Муж умолял отключить жену от аппаратов, но произошло нечто неожиданное

— Пап, ну пап!

Мужчина, тихо беседовавший с молодой женщиной, чтобы не беспокоить других пациентов, обернулся к дочери.

— Настя, веди себя прилично.

— Пап, мне надоело тут сидеть. Я уже всё рассказала Лизе. Можно я пройдусь по коридору?

— Настя, конечно, нет. Здесь больные, им нужен покой.

Женщина улыбнулась.

— Вить, не будь таким строгим. Настя просто пройдётся. Правда, девочка? Она никому не помешает.

Девочка энергично кивнула, а затем показала отцу, как будто закрывает рот на замок. Виктор улыбнулся. Он обожал свою дочь. Так же, как и сестру, которую ласково называл Лизкой. Она попала в больницу с аппендицитом, но теперь всё было в порядке, и через пару дней её выписывали.

Они все скучали по ней, особенно Настя, ведь Лиза заменяла ей маму, хотя сама была ещё совсем молодой. Когда жена Виктора умерла, Лиза сразу приехала.

— Небрежно, — сказала она. — Поживу у тебя, с Настей будет проще, да и вообще.

Виктор знал, что Лиза пожертвовала карьерой. Пусть временно, но всё же. Она работала в крупной компании, где ей пророчили успех, и ушла прямо перед повышением.

Настя вышла в коридор, огляделась. Казалось, никто не обращал на неё внимания, а значит, можно снова пойти посмотреть на спящую принцессу. За стеклянной дверью, на странной кровати, лежала прекрасная принцесса.

Она была настолько красивой, что у Насти захватывало дух. Девочка была уверена, что это именно спящая принцесса, ведь недавно Лиза читала ей сказку.

Но в сказке принцессу разбудил принц, а здесь она всё ещё спала. Настя рассудила: «Может, принц потерялся или с ним что-то случилось, и принцесса снова уснула».

Девочка медленно шла по коридору. Пациенты ходили туда-сюда. К кому-то тоже пришли дети, так что на Настю никто не обращал внимания. Вернувшись в палату, она услышала вопрос отца:

— Ну что, нагулялась?

Девочка выглядела испуганной.

— Пап, а скажи, спящим принцессам могут делать уколы не врачи, а просто люди?

— Ну, а почему нет? Врачи тоже люди. И не могут же они всё время быть в белых халатах.

Настя облегчённо вздохнула. Поцеловала Лизу.

— Мы завтра снова придём. Не скучай.

Лиза обняла племянницу.

— Ой, завтра можно не приходить. Если всё будет хорошо, послезавтра меня выпишут.

Настя нахмурилась.

— Нет, мы всё равно придём, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Лиза засмеялась, а Виктор с улыбкой сказал:

— С нашей Настей не забалуешь.

На следующий день в клинике началась суматоха. Никто из врачей не сталкивался с таким, чтобы родственники сами требовали отключить пациента от аппаратов. Обычно всё было наоборот.

Лиза с трудом поймала лечащего врача. Роман Евгеньевич остановился, посмотрел на неё странным взглядом, затем встряхнул головой.

— А, Елизавета, что-то случилось? Беспокоит?

— Беспокоит. Вы сегодня не зашли, а я не знаю, готовиться ли к выписке на завтра? Мне нужно предупредить родственников, чтобы вещи привезли.

— Елизавета, давайте так. Сейчас у меня важный консилиум. Честно, ни о чём другом думать не могу. Ближе к вечеру я ко всем зайду и всё объясню. И родственникам позвоните. Договорились?

Лиза вздохнула.

— Договорились.

— А сегодня домой нельзя?

— Сегодня нельзя. Три дня после операции ещё не прошло.

Лиза вздохнула и, понурив голову, пошла в палату. Врач постоял, словно вспоминая, куда шёл, затем поднял палец и быстро зашагал по коридору.

Роман Евгеньевич с самого утра чувствовал себя не в своей тарелке. Он был врачом старой школы и привык бороться за жизнь пациента до конца. Но тут возникла сложная ситуация. И что самое удивительное, некоторые коллеги поддерживали мужа пациентки, который настаивал на отключении её от аппаратов.

Он не мог этого понять. Да, мозг находится в состоянии сна, но он не погиб. Неизвестно, сколько ещё она может пролежать в таком состоянии. Но пока нет никаких явных показаний для отключения. Да, шансы на выздоровление минимальны, но они всё же есть. И если бы не настойчивость её мужа, этот вопрос, возможно, даже не поднимался.

Через полчаса в палате собрались все врачи, которые наблюдали Инну. Она поступила к ним после падения с большой высоты. Согласно протоколу, она полезла на чердак своего дома, якобы за кошкой, но потеряла равновесие и упала.

Дом был двухэтажный и крепкий, поэтому падение оказалось серьёзным. Её сразу доставили в больницу. Множество переломов, травмы. Но самым опасным было то, что женщина почти сразу впала в кому.

Врачи надеялись, что это реакция на болевой шок, и что она скоро очнётся. Но время шло, а улучшений не было. Вчера вечером её муж позвонил и потребовал отключить Инну от аппаратов.

— Я уже давно живу в подвешенном состоянии! Если честно, я её мысленно похоронил. Даже если вы когда-нибудь её разбудите, она, скорее всего, будет как овощ. И это в лучшем случае. Прошло больше трёх месяцев. Я — её наследник, и я требую закрыть этот вопрос.

Разговаривать с этим человеком было неприятно. Но он действительно имел право на такое требование. Однако окончательное решение оставалось за консилиумом. Если большинство проголосует «за», то аппараты отключат. Если нет, процесс может затянуться ещё на три месяца. И все понимали, что мужчине нужны были только деньги. Сам он был лентяем и бездельником.

Как и ожидал Роман Евгеньевич, мнения разделились. Половина врачей считала, что нужно продолжать бороться. О каком «овоще» может идти речь, если мозг функционирует? Все полушария работают. Нужно искать причину, почему пациентка не выходит из комы.

Один из молодых врачей усмехнулся.

— Вы мыслите по-старинке. Посмотрите на ситуацию с другой стороны. Что делать родственникам? Как им жить?

Роман Евгеньевич разозлился.

— А при чём здесь родственники? Это не их жизнь. Решать, лишать человека жизни или нет, могут только высшие силы.

— Роман Евгеньевич, вы ещё предложите помолиться.

— Некоторым это не помешало бы, чтобы хоть немного очиститься от грехов.

Молодой врач многозначительно посмотрел на мужа пациентки, словно крутя пальцем у виска. Тот вышел вперёд.

— Послушайте, зачем вам лишние проблемы? Вы же понимаете, рано или поздно её всё равно отключат. Я — наследник, и запомню, кто мне мешал. Она не двигается, не реагирует уже больше трёх месяцев. Разве не очевидно, что это конец?

Врачи переглянулись. Конечно, показания были, но в чём-то мужчина был прав: после такого срока шансы на выздоровление практически нулевые.

— Ну что, коллеги, ваше мнение?

В палате на минуту воцарилась тишина. И вдруг её нарушил детский голос:

— Неправда. Эта красивая тётя открывала глаза, улыбалась мне, а потом пришёл этот дядя, она испугалась, он сделал укол, и она снова уснула.

Роман Евгеньевич бросился к источнику голоса.

— Ты? Ты приходишь к Елизавете Сидоровой?

— Да, и каждый раз я захожу к этой красивой тёте. Вчера она открыла глаза и улыбнулась.

— Это бред! Вы что, будете слушать ребёнка? — муж пациентки схватил девочку за плечо, собираясь вытолкнуть её из палаты, но другие врачи вмешались.

Заведующий отделением строго сказал:

— Все, покиньте палату. У двери выставить охрану. Роман Евгеньевич, найдите кого-то из взрослых, чтобы остался с ребёнком, пока мы её допросим.

— Я не уйду, пока вы не отключите аппараты! — мужчина попятился под взглядом врача. — Вы ещё пожалеете об этом. — Он выбежал из палаты.

Один из врачей вернулся с Виктором. Тот выглядел испуганным.

— Настя, солнышко, что ты наделала?

Роман Евгеньевич успокоил его:

— Не волнуйтесь. Девочка ничего плохого не сделала. Нам просто нужно задать ей несколько вопросов. Без вашего присутствия мы не можем этого сделать. Пройдёмте в ординаторскую.

— Настенька, расскажи ещё раз, только подробнее, что ты видела.

Девочка вздохнула, посмотрела на отца и снова вздохнула.

— Когда мы приходили к Лизе, я всегда ходила посмотреть на спящую принцессу. В этот раз я снова пошла. Я смотрела на неё, и вдруг она открыла глаза. Сначала она так посмотрела вокруг, а потом улыбнулась мне. Что-то прошептала, но я не расслышала. Потом зашёл тот дядя. Принцесса испугалась, он сделал ей укол, и она снова уснула.

Виктор кивнул.

— Да, вчера дочь спрашивала, могут ли принцессам делать уколы не врачи, а обычные люди. Я не придал этому значения. Думал, это просто детские фантазии.

Заведующий отделением воскликнул:

— Подождите, а где была медсестра? Настенька, ты видела медсестру?

— Ну да, она тоже была там. Но когда дядя пришёл, они… они поцеловались, и она ушла.

В кабинете воцарилась мёртвая тишина. Затем Роман Евгеньевич произнёс:

— Неужели из-за этого пропал журнал?

Все переглянулись, а главный врач сказал:

— Так, я вызываю полицию. Вы все идите к пациентке. Сделайте все анализы, снимите все показания, но выясните, что он ей вводил.

Теперь в больнице началась настоящая суматоха. Врачи и медсёстры носились, словно у всех включился реактивный двигатель. Затем появились полицейские. Потом в кабинет заведующего привели медсестру.

Её вывели из больницы. Все пациенты, которые могли передвигаться самостоятельно, высыпали в коридор. Шила в мешке не утаишь, и многие стали самовольно собираться домой. Шума было столько, будто это не больница, а сумасшедший дом.

Виктор долго сидел у Лизы. Он не понимал, можно ли им с Настей идти домой, или они ещё понадобятся. Уже перед закрытием больницы для посещений к ним зашёл уставший Роман Евгеньевич.

— Лиза, завтра домой. А вы не могли бы оставить свой номер телефона? Вас, вероятно, вызовут в участок вместе с дочкой для дачи показаний? Да, конечно.

Виктор написал на листке всё, что требовалось, и протянул доктору. Настя коснулась его руки.

— А спящая принцесса проснулась?

Врач улыбнулся.

— Почти. Совсем близко. Дело нескольких часов. Представляешь, ты спасла ей жизнь. Ну или разбудила.

Врач вышел из кабинета, а Лиза и Виктор одновременно сказали:

— Ну, Настя.

Она по привычке затараторила:

— А что Настя? Что сразу Настя-то?

Потом замолчала, растерялась. Её ведь не ругают?

Прошёл почти месяц с того дня, как Лизу выписали из больницы. Она уже и забыла, что у неё там когда-то что-то вырезали. Сегодня Насте исполнялось 7 лет. И дома готовились к празднику. День рождения у Насти был в канун Дня Победы. И потому настроение было какое-то праздничное.

За стол сели в пять. Пришли Настины подружки, их родители, и как только начали резать торт, в дверь позвонили. Виктор удивлённо поднял бровь. Кто бы это мог быть? Лиза махнула рукой.

— Я открою.

Вернулась через минуту с широко раскрытыми глазами.

— Настя, к тебе гости!

За Лизой в комнату вошла невероятно красивая женщина. За ней два коротко стриженных мужчины, которые несли коробки и пакеты.

— Здравствуйте! Здравствуй, моя спасительница!

Настя запрыгала и захлопала в ладоши.

— Ура! Спящая принцесса проснулась! А ты ещё красивее, чем когда спала!

Инна присела и обняла её.

— Спасибо тебе, моя хорошая. Я никогда этого не забуду. И всегда, всю твою жизнь буду тебе помогать. Вернее, всю мою жизнь.

— Инна? Не может быть.

Она выпрямилась, удивлённо посмотрела на Виктора.

— Витька, Сидоров? Как? Погоди, это твоя дочь?

Он кивнул, а потом не удержался. Обнял Инну, а она его.

— Витька, ты меня всегда в школе от всех спасал, а теперь? Теперь меня спасает твоя дочь.

Никто. Абсолютно никто ничего не понимал. Виктор пояснил.

— Мы с Инной учились в одной школе. Все в неё были влюблены, ну в том числе и я. Но так как я был спортсменом, то только мне дозволялось провожать Инну и отбивать от неё навязчивых ухажёров.

Она рассмеялась.

— А потом мы переехали, защитника у меня не стало, и я вышла замуж за этого. Ну, не будем о грустном. Давайте, парни, доставайте подарки. Надеюсь, и мне найдётся местечко за вашим столом.

Лиза подмигнула старшему брату и шепнула:

— Похоже, теперь я со спокойной душой могу вернуться к своей карьере.

Виктор покраснел, показал сестре кулак и бросился помогать Инне. В голове у него творился настоящий хаос. Одна только мысль была чёткой: «Принцесса проснулась, принцесса одна, и она здесь».

А через год Настиной мамой стала принцесса. И ещё, она пообещала, что скоро у неё будет братик-принц.

Вы кто? Что вы делаете в моей квартире?!

Даша шла вечером домой, прячась под капюшоном от летящего в лицо мокрого снега, уставшая, злая на весь белый свет, еле волоча ноги и мечтая лишь о том, чтобы скорее добраться до постели. Даже ужинать не хотелось.

Работа в детском саду, вообще-то, ей нравилась. Но когда напарница и нянечка дружно ушли на больничный, и Даше пришлось работать за троих с семи утра до семи вечера, она засомневалась, что останется здесь надолго.

Тем более, что и зарплата смешная, и коллектив абсолютно женский.

А ей уже тридцать семь. Давно пора бы создать семью. Но как, если вокруг нет ни одного мужчины? Ведь папы воспитанников не в счёт.

Несмотря на усталость, Даша решила сделать небольшой крюк и пройти мимо дома, в котором сдавала одинокому мужчине квартиру, оставшуюся после бабушки. Хотела взглянуть на окна, всё ли в порядке.

Евгений сообщил, что на три месяца уезжает на вахту, заплатил заранее, чтобы не волновалась. Но тревожно, когда квартира стоит пустая. Мало ли что…

Она уже подошла поближе и остановилась, недоуменно задрав голову – в окнах квартиры горел яркий свет.

Что это значит? Он не уехал? Зачем обманул?

Даша бегом взлетела на третий этаж и постучала. За дверью было тихо. Но не могла же она ошибиться.

Она достала ключи, открыла дверь, вошла и остолбенела.

– Вы кто? Что вы делаете в моей квартире?! – воскликнула Даша с изумлением глядя на лохматого хмурого незнакомца, который стоял перед ней в одних трусах и носках.

– Я квартирант… – Он был испуган и удивлён не меньше, чем она.

– Какой квартирант? Я своего квартиранта знаю. Вы не Евгений. Как вы сюда проникли?

– Так он мне и дал ключи, – недовольно проворчал мужчина, доставая связку из кармана своих штанов, висевших на спинке стула. – Вот, я не вламывался, он сам мне пожить разрешил.

– Он разрешил? Ха-ха-ха! А моего разрешения уже не требуется?

– Давайте ему позвоним, – мужчина взял телефон.

Но абонент был недоступен.

– Евгений предупредил меня, что уедет, и со связью там проблемы, можно не дозвонится.

Даше был очень неприятен и подозрителен этот самозванец, вторгшийся в квартиру без разрешения.

– Ну, он же на вахте три месяца будет. А чего зря жилью пустовать? Тем более, оплачено. Можно я пока поживу? Он сказал, хозяйка – старушка добрая.

– Ах, ещё и старушка?! А ну-ка, дайте сюда ключи, и через пять минут чтоб вас тут не было.

– Куда я пойду? На улице темно уже, снег вон валит. За квартиру ведь заплатил он вам, а не живёт. Вот мы с ним договорились, я ему заплатил за проживание, чтобы он не в убытке был.

– Мошенники, надо же! За моей спиной какие-то манипуляции… Меня всё это не интересует. Освободите помещение.

– Никуда не уйду, – он демонстративно разлёгся на диване и включил телевизор. – Я заплатил, имею право здесь жить.

– Мне вы не платили. Я хозяйка. Разбирайтесь с Евгением. И кстати, его я тоже больше терпеть не намерена. Ещё не хватало! Если срочно не уберётесь отсюда, я полицию вызову. Ходят тут всякие, проходной двор, что ли? Ещё обворуют…

Он посмотрел злобно и стал натягивать брюки, ворча ругательства себе под нос.

Она ждала, нетерпеливо позвякивая ключами.

Он побросал в сумку свои вещи и ушёл, не прощаясь, хлопнув сердито дверью.

Даша ещё раз осмотрелась, закрыла плотнее окно, сфотографировала счётчики, перекрыла воду, выключила свет, заперла квартиру на оба замка и, вздохнув с облегчением, пошла, наконец, домой.

– И что вы сидите тут? – остановилась она у лавочки возле подъезда. – Идите в гостиницу. Или… Не знаю, куда хотите. Нечего тут караулить.

Мужчина поёжился и не ответил.

– Не поняла, вы не думаете ли вернуться? А? Взломать замки?

– Дамочка, вы вообще ку-ку?

– Что?!

– Мне идти некуда. Вот сижу, думаю. А вы мне мешаете. Чего привязались? Сейчас полицию вызову.

– Нахал какой, посмотрите пожалуйста!

Она повернулась, чтобы уйти, но у него вдруг зазвонил телефон.

– Да, проблемка нарисовалась. Жека, поговори с хозяйкой, – попросил он, сердито сверля её взглядом. – Она меня выгнала. Полицией угрожает.

Он передал трубку Даше.

– Хозяюшка, войди в положение, пусть поживет. Плату накинем немного. Понимаешь, ему идти некуда, жена выгнала. Временно это, потом пристроится. Не паникуй, Стёпка – мужик надёжный, как себе доверяю.

– А я не доверяю. Мне его бандитская физиономия очень подозрительной кажется. И у нас с вами в договоре четко прописано…

– Ну верни тогда ему деньги, которые я заплатил за три месяца вперёд. Пусть снимет себе жильё в другом месте, – вздохнул Евгений. – Может и вещи мои забрать, освободить квартиру.

– Ну конечно, а потом вы заявитесь и начнёте с меня требовать опять свои деньги. Вернётесь, будем тогда разбираться. Как вы мне надоели! – Даша достала из кармана ключи, сунула Степану, – после работы еле ноги передвигаю, с вами ещё столько времени потеряла. Почему не предупредили? Разве так делается?

– Прости, торопился, не подумал. С меня причитается.

Евгений арендовал квартиру почти пять лет, всегда исправно платил первого числа каждого месяца и не доставлял никаких хлопот. Жаль было терять такого удобного квартиранта.

– Всегда ведь можно договориться. Неужели нельзя было предупредить.

Даша вернула телефон Степану и зашагала домой.

– Завтра приду, проверю, – обернулась она сердито.

И в ту же секунду вдруг поскользнулась, упала так неожиданно, что сумка вылетела из рук, рассыпав по земле карточки, помаду и разную мелочь.

– Помочь? – спросил Степан издали, всё ещё держа телефон в руках и наблюдая за её барахтаньем в мокрой снежной каше.

Даша застонала, почувствовав резкую боль в ноге. Он подошёл поближе.

– Скорую вызвать?

– Не знаю…

Она попыталась встать, но вскрикнула и заплакала от бессилия, распластавшись беспомощно у его ног.

Он сгрёб её своими огромными ручищами, донес до лавочки, опустил осторожно.

– Сумка там, вещи выпали, – указала она, вытирая слёзы.

Он подобрал с земли всё, протянул ей.

– Так что? В скорую звоню?

– Да, придется, наверное. Как меня угораздило! Темно, не видно ничего, скользко. Из-за вас всё. Давно бы дома была.

Степан уже звонил в скорую.

– Ждать сказали, – он присел рядом. – Чего дрожишь? Больно?

– Замёрзла.

Они посидели ещё немного. Даша начала стучать зубами от холода.

– Я в-вся м-мокрая, в лужу п-прямо уп-пала, – проговорила она заикаясь.

– Пойдем в квартиру, позвонят, как приедут. Чего мёрзнуть?

Степан поднял её, занёс на третий этаж, кое-как открыл дверь и усадил на банкетку в прихожей.

– Сколько ты весишь? – спросил он, шумно дыша, – тяжёлая.

Она хотела обидеться и возмутиться, но махнула рукой, продолжая дрожать.

Он разделся, включил чайник, достал две чашки.

– Простудишься так, – посмотрел он на неё недовольно, – снимай сырое. Я дам свои треники.

Даша раскрыла рот, но лишь щёлкнула зубами и молча начала раздеваться.

Степан повытаскивал одежду из сумки.

– Вот эти надень, – протянул ей штаны. – Носки надо? Теплые. Свитер? Я отвернусь.

Она с трудом стянула с себя мокрую одежду, переоделась в сухое.

Он перенес её к столу, налил чай.

– Грейся.

Медики приехавшей скорой помощи посоветовали ехать в травматологию.

– Похоже, перелома нет, связки повреждены. Но снимок не помешает. Едете?

– Конечно, – Даша потянулась к своему пальто. – Мне больничный нужен, работать ведь не смогу.

Ей помогли одеться. Она запрыгала на одной ноге к выходу.

– Сопровождающий не поедет? – спросил врач, оглядываясь на Степана.

– Ну… Да я… Могу, если надо.

Он опять взял ее на руки и понес в машину.

– Кажется, это не мы вам, а вы нам должны доплачивать, – проворчал он ей в ухо.

Она в ответ только чихнула.

В травматологии пришлось провести почти всю ночь. Народу там было столько, что еле нашли место, где можно присесть. Гололёд ноябрьский прибавил работы медикам.

После того, как Даше сделали рентген и наложили тугую повязку в области голеностопа, Степан, зевая, вызвал такси.

– По какому адресу едем? – сонно посмотрел он на неё и усмехнулся, – опять ко мне?

– У меня своя квартира есть, – она назвала адрес.

Такси пришлось ждать долго. Но, наконец, они добрались до её дома. Она начала прыгать к подъезду, Степан не выдержал, опять подхватил её на руки.

– Что-то мне этот фитнес поднадоел, – пыхтел он, заходя в лифт, – какой этаж?

– Одиннадцатый.

– Если лифт встанет, я больше не потащу. Всю ночь, как болван таскаю…

– Здесь ещё грузовой есть, – успокоила Даша.

– Надо было на грузовом.

– Вы на что намекаете? – она покраснела так, словно он обозвал её толстой.

Степан покосился на неё насмешливо.

В квартире он помог ей снять пальто и сапог. Хотел было уже уйти, но замешкался.

– А поесть ничего нету? Жрать хочу, как крокодил. Блин, утро уже, светает.

– В холодильнике что найдете, всё ваше. И дайте мне табурет.

Она поскакала в комнату, подставляя табурет под согнутую в колене больную ногу.

Ей не хотелось ни есть, ни пить. Было только одно желание – лечь и укутаться в одеяло.

Ближе к обеду она проснулась от богатырского храпа. Долго прислушивалась, не понимая, что за звук и откуда. Проскакала на табурете в кухню.

Степан храпел на узком коротком диванчике, скрючившись, как креветка.

– Доброе утро! – приветствовала его Даша. – На работу не опоздали?

Храп прекратился, Степан открыл один глаз, посмотрел и закрыл снова.

– Какая работа? Позвонил, отгул взял, – проворчал он хрипловато.

– Подвиньтесь, дайте пройти, – она попыталась убрать его ноги из прохода, – пить хочу. И есть тоже.

– И на меня сообрази что-нибудь, – он протёр глаза, сел. – Сколько времени?

– Полдень почти, – она неловко двигалась, переставляя табурет.

– Сядь уж, – он встал, осторожно усадил её на своё место, – сам сделаю. А то ещё вторую ногу сломаешь, таскай тебя опять.

Она подчинилась без возражений, с удивлением наблюдая, как посторонний мужчина хозяйничает на её кухне.

Он накромсал на сковороду колбасу большими кусками, расколотил туда полдюжины яиц и щедро посыпал всеми приправами, которые ему подвернулись под руку.

– Кушать подано, – поставил на стол перед Дашей шкворчащую сковороду, – хлеб, масло надо?

– Мне бы тарелку с вилкой, – попросила она, с опаской глядя на этот шедевр кулинарного искусства.

Даша дегустировала маленькими кусочками, осторожно и неспеша. Степан ел жадно и с таким аппетитом, что казалось, вот-вот заурчит от удовольствия, как сытый кот.

– На работу схожу, – сказал он, прожевав и откинувшись на спинку стула, – ждут. Потом забегу, продуктов принесу. А то подъел тут твои припасы. Что-нибудь ещё купить надо? Лекарства может?

– Нет, только продукты, пожалуйста. Долго выйти не смогу в магазин, наверное. Если деньги нужны, я дам.

– Не, пока есть, – он встал, побросал в раковину посуду, – приду, помою. Сейчас некогда.

Оделся и убежал.

Даше вдруг стало тревожно. Что, если он не вернётся? Она, как никогда, ощутила своё одиночество и беспомощность. Рано ушли в мир иной и мама, и бабушка. Вот она, ситуация, когда стакан воды подать некому. Кроме чужого лохматого грубияна.

Нет, конечно, у неё есть подруги, по телефону они постоянно болтают. И в кафе вместе ходят.

Но кто из них согласится за ней ухаживать? У всех семьи, работа, свои проблемы. Неудобно даже просить.

Вернулся он поздно вечером, громко шурша двумя большими пакетами.

Сразу в квартире стало шумно и тесновато. Он умудрился заполнить собой прихожую и кухню одновременно.

– Как ты тут? Не скучала? – он выкладывал в холодильник продукты, – набрал, что увидел, не пропадет, думаю. Я ведь прожорливый.

– А что, вы у меня здесь жить собираетесь?

– Ну так, а куда ты без меня теперь? С табуреткой-то? Ладно уж, поухаживаю за раненой, куда деваться. Вижу ведь, одинокая.

– Нисколько не одинокая. И друзья есть, и родственники.

– Это не считается. Такие у меня тоже есть. Толку-то. Когда помощь нужна, никого нет. Знаю.

Через несколько дней Степан хозяйничал у Даши, как у себя дома. А она и не возражала.

У этого, мрачноватого снаружи мужлана, сверкали в глазах такие веселые тёплые искорки когда она ловила на себе его взгляд, что сердце её сладко замирало, и ей хотелось петь и плясать от счастья.

Но нога заживала медленно. При каждом неосторожном движении Даша морщилась от боли, с трудом передвигаясь по комнате.

И когда Евгений вернулся с вахты, она ещё прихрамывала, а Степан продолжал жить в её квартире.

– Алё, ты где? – позвонил Евгений, – Смотрю, давно не был у меня. Сыр засох в холодильнике, колбаса зелёная. Другое жильё нашёл?

– Можно и так сказать, – Степан посмотрел хитро на Дашу.

– С женой помирился, что ли?

– Вроде того.

– Обратно не прибежишь?

– Думаю, на этот раз нет.

Степан положил трубку, посмотрел серьезно на Дашу.

– Ну что, ситуация безвыходная, придется нам пожениться.

– Придётся? Как это? – распахнула она глаза удивлённо.

– Жеке сказал уже, что с женой живу. А врать ведь не хорошо. Да и вообще, зря что ли, таскал тебя на руках столько времени? А? Что скажешь?

Она рассмеялась, не скрывая радости.

– Думаю, ты прав, не зря. Придется нам пожениться!