Мой сын ничего тебе больше не должен, — ехидно улыбалась свекровь

Женю бросил муж год назад. И сейчас она только-только начинала отходить от того предательства. Училась жить заново в статусе разведёнки с двумя маленькими ребятишками.

Для неё, любившей мужа всей душой, его измена и уход из семьи были таким жестоким испытанием и не приемлемым для понимания фактом, что жить не хотелось. Если бы не трёхлетняя Анютка и шестилетний Мишка, её, может, сейчас и в живых бы не было.

При разводе Женя подала заявление на раздел имущества, и теперь они втроём с детьми жили в однушке, которую она купила после продажи их общей с бывшим мужем жилплощади.

Как ей сейчас тяжело было одной поднимать детей, знала только она. Родителей у Жени уже не было, работала она в детском саду воспитателем, а бывший муж Вадим платил такие мизерные алименты на двоих детей, что о них просто смешно было говорить.

— Женька, так нельзя! Его надо прищучить! — возмущалась подруга Лиза, которая принесла ей новость о том, что её бывший разъезжает на «нулёвом дорогущем автомобиле».

— Он там жирует со своей новой, а ты копейки считаешь. Самое необходимое не можешь себе позволить! Где справедливость?

— Ну, что я могу, Лиз? Он же платит алименты. А то, что это сущие копейки, потому что реальную его зарплату работодатель скрывает, ещё нужно доказать. Что делать-то? Ну не с плакатом же к мэрии идти.

— Как это — что? А суд на что? Доказательства собрать, свидетелей привести. Пусть проверку проведут в его конторе, выяснят, почему там работники зарплату в конвертах получают, — с присущим ей оптимизмом и верой в лучшее настаивала подруга.

— Ой, Лиза, это всё в идеале звучит прекрасно, а коснись дела, и все мои намерения разлетятся в прах, — невесело отвечала Женя. — Я же прекрасно знаю, сколько Вадим получал в своей фирме. Столько же, а может, теперь и больше, он получает сейчас. И если бы алименты платились по справедливости, мы с детьми горя бы сейчас не знали. Но этот парш.ивец мне ещё при разводе сказал, что будет платить копейки, и чтобы на большее я даже не рассчитывала.

— Вот гад какой! Ну, ты посмотри! Это же его родные дети! Неужели в нём совсем ничего человеческого нет? Как ты могла полюбить такого? — удивлялась Лиза.

Женя и сама у же не знала, как такое могло случиться в её жизни.

— Нет, ты не отступай! Найди хорошего адвоката, собери всю информацию. Пусть все счета его проверят, выписку сделают. Надо идти в суд! — не унималась Лиза.

— Да, разговаривала я уже с юристом. Ты понимаешь, очень сложно будет доказать, что он живёт не по тем средствам, о которых официально заявляет. Ну, покажем мы суду видео, как он разъезжает в новом авто, или фотки с его отдыха в Таиланде. А он скажет, что машину ему купила фирма. А на отдых его повезла новая жена. А в дорогих ресторанах он ужинает исключительно на деньги своей мамы! И всё. Доказывать обратное очень сложно и технически, и материально. У меня нет таких средств.

— Всё равно можно что-то придумать! Ты, главное, не отчаивайся. И не отступай — правда на твоей стороне, — оптимистично ответила подружка.

После разговора с Лизой Женя опять задумалась о том, что можно сделать в её ситуации.

Денег катастрофически не хватало. Она даже унизилась до того, что несколько раз пыталась дозвониться до Вадима, попросить у него помощи на покупку детям зимней одежды и обуви. Но всё было безуспешно. Вероятно, бывший просто заблокировал её номер, чтобы она не докучала ему своими проблемами. Просто вычеркнул их из своей жизни, как будто и не было никогда у него ни жены, ни двоих детей.

И тогда Женя позвонила бывшей свекрови.

Светлана Сергеевна с первого дня знакомства к снохе относилась ровно. Скандалов между ними не было, явной неприязни по отношению к Жене она не выказывала, хотя, конечно, и доброго, тёплого общения тоже никогда не было.

— Алло, слушаю, — коротко ответила она на звонок бывшей невестки.

— Светлана Сергеевна, здравствуйте. Это Женя. Мне нужно с вами поговорить.

— Да? Очень интересно. А о чём же? Разве мы не всё выяснили при разводе?

— Это не телефонный разговор, — игнорировала её колкость Женя. — Может быть, вы приедете к нам? Заодно и с внуками увидитесь. Они про вас постоянно спрашивают, соскучились. Другой-то бабушки у них нет.

Женщина решила применить хитрость и надавить на жалость. Хотя, у свекрови такого чувства и в помине не было.

Справедливости ради нужно отметить, что ребятишки действительно постоянно спрашивали и про папу, и про бабушку.

— Ну, хорошо. Я посмотрю, когда у меня есть свободное время, и на днях подъеду к вам, — недовольно произнесла Светлана Сергеевна.

Конечно, Женя понимала, что бывшая свекровь ей совсем не союзник. Но она надеялась. А что ей ещё оставалось?

Свекровь появилась у них дня через три вечером. Как всегда, благоухала дорогими духами и выглядела на все сто — дорогое пальто, брендовая сумка, макияж и причёска, как у модели из журнала мод.

Анютка и Миша очень обрадовались бабушке. Они стали её обнимать и целовать, на что Светлана Сергеевна лишь сдержанно ответила:

— Подросли вы, детки. Молодцы! Маму-то слушаетесь?

— Слушаемся!

При этом бабушка не додумалась принести детям даже каких-то несчастных шоколадок. Да, чем богаче, тем жаднее! — подумала Женя.

— Светлана Сергеевна, дело в том, что Вадим платит на детей очень маленькие алименты. Нам совсем не хватает на жизнь. Вы знаете, что мне помощи ждать больше неоткуда. Что делать? — начала Женя, волнуясь.

— Как это маленькие алименты? Всё официально. Сколько зарабатывает, столько и платит. Да и ты тоже работаешь, зарплату получаешь. Нужно жить по средствам, милочка. Вон, смотрю, холодильник новый купила. А от меня-то ты что хочешь?

— Не могли бы вы поговорить с Вадимом, чтобы он выделил нам небольшую сумму дополнительно к алиментам. Детям нужна зимняя одежда и обувь. Сейчас так всё дорого стало. Цены опять скаканули, — Женя старалась быть убедительной.

— Нет, не могла бы. С сыном на тему его бывших отношений я говорить не собираюсь. Он взрослый и сам решит, как правильно. А потом — если сейчас заплатить, то тебе это понравится, ты так и будешь клянчить у него каждый месяц то на одно, то на другое. Детьми прикрываться. А у него новая семья, свои проблемы и запросы. Скромнее надо быть, Евгения, скромнее!

— Господи, ну почему вы такая бездушная? Ведь это же ваши внуки! — в сердцах воскликнула Женя.

— А ты меня здесь не стыди! Мой сын тебе больше ничего не должен, поняла! Ты у него часть квартиры оттяпала при разводе. И много чего ещё, что тебе никогда не принадлежало. Тебе этого мало? Такую шикарную квартиру пришлось продавать! — закричала Светлана Сергеевна.

— Но ведь иначе нам негде было бы с детьми жить! Мне по закону отошла часть квартиры. Всё законно.

— Вот именно, что по закону! А по совести? Ты вспомни, какая ты к нам в семью пришла! Тебя Вадим взял нищую и бездомную. Приодел тебя, в люди вывел, в хорошую квартиру поселил. А теперь ты ещё что-то с него требуешь? Отстань ты уже от него, Евгения! Живи своей жизнью. Не будет тебе больше никаких денег!

— Да, я давно поняла, что вы всех людей оцениваете сугубо по толщине их кошелька. Но здесь совсем иная ситуация. Разве вы не понимаете? Страдают ваши внуки. Пусть меня вы ненавидите, я стерплю. Но при чём дети-то? Это же ваша кровь, продолжение. Светлана Сергеевна, вы что, совсем ничего не чувствуете? Я не понимаю, как такое возможно! Ведь ни Вадим, ни вы совершенно не тянетесь к ним.

— Вадим не хочет с ними общаться, и я его понимаю. У него новая жена, и дети ещё будут. От любимой женщины. Это его решение, и я его поддерживаю. А тебе ещё раз хочу дать добрый совет — забудь ты про Вадима. Ты молодая, у тебя ещё будет своя личная жизнь. Выходи замуж и оставь в покое нашу семью. Мы ещё после вашего скандального развода никак не отойдём. А тут ты опять со своими претензиями.

Свекровь ушла, оставив в душе Жени гадкое чувство. Как будто она только что в грязи вывозилась.

«Да, Бог им судья. Не буду больше я ничего просить. И так было понятно с самого начала, что надеяться надо только на себя. Буду думать, как и где можно подработать», — решила она.

А однажды ей позвонила дальняя родственница из деревни и сказала, что умерла её двоюродная бабка.

— У неё ведь никого не было, Жень. Так по закону домик-то её тебе отходит. Приезжай, вступишь в наследство, а потом продашь его через полгода. Деньги там не Бог весть какие. Но всё же помощь тебе и деткам. А я пока квартирантов найду. Есть у меня на примете молодая семья. А понравится им в доме, то и купят у тебя его, — поведала она удивлённой Жене.

Вот так судьба ей послала помощь, откуда Женя даже и не ждала. Теперь ей полегче будет. А там и работу можно другую подыскать, чтобы зарплата была достойная. Вот только дети немного подрастут.

Ты же уродина, — заявила свекровь невестке, вот только она не догадывалась, что сделает сын

Золотистые лучи полуденного солнца, пробиваясь сквозь тюлевые занавески, наполняли небольшую съёмную квартиру Вадима и Наташи тёплым, уютным светом. За окном шелестела молодая листва, а в воздухе витал аромат цветущих яблонь.

Девушка, подбежала к своему жениху. Её зелёные глаза сияли озорным блеском, когда она, обвив руками шею Вадима, чмокнула его и спросила:

— Ну что, когда приезжает твоя мама?

— Ой, не знаю, ой, не знаю, — запричитал он, явно волнуясь.

— Да не переживай ты так, она же тебя не съест, — попыталась успокоить его Наташа, ласково погладив по щеке.

— Ты её просто не знаешь, — тяжело вздохнул Вадим, опустив плечи.

Наташа заглянула в глаза своему жениху, пытаясь поймать его взгляд:

— Ну, может, поругает. Хотя чего ругать-то? Мы же взрослые.

— Да, это так, я понимаю. Ну, мама… понимаешь, мама, — Вадим говорил отрывисто, словно подбирая слова.

— Ладно, хватит. Ну что, когда она приезжает? — Наташа решила сменить тему.

— В обед, на поезде.

— Ого, уже скоро! Значит, надо идти встречать? — в голосе девушки прозвучало лёгкое беспокойство.

— Да-да-да, если не встретим, по шее получим, — Вадим машинально потёр свою шею, словно уже получил от матери оплеуху.

Воспоминания нахлынули на него. Месяц назад Вадим позвонил своей матери, которая жила в соседнем городе. Он уехал оттуда, потому что не смог поступить на выбранный факультет. Пара лет пролетела быстро, и вот уже у него в кармане диплом, а сам он живёт вместе с Наташей на съёмной квартире. Вадим сделал ей предложение, и теперь оставалось только поставить в известность родителей. Вот мать и решила сама приехать к сыну, чтобы взглянуть на будущую невестку.

— Ты главное молчи, — предупредил Наташу Вадим, нервно теребя пуговицу на рубашке.

— Ага, в рот воды набрать? — пошутила Наташа, пытаясь разрядить обстановку.

— Ну, не совсем «в рот воды набрать». Ну, не перегибай палку со своими умными фразами, а то маму заклинит, — Вадим говорил серьёзно, но в уголках его губ притаилась улыбка.

— Поняла, буду молчать, — с хитринкой в глазах ответила девушка, но в её тоне чувствовалась лёгкая обида.

Солнечные блики играли на стенах маленькой гостиной, отражаясь от фотографий счастливой пары, развешанных в простых деревянных рамках.

Через пару часов. Яркое весеннее солнце заливало перрон, отражаясь от начищенных до блеска вагонов подъезжающего поезда. Вокруг царила обычная вокзальная суета: спешащие пассажиры, громкие объявления диспетчера, гудки локомотивов. Воздух был наполнен запахом железной дороги, смешанным с ароматом цветущих неподалёку каштанов.

Вадим и Наташа стояли на перроне, нервозно переминаясь с ноги на ногу. Молодой человек то и дело поправлял воротник рубашки, а девушка теребила ремешок своей сумочки. Когда поезд остановился, они подошли ближе к дверям вагона.

Через несколько минут из вагона вышла Вероника Павловна – статная женщина лет пятидесяти с аккуратно уложенными седеющими волосами и проницательным взглядом серых глаз. Она была одета в строгий костюм тёмно-синего цвета, который подчёркивал её властную натуру.

Первым делом Вероника Павловна подошла к сыну, окинув его строгим взглядом, а затем повернула голову и увидела Наташу, стоявшую чуть в стороне.

— Ну, здравствуй, милая, — нараспев произнесла женщина, — вот, значит, ты какая.

— Здравствуйте, — сразу же ответила девушка, слегка склонив голову в знак уважения.

— Мам, познакомься, это… — начал было Вадим, но Наташа перебила его:

— Наташа. Его невеста, — твёрдо сказала она, глядя прямо в глаза Веронике Павловне.

Мать Вадима окинула девушку оценивающим взглядом, а затем обратилась к сыну:

— Повзрослел, — в её голосе слышалась смесь одобрения и лёгкого упрёка. — А не рано ли?

— Мам, только не начинай нравоучения. Я взрослый… — попытался возразить Вадим, но мать перебила его:

— Все мы взрослые, — отрезала женщина. — Ну что, пойдём или будем стоять?

Юноша тут же подхватил небольшой чемодан матери, и они неспешно направились к остановке. Вероника Павловна шла впереди, гордо подняв голову, за ней следовал Вадим с чемоданом, а Наташа замыкала процессию, украдкой бросая взгляды то на жениха, то на его мать.

Весенний ветерок играл листвой деревьев, растущих вдоль привокзальной площади. Люди вокруг спешили по своим делам, не обращая внимания на небольшую группу, медленно двигающуюся к автобусной остановке.

Небольшая квартира, которую снимали Наташа и Вадим, располагалась на третьем этаже старого кирпичного дома. Проходной зал, маленькая комнатка и крошечная кухонька — вот и всё их жилище. На большее у молодой пары просто не хватало денег.

Вероника Павловна вошла в квартиру. Её цепкий взгляд сразу же принялся оценивать обстановку. Она отметила про себя, что шторы свежие, пыли нет, а сама квартирка оказалась вполне уютной.

— Молодцы, хорошо устроились, — похвалила она, обращаясь не то к девушке, не то к своему сыну.

Вадим улыбнулся:

— Нам пока этого хватает, мам.

Вероника Павловна перевела взгляд на закрытую дверь:

— А там что?

— Это мастерская Наташи, она здесь работает, — ответил Вадим.

— Работает? — удивилась Вероника Павловна. — Дома?

— Да, мам. Наташа работает дома, — ответил юноша и нежно обнял свою девушку.

Наташа смущённо улыбнулась.

Они расположились в гостиной. За окном шелестели листвой старые тополя. Минут пятнадцать они поболтали практически ни о чём. Вадим рассказал, как закончил институт, где уже работает, какие у него планы. Поинтересовался, как здоровье у отца и не болит ли шея у матери.

— А куда мне деться от этих болячек? И с каждым годом всё больше и больше, — с иронией в голосе ответила женщина.

Всё это время Наташа сидела молча. Она посматривала то на своего жениха, то на свекровь. «Впрочем, ничего, — подумала про себя девушка. — И не съела меня, как обещал Вадим».

— Я, наверное, пойду, — сказала она своему жениху.

— Это куда? — удивилась Вероника Павловна.

— Уже поздно, а комнатки маленькие. Я к своей подружке, там переночую.

— А… — многозначительно протянула свекровь.

— Может, поужинаешь? — предложил Вадим.

— Нет-нет, я побегу. Спасибо большое, а то мне ещё ехать, — сказала Наташа и пошла одеваться.

Через пару минут девушка убежала. В воздухе повис лёгкий аромат её духов.

— Мам, ты голодная? Пойдём, покормлю, у меня там вкусняшки, — предложил Вадим.

— Было бы неплохо, — ответила Вероника Павловна и поднялась с дивана.

Она зашла на кухню. Ещё раз оценивающим взглядом посмотрела по сторонам. Чашечки стояли в ряд, полотенчики, салфеточки, тарелочки — всё было аккуратно разложено. Про себя даже отметила: «Хорошо».

Вадим положил жаркое, нарезал салат, подогрел чай, и они устроились за столом.

— Ну что ж, молодец, — похвалила его мать.

— Вкусно? — поинтересовался молодой человек.

— Очень. Из тебя хороший повар.

Женщина вытерла губы и отложила в сторону вилку. Вадим взял её тарелку и поставил в раковину.

— Есть плюшки и пирожки. Что будешь? — спросил он у матери.

— Давай всё, — коротко ответила она и насыпала в чашку сахар.

Разговор затянулся почти на час. Веронике Павловне было интересно узнать, как её сын учился и всё же какие планы на будущее, кроме как женитьбы.

В конце вечера Вадим не выдержал и признался:

— Мам, ужин приготовила Наташа. У неё золотые руки.

— Ух ты! — удивилась женщина и непроизвольно схватилась за живот. — Что-то мне не очень хорошо, — заявила она, пройдя в зал. Из чемодана достала свою дежурную аптечку.

— Давление? — поинтересовался Вадим.

— Да нет, что-то с желудком. Наверное, съела что-то не то, — ответила она и, проглотив таблетку, запила её водой.

— Зря ты решил сейчас жениться, — заявила мать. — Молод ещё. Тебе бы встать на ноги. Вот куда тебе девка? На шее сядет, и всё.

— Мам, у нас всё хорошо.

— Это детский лепет — «всё хорошо». Ты работаешь, она дома сидит.

— Наташа тоже работает.

— Дома? Это не работа, это так…

— Но ей это нравится, понимаешь, мам?

— Мало ли что нравится. Я вот тоже хотела быть портнихой, но пришлось сесть за стол и штудировать таблицы. Так что подумай о себе и о ней. Худо будет, очень худо.

— Мам, я понимаю тебя. Ты первый раз увидела Наташу, но она не такая. Да и у меня есть перспективы. В конце концов, я не какой-то клерк в конторе.

— Ладно, — сухо ответила женщина и спрятала свою аптечку обратно в чемодан.

За окном сгущались сумерки. Тени от деревьев причудливо ложились на стены комнаты. Вероника Павловна тяжело вздохнула, глядя на сына. В её глазах читалась тревога за его будущее.

Вадим уступил место на диване своей матери и ушёл в мастерскую, где стоял маленький диванчик. На нём часто отдыхала Наташа. Выключив свет и укрывшись пледом, он с улыбкой на лице уснул.

Едва часы пропиликали 8 утра, как в коридоре появилась Наташа. Её русые кудряшки весело подпрыгивали в такт шагам. Она радостно забежала на кухню, открыла кулёк с выпечкой, которую купила по пути, и пригласила всех позавтракать. Вадим на скорую руку проглотил шаньгу, запил её кофе и, чмокнув свою невесту в щёчку, побежал одеваться.

— Пока-пока, мне пора, малышка! — крикнул он Наташе и тут же выскочил на площадку.

Девушка осталась одна со своей будущей свекровью, которая сидела на диване и внимательно смотрела на невестку.

— И чем же ты занимаешься? — спросила она, закинув ногу на ногу.

— Я художник, — ответила Наташа, теребя край своего цветастого платья.

— Художник? — хмыкнула женщина. — Значит, рисуешь?

— Нет, я делаю куклы.

— Что? — брови Вероники Павловны взлетели вверх. Она оперлась о спинку кресла и поднялась. — Куклы? — Это был не вопрос, а возмущение.

— Да, декоративные куклы. Я вам сейчас покажу, идёмте, — Наташа попыталась улыбнуться.

Девушка подошла к двери и открыла свою маленькую мастерскую. Она действительно была крошечной — два на два метра. Здесь стоял длинный стол, большой шкаф и маленький диванчик. На столе расположилась швейная машинка, какие-то приборы с увеличительными стёклами, стаканчики с кисточками, куча баночек с красками. На полочках были аккуратно разложены заготовки для будущих кукол.

— Вот, смотрите, — и Наташа осторожно достала из коробки куклу.

Вероника Павловна подошла поближе, нагнулась, опустила на нос очки и стала внимательно рассматривать куклу.

— И кому-то это надо? — спросила она с нескрываемым презрением.

— Что вы, конечно же надо! Это же целое искусство! — воскликнула Наташа.

— Пф, — презрительно фыркнула женщина. — Ты что, в детстве не наигралась в эти куклы?

В голосе свекрови прозвучала неприкрытая злость. Наташа удивлённо посмотрела в глаза женщине. Теперь они были холодными, а ведь всего полчаса назад она излучала доброту.

— Ты что, издеваешься? — зло прорычала свекровь.

— И этим ты намерена зарабатывать себе на жизнь?

— Да, — дрожащим голосом ответила девушка.

— Ты дура или как? — очень грубо произнесла женщина.

— Нет, — испуганно ответила Наташа.

— Значит, ты будешь куклы клепать, а мой сын будет на тебя пахать? Я так понимаю? — чуть не закричала женщина и ткнула пальцем в фарфоровую куколку.

— Ой! — вскрикнула Наташа, словно палец ткнулся ей в грудь и причинил боль.

— Это детская игра, это не работа!

— А что тогда работа? — посмела спросить Наташа.

— Работа — это на работе, а здесь ты занимаешься чушью! Лучше бы домом тогда занималась. Вон, полы какие ошарпанные, могла бы покрасить да обои поменять!

С каждым словом женщина напирала на маленькую девушку.

— И как только мой сын такую уродину выбрал?

Да, Наташа знала, что она не красавица: невысокая, не стройные ножки, чуть пухленькая, кудрявая. В детстве её мама всегда называла одуванчиком, она и правда была как одуванчик. Но то, что её назвали уродиной, это не просто оскорбило её, это напугало. У девушки захлопали ресницы, и она почувствовала на глазах слёзы.

— Ты же уродина! — повторила женщина и, схватив какую-то головку из шкафчика, сжала её пальцами. Раздался хруст, и фарфор посыпался на пол.

— Ой, — пискнула девушка. — Не трогайте, прошу вас!

— А это что? — женщина схватила её руку и, выкрутив, ткнула пальцем в место, где красовались точки от уколов. — Ты наркоманка?

— Нет, я почётный донор, — постаралась оправдаться Наташа.

— Знаю я этих доноров! Наркоманка! И ты пригрелась к моему сыну! — в этот момент женщина схватила вторую фигурку, что было сил сжала её, и опять осколки посыпались на пол.

— Тебе места нет ни здесь, ни с моим сыном! Тебе…

Но женщина не договорила. В этот момент в комнату вошёл Вадим. Его глаза были холодными. Мать не услышала, как он вернулся домой и стал свидетелем этой сцены. Юноша молча подошёл к своей невесте, взял её за руку и повёл к выходу.

— Я сделала правильно! — заорала Вероника Павловна.

Но Вадим не ответил своей матери. Он поцеловал свою невесту в щёчку, по которой уже текли слёзы, подтолкнул её к выходу. Она сразу же оделась и, не оборачиваясь к свекрови, выбежала на площадку.

Вадим стоял в дверях квартиры. Его плечи напряглись, когда он обратился к женщине за своей спиной:

— Мам, — произнёс он с едва сдерживаемым раздражением, — когда нагостишься, положи ключи в почтовый ящик.

С этими словами он резко закрыл дверь. Повернувшись, он увидел Наташу с заплаканными глазами. Вадим мягко поднял её подбородок и, нагнувшись, нежно поцеловал в губы, словно пытаясь защитить от боли, что причинила его мать

— Идём, — произнёс он тихо, но уверенно. — Юрка уехал, у меня его ключи от квартиры. Поживём пока там.

Наташа, дрожащими руками вытирая мокрые щёки, кивнула:

— Хорошо, — сквозь слёзы ответила девушка, — хорошо.

— Я всё сделала правильно! — из-за двери донёсся громогласный голос Вероники Павловны.

Но сын не ответил на вопль матери. Он вместе с Наташей зашёл в старый скрипучий лифт, пахнущий машинным маслом. Вадим нажал на кнопку первого этажа, и двери медленно закрылись.