Мой муж исчез 40 лет назад — когда я увидела его снова, он со слезами сказал: «Ты не представляешь, что со мной произошло!»

Майкл и я шли, держа друг друга за руку, по тихой улице этим вечером. Воздух был прохладным, а небо — окрашено цветами сумерек.

Впервые за 40 лет я почувствовала мир в душе.

Я посмотрела на Майкла, мужчину, которого любила так долго, через все сомнения и слезы. «Мы разберемся», — сказала я.

Он сжал мою руку. «Вместе.»

Прошлое осталось позади, а будущее, хоть и неопределенное, было нашим для создания.

40 лет назад мой муж ушел за молоком и пропал. Когда я уже начала терять надежду, пришло загадочное письмо, в котором меня призывали поехать на вокзал. И вот он был, постаревший и дрожащий, с историей такой невероятной, что она изменила все.

Утренний свет заливал окна, разливая золотое тепло на кухонный стол. Я стояла у раковины, напевая себе под нос, когда Майкл обнял меня за талию.

«Доброе утро, красавица», — сказал он, поцеловав меня в висок.

«Доброе утро, ловелас», — ответила я, игриво похлопав его по плечу полотенцем.

Бенжамин, наш четырехлетний сын, увлеченно строил башню из кубиков на ковре в гостиной. «Папа! Смотри!» — закричал он, его карие глаза, как и мои, светились гордостью.

Жизнь была простой, и все было хорошо.

«Нам что-нибудь нужно из магазина?» — спросил Майкл, передавая мне Дороти.

«Только молоко», — сказала я. «Но я могу сходить позже.»

«Глупости. Я схожу сейчас», — ответил он, хватая свою куртку.

Это был последний раз, когда я его увидела.

Сначала я не волновалась. Может, он встретил кого-то из соседей или решил взять что-то дополнительно. Но когда час превратился в два, а два в вечер, тревога начала подкрадываться.

Я позвонила в магазин, мой голос дрожал. «Здравствуйте, вы не видели моего мужа?»

Ответ продавца был как удар кирпичом. «Нет, мадам, сегодня его не было.»

Я звонила соседям, друзьям, даже его начальнику. Никто не видел его.

К ночи я уже ходила взад-вперед по гостиной, сердце колотилось. Бенжамин потянулся ко мне за рукав. «Где папа?»

«Я… я не знаю, милый», — сказала я, присев на его уровень.

«Он заблудился?» — спросил Бенжамин, его голос был маленьким.

«Нет, малыш. Папа знает, куда идти», — сказала я, пытаясь звучать уверенно. Но внутри меня паника сжимала грудь.

На следующее утро пришла полиция. Они задавали вопросы, делали заметки и обещали «разобраться».

«Ваш муж испытывал стресс?» — спросил один из офицеров.

«Нет!» — ответила я, а потом смягчилась. «Мы были счастливы. Он нас любил.»

Дни превращались в недели, а ничего не происходило.

Я наклеивала объявления о пропавшем человеке на каждый столб и витрину. «Вы не видели этого человека?» — спрашивала я прохожих.

Бенжамин прижимался ко мне, его большие глаза осматривали толпы. Дороти, слишком маленькая, чтобы понять, бормотала: «Папа?»

Прошли месяцы. Пошептывания начались.

«Может, он сбежал», — прошептала одна соседка.

«Может, она его прогнала», — сказал другой.

Я сжала кулаки. Майкл не бросил бы нас. Он не оставил бы меня. Поздними ночами я сидела у окна, вглядываясь в темноту, ожидая.

40 лет. 40 лет ожидания, надежды и плача, засыпая.

Я постарела в его отсутствии. Мои волосы поседели, дети выросли, а моя жизнь прошла мимо.

Однажды ранней осенью я нашла в почтовом ящике конверт. Простой белый, без обратного адреса.

Я открыла его дрожащими руками. Внутри была одна строчка, написанная жирным незнакомым почерком:

«Спеши на вокзал.»

Мое сердце забилось. Я прочитала эти слова снова, задержав дыхание.

«Мам, что это?» — спросила Дороти, теперь уже взрослая женщина, входя в комнату.

«Не знаю», — сказала я, сжимая записку.

«Это… от него?» — спросила она нерешительно.

«Не знаю», — повторила я, мой голос едва слышен.

Я сидела за кухонным столом, глядя на записку, казавшуюся стоять там вечность.

«А что если это обман?» — думала я. «А если это ничего не значит?»

Но а если это правда?

Что-то в почерке заставило меня вспомнить. Это не был Майклов почерк, но он казался знакомым, как отголосок голоса, который я не слышала десятки лет.

Я схватила пальто, сердце бешено стучало в груди.

Я не знала, что найду. Но впервые за 40 лет я почувствовала, что снова жива.

Вокзал был полон шума и движения. Трещание чемоданов по плиточному полу, низкий гул объявлений по громкоговорителям и далёкий свист приближающегося поезда наполняли воздух. Люди спешили мимо, их лица сливались в размытые образы. Я стояла у входа, сжимая записку в дрожащих руках.

Мои глаза метались от одного лица к другому, и вот я его увидела.

Он сидел на скамейке в дальнем углу платформы, его руки были крепко сжаты в руках. Его волосы были белыми, спина немного согнулась, но это был он. Это был Майкл.

Я ахнула, мои ноги понесли меня вперед, прежде чем разум успел осознать. «Майкл!» — крикнула я, мой голос сорвался.

Он быстро поднял голову, его глаза встретились с моими. Слезы наполнили его глаза, и он с трудом поднялся на ноги.

«Клара…», — прошептал он, его голос дрожал.

Я подошла к нему за секунды, протягивая руки, готовая обнять его. Но он поднял руку, остановив меня.

«Подожди», — сказал он, его голос был полон эмоций. «Ты не представляешь, что со мной случилось.»

Я замерла, в душе смешались замешательство и облегчение. «Майкл, где ты был? Я искала тебя. Я никогда не переставала искать.»

Он тяжело вздохнул, провел рукой по волосам. «Это длинная история, Клара. Но ты должна узнать правду.»

Майкл снова сел, пригласив меня сесть рядом. Я села на край скамейки, сердце бешено колотилось.

«Меня похитили, Клара», — начал он, его голос едва слышен. «В тот день, 40 лет назад, меня схватили и затащили в машину. Они сказали, что я должен деньги — долг по азартным играм, который не мог отдать. Я думал, что смогу сбежать, но не смог. Они знали все обо мне. О тебе. О детях.»

Я смотрела на него, ощущая, как сжимается грудь. «Они угрожали нам?»

Он кивнул, его челюсть напряглась. «Они сказали, что если я попробую сбежать или связаться с тобой, они убьют тебя. Я не знал, что делать. Они заставили меня работать на них — контрабанда, тяжелый труд, что угодно. Я был заключённым, Клара.»

Слезы покатились по моим щекам. «Почему ты не сбежал? Почему не сражался?»

«Я пытался», — сказал он, его голос ломался. «Бог свидетель, я пытался. Но их влияние было повсюду. Даже если бы я сбежал, они бы пришли за тобой и детьми. Я не мог рисковать.»

Руки Майкла дрожали, когда он продолжил. «Через несколько лет был налет. ФБР захватило один из их складов. Я думал, что это мой шанс выбраться, но меня тоже поймали. Я думал, что меня арестуют, но вместо этого мне предложили сделку.»

«Сделку?» — спросила я, едва слышно.

«Они хотели, чтобы я работал на них», — сказал он. «Под прикрытием. Мои знания о действиях картеля были слишком ценными. Они сказали, что это единственный способ защитить тебя. Я не хотел этого, Клара, но у меня не было выбора. Я не мог позволить этим монстрам восстановиться и прийти за вами.»

Я сидела в немом изумлении, его слова проникали в меня, словно тяжёлый груз.

«Это заняло десятилетия», — сказал он, его голос теперь стал более уверенным. «Картель был огромным, и разобрать его по частям было не просто. Но на прошлой неделе они наконец арестовали последнего из руководства. Все закончено, Клара. Их больше нет. И я свободен.»

Прежде чем я успела что-то сказать, к нам подошел мужчина в темном пальто. Он был высоким, с острыми глазами и профессиональным видом. Он достал значок и показал его.

«Клара, я агент Картер», — сказал он. «История вашего мужа правдива. Его работа была решающей для разрушения одной из крупнейших преступных организаций в стране.»

Я посмотрела на агента, потом на Майкла. «Так… все закончено? Он в безопасности?»

Картер кивнул. «Картель разрушен. Мы ему обязаны больше, чем могу сказать. Без его мужества все это заняло бы еще десятки лет.»

Смесь облегчения и гнева нахлынула на меня. Я повернулась к Майклу, слезы текли по моим щекам. «Ты должен был вернуться раньше.»

«Я не мог», — прошептал он, его голос ломался. «Я не мог рисковать тобой.»

Картер отошел, давая нам немного времени. Майкл взял меня за руку, его прикосновение было родным, но изменившимся. «Клара, я никогда не переставал любить тебя. Ни на мгновение.»

Я сжала его руку, моё сердце было полным радости и боли. «Ты дома, Майкл. Это главное.»

Шум на вокзале стих, когда мы сидели вместе, крепко держась друг за друга, как будто больше никогда не отпустим.

Майкл и я шли, держа друг друга за руку, по тихой улице этим вечером. Воздух был прохладным, а небо — окрашено цветами сумерек.

Впервые за 40 лет я почувствовала мир в душе.

Я посмотрела на Майкла, мужчину, которого любила так долго, через все сомнения и слезы. «Мы разберемся», — сказала я.

Он сжал мою руку. «Вместе.»

Прошлое осталось позади, а будущее, хоть и неопределенное, было нашим для создания.

Сёстры наполовину

Зоя смотрела на снег за окном, поглаживая живот. Скоро у них с Кириллом будет ребёнок. Она счастливо улыбнулась. От приятных мыслей её оторвал звонок телефона. Зоя ответила, даже не взглянув на экран, уверенная, что это Кирилл.

— Дочка, вот решила позвонить тебе… — услышала Зоя голос мамы.

— Да, мама. У тебя всё хорошо? – спросила первое, что пришло в голову.

Мама звонила редко, если случалось что-то из ряда вон или чувствовала себя плохо. После смерти отца она при каждом повышении давления начинала звонить и прощаться. На этот раз Зоя не услышала в голосе мамы укоризненных ноющих ноток уставшего от жизни человека, значит, причина звонка не здоровье, а что-то другое.

— Да скреплю потихоньку. Давление скачет на погоду… На Новый год приедешь? Давно тебя не видела, — спросила мама.

— Пока не знаю.

Зоя не стала объяснять, что беременная. Сказать, значит, будут вопросы о муже, претензии и обиды, что не пригласила на свадьбу. Да и свадьбы у них не было. Расписались по-тихому, посидели с друзьями и родителями мужа в ресторане. Мама обязательно приехала бы с Анфисой. А видеть сестру Зоя не хотела. И на то у неё были причины.

— А я была тут на днях на могилке папы… — и мама пустилась в пространный рассказ.

А за окном всё шёл и шёл снег. Зоя слушала маму вполуха и вспоминала…

***

Она не помнила своего настоящего отца. Он бросил их, когда ей было всего полтора года. Уехал в другой город, откуда присылал до смешного маленькие алименты. Мама работала медсестрой в больнице. Чтобы выжить, она часто брала дополнительные ночные дежурства. С Зоей сидела соседка.

Мама была симпатичная. Когда в их отделение устроился молодой доктор, он сразу обратил на неё внимание. Был он приветливым и внимательным. Ему ещё не надоели бесконечные жалобы стариков на здоровье и жизнь. За это пожилые пациенты души в нём не чаяли.

Персонал больницы состоял в основном из женщин, которые тоже не обходили вниманием нового симпатичного доктора. Более старшие женщины видели в нём потенциального зятя для своих дочерей. Незамужние врачи и медсёстры мечтали выйти за него замуж. И все старались его накормить принесёнными из дома яствами и пирогами.

Случайно или в этом был божий промысел, их ночные дежурства с мамой Зои часто совпадали. Оба были молоды и свободны. Возникшая между ними симпатия вскоре переросла в любовь. Через год они поженились, к разочарованию всей женской части медперсонала больницы.

Зое тогда уже шёл четвёртый год. Она тоже не устояла перед обаянием Виктора и вскоре стала звать его папой. Надо сказать, он тоже полюбил тихую и спокойную Зою. Через год мама родила Анфису.

Зоя стала старшей. Всё внимание мамы теперь было обращено исключительно к маленькой сестре. Она часто прикрикивала на Зою, чтобы та не путалась под ногами. Надо отдать должное отцу, он старался не обделить вниманием Зою, играл с ней по вечерам. Да и то, пока мама не привлекала его к помощи по дому или сидеть с Анфисой.

Видя обиженное личико Зои, он объяснял, что мама её очень любит, но маленькой Анфисе нужна её забота и внимание. Скоро Анфиса подрастёт, и сёстры будут вместе играть…

Зоя долго считала Виктора своим настоящим отцом. Пока Анфиса не узнала, что Зое он не родной, и при каждом удобном случае не напоминала ей об этом: «Ты сестра мне только наполовину…»

Анфиса выросла избалованной и капризной, уверенная, что весь мир вращается вокруг неё. Если отец хвалил Зою, занимался с ней, Анфиса тут же старалась перетянуть его внимание на себя. Вот такие воспоминания остались у Зои о своём детстве. И в них всегда была Анфиса.

После окончания школы Зоя поступила в университет. Она дружила с одноклассником. На третьем курсе его отец разбился на машине. мама не смогла оплачивать его учёбу. Он бросил университет и ушёл в армию.

Стоял тёплый май, когда он вернулся. Прямо в форме, с дороги, он пришёл к Зое, но застал дома только Анфису. Лишённый женского внимания в армии, он потерял голову от красоты младшей сестры своей подруги. Наверное, и Анфиса приложила к этому определённые усилия. Взрослый симпатичный парень должен достаться ей, а не сестре наполовину. Придя домой, Зоя застала их целующимися…

Анфиса с трудом окончила школу, учиться дальше не собиралась. Она сообщила родителям, что беременная и выходит замуж за бывшего друга старшей сестры. После свадьбы молодые уехали искать счастья в Москву.

Отец осуждал Анфису, жалел Зою. А мама больше переживала за младшую дочь. Именно Зою она обвиняла в отъезде той из родного города. Считала, что Анфиса уехала, потому что боялась мести старшей сестры.

— Ты взрослая, скоро встанешь на ноги, а она совсем ещё ребёнок. Да ещё беременность эта… Как она в чужом городе будет одна? Без поддержки и помощи? – ворчала мама.

— Брось, она не одна, а с мужем, — успокаивал её отец.

— От такого мужа никакого толку. С одной сестрой гулял, на другой женился… — вздыхала мама.
Что ж, трудно с этим поспорить. Это была горькая правда.

А через полгода умер отец от сердечного приступа. Зоя лишилась единственной опоры и поддержки. Анфиса на похороны не приехала, сославшись, что не перенесёт дороги в её положении. И снова мама обвинила в этом Зою. Из-за неё младшая дочь даже не простилась с отцом.

Больше ничто не удерживало Зою дома. Получив диплом, она объявила матери, что поедет в Санкт-Петербург. Та её не удерживала.

В какой-то степени Зоя даже была благодарна Анфисе. Если бы сестра не увела у неё парня, не встретила бы она Кирилла, которого сильно любила. Она так была счастлива с ним, что первая позвонила маме, чтобы помириться.

— Прости меня, дочка. Ты ни в чём не виновата. Я не в себе была, сгоряча наговорила тебе всего. Отец давно жаловался на сердце, надо было настоять, чтобы лёг на обследование… — они вместе плакали, всё простив друг другу.

С тех пор они созванивались.

***

— Я же забыла сказать тебе самое главное. Анфиса вернулась…
Слова мамы вернули Зою в реальность.

— Знаю, ты сердишься на неё. Но она уже наказана. Наврала, что беременная. Муж не простил ей обмана. Они плохо жили, ругались. После развода она приехала домой в ужасном состоянии. Из дома не выходит, на меня кричит. Не знаю, что с ней делать.

«Меня это не волнует больше, мама. Я люблю и любима, жду ребёнка. Я счастлива», — вертелось на языке Зои, но она промолчала. Лучше поберечь своё счастье от ревности и зависти Анфисы.

А через три месяца, когда звонкую капель таявших на весеннем солнце сосулек сменили частые питерские дожди, неожиданно приехала Анфиса. Промокшая до нитки, она застыла на пороге, уставившись на выпирающий живот старшей сестры.

Первой мыслью Зои было захлопнуть перед ней дверь. Наверное, надо было так и сделать. Но на улице шёл дождь, а Анфиса промокла, ещё заболеет, в этом будет виновата Зоя. Хоть и наполовину, но это её родная сестра. И Зоя впустила Анфису.

— Мама сказала мне твой адрес. Прости, что не предупредила, приехала неожиданно. Побоялась, что не примешь меня. Я поступила подло, признаю. За это поплатилась. Мне так плохо, — Зоя всхлипнула.
Они сидели в уютной кухне, пили горячий чай с малиной.

— Не могла я там оставаться, слышать постоянное мамино нытьё про давление и суставы. После Москвы город кажется грязным и скучным. Можно я поживу у тебя первое время, пока не устроюсь на работу и не сниму квартиру? – Анфиса подняла на Зою покрасневшие от слёз глаза.

— Конечно. – Зоя обняла младшую сестру.

— А кто у тебя будет? – уже бодро спросила Анфиса.

— Сын. – Зоя погладила живот. – Совсем уже скоро.

— Счастливая ты, Зойка. Ты сможешь меня простить когда-нибудь?

— Я уже простила, — сказала растроганная Зоя.

Время шло, а Анфиса всё жила у них с Кириллом. Помогала убирать квартиру, ходила по магазинам, гуляла по Питеру…

— Что-то твоя сестра не спешит искать работу. Пора бы и честь знать, — выговаривал жене Кирилл.

— Не могу же я выгнать её. Потерпи. Я скоро рожу, она сбежит, как только надоест слушать плач ребёнка, — смеялась Зоя.

Схватки начались раньше времени, Кирилл был на работе. Анфиса вызвала скорую помощью, но ждать её пришлось долго. Зоя позвонила мужу. Кирилл приехал одновременно со «скорой». Теперь ей было не страшно, ведь рядом любимый муж.

Когда Зою уводили в родильное отделение, она оглянулась. Что-то тревожило её, а что, не могла понять. Увидев в глазах Кирилла страх за неё, она улыбнулась ему и махнула рукой. И тут же скорчилась от нового приступа боли.

Через несколько часов, поздним вечером Зоя родила сына. А с утра под окнами уже стояли Кирилл с Анфисой и со связкой разноцветных шаров. Увидев в окне Зою, они выпустили шары в небо, словно салют. — Мы всё купили. И коляску, и кроватку, и кучу одежды для сына, — кричал Кирилл.

Зою неприятно резануло это «мы». Уходя, Анфиса взяла Кирилла под руку. А она не могла догнать их, оттолкнуть от мужа сестру. «Перестань, он любит меня, сына, всё будет хорошо. Через два дня меня выпишут…» — уговаривала себя Зоя. Но легче не становилось, тревога не отпускала. «Два дня – это так долго. За это время всё может случиться. Они дома вдвоём, одни…» — спорил с ней внутренний голос.

А ночью на телефон пришло видео от Анфисы. Зоя подумала, что она хочет похвастаться покупками. Но когда видео загрузилось, Зоя увидела снимок Кирилла и сестры в постели. Муж спал, а на его плече покоилась голова Анфисы. Она улыбалась в камеру, глядя победно, словно издевалась над Зоей.

От бессильной ярости Зоя разревелась. Пыталась дозвониться мужу, но его телефон был отключен. Анфиса тоже не отвечала на звонки. Сама виновата. Поверила в раскаяние сестры и слёзы, впустила её в свою квартиру, в свою жизнь.

Только когда принесли на кормление сына, она успокоилась. Зоя решила, что уедет к маме. Ничего, проживут как-нибудь. Это придало ей сил пережить ещё одну ночь. Она увидела Кирилла с огромным букетом цветов. Он выглядел счастливым. Анфисы рядом с ним не было.

Медсестра вынесла новорожденного и передала его Кириллу.

— А Анфиса где? – спросила Зоя, стараясь выглядеть спокойной.

— Она уехала, — ответил Кирилл, не поднимая глаз от спящего личика сына.

— Как? Куда? Почему?

— Не обижайся, но я выгнал твою сестру. Она оставила телефон на столе, когда пошла в ванную. Ты позвонила ей. Я хотел ответить и увидел наш с ней снимок. Уверен, она отправила его тебе. У нас с ней не было ничего.

— А почему ты не позвонил мне?

— Я вчера проставился на работе, выпил много, прости. Если бы я позвонил тебе, то стал бы оправдываться. Оправдываюсь, значит, виноват, так? Я еле на ногах стоял. Если бы и хотел что-то с ней сделать, не смог бы. Я просто уснул, а пока спал, она сделала селфи со мной. Я сказал, чтобы она убиралсь, пока я не выбросил её вещи за окно.

Зоя прижалась к мужу и счастливо улыбнулась.

— Я испугалась, что она снова отберёт у меня всё. Прости, что сомневалась в тебе, — сказала она мужу в машине по дороге домой.

Квартира к её приходу была чисто вымыта, украшена шарами. У стены стояла кроватка, чуть не доверху заполненная игрушками. Кирилл гордо сообщил, что всё сделал сам к её приходу.

Зоя позвонила маме и сообщила о рождении внука.

— Как там Анфиса? – спросила мама.
Даже в такой момент её больше волновала младшая дочь.

— Прости, мам, но я не знаю, где она. Пока я лежала в роддоме, она попыталась соблазнить моего мужа. Он выгнал её.

— Ох, — только и смогла выговорить мама.

Больше Анфиса не появлялась в жизни Зои. Через два года у них с Кириллом родилась дочка. Брат с сестрой будут по-настоящему родными, а не наполовину, как они с Анфисой.

А та вернулась в Москву. Мама, как всегда, переживала за свою непутёвую дочь, которая ни перед чем не останавливалась в поисках своего счастья.

Зоя искренне желала ей удачи. Ведь тогда Анфиса не будет завидовать, пытаться разрушить её жизнь. Верно?