Медбрата наняли сидеть с сумасшедшим стариком. А старик оказался совсем не безумен

Роман осознавал, что ему с этой Марией выпала удача, хоть и временная. Женский голос в трубке телефона обещал неплохие деньги за простую работу. Этой возможности должно было хватить, чтобы подыскать новую должность.

Конечно, ему удобно было работать санитаром в больнице, но мириться с поведением заведующего отделением он больше не хотел. Оставалось загадкой, почему остальные терпят его выходки. Как будто зарплата была столь высокой, что всем стоило это терпеть. Премии, между прочим, за всё время его работы так и не начислили, хотя они явно должны были быть, но, видимо, оседали где-то по пути.

Последней каплей стало предложение заведующего экономить бинты и использовать их повторно. Это окончательно вывело Романа из равновесия, и он не сдержался. Он высказал завотделению всё и подал жалобу.

Конечно, жалоба не продвинулась дальше главврача, и в тот же день жалобщик был уволен. Это произошло очень некстати, ведь Роман устроился всего полгода назад, когда отчим заявил, что ему мешают жить. Тогда Роман снял себе жильё и старался приходить домой только в отсутствие нового мужа матери.

Зазвонил телефон.

— Алло, это Роман? Простите за беспокойство, снова я.

— Да, Мария, слушаю вас.

— Хотела вас предупредить, что у моего отца, кроме меня, родных нет. Но иногда ему чудится, что у него то сын появится, то жена умершая откуда-то возникнет. Это редко случается, но всё же.

— Понял, Мария, не буду принимать всё близко к сердцу.

— Хорошо, приятно, что мы находим общий язык. Завтра вы будете с папой, да?

— Да, конечно. Если появятся какие-то вопросы, звоните, я постараюсь забегать.

— Принял к сведению.

Роман задумался. Странно всё это. Почему Мария уже в третий раз за день звонит и повторяет о том, что её отец будет говорить о выдуманной родне? И её нервозность заметна. Хотя, конечно, можно понять, ведь её больной отец вот-вот умрёт, а сделать ничего не удаётся.

Отбросив мысли, Роман решил приготовить еду на несколько дней вперёд, ведь работать надо было со следующих суток.

Сначала Роману казалось, что Алексей Иванович невменяем. Он только вращал глазами и моргал. Медицинский диагноз его не был известен — по словам Марии, это был просто износ организма после тяжёлой жизни. На второй день пациенту, казалось, стало немного легче. А на третий он заговорил.

— Так, приставили тебя ко мне? — начал Алексей Иванович, пристально глядя на Романа. — Значит, Маша тебя подослала! Придёшь и отравишь меня?

Роман усмехнулся.

— Не собираюсь травить. Лекарства только те, что прописаны: в основном витамины.

Старик тихо засмеялся.

— Иногда Машка удивляла своими способностями, которые даже вызывали гордость. Её умение виртуозно манипулировать людьми было настоящим талантом, — говорил старик.

Каждый разговор полностью истощал его силы. На третий день их обсуждение затянулось, но Алексей Иванович больше не упоминал Машу и, кажется, погрузился в глубокую грусть. Они даже обсудили поэзию, и Роману показалось, что на безумного Алексей не похож.

Это вдохновило его почитать о симптомах подобных старческих болезней на выходных. Сам Роман рано заинтересовался медициной, готовился к поступлению в университет, чтобы стать хирургом, однако никому об этом не рассказывал, даже матери, которая была погружена в собственные дела.

Выходные пролетели быстро, и Роман снова торопился на работу. Он прочёл всё, что мог найти, но не обнаружил ничего похожего на симптомы Алексея Ивановича. Он решил, что нужно напрямую спросить у него. Почему-то нежелание обращаться к Маше не прошло.

Удивительно, но Алексей Иванович снова пребывал в полусознательном состоянии, едва фокусируя взгляд. На время отсутствия Романа его самочувствие резко ухудшилось, и Роман был вынужден постоянно присматривать за ним. Ближе к вечеру Алексей слегка отошёл и с улыбкой произнёс:

— Ну что, я всё ещё жив и здоров. Машке это не совсем по душе.

Роман не спешил делать выводы, опираясь на слова безумного старика.

Всё повторилось в очередной его выходной. Роман не понимал, почему, когда он уходит, оставляет Алексея в нормальном состоянии, а при возвращении старика не узнать. На третий раз, когда это повторилось, он решил поговорить напрямую.

— Алексей Иванович, не могу понять, почему вам иногда становится так плохо. Можете рассказать, какой у вас диагноз? Мне очень интересно, ведь я собираюсь поступать в медицинский, но ничего похожего не нашёл, — спросил он.

Алексей Иванович, слегка грустно улыбнувшись, ответил:

— Если и расскажу, то поверишь ли? Раз мы уж начали разговор, слушай. Маша — не моя родная дочь, а приёмная дочь второй жены. С её матерью, Леной, всё вышло некрасиво. Я оставил свою первую семью — жену и сына. Лена запретила общение с ними. Я осознал свою ошибку, пытался их найти, но не успел. Сейчас в документах говорится, что я невменяемый. Маша знает обо всём, но так искажает факты, что каждый поверит, что я псих.

Роман был поражён услышанным. Алексей Иванович продолжил:

— Лена добавляла что-то в мой чай. Возможно, именно это подорвало моё здоровье. Я был так близок к тому, чтобы вернуть первую семью, но болезнь разрушила все планы… Лена отдыхает где-то на морском побережье, а Маша медленно травит меня, — с горечью произнёс Алексей Иванович. — Звучит неправдоподобно, но всё именно так и есть.

Для Романа это казалось слишком фантастичным, но кто мог знать наверняка? В жизни порой происходит самое невероятное, особенно если это что-то плохое.

— До какого момента вы продвинулись в поисках? Что вам известно о семье? — спросил Роман с искренним любопытством.

Глаза Алексея Ивановича запылали надеждой.

— Если ты сможешь их отыскать, я буду тебе очень благодарен, даже если это произойдёт после моей кончины. Главное, чтобы всё, что я оставлю, попало к ним. Открой тот ящик, ключ под ковром, там все документы и завещание, о котором Машка не знает.

Роман действительно обнаружил какие-то бумаги.

— Я заберу это с собой домой, — сказал он.

— Забирай, это наш шанс. Можно, конечно, просто выбросить, но вдруг ты не станешь этого делать, — ответил Алексей Иванович и добавил: — Если всё это попадёт в руки Маши, шанса не будет.

После этого Роман, не говоря ни слова, установил в комнате Алексея небольшую камеру, которая давно лежала без надобности. Он и сам не знал точно, почему это сделал, но внутренний голос подсказывал, что так он сможет найти ответы на многие свои вопросы.

Когда Роман вернулся после очередного выходного, его встретила привычная картина: Алексей Иванович беспокойно ворочался на кровати и стонал. Подключив камеру к телефону, Роман увидел на записи Машу. К ней подошёл мужчина и мастерски сделал укол Алексею, который тут же успокоился, хотя до этого размахивал руками и что-то пытался сказать.

После его ухода Маша достала шприц и лекарство, и сделала ещё один укол, снова стабилизировав состояние больного. Затем скрылась в ванной.

Заподозрив неладное, Роман оставил телефон и поспешил в ванную, решив проверить свою догадку. Включив фонарик, он стал внимательно изучать сантиметр за сантиметром обстановки. Наконец, нашёл в углу словно отошедшую плитку, что с первого взгляда невозможно было увидеть. За плиткой оказалась крошечная ниша, а в ней — пакетик с ампулами.

Это оказалось средство для лечения нервнобольных. Компоненты препарата вызывали постепенную парализацию нервных окончаний при продолжительном применении. Поскольку вещество не накапливалось и выводилось из тела, при вскрытии ничего не смогли бы обнаружить.

Ситуация явно требовала вмешательства полиции, но кто послушает его?

Роман провёл за чтением документов весь день, связывался, с кем только мог…

Алексей Иванович грустным взглядом провожал Машу, осознавая, что времени остаётся немного. Руки почти не подчинялись ему, ноги он не чувствовал вовсе. Раздался звук хлопнувшей двери — пришёл, вероятно, её парень, который помогал, когда Алексей сопротивлялся.

— Слушай, папочка, если бы ты молчал, прожил бы на недельку или две дольше. Но мама устала ждать, у неё появился новый ухажёр, и она мечтает о свободе, чтобы выйти за него замуж. А ей для этого нужно стать вдовой, — произнесла Маша с ледяной усмешкой.

Маша обернулась к своему парню. Для Алексея время словно остановилось: вскоре опять наступит то состояние, когда мир кажется бессмысленным и хочется покончить с этим. Обычно в такие моменты он думал о Насте, своей первой жене, и о сыне, которого оставил в семилетнем возрасте. Как давно это было, сколько лет пролетело, пока он собирал деньги, которые теперь, казалось, обернулись против него!

Укола не последовало, но в комнате раздался неясный шум и голос Романа. Этот звук был неожиданным.

— Алексей Иванович, вы спите? Или они уже что-то сделали? — голос Романа был полон беспокойства.

— Рома? Рома, ты откуда здесь? Они опасны, ты можешь пострадать… — Алексей растерянно оглядел комнату.

— Спокойно, всё под контролем. Больше никто вас не обидит, — с улыбкой успокоил его Роман.

Взгляд Алексея скользил по комнате: полицейские, Маша с красным лицом в наручниках, незнакомый молодой мужчина и…

…и Настя — его первая жена.

Женщина приблизилась. Годы никак не повлияли на её добрые глаза и мягкую улыбку.

— Привет, Лёш, — сказала она тихо.

— Настя. Настенька, — прошептал Алексей, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. — Прости меня, всё это время я не находил себе места. Я осознаю…

— Потом, это потом обсудим. Хочешь поговорить с сыном? — она указала на молодого мужчину.

Алексей посмотрел на него, и тот слегка улыбнулся.

— Привет, отец.

Слёзы снова потекли по лицу Алексея. Он заплакал, держа руку сына и глядя на Настю. Потом его осторожно положили на носилки.

— Куда мы направляемся? — тихо спросил он.

— Сначала в мою клинику, обследование провести. А потом по результатам решим, что делать дальше, — пояснил его сын Михаил. — Постарайся не обижаться, но с тобой будет работать психиатр. Нужно снять с тебя статус недееспособного.
— Спасибо. Это всё неважно. Главное, что я вас увидел снова, — улыбнулся Алексей. — Теперь мне не страшно. У Романа все важные документы, всё вам оставлено.
Но Михаил лишь покачал головой, улыбнувшись:

— Нам ничего не надо, мы весьма обеспечены. Я работал и учился, чтобы доказать — мы успешно справляемся и без тебя.

Когда Алексея укладывали в машину, Михаил обернулся к Роману:

— Огромное спасибо. Столько лет мечтал об этой встрече с отцом. Я думал, что если я когда-нибудь с ним встречусь, то к тому времени обязательно буду богатым и успешным. Докажу себе, а главное ему. Понял теперь, что это не главное, здоровье и счастье ценнее. Сделаю всё, чтобы он поправился. Если бы не ты, мы, возможно, никогда бы не пересеклись.

— Не стоит благодарности, — ответил Роман. — Обычно кажется, что такие истории только в кино случаются, а вот и в реальности тоже.

— Да, жизнь бывает со странными сюжетами. Ты работал в медицине, так ведь?

— Да, но сейчас нет. Не смог найти общий язык с начальством. Представляете, меня уволили, потому что я не соглашался на повторное использование бинтов. — Роман улыбнулся.

— Приходи ко мне в клинику завтра. Найдём тебе занятие. Думаю, у нас получится сработаться. Я ценю тех, кто готов стоять за правду и справедливость.

Михаил пожал ему руку, и машина отъехала.

Роман остался стоять с улыбкой. Ему повезло, что Мария пригласила его на эту работу. Он не только помог человеку, но и нашёл новую и достойную работу.

Я сама рожу

А Галя всё надеется. В одной комнате сама живёт, а другая у неё детская. Там и обои соответствующие и мебель детская. Мать всё ворчит, что дочери скоро пятьдесят, а у неё детство ещё не окончилось.

Работает Галя на заводе распредом на большом участке. Целый день техпроцессы и наряды станочникам выдаёт, да журналы заполняет. Начальство часто меняется, как на участке, так и в цехе в целом, а она, как серый кардинал, в любой момент знает, где какая деталь находится, даже самая мелкая. Начальники к ней всё за консультациями ходят и, конечно, в конце месяца премии неплохие выписывают.

Этот день на участке начался для Гали, как обычно. Выдала станочникам работу, заполнила молодому начальнику участка журнал перед оперативкой, попила с женщинами чай.

Тут и начальник участка, с оперативки вернулся:

— Галина Даниловна, завтра к нам новый токарь придёт на шестнадцать ка двадцать. Бывший заключённый уже пожилой.

— Слава, а зачем он нам?

— Не знаю. Говорят, он дальний родственник кого-то из директоров, — начальник участка улыбнулся. – Нам весь триста двенадцатый заказ отдали.

— Заказ большой. Мы не справимся.

— Справимся. Галина Даниловна, в этом заказе много болтов и на сорок восемь, и на пятьдесят шесть, и на шестьдесят четыре. Будешь с заказом разбираться, выбери этому новенькому, что-нибудь из этих болтов.

— А не жирно ему будет? – ухмыльнулась Галина.

— Нам, похоже, этот заказ и отдали, чтобы мы с ним нянчились.

— Ладно. А как его фамилия?

— Вот, — начальник участку сунул ей бумажку. – Олег Белов, пятьдесят один год, и номер его телефона.

— Хорошо разберусь. Документация на заказ уже в ПДБ?

— Да, сходи, забери!

На следующий день, Галина пришла на работу, как всегда первая. Возле комнаты мастеров уже стоял крепкий хмурый мужчина со шрамами на лице.

— Здравствуйте! — кивнул он головой. — Мне начальника участка.

— Вы Олег Белов?

— Да.

— Подождите, он сейчас придёт.

Начался рабочий день. Всё, как обычно. После обеда к ней подошёл и новенький:

— Галина, начальник участка, сказал, что вы мне работу выдадите.

— Сейчас.

Стала доставать техпроцессы с вложенными в них нарядами и сопроводительными и тут заметила, что взгляд новенького скользнул по её столу с остатками обеда.

— Ты обедал? – строго спросила она.

— С мужиками утром чай пил.

— Садись! – налила чай и вытащила оставшиеся бутерброды.

— Нет, спасибо!

— Не бесплатно, — она улыбнулась. – С первой получки мне конфет купишь.

— Ладно.

Мужчина сел за стол и бутерброды, очень уж быстро, исчезли.

— Спасибо! – благодарно улыбнулся, взял документацию и ушёл.

«А он неплохой мужик, — мелькнула мысль. – Мало ли что, сидел. Просто оступился человек».

Большинство работников участка ходили в столовую, удобно и недорого. Галина обедала у себя в комнате мастеров. Комната состояла из двух отделений. В одном были два мастера, а в другом она с начальником участка. Во время обеденного перерыва она оставалась одна.

Сегодня, не зная зачем, принесла три котлеты и картофельное пюре. Обычно ей хватало одной. Зачем принесла?

Разогрела. Когда все ушли в столовую вышла на участок. Так и есть: новенький в одиночестве сидел за столом.

— Олег, а ты что сидишь, не идёшь в столовую?

— Да, так…

— Пошли со мной обедать!

— Нет, — помотал головой мужчина.

— Пошли, пошли! Надеюсь, мы долго на одном участке будем работать. Заодно расскажешь о себе.

Мужчина виновато улыбнулся и пошёл следом за Галиной.

Усадила его, поставила перед ним тарелку:

— Ешь и рассказывай, кто ты такой!

Он взял ложку и стал рассказывать:

— Наверно, обычный неудачник. Окончил школу, техникум, — стал он рассказывать без всяких эмоций. – Затем женился, развёлся. Запил. Может сначала запил, затем развёлся.

Пару минут он сидел молча, уткнувшись в тарелку. Чувствовалось, что дальше случилось, то что перевернуло всю его жизнь. Помолчав, продолжил:

— Затем в драку ввязался. Кто начал её, так и не разобрались. Я спортом занимался, — вновь пауза. – В общем, десять лет по сто одиннадцатой.

Галина убрала пустые тарелки, налила в кружки чай. Хлебнув глоток, Олег продолжил:

— Вернулся. У меня двоюродный брат здесь большим начальником работает. Он, конечно, не в восторге был от моего появления, но в память о своей тётке, моей матери, устроил меня сюда. Квартира моя однокомнатная дочери досталась. Она вышла замуж, и они её обменяли на двухкомнатную. Сейчас у них дочь родилась. Вот только не хотят они со мной родниться, — его лицо помрачнело. – Брат мой двоюродный, выбил мне комнату в общежитие. Жить можно.

— Да, Олег, нелегкая у тебя жизнь.

— Галина, я пойду. Обед скоро окончится. Спасибо тебе большое!

Прошла неделя. На карточки перевели аванс по десять тысяч. Перевели и новому токарю. Обычно, кто всего неделю работает, аванс не переводят, но видно его двоюродный брат постарался.

После работы вышла Галина из проходной и вдруг перед ней появился Олег:

— Пошли за конфетами!

— Какими конфетами?

— Ты же сама сказала, — протянул руку. – Пошли!

Нерешительно взяла его под руку. В голове всё перепуталось. Прекрасно понимала, что завтра весь цех будет об этом знать, разговоры начнутся, но мужчина улыбался такой счастливой улыбкой, что невольно улыбнулась и она.

Зашли в магазин, купили конфет, и тут неожиданно, даже для самой, Галя произнесла:

— Пошли ко мне чай пить!

— Пошли!

Конечно же, на следующий день весь цех знал об этом. Тем более, они утром вместе под ручку пришли на работу, и вид у обоих такой счастливый. Сразу разговоры пошли, что дело движется к свадьбе.

Так оно и двигалось к свадьбе. Олег стал неплохо зарабатывать, переехал жить к Галине. Подали заявление в загс и через месяц сыграли свадьбу.

Родители невесты были этому рады, ведь единственная дочь, наконец, замуж вышла. Вот только мать на них ворчала:

«Вы хоть ребёнка из детского дома взяли бы. Что же мы с отцом так внуков и не увидим?» Но у Олега судимость за тяжкое преступление и ребёнка им по закону никто не даст».

И вот, когда мать стала в очередной раз ворчать, Галина вдруг заявила:

— Я сама рожу.

— Доченька, что ты говоришь? – удивилась мать. – Тебе осенью пятьдесят лет исполнится.

— Вот в пятьдесят и рожу. Я уже на третьем месяце.

— Муж-то знает?

— Знает, — Галина улыбнулась счастливой улыбкой. – Вчера ходила на консультацию, сказали, что у нас мальчик будет.

— Ой, доченька, как я рада. Лишь бы всё хорошо было.

Последние лет пять Галина представляла, как она встретит своё пятидесятилетие. Но такого и представить не могла. В свой юбилей она кричала от боли в родильном блоке.

И вдруг раздался плач, похожий на писк. Слёзы застилали глаза, словно сквозь туман, Галина видела, что врач проделал какие-то манипуляции и… положил ей на живот тёплый комочек и произнёс:

— Иди, познакомься с мамой!

Он полежал совсем немного, его забрали и куда-то унесли, медсёстры занялись мамой. Часа два она пролежала в родильном блоке, затем её перевели в послеродовую палату.

И почти тут же медсестра принесла маленького родного человечка, завернутого в пелёнку:

— Ваш сыночек кушать хочет, — медсестра улыбнулась. – Это ведь ваши первые роды?

— Да.

— Давайте я вам покажу, как правильно это делать, — положила его рядом, всё объяснила, затем спросила. – Он с вами останется или вы хотите отдохнуть?

— Со мной, со мной, — испуганно произнесла Галина, словно боясь, что её сыночка отберут.

— Вот ваши вещи. Родственники передали.

— Спасибо!

Малютка наелся и заснул, а мама долго с таким восторгом смотрела на него. И вдруг…

«Олег ведь ждёт».

Осторожно встала и подошла к окну. Внизу стоял и муж, и мать с отцом. Смотрели на окна. Хотела открыть окно, но на улице ноябрь. Бросилась к пакету, стоящему на тумбочки, нашла телефон и вновь бросилась к окну, на ходу набирая номер.

— Олег! Смотри правее, я рукой машу.

— Вижу! – его радостный крик. – Как вы там? Нам сказали, что ты родила.

— Да, он со мной! Покушал и спит.

— Какой он?

— Маленький… подожди… сейчас…

Дрожа от восторга, сфотографировала сыночка, переслала супругу, и бросилась к окну. Увидел, как он радостно вскинул руки, стал показывать тёще и тестю.

Её мама вынула свой телефон, и тут же на телефоне Галины заиграла музыка:

— Доченька, — раздался радостной, чуть срывающийся голос матери. – С днём рождения тебя! С двойным днём рождения!

— Спасибо, мама!

— Всё же дождались мы с отцом внука.

— Мама, ты плачешь?

— Это я от радости.

— Идите домой! На улице холодно.

Постояв ещё немного, родственники помахали руками и ушли.

А Галина легла рядом с сыном. Так радостно было в душе. Пусть в пятьдесят, но у неё есть любимый муж и сын.