Мой муж потребовал третьего ребенка — после моего ответа он выгнал меня, но я повернула всё в свою пользу.
Когда мой муж, Сергей, предложил завести третьего ребенка, я поняла, что что-то должно измениться. Я не собиралась брать на себя больше ответственности, пока он разваливался на диване, как король. После того как я сказала ему, что думаю, он выгнал меня — но не прежде, чем я не повернула ситуацию в свою пользу.
Бывали ли у вас такие моменты, когда вы наконец достигли своей черты? Это случилось со мной, когда мой муж потребовал еще одного ребенка, как будто я уже не была переполнена заботами, воспитывая двоих детей практически одна.
Далее последовало противостояние, которого я не ожидала.
Мой муж Сергей и я в браке уже 12 лет. Мне 32, ему 43. У нас двое детей: дочь Оля, которой 10 лет, и сын Петр, которому 5.
Воспитание детей стало моей основной работой, а поддержание порядка в доме — тоже на мне.
Я работаю неполный день из дома, чтобы помочь с оплатой счетов, но все равно управляю всем. Под «всем» я имею в виду готовку, уборку, забирание детей из школы, стирку, ночные процедуры и многое другое.
Сергей, с другой стороны, считает, что его единственная задача — это «обеспечивать». И на этом его участие заканчивается. Он никогда не менял подгузников, не сидел с больными детьми и даже не собирал им ланч.
Это утомляет, но я люблю своих детей.
Я привыкла к тому, что фактически являюсь единственным родителем, пока Сергей сидит на диване, смотрит спорт или играет в видеоигры. Но это не означает, что я не раздражаюсь.
Месяц назад моя лучшая подруга пригласила меня на кофе. Это был первый раз за недели, когда я могла выбраться из дома для чего-то приятного.
«Сергей, можешь посмотреть за детьми час?» — спросила я, надевая обувь.
Он даже не оторвал взгляд от телевизора. «Я устал. Я всю неделю работал. Почему бы тебе не взять их с собой?»
Я вздохнула. «Потому что я хочу немного отдохнуть. Это всего час. Они будут в порядке.»
Сергей закатил глаза, потянувшись за пультом. «Кать, ты же мама. Мама не отдыхает. Моя мама никогда не нуждалась в отдыхе. И моя сестра тоже.»
Мое челюсть сжалась. «Они никогда не чувствовали себя перегруженными? Им не было нужно немного времени для себя?»
«Именно,» сказал он с самодовольной улыбкой. «Они справлялись. Ты тоже должна.»
И тогда я взорвалась.
«Сергей, твоя мама и сестра, наверное, чувствовали точно то же самое! Они просто не говорили об этом вслух, потому что знали, что их никто не услышит.»
Сергей махнул рукой. «Ладно, это твоя работа, Кать. Ты захотела детей, так заботься о них.»
Я хотела закричать.
«Они тоже твои дети!» — сказала я. «Когда ты хоть раз заботился о них? Когда последний раз ты помогал Оле с домашним заданием? Или играл с Петром? Или спрашивал, как прошел их день?»
«Я работаю, чтобы держать крышу над вашей головой. Этого достаточно.»
«Нет, этого недостаточно!» — отрезала я. «Деньги — это не то же самое, что быть родителем. Ты их отец, Сергей. Им нужен ты.»
«Ну, жаль. Я не собираюсь менять ситуацию.»
Я просто смотрела на него, не веря своим глазам. Как я оказалась замужем за таким эгоистом?
Через несколько дней Сергей начал говорить о третьем ребенке. Сначала я думала, что он шутит. Ведь нам едва удается справиться с двумя детьми.
Но чем больше он это говорил, тем больше я осознавала, что он серьезно.
На следующем ужине, когда я разрезала куриные наггетсы Петру, Сергей, лениво прокручивая телефон, сказал: «Ты знаешь, я тут подумал… нам стоит завести еще одного ребенка.»
«Что?» — сказала я, повернувшись к нему.
Он поднял взгляд. «Третьего ребенка. Думаю, это время.»
Я не могла поверить своим ушам. «Сергей, я едва справляюсь с двумя детьми. И ты хочешь еще одного?»
Он нахмурился, как будто я была той, кто ведет себя необоснованно. «В чем проблема? Мы уже дважды это делали. Ты знаешь, как это работает.»
«Именно это меня и пугает,» сказала я, пытаясь сохранить спокойствие. «Я знаю, как это работает. Я делаю всю работу. Я не сплю ночью. Я бегаю как сумасшедшая, пытаясь все удержать. Ты не помогаешь.»
Лицо Сергея помрачнело. «Я обеспечиваю эту семью, Кать. Это и есть помощь.»
«Нет, это не помощь,» я ответила. «Быть родителем — это не просто приносить деньги домой.»
Прежде чем Сергей мог ответить, вошла его мама, Валентина, которая зашла «навестить детей» с дочерью.
«Все в порядке?» — спросила Валентина, окидывая нас взглядом.
Сергей вздохнул драматически. «Мама, она опять.»
Я закатила глаза. «Что опять?»
«Она опять говорит, что я не помогаю с детьми.»
Валентина уселась за стол и посмотрела на меня с укоризной. «Кать, тебе стоит быть осторожной. Мужчине не нравится, когда его критикует жена.»
Я возмутилась. «Я не критикую его. Я прошу его быть родителем. Это разные вещи.»
Но Валентина не слушала. «Сергей работает, чтобы обеспечить эту семью. Ты должна быть благодарна.»
«Благодарна,» с горечью повторила я. «Тому, кто считает, что отцовство заканчивается с зачатием.»
«Ты уже благословена двумя красивыми детьми,» продолжала Валентина. «Почему бы тебе не захотеть еще одного?»
«Потому что я устала,» сказала я спокойно. «Я уже все делаю одна. Зачем мне усложнять свою жизнь?»
Тогда в кухню вошла Оля, сестра Сергея. «Честно, Кать, ты кажешься немного избалованной. Мама нас растила без жалоб.»
«Правда,» с горечью сказала я. «И, наверное, она никогда не чувствовала себя перегруженной. Она просто молчала, потому что никто бы не услышал, если бы она это сказала.»
Оля нахмурилась. «Может, тебе нужно стать посильнее. Женщины делают это веками. Это просто то, что мы делаем.»
Я повернулась к Сергею. «Вот именно, о чем я говорю. Ты застрял в старом убеждении, что женщины должны справляться со всем. Это несправедливо.»
«Жизнь несправедлива, Кать,» пожил он плечами. «Прими это.»
Я стояла и смотрела на него, ощущая, что натолкнулась на стену. Он не изменится. Его мама и сестра тоже.
Позднее, после того как Валентина и Оля ушли, Сергей снова заговорил о третьем ребенке. На этот раз он был более настойчив.
«Ты делаешь из мухи слона,» сказал он, когда мы готовились ко сну. «У нас хорошая жизнь. Я заботлюсь о тебе и детях. Нам стоит завести еще одного.»
Я повернулась к нему, наконец-то достигая своей точки кипения. «Сергей, ты не заботишься обо мне. Или о детях. Ты едва их знаешь.»
Он просто молча смотрел на меня.
«Ты не такой уж и отличный отец, как ты думаешь,» продолжила я. «И я не заинтересована в том, чтобы быть одиночной мамой для троих детей. Два уже достаточно.»
Челюсть Сергея сжалась, но он ничего не сказал. Вместо этого он вышел из комнаты, захлопнув дверь за собой.
Я слышала, как он завел машину, и через несколько минут его не было. Он, наверное, поехал к своей маме.
На следующее утро я встала рано, потягивая кофе в тишине. Дети были у сестры. Я позвонила ей прошлой ночью, зная, что мне нужна поддержка.
Я не ожидала, что Сергей вернется сразу, но меня не удивило, когда вместо этого пришли Валентина и Оля.
Они даже не постучали.
«Кать,» начала Валентина, заходя на кухню. Оля последовала за ней, сложив руки на груди. «Нам нужно поговорить.»
Я прислонилась к столу, стараясь оставаться спокойной. «Я не уверена, о чем нам говорить. Сергей и я должны решить все сами.»
Оля фыркнула. «Вот именно, для этого мы и пришли.»
«Я не нуждаюсь в вашей помощи,» спокойно ответила я.
Но Валентина не отступала. «Кать, дорогая, ты изменилась. Ты уже не та милая девушка, которую мой сын женился.»
Это задело меня сильнее, чем я ожидала.
Годами я пыталась соответствовать их представлениям обо мне. Но я больше не была той девушкой. Я стала женщиной, которая знает свою ценность.
«Ты права,» сказала я, глядя ей в глаза. «Я уже не та девушка. Сергей женился на подростке. Сейчас я женщина, которая знает, чего стоит.»
Лицо Валентины покраснело. «Что ты сказала?»
Я скрестила руки. «Ты меня услышала. И честно говоря, если у Сергея есть проблемы с тем, как я веду дом, пусть он сам об этом поговорит со мной. А не посылает вас двоих.»
Оля резко сказала: «Так семья не работает. Мы поддерживаем друг друга.»
«Правда? Забавно, как эта поддержка всегда кажется односторонней.»
Тут в комнату вошла моя сестра. Она сразу почувствовала напряжение в воздухе. «Все в порядке?» — спросила она.
Валентина повернулась к ней. «Кто ты такая?»
«Её сестра,» ответила она с улыбкой. «И вам нужно успокоиться. Иначе я вызову полицию.»
Лицо Валентины искривилось от ярости, и я приготовилась к очередной буре оскорблений. Она начала выкрикивать, как я «руиную» жизнь её сына, как я плохая жена, и как мои дети меня будут ненавидеть.
Но я не дрогнула.
Через несколько минут они ушли, захлопнув дверь.
Позднее того же дня Сергей вернулся домой. Я услышала его шаги, прежде чем увидела его, и почувствовала напряжение, когда он вошел на кухню.
«Ну что,» начал он с холодным голосом, «ты оскорбила мою маму и сестру?»
Я сложила руки. «Я никого не оскорбляла. Я сказала им, что они не имеют права вмешиваться в наши отношения.»
Лицо Сергея помрачнело. «Ты меня не любишь. Ты не любишь детей. Ты изменилась.»
«Я не изменилась, Сергей. Я повзрослела. Это разница.»
Наш спор зашел в тупик, пока он в конце концов не взорвался.
«Собирай свои вещи и уходи,» потребовал он, указывая на дверь. «Я не могу больше жить с тобой.»
Я была ошеломлена, но не стала спорить. Я собрала свои вещи и стояла у двери, готовая уйти. Но прежде чем я вышла, я повернулась к нему в последний раз.
«Дети остаются здесь,» сказала я. «Тот родитель, кто останется здесь, будет отвечать за них. Они никуда не уходят.»
«Подожди… что?» — он спросил. «Этого не будет.»
«Ты меня понял,» сказала я спокойно. «Ты хотел, чтобы я ушла, хорошо. Но дети остаются.»
Затем я ушла с сестрой, не слушая, что еще Сергей хотел сказать.
Он пытался мне позвонить позже, но было слишком поздно.
В конце концов Сергей отказался взять на себя опеку над детьми, и я подала на развод.
В результате я осталась в доме, получила полную опеку и значительные алименты. Я рада, что постояла за себя до того, как стало слишком поздно. Думаете, я поступила правильно? Или я зашла слишком далеко?
Женщина помогает отцу-одиночке в магазине и видит на его дочери браслет, который она похоронила вместе с ребенком
Рутинный поход Линетт в продуктовый магазин обернулся жуткой ситуацией, когда она увидела девочку, на которой был серебряный браслет, похороненный ею вместе с дочерью пять лет назад.
Эта находка вскоре раскроет болезненные воспоминания и заставит ее столкнуться с темной главой своего прошлого.
Все началось как обычное утро вторника. Линетт, как обычно, опаздывала, чтобы избежать толчеи, но ей пришлось быстро сбегать за продуктами, так как холодильник был пуст.
Просматривая свой список, она столкнулась с мужчиной, который боролся со своей трехлетней дочерью в отделе хлопьев.
Ребенок громко плакал, а отец выглядел измученным, его плечи поникли от тяжести прошедшего дня.
Движимая материнским инстинктом, Линетт предложила помощь.
Мужчина с благодарностью согласился, объяснив, что ему очень тяжело, так как год назад у него умерла жена.
Его честность поразила Линетт, показав, что под его усталостью скрывается глубокое горе.
Она присела, чтобы успокоить девочку, которая в конце концов успокоилась, когда ей вручили коробку хлопьев.
Когда Линетт улыбалась ребенку, что-то привлекло ее внимание — изящный серебряный браслет с распятием на запястье девочки.
Сердце Линетт замерло, когда она сразу же узнала его. Это был тот самый браслет, который она похоронила вместе со своей дочерью Эмили.
Шок был ошеломляющим.
Как мог этот чужой ребенок носить браслет ее покойной дочери? Мир вокруг Линетт словно размылся, и она пыталась осмыслить увиденное. Мужчина заметил ее дискомфорт и спросил, все ли с ней в порядке. Линетт улыбнулась и заверила его, что с ней все в порядке, хотя на самом деле это было далеко не так.
Она быстро закончила покупки, но образ браслета преследовал ее. В последующие дни Линетт не могла перестать думать о браслете. Это был последний знак ее любви к Эмили, которая умерла от лейкемии пять лет назад. Решив найти ответы, Линетт начала изучать прошлое и обнаружила скандал, который разразился в похоронном бюро много лет назад.
Директор, Гарольд Симмонс, был уволен за неправильное обслуживание и якобы продажу похоронных принадлежностей. Стало ясно, что кто-то взял и без раздумий продал браслет Эмили. Несмотря на свой гнев, Линетт понимала, что не может винить мужчину, которого встретила в продуктовом магазине. Он не имел ни малейшего представления об истории браслета.
С помощью общего друга она получила его контактные данные и решила написать ему письмо. В нем она рассказала о значении браслета и о том, что, увидев его снова, пробудила болезненные воспоминания о своей дочери. Через несколько дней Линетт позвонил Боб Дэниелс. Он тепло и сочувственно извинился за то, что ей пришлось пережить. Он объяснил, что купил браслет, потому что он был красивым, не зная его прошлого. Затем Боб сделал неожиданное предложение: он хочет помочь Линетт в ведении дела против похоронного бюро.
Для него дело было не только в браслете, но и в том, чтобы добиться справедливости за предательство доверия. Тронутая искренностью Боба, Линетт согласилась. В течение следующих нескольких месяцев они вместе работали над созданием дела, проводя бесчисленные часы за изучением документов и сбором улик.
За это время Линетт сблизилась с дочерью Боба, Эммой, которая часто тихо играла неподалеку. Милый характер Эммы напомнил Линетт ее собственную дочь, и между ними возникла связь. По мере приближения судебного процесса Линетт и Боб поняли, что их борьба была не просто из-за украшения. Речь шла о завершении дела — для Линетт, для Эмили и даже для Боба и Эммы. В день суда они с уверенностью представили свое дело.
Суд вынес решение в их пользу, обязав похоронное бюро принести публичные извинения и выплатить солидную компенсацию. Но для Линетт настоящей победой стало чувство покоя, которое она наконец-то ощутила. После суда Линетт и Боб стали еще ближе. Они стали чаще встречаться, и Линетт обнаружила, что стала частью жизни Эммы. То, что началось как болезненная встреча в продуктовом магазине, переросло в нечто гораздо более глубокое. Линетт обнаружила, что иногда самые тяжелые переживания приводят к самым глубоким связям. Браслет, который когда-то был символом потери, стал для нее символом надежды и нового начала.
Грамотный расчет размера камина