдая за сборами подруги.

Струящееся шелковое платье цвета бургундского вина идеально подчеркивало изящную фигуру женщины. Изысканный аромат «Tom Ford Lost Cherry» окутывал её невесомым облаком, создавая вокруг ауру соблазна и недоступности. Высокие шпильки Jimmy Choo делали и без того стройные ноги бесконечными.

— На презентацию моего проекта, — спокойно ответила хозяйка безупречного образа, поправляя локон тёмных волос. — Ты же знаешь, это важно для компании.

В скромной квартире повисло гнетущее молчание. За окном мерцали огни вечернего города, отражаясь в хрустальных подвесках старенькой люстры.

— Важно? — взорвался Виктор, его глаза налились кровью. — Знаешь, что действительно важно? Семья! Я! Но тебе, похоже, плевать!

Сжав кулаки до побеления костяшек, он смотрел на свою женщину с яростью загнанного зверя:

— Если сейчас уйдёшь — можешь не возвращаться!

Изумрудные глаза Алины на мгновение вспыхнули опасным огнём, но тут же остыли до температуры арктических льдов. «Вот значит как? — пронеслось в её голове. — Два года, а ты всё ещё не научился мне доверять. Что ж, видимо, пришло время сделать выбор. И не тебе его делать.»

— Знаешь, — произнесла она с убийственным спокойствием, — когда-нибудь ты пожалеешь о своих словах.

Изящная рука потянулась к дверной ручке.

— Это угроза? — прорычал разъярённый хозяин скромной квартиры.

— Нет, милый. Это факт.

Цокот каблуков по досчатому полу прихожей прозвучал как похоронный марш их отношениям. Щелчок замка поставил жирную точку в этом диалоге.

«Забавно, — подумала она, — как легко разрушить то, что строилось годами. Одна фраза — и мир переворачивается с ног на голову. Что ж, дорогой, ты сам сделал свой выбор.»

Через десять минут Алина села в такси.

— Куда едем? — поинтересовался пожилой водитель, поправляя зеркало заднего вида.

— «Grand Hotel», пожалуйста, — ответила изящная женщина, устраиваясь на заднем сидении.

Прохладная кожа салона премиум-класса помогла немного успокоиться. Достав из сумочки небольшое зеркальце, деловая леди придирчиво осмотрела макияж – безупречен, как и всегда. «Так, милая, соберись! — мысленно приказала она себе. — Домашние драмы оставь за порогом, сейчас важнее другое.»

Открыв ежедневник в телефоне, целеустремлённая бизнес-леди погрузилась в рабочие заметки. Сегодняшняя встреча должна стать прорывом, а значит нужно быть во всеоружии. Пока автомобиль скользил по вечерним улицам, в голове выстраивались графики, цифры и перспективные контакты.

— Приехали, — прервал размышления водитель через двадцать минут.

Роскошный холл отеля встретил приглушённым светом и мягкими звуками джаза. Уверенной походкой пройдя к лифту, деловая женщина поднялась на верхний этаж, где располагался панорамный ресторан.

— А вот и наша восходящая звезда! — раздался приветственный возглас, стоило ей переступить порог заведения.

— Добрый вечер, Михаил Андреевич, — улыбнулась она, направляясь к импозантному мужчине лет пятидесяти. — Надеюсь, не заставила вас долго ждать?

— Что вы, дорогая, вы как всегда пунктуальны, — ответил седовласый бизнесмен, галантно целуя её руку. — Позвольте представить вам моих партнёров.

К ним подошли двое: подтянутый шатен и эффектная блондинка с холодным взглядом.

— Максим Валерьевич, глава «InvestGroup», и Елена Сергеевна, директор по развитию «Omega Systems», — представил гостей хозяин вечера.

— Очень приятно, — кивнула брюнетка. — Алина, «Creative Solutions».

— Наслышан о ваших успехах, — произнёс Максим. — Особенно впечатляет проект по цифровизации логистики.

— О, это только начало, — загадочно улыбнулась собеседница. — Сегодня я представлю нечто действительно революционное.

В следующий час зал наполнился гулом голосов, звоном бокалов и деловыми разговорами. Среди присутствующих то и дело мелькали известные лица из списка Forbes. «Вот оно, — думала предприимчивая леди, наблюдая за собравшимися, — моё истинное призвание. Здесь каждое слово имеет вес, каждый контакт – цену, каждая улыбка – значение.»

Телефон в сумочке снова завибрировал. «Наверное, Виктор одумался,» — мелькнула мысль, но проверять сообщение она не стала. Сейчас не время для личной драмы – впереди ждала презентация, которая могла изменить расстановку сил на рынке.

— Прошу всех в конференц-зал, — объявил распорядитель вечера.

«Шоу начинается,» — подумала целеустремлённая брюнетка, доставая флешку с презентацией. Домашние проблемы подождут – сейчас ей предстояло покорить новые деловые вершины.

* * *

Спустя полчаса.

— Блестящая презентация, Алина! — восторженно произнёс седовласый партнёр, пожимая руку. — На днях обязательно созвонимся, обсудим детали контракта.

— Благодарю, Михаил Андреевич, — ответила уставшая брюнетка пряча флешку в сумочку.

В просторном зале остались только они вдвоём. Огромные панорамные окна отражали вечерние огни мегаполиса.

— Кстати, как твоя семейная жизнь? — неожиданно поинтересовался деловой партнёр.

В голове тут же всплыли недавние события. «Если сейчас уйдёшь — можешь не возвращаться!» — эхом отозвались слова её мужчины.

— Знаете, — задумчиво протянула леди, — иногда люди говорят то, о чём потом жалеют.

— О… — понимающе улыбнулся собеседник, — за свою жизнь я понял одну простую истину: настоящий мужчина никогда не ставит женщину перед выбором между семьёй и карьерой.

— А если ставит? — вырвалось у неё.

— Значит, это не настоящий мужчина, — философски заметил Михаил Андреевич. — Впрочем, это не моё дело. Позвольте вызвать такси?

— Спасибо, я сама, — отказалась целеустремлённая бизнес-леди.

Оставшись одна, она подошла к окну. Внизу кипела вечерняя жизнь: спешили куда-то прохожие, мелькали фары автомобилей, переливались неоновые вывески.

«Знаешь что, Витя, — мысленно обратилась она к мужу, — ты сам установил правила этой игры. Ты сказал не возвращаться — я не вернусь. Я всегда выполняю обещания, даже если их дал кто-то другой.»

«Забавно, — подумала она, — как легко иногда принимаются судьбоносные решения. Утром проснулась любимой женщиной, а вечером…»

— Может, всё-таки подвезти? — прервал её размышления Михаил Андреевич, задержавшийся у выхода.

— Нет, спасибо, — улыбнулась деловая дама.

«И если уж говорить начистоту, — мелькнула мысль, пока она спускалась в лифте, — ультиматумы – это последнее, что можно предъявлять человеку, который построил бизнес с нуля. Особенно если этот человек – я.»

После делового вечера роскошный пентхаус встретил хозяйку мягким светом и уютной тишиной. Панорамные окна от пола до потолка открывали потрясающий вид на ночной город, а дизайнерская мебель в стиле минимализм создавала атмосферу элегантной простоты.

Следующим утром телефон разразился трелью.

— Алинка, ты куда пропала? — раздался взволнованный голос Жанны. — Витька твой весь город на уши поставил!

— Доброе утро, подруга, — спокойно ответила женщина, потягивая свой любимый зелёный чай из китайского фарфора.

— Какое, к чёрту, доброе! Ты где?

— В своей квартире.

— В смысле? — опешила подруга. — Ты же с Витькой живёшь в его…

— Жила, — перебила её собеседница. — Знаешь, как в той шутке про принтер: муж сломался, ремонту не подлежит.

На том конце провода повисла пауза.

— Погоди-погоди… Ты вернулась в свою квартиру?

— Представь себе.

— А почему ты… ну сразу не забрала к себе Виктора?

— Почему? — усмехнулась деловая дама. — Не хотела травмировать мужское эго. Знаешь, некоторым мужчинам сложно принять, что жена может быть успешнее.

— Но ты же переехала к нему в эту… — Жанна замялась, подбирая слова.

— В эту скромную однушку? — рассмеялась брюнетка. — Да, переехала. Думала, что любила чертёнка и надеялась, что и он в ответ. Но знаешь, что я поняла? Нельзя построить счастье, если будешь принижая себя.

— И что теперь?

— Теперь? — задумчиво протянула бизнес-леди. — Теперь я возвращаюсь к себе. К настоящей себе.

— Михаил Андреевич звонил? — неожиданно сменила тему подруга.

— Да, контракт практически в кармане.

— А Витя…

— А Витя пусть учится не раздавать ультиматумы если не знает какие будут последствия.

— Может, оно и к лучшему, — философски заметила Жанна. — Ты всегда была слишком… большой для маленькой клетки.

— Забавно, да? — усмехнулась хозяйка квартиры. — Иногда нужно потерять что-то ненастоящее, чтобы вернуть себя настоящую.

За окном разгорался новый день. Солнечные лучи играли в хрустальном бокале, оставленном после вчерашнего импровизированного праздника свободы.

— Слушай, — вдруг оживилась Жанна, — а может…

— Нет, — твёрдо ответила Алина. — Некоторые двери лучше не открывать снова. Особенно если на них висит табличка «Выход».

Ты же всегда справлялась! — верещала мать, отбирая бабушкино наследство

Полина помнила момент, когда впервые заметила это странное различие. Тогда девочке было всего восемь лет. День рождения Риты, младшей сестренки, превратился в настоящий праздник: большой торт с пятью свечками, воздушные шары повсюду, куча гостей и огромная коробка с новеньким игрушечным домиком для кукол, о котором мечтали обе сестры.

— Смотри, Полечка, что нашей принцессе подарили! — мама прижимала к себе раскрасневшуюся от радости Риту, пока та визжала от восторга, разглядывая миниатюрную мебель.

Полина тогда промолчала. Ей незадолго до этого исполнилось восемь, но ее день рождения прошел намного скромнее: маленький тортик, несколько шариков и новая куртка — потому что старая уже стала мала. «Ты же понимаешь, Поля, сейчас с деньгами туго», — объяснила тогда мама, гладя дочь по голове. И Полина поверила, кивнула — конечно, понимает, она же старшая.

Годы шли, и маленькие несправедливости складывались в общую картину, которую Полина долго отказывалась принимать. В двенадцать лет, когда сестры мечтали о велосипедах, новенький розовый велик появился только у Риты. Полина получила старый бабушкин, перекрашенный отцом в зеленый цвет.

— Радуйся, что хоть такой есть, — буркнул отец, заметив разочарование в глазах старшей дочери. — Не все сразу. Может, потом и тебе новый купим.

Потом так и не наступило.

В четырнадцать Полина впервые серьезно поссорилась с мамой.

— Почему у Риты новый телефон, а я хожу с твоим старым? Я же отличница, а у нее тройки!

— Полина, не начинай, — мама устало потерла виски. — Рите тяжелее дается учеба, ей нужно больше поддержки и внимания. Ты умная, самостоятельная, тебе и без новомодных гаджетов хорошо. А вот сестре стимул нужен.

— Но это несправедливо!

— Жизнь вообще несправедлива, — отрезала мама. — Ты взрослая девочка, должна понимать.

Взрослая. Должна понимать. Эти слова стали для Полины своеобразной мантрой, которую родители повторяли всякий раз, когда нужно было объяснить, почему Рите — все, а ей — только необходимый минимум.

К выпускному классу Полина почти смирилась со своим положением. Рита щеголяла в дорогой одежде известных брендов, хвасталась последней моделью смартфона и планшетом, а старшая сестра донашивала вещи, купленные на распродажах, и пользовалась телефоном, который родители приобрели ей три года назад.

— Да ладно тебе, сестренка, — Рита иногда снисходительно похлопывала Полину по плечу. — Когда я стану знаменитой моделью, куплю тебе все, что захочешь!

Полина только кривила губы в подобии улыбки. Рита действительно была красивой: высокая, стройная, с большими голубыми глазами и густыми русыми волосами. Мать водила ее на кастинги, оплачивала фотосессии и занятия в модельной школе. А старшая сестра — невысокая, с обычной внешностью и строгими чертами лица — была обречена на роль серой мышки.

— Ты у нас умница, — говорила мама. — Тебе учеба нужна, а не внешность. У каждого свои таланты.

И Полина училась. Окончила школу с золотой медалью, поступила в престижный университет на бюджет, получала повышенную стипендию. Родители хвалили, но как-то вскользь, между делом. Зато каждый успех Риты — будь то победа в местном конкурсе красоты или первая оплачиваемая фотосессия — превращался в семейное торжество.

На двадцатилетие Полины родители подарили ей электронную книгу.

— Практичная вещь, — сказал отец, похлопывая дочь по плечу. — Знаю, как ты любишь читать.

Полина была благодарна. Подарок действительно полезный, и явно не самый дешевый. Но когда через три месяца Рита отмечала свое восемнадцатилетие, родители преподнесли ей ключи от подержанной, но все же собственной машины.

— Это же надо! — восхищались родственники. — Такой подарок! Повезло девочке!

— Ну а как же, — гордо отвечала мама. — Нашей красавице нужно ездить на кастинги, на съемки. Это инвестиция в будущее!

В тот вечер Полина впервые ощутила не просто обиду, а настоящую горечь. Инвестиция. Вот в чем дело. В нее родители не инвестировали. Зачем? Обычная внешность, обычные способности. А вот Рита — потенциальная звезда.

После университета Полина нашла работу в маркетинговом агентстве, сняла комнату в квартире с соседками и стала жить самостоятельно. Родители не возражали. Наоборот, мама казалась довольной.

— Вот видишь, — говорила она подругам. — Я же всегда знала, что Полина справится. Такая самостоятельная, сама пробивает себе дорогу! А вот с Ритой хлопот больше, творческая натура, такие нуждаются в поддержке.

И Рита получала эту поддержку сполна. Когда девушка решила, что хочет переехать  для развития модельной карьеры, родители без колебаний сняли ей однокомнатную квартиру и оплачивали счета, пока младшая дочь «вставала на ноги». Когда оказалось, что в столице конкуренция слишком высока, и Рита не может пробиться в серьезные агентства, мама подключила связи и нашла дочери работу администратором в модном салоне красоты — «для начала».

А Полина по-прежнему оставалась «самостоятельной старшей дочерью», которая «все понимает» и «сама справится».

— Поля, ты не могла бы одолжить немного денег? — звонила иногда мама. — Рите нужно оплатить курсы моделинга, а у нас сейчас туго с финансами.

И Полина одалживала. Откладывала на новую одежду? Не страшно, можно походить в старой. Планировала небольшое путешествие? Ничего, отложит до следующего года. Ведь Рите нужнее.

Но однажды что-то надломилось. Бабушка, мамина мать, всегда относилась к внучкам одинаково. Каждой дарила на день рождения одинаковую сумму денег, каждой привозила одинаковые гостинцы. И еще бабушка, как выяснилось, тайком откладывала деньги — специально для Полины.

— Ты у нас трудяга, милая, — говорила бабушка, обнимая старшую внучку. — Я тебе на квартиру коплю. Сама знаешь, родители у тебя Риточку больше балуют. Но ничего, справедливость должна быть.

Полина была тронута. Впервые кто-то из старших не только заметил несправедливость, но и попытался ее исправить.

Шли годы. Полина построила свою жизнь — не роскошную, но стабильную. Работала в крупной компании, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице. Сняла небольшую, но уютную квартиру. Встретила Сергея — доброго, понимающего парня, который вскоре стал ее мужем.

На свою свадьбу Полина пригласила родителей и сестру больше из вежливости, не особо надеясь на их приезд. Но семья явилась в полном составе — и с подарком.

— Набор кастрюль? — Полина едва сдержала горькую усмешку, разворачивая упаковку.

— Очень практично! — сияла мама. — И не дешевые, между прочим. Немецкие!

— Главное — внимание, правда, дочка? — отец неловко похлопал Полину по плечу.

— Конечно, — кивнула Полина, загоняя обиду поглубже. В конце концов, она давно уже не ждала от них ничего другого.

Сергей сжал ее руку под столом, безмолвно поддерживая. Он знал историю ее семьи и старался компенсировать всю ту любовь, которой Полина недополучила в детстве.

Прошло еще несколько лет. Полина общалась с родителями редко — по праздникам, иногда по телефону. Рита периодически звонила, чтобы похвастаться очередным достижением или, что случалось чаще, попросить денег взаймы. От семейных встреч Полина старалась уклоняться, находя уважительные причины.

Но на свадьбу Риты пришлось поехать. Сестра выходила замуж за успешного бизнесмена, и родители закатили торжество на двести гостей в одном из самых дорогих ресторанов города.

— Ты только посмотри! — шептала сидящая рядом двоюродная тетка, когда родители преподнесли молодоженам ключи от новой квартиры в центре. — Какой подарок! Везет же твоей сестренке!

Полина молчала, отпивая шампанское мелкими глотками. Внутри снова всколыхнулась детская обида, которую, казалось, она давно переросла. Своему зятю мать и отец подарили квартиру, а ее мужу — даже не часы, не запонки… просто вежливое рукопожатие и дежурные слова о том, как они рады его видеть.

— Тебя что-то гложет? — спросил Сергей, когда они вернулись в гостиницу после свадьбы.

— Нет, — Полина мотнула головой, но сразу же передумала. — Вернее, да. Знаешь, я смотрю на них и понимаю, что ничего не изменилось. Прошло пятнадцать лет, а я все так же… не важна для них.

Сергей обнял жену, не говоря лишних слов. Просто был рядом, давая выплакаться и выговориться.

Известие о тяжелой болезни бабушки пришло два месяца спустя. Ей поставили неутешительный диагноз, и врачи предупредили, что времени осталось немного. Полина, не раздумывая, взяла отгул на работе и поехала в родной город.

— Спасибо, что приехала, детка, — бабушка, Любовь Ивановна, слабо улыбнулась, когда Полина вошла в палату. — Я знала, что можно на тебя рассчитывать.

— Конечно, бабушка, — Полина присела на край кровати и взяла морщинистую руку в свои ладони. — Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, не буду врать, — Любовь Ивановна усмехнулась. — Но я не боюсь. Пожила достаточно. Вот только одно дело нужно завершить, пока я еще здесь.

Бабушка попросила позвать нотариуса. Когда мужчина с портфелем вошел в палату, Любовь Ивановна попросила Полину остаться, а остальных — выйти.

— Я изменила завещание, — слабым голосом произнесла бабушка, когда они остались втроем. — Дом, дачу и все сбережения оставляю своей внучке Полине Андреевне. Это моя последняя воля.

Полина растерялась.

— Бабушка, но почему? У тебя же есть дочь, есть Рита…

— Я все вижу, девочка моя, — Любовь Ивановна сжала руку внучки. — Всегда видела, как с тобой поступали. Знаю, что моя дочь забрала те деньги, что я тебе копила. Это было нечестно. Пусть хоть сейчас справедливость восторжествует.

Когда бабушка подписала документы и нотариус вышел, мама ворвалась в палату.

— Что происходит? — требовательно спросила она, переводя взгляд с матери на дочь. — Какие-то документы? Что вы тут без меня решаете?

— Я изменила завещание, — спокойно ответила Любовь Ивановна. — Все оставляю Полине.

— Что?! — мать побледнела. — Мама, ты не можешь! Это… это несправедливо! Я твоя дочь! У меня Рита, ей нужна поддержка, у нее трудности в браке, муж может уйти…

— Хватит, — бабушкин голос внезапно окреп. — Всю жизнь ты обделяла старшую дочь. Все Рите, Рите, Рите… А Полина что? Всегда сама по себе. Нет, милая моя, теперь будет по-моему.

Мать выбежала из палаты со слезами. Через десять минут в больницу примчалась и Рита.

— Это ты! — младшая сестра налетела на Полину в коридоре. — Ты все это подстроила! Уговорила бабушку, воспользовалась ее состоянием!

— Я ничего не делала, — спокойно ответила Полина. — Это решение бабушки.

— Верни все, как было! — требовала Рита. — Ты же знаешь, что по справедливости это должно достаться всем нам! Не только тебе!

— По справедливости? — Полина невесело усмехнулась. — Справедливость… Знаешь, что я поняла за эти годы? Что мы с тобой по-разному понимаем это слово.

Следующие недели превратились в настоящий ад. Мать звонила по десять раз в день, то угрожая, то умоляя, то взывая к совести. Рита писала гневные сообщения. Отец, обычно не вмешивающийся в семейные конфликты, тоже пытался давить.

— Полина, ты должна понять, — говорил он. — Мы же семья. Так будет правильно — поделить все поровну.

— Как вы делили поровну всю мою жизнь? — спрашивала Полина. — Как справедливо распределяли любовь и внимание между мной и Ритой?

— Но это же другое…

— Нет, папа. Это то же самое.

Любовь Ивановна умерла через месяц. На похоронах Полина стояла отдельно от родителей и сестры. А когда все закончилось, мать подошла к ней.

— Надеюсь, ты одумалась, — сказала мать, убежденная в своей правоте. — Когда отдашь нам нашу долю?

Полина посмотрела на мать долгим взглядом.

— Я вам больше ничего не должна, — тихо произнесла она. — Прощайте.

Это был последний разговор с семьей. Полина унаследовала бабушкин дом, дачу и сбережения. Продала все это, вложила деньги в собственное дело — маленькое издательство, о котором всегда мечтала.

Иногда, просыпаясь среди ночи, Полина задумывалась: а что, если бы все было иначе? Если бы родители любили обеих дочерей одинаково, не делили внимание и заботу на «больше» и «меньше»? Может, тогда и она сама была бы другой — более открытой, доверчивой, не такой настороженной?

Но затем приходило осознание: прошлого не изменить. Можно только принять его и двигаться дальше, не оглядываясь постоянно назад.

Сергей во всем поддерживал жену, и с ним Полина наконец узнала, что такое настоящая любовь — безоговорочная, не требующая быть «самостоятельной» или «сильной». Просто любовь, без условий.

Издательство понемногу развивалось. Полина нашла свой путь, свое призвание. Время от времени приходили новости о Рите — через общих знакомых, через социальные сети. Сестра развелась, пыталась начать модельную карьеру, снова вышла замуж, родила ребенка… Полина следила за ее жизнью издалека, но не испытывала желания восстановить общение.

— Не жалеешь? — как-то спросил Сергей, увидев, что жена разглядывает старую семейную фотографию.

— О чем?

— О разрыве с семьей.

Полина задумалась.

— Знаешь, — медленно произнесла она, — я поняла одну вещь. Иногда уйти — единственный способ сохранить себя. Нельзя всю жизнь быть чьей-то тенью, нельзя вечно доказывать, что ты достойна любви. Иногда нужно просто отпустить людей, которые не видят твоей ценности, и найти тех, кто видит.

Сергей обнял жену, и Полина закрыла семейный альбом. Ее новая жизнь была здесь и сейчас — без вечной борьбы за внимание, без необходимости всегда быть сильной, без оглядки на чужие ожидания.

Больше не в тени. Наконец-то на своем собственном свету.