Мать, потерявшая сына в роддоме, усыновила отказника. Через 3 года с ней связался нотариус

– Только бы он выжил, только бы он выжил, – шептала Настя, взволнованно глядя из окна предродовой палаты.

Она обращалась к высшим силам с одной, самой важной просьбой: чтобы её ребёнок остался жив. Это был её четвертый поход в родильное отделение. Предыдущие попытки принесли много боли. Третьего сына она успела наречь именем Иван – даже вызывали священника. Малыша Настя похоронила в маленькой могилке с крестиком и каждую субботу приходила, чтобы поплакать о своём не выжившем сыне.

Медики предупреждали её о высоких рисках из-за хронической болезни, но супруги, Анастасия и Валерий, продолжали надеяться стать родителями вновь.

После родов Насте приходилось терпеть физическую боль. Грудь была заполнена молоком, которое нужно было сцеживать. Она отдавала молоко соседкам по палате. Но дома всё равно надо было искать способы прекращения лактации, что при диабете было особенно тяжело выносить.

Она всё же надеялась на благоприятный исход. Однако, когда всё закончилось, тишина в родзале была пугающая. Малышу делали искусственное дыхание, шлёпали по ягодицам, но жизнь к нему так и не вернулась.

Настя разрыдалась, и её перевели в послеродовую палату, где рядом с каждой койкой стояла детская кроватка. В каждой каталке кто-то сопел, только её кроватка оставалась пустой. Она отвернулась к стене, чтобы не видеть никого.

Вечером в палату подселили ещё одну молодую маму, подростка с неопрятной внешностью: её волосы были заплетены в дреды, халат доходил до пят. Ей было всего 16 лет. Остальные женщины в палате недовольно отметили её вид, но она не обращала на это внимания и быстро заснула. Медсестра принесла ребенка этой девочки в кроватку и аккуратно положила его на бок.

– Ну и повезло же тебе с мамкой, – проговорила медсестра мягко, похлопывая по спине младенца, который поерзал и зевнул.

Настя наблюдала, как легко малышу просто жить, дышать и зевать, даже если у него мать — малолетняя бродяжка. Почему же её дети не получали такого шанса?

В полночь палату огласил громкий детский крик — малыш требовал еды, а его мама равнодушно спала. Настя, не раздумывая, взяла его на руки и пошла к дежурной медсестре:

– Можно я его покормлю? У меня молока слишком много приходит.

– Конечно, если его мать не против, – последовал ответ.

Вернувшись в палату, она осторожно начала кормить малыша, чувствуя, как он жадно ест, словно понимая, что у него немного времени. Мама пробудилась, протерла глаза и взглянула на окно.

– Ещё темно. А я хотела уйти.

– Уйти? – удивилась Настя. – А как же ребёнок? Его наблюдать должны.

– Какой ребёнок? – безразлично промолвила девушка. – Ах, этот. Мне он не нужен, напишу отказ. Я и так слишком много для него сделала.

Девчонка ушла из палаты, направляясь к сестринскому посту. Настя продолжала держать малыша, давая ему выпустить воздух из животика и затем уложила его обратно в кроватку, заметив бирку на одеяльце с именем: «Костина Ирина Петровна».

Малыш был ростом сантиметров пятьдесят и весил, сколько положено доношенному ребёнку. Кто его отец, никто не знал. Настя тяжело вздохнула, вновь ощущая несправедливость мироустройства. В этот момент Ирина Петровна вернулась в палату. Она не взглянула на ребёнка, но начала перебирать содержимое своего пакета.

– Чёрт, сигареты кончились, – выругалась она и окинула глазами соседок. – Есть у кого закурить?

Мамочки покачали головами. Она ушла на пост, откуда донёсся сдавленный крик:

– Тут не подворотня. Возвращайся в палату, чтобы я тебя до утра не видела!

Ирина нехотя вернулась к своей койке, что-то бормотала, но вскоре заснула.

Утром к Насте подошла старшая медсестра и попросила зайти в ординаторскую. Там её ждали заведующая и несколько врачей.

– Садись, дорогая, – начала заведующая. – У нас тут ситуация. Костина оформила отказ от ребёнка, и мы должны передать его в Дом малютки. Но вы можете написать заявление на усыновление прямо сейчас, и мальчик останется с вами. Думаю, шансов родить собственного здорового ребёнка у вас немного, – заключила врач.

Настя растерялась. Она ведь уже привязалась к малышу, кормила его. Как отреагируют муж и сын на чужого ребёнка? Немного подумав, она спросила:

– А можно как-то записать его на моё имя, как будто это я родила, без официального усыновления?

Врачи переглянулись.

– Видите ли, у нас вся статистика фиксируется, включая мертворождённых. Но есть вариант, – сказал заведующий. – Если Костина согласится оформить передачу прав именно вам через нотариуса, это упростит дело. Придётся подождать, но Костина хочет выписаться сегодня. Поговорите с ней.

Настя бросилась обратно в палату. Костина уже собиралась уходить.

– Ирочка, пожалуйста, потерпи немного. Я хочу оформить усыновление, но нужно дождаться нотариуса. Подпиши договор, пожалуйста, – попросила она.

Костина удивлённо посмотрела на Настю и прищурилась:

– И сколько даёшь? Тыщу рублей хочу, и согласна ещё день в этом месте торчать.

Настя согласилась:

– Дам, конечно, только не уходи.

Она вернулась на койку и стала звонить подруге. Через час нотариус и документы были у них, и в ординаторской прошло подписание договора.

– Подожди, Настя, а что с Валеркой? Он согласен? – спросила подруга.

– Я ему сказала, что наш малыш в тяжёлом состоянии, – ответила Настя.

– Ох, ты рисковая. А если ребёнок на вас не будет похож? – усомнилась подруга.

– Не знаю, правильно ли я поступаю, – задумалась Настя. – Но врачи сказали, что шанс иметь живого ребёнка у меня низкий, а здесь реальная возможность.

***

Валера был так счастлив, когда узнал, что стал отцом, что едва не заплакал от радости. Он много раз переспросил: «Правда? Правда?» Настя подтвердила, что это не сон. Он сразу обзвонил всех родственников и друзей, чтобы поделиться новостью. Все восхищались и поздравляли, не забывая напомнить о необходимости хорошенько отметить это событие.

Пока Настя ещё не выписалась, Валера успел отпраздновать рождение сына в нескольких компаниях. Загулял папаша.

Забрать её из роддома приехали родители Насти. Бабушка нежно взяла на руки свёрток и, взглянув на лицо малыша, засмеялась.

– Ой, как же он на Валерку похож!

– Мама, ну как сейчас можно понять, на кого он похож? По-моему, все младенцы одинаковые.

– Нет, не скажи. У тебя с рождения носик был тоненький, а у твоего сына явно картошечкой вырастет. Ну, прямо как у Валерки.

– Пусть будет похож на Валеру, – весело ответила Настя. – Ведь это всё-таки его сын.

В детской, залитой солнечным светом и пустовавшей почти шесть лет, наконец зазвучал детский голосок. Малыш был очень требовательным, особенно когда речь шла о еде. Иногда, готовясь к кормлению, Настя шутливо говорила:

– Подумаешь, нетерпеливый,– и тут же осекалась.

Когда в комнату вошёл Валера и услышал её, он спросил:

– Ты Костей его называешь?

– Да, Константин – хорошее имя, царское. – Настя замялась.

Она давно мечтала, что если родится сын, назовёт его Костей. Так и случилось: его назвали Константином Вавиловым.

Все замечали сходство мальчика с Валерой. Отец и сын стали неразлучны. Когда малыш научился ходить, он стал настоящим папиным хвостиком. Стоило Валере присесть у телевизора, как Костик тут же прибегал, взбирался на ноги отцу и удобно устраивался на пуфике, растягиваясь вдоль.

Иногда его уносили обратно в детскую кроватку. Спустя два с половиной года Настя снова забеременела. На этот раз она не испытывала прежнего страха. Глядя на весёлых и неразлучных Костю и Валеру, она ощущала покой и счастье. Пятая беременность пролетела незаметно и завершилась рождением здоровой девочки.

Настя была в восторге и жалела только о том, что не может разделить эти эмоции с Валерой, но и он был счастлив. У них наконец была полноценная семья: папа, мама, сын и дочь. О чём ещё мечтать? Девочку назвали Викторией. Для Насти это имя было символом победы над прошлыми неудачами, а для Валеры – королевским именем.

– Вот это да, у нас царь Константин и теперь королева Виктория, – говорил он.

Костя сразу полюбил сестру. Сначала он думал, что это игрушка, но потом понял, что это маленький человечек. Он заботился о ней: то соску принесёт, если упала; то качает кроватку, если малышка капризничает.

– Мам, ну ты где? Она плачет, – воскликнет он иногда.

Настина мама не могла налюбоваться на внучат и называла их золотыми. Она фотографировала их с папой, с мамой и по отдельности.

И вот однажды Насте позвонил человек с неизвестного номера, представился нотариусом и сообщил, что звонит по поручению Петра Алексеевича Костина. Этот солидный господин хотел обсудить с Настей вопрос наследства.

Слушая незнакомца, Настя ломала голову: какой ещё господин, какое наследство? У неё никогда не было богатых родственников. К тому же, почему не позвонили её маме, если что-то серьёзное?

И тут её осенило: Пётр Костин, вероятно, отец Ирины, биологической матери её сына. У Насти учащённо забилось сердце: что нужно этим нежданным посетителям? Да и такие ли они солидные, раз их дочь была бродяжкой?

Настю разрывал на части страх перед тем, что они могут рассказать её мужу, Валере, и её счастливой семье. Нет, этого нельзя допустить. Нужно срочно поехать в нотариальную контору и попросить оставить её семью в покое!

Она оставила Костика у мамы, собрала Вику и отправилась на такси по указанному адресу.

В конторе её встретил невысокий мужчина средних лет с удивительно знакомым лицом. Завидев Настю с малышкой, он всплеснул руками:

– Боже мой, неужели совсем не с кем оставить ребёнка? Извините, что доставил беспокойство.

– Всё в порядке, – ответила Настя, – прогуляемся заодно. Так зачем я вам понадобилась?

– Не переживайте, я не собираюсь усложнять вашу жизнь, – улыбнулся мужчина. – Позвольте представиться: Костин Пётр Алексеевич.

– Данилова Анастасия Олеговна, – протянула ему руку Настя. – Почему вы решили, что наша помощь вам необходима?

– Сейчас расскажу. Дело в том, что вы – приёмная мать моего внука. Моя дочь… – Пётр отвернулся, смахнув слезу. – Она сбежала из дома в молодости, таскалась с разными рок-группами, и жизнь её толком не сложилась. Три с лишним года назад она родила мальчика и передала вам права на него, как сообщил мне знакомый нотариус. Моей дочери не повезло, умерла от передозировки, оставив меня с внуком, которому я не могу помочь напрямую. – Пётр вынул из кармана фотографию. Настя увидела симпатичную девушку с белоснежной улыбкой и тёмными волосами, едва узнав в ней ту самую бродяжку с дредами, отказавшуюся от сына.

Настя перевела взгляд на Петра и невольно заметила: у дедушки и внука одинаковые носы.

– Ох, я старый дурак, – смутился Пётр. – Моему внуку три года, он, наверное, уже разговаривает?

– Конечно! – подтвердила Настя.

– А у вас есть его фотографии? – спросил он.

Настя, достав смартфон, показала несколько снимков.

– Прекрасный ребёнок, он мне кого-то напоминает, – задумчиво сказал Пётр.

«Да вас же он и напоминает», – подумала Настя, всё ещё гадая, зачем её пригласили к новым родственникам.

— Не буду вас долго задерживать, — наконец заговорил Пётр Алексеевич. — У меня не осталось детей, но за жизнь я заработал немало. Я посоветовался с юристом о необходимости составления завещания, где будет справедливо распределено имущество.

— По документам Костя мой настоящий сын.

— Понимаю, вы не хотите внезапно обрести дополнительные родственные связи, — вздохнул мужчина.

— Мой муж и близкие ничего не знают об усыновлении, — призналась Настя. — Это случилось в роддоме после потери четвёртого ребёнка. Мы никого не посвящали в это. Не планирую и не буду ничего менять.

— Понял. Дайте мне время, и мы найдем способ, как выйти из этой ситуации, чтобы ваши родные ничего не заподозрили, — кивнул Пётр.

— Вы будто вы хотите «откупиться» от нас, но наша семья не нуждается в этом, — заметила Настя.

— Никакого откупа! Жизнь сложна, непредсказуема, хочу, чтобы мои потомки не нуждались.

Настя подумала, что история с дочерью ничему его не научила. Создавать тепличные условия детям, из-за которых они сбегают от скуки, — не выход. Однако она ничего ему не сказала и пообещала, что приедет на следующую встречу вместе с Костей.

***

Следующая встреча была ещё более неожиданной, чем предыдущая. Сначала Валера получил официальное письмо с просьбой посетить медицинский центр для прохождения генетического теста. Какой-то родственник хотел удостовериться в родстве.

Настя ломала голову, что придумал тот странный старик, и почему он зовёт её мужа Валеру на такую проверку. Вопросы, как пчёлы, роились в её мозгу, но ответов на них было не найти.

Когда наконец состоялась встреча, организованная Петром Алексеевичем в ресторане, старик выглядел довольным и имел немного заговорщицкий вид. Вся семья собралась за столом, и Костин извлёк некое письмо и зачитал его собравшимся.

– Здравствуй, Петя. Наверное, не ожидал услышать от меня весточку. Двадцать лет назад я бы не стала тебе отвечать, но сейчас решила открыть всё, – прочитал он. – Когда мы расстались, я поняла, что жду ребёнка, но тогда не стала тебе говорить, так как срок был маленький, и я надеялась сделать аборт. Твоя Люда, оказывается, была тоже на позднем сроке…

Продолжая историю, Костин объяснил, что его давняя подруга Анна забеременела от него, но не стала делать аборт из-за встречи с замечательным человеком, который принял и поддержал её, несмотря на прошлое. Этот мужчина стал её мужем и воспитал ребёнка как своего, так что никто не заподозрил подвоха.

– Моя мать встречалась с вами? – с удивлением спросил Валера, едва веря услышанному. – Как так, мой отец — не мой отец? Не может быть!

– Может быть, сынок, может, – с довольной улыбкой отвечал Костин, передавая письмо Валере и шепнув Насте: – Когда я увидел ваш семейный снимок, сразу понял, что он из наших.

Затем он, словно произнося тост, громко заявил:

– В молодости я не был святым. И вот одну из близких мне когда-то девушек – Аню – я всё же нашёл. Мы в своё время расстались с ней, потому что моя будущая жена как раз ожидала родов.

В этот момент Настя подумала: «Выходит, Костя — племянник Валеры. Они с Ириной брат и сестра». Костин, тем временем, продолжил:

– Итак, дорогие мои, позвольте представиться: я отец Валеры, свёкор Насти и дедушка их замечательных детей. Ну, как вам такой поворот?

Валера, вдруг опомнившись, задал вопрос:

– Но почему вы внезапно решили искать свою бывшую, мою мать?

– Мне нужно составить завещание, чтобы никого не обидеть, – пояснил Костин. – Анна — единственная из бывших, кто живёт в нашем городе, и её проще было найти. Я оказался прав, и теперь точно никого из своих родных не обделю.

Настя обнимала сидящую на коленях Вику и не могла прийти в себя от нахлынувших событий.

– Что ж… – Валера первым пришёл в себя. – Мне ещё надо переварить это. Но… э-э-э… рад знакомству. Хотя не обещаю называть тебя папой.

– Я ничего не жду от тебя, сын, – признался Петр Алексеевич. – Я просто хотел найти близких людей, чтобы не оставаться одному в конце своего пути.

Дочь пропала, и родители 15 лет не могли смириться. Когда мужа не стало, жена зашла в кладовку, где нашла письмо от него

Клавдия стояла у свежей могилы и не могла поверить в реальность происходящего:

— Лёшенька, почему так вышло? Ты ведь говорил, что мы всегда будем вместе. Как же я справлюсь теперь одна?

Она уронила голову на руки и разрыдалась. Всё это время она держалась — и когда Лёшу увезли в больницу, и пока врачи боролись за его жизнь, и во время подготовки к похоронам. Но теперь её наконец захлестнули эмоции.

Воспоминания одно за другим пронеслись перед глазами: их встреча, свадьба, то невообразимое счастье, казавшееся вечным. А потом появилась на свет их малышка — настоящая принцесса, которой они так гордились. Боялись сделать лишний вздох рядом с ней, спорили, кому из них укладывать её спать, замирали от переизбытка радости, которая казалась почти нереальной.

Но всё изменилось в одно мгновение. Их дочь, Карина, была невероятно подвижной девчонкой. Воспитатели в детском саду часто жаловались, что стоит отвернуться, как её уже нет: вечно оказывалась в самых неожиданных местах. Она была умной и жизнерадостной, и родители не могли ею не гордиться.

Карине было три года, когда их мир перевернулся.

В возрасте двух с половиной лет её положили в больницу. Врачи заметили шумы в сердце, требовавшие диагностики, а объяснений было мало. Клавдия оставалась с дочкой, не отходила ни на шаг, а Алексей метался по кабинетам в поисках ответов. Клавдии казалось, что муж знал больше, чем говорил.

В день рождения Карины они решили сходить в парк. Через неделю снова надо было ложиться в больницу с дочкой. Алексей выглядел подавленным, но девочка быстро подняла ему настроение, и Клавдия надеялась обсудить с ним всё вечером. «Нужно, чтобы врачи дали четкие объяснения или направили к другим специалистам, если эти не могут разобраться,» — думалось ей.

Парк был полон людей: первый погожий день выманил из домов всех — от малышей до стариков. Алексей и Карина катались на лошадках, а затем на карусели в виде ромашки. Девочка весело смеялась, пролетая над головой Клавдии. «Наша дочка такая смелая!» — с гордостью думала она, вспоминая, как в детстве сама боялась каруселей.

После аттракционов они отправились в кафе. Устроившись на террасе, заказали мороженое, тортик и ещё несколько лакомств. Рядом располагалась детская площадка, что было удобно для родителей, чтобы спокойно насладиться едой. Конечно, Карина не могла сидеть на месте, когда рядом так много ребят для игры.

— Карина, ненадолго, — предупредил Алексей, переводя взгляд с играющей дочери на жену. — Она у нас уже совсем взрослая.

Клавдия внимательно посмотрела на него.

— Что-то болит у тебя? — спросила она.

— Нет, почему ты так думаешь? — ответил он.

— Да у тебя глаза как у больного.

— Просто плохо спал, — пояснил он.

Они перевели взгляд на детскую площадку и заметили, что Карина пропала. Клавдия вскочила на ноги.

— Я ей за такие прятки по попе надаю, — возмутилась она.

Они быстро спустились по нескольким ступенькам, чтобы обследовать всю площадку, однако девочку не нашли. В ужасе Клавдия воскликнула:

— Звони в полицию!

Долгие поиски девочки затянулись на много дней. Клавдия и Алексей практически не спали всю неделю. Каждый день их надежда угасала. Карину так и не нашли. Через две недели Лёшу госпитализировали с первым сердечным приступом.

Из их жизни словно убрали всё светлое. Оба двигались на автомате, работали, общались, что-то делали. Но огромная тоска висела над ними, не давая свободно вздохнуть.

За эти 15 лет сердечных приступов было четыре, и последний Лёша не пережил.

***

— Клав, пора идти, люди на поминки начинают собираться, — сказала Катя, подруга и соседка, коснувшись её плеча. Она всегда была рядом в самые тёмные времена.

— Да, Катюш, иду, — отозвалась Клавдия, заходя в квартиру.

Соседки помогали накрывать на стол для пришедших на поминки. Денег всегда было в обрез, и последние годы не стали исключением. Лёша почти не работал из-за частых недомоганий и больничных.

Клавдия остановилась у двери кладовки и задумчиво произнесла:

— Знаешь, Кать, что я первым делом сделаю, как все разойдутся?

Катя посмотрела на неё с тревогой:

— Клав, может, самой не лезть? Лёша ведь всегда говорил, что это небезопасно, если не знаешь, что делаешь.

— Плевать! Мне нужно узнать, что мой муж скрывал все эти годы!

— Да что он там мог прятать? Ты же знаешь, химия была для него хобби всей жизни. А вдруг наткнёшься на что-то опасное?

Клавдия упрямо покачала головой:

— И пусть. Может, узнаю что-то, что объяснит его смерть.

— Клав, ведь врачи сказали: сердечный приступ от стресса.

Алексей действительно интересовался химией с молодости, но обстоятельства не позволили ему пойти учиться по специальности. Закончив ПТУ, он трудился на заводе. Однако после исчезновения дочери вновь погрузился в изучение химии, достав на свет старые книги.

Клавдия понимала, что это приносит ему облегчение, и не вмешивалась. Когда он попросил её не заходить в кладовку, она только молча кивнула, осознавая, что это может быть опасно. Со временем Лёша даже повесил замок на дверь. Клавдия тогда спросила:

— Зачем? Я же обещала не заходить.

— Не обижайся. Знаю, как ты любишь наводить порядок, легко можешь зайти смахнуть пыль и не заметить, — пошутил он.

***

Как только гости разошлись, и они с Катей остались одни, Клавдия решительно поднялась.

— Если тебе страшно, можешь остаться на кухне.

Катя поднялась вместе с ней:

— Конечно, страшно. Кто знает, что Лёша там натворил? Помнишь, как дед Семён тараканов внукам вытравил? Дал им пузырёк, так вот уже пять лет ни одного таракашки. А они только потом узнали, что это страшный яд, и если бы в пищу попал… Нет, одну я тебя не оставлю, пойду вместе с тобой.

Они направились к двери, ведущей в кладовку.

Клавдия застыла в нерешительности.

— А где мне ключи найти? Лёшка всегда их с собой таскал, — сказала она с волнением.

Катя облегчённо выдохнула:

— Вот видишь, сегодня не получится. Когда найдёшь ключи, тогда и посмотрим, что там.

Но Клавдия упрямо направилась на кухню.

— Нет, сегодня я должна это выяснить!

Она вытащила из ящика предмет, напоминающий ломик.

Катя удивлённо спросила:

— Это что такое?

— Понятия не имею. Однажды нашла в подъезде, когда света не было, боялась подниматься по лестнице, а Лёшка тогда работал ночью. Вот и взяла с собой, — объяснила Клавдия.

Поднапрягшись, Катя помогла ей вскрыть дверь. Клавдия протянула руку и нащупала выключатель. Свет заполнил маленькое помещение.

Внутри ничего особенного не оказалось: на небольшом столике стояли банки и ящики, а неподалёку стояло кресло, неизвестно как и когда оказавшееся там. Над столиком свисал слегка наклонённый абажур, лежал какой-то крупный предмет — то ли альбом, то ли тетрадь.

Сверху лежал конверт с именем Клавдии. Она посмотрела на Катю, которая подбодрила её кивком:

— Давай, открывай, иначе ничего не узнаешь.

Слегка дрожащими руками Клавдия вскрыла конверт. Внутри были старые медицинские справки и письмо. Она начала читать:

«Если ты читаешь это письмо, значит, меня больше нет. Я хочу у тебя попросить прощения. На протяжении всех этих 15 лет я хотел всё рассказать, но не хватало смелости.»

Клавдия всхлипнула, и Катя взяла письмо, чтобы продолжить:

«Когда Карина заболела, врач сообщил, что шансов нет. Есть только один вариант — дорогостоящая операция за рубежом. Даже если бы мы продали всё своё имущество и взяли кредиты, не удалось бы собрать такую сумму. Мы бы обрекли её на гибель.

Тогда на заводе делегация иностранцев обменивалась опытом. Среди них была русская пара, давно живущая за границей. Женщина случайно узнала о нашей беде, я не вытерпел, проговорился. Но тебе я не смог сказать.

Перед отъездом они подошли ко мне. У них не было детей, хотя обоим уже за 40 лет, зато были деньги и возможности. Предложили мне сделку: мы отдаём им Карину, они обеспечивают ей операцию и воспитывают как свою дочь. Да, мы пострадали бы, но наша дочь осталась бы жива и счастлива.

На раздумья дали всего сутки. Я поспешил к врачу, умолял его найти иной способ спасти Карину, но его ответ был суровым: от полугода до года жизни, в лучшем случае.

Теперь наша дочь живёт в Германии. Она умница, отличница, прекрасно владеет русским языком, и я верю, что вы однажды встретитесь. Прости меня, любимая.

На кону стояли наше с тобой будущее и жизнь дочки. Я знаю, как ты страдала, мне было также больно. Я оказался в итоге труслив и не смог всё рассказать тебе».

Катя опустила письмо.

Клавдия взяла справки и внимательно изучила диагноз Карины, результаты обследований. Молча открыла альбом.

Фото явно было распечатано с компьютера: на нем изображена девушка с блистательной улыбкой, и черты лица очень напоминали Клавдию. Перелистнув страницу, Клавдия увидела ещё одну фотографию: выпускной, поступление, и всё не с родными, а с людьми, которые похитили её дочь.

— Катя, Катюша, что же теперь? Что делать? — Клавдия посмотрела на подругу, которая была не менее потрясена.

— Клав, я такого даже в фильмах не видела, — ответила Катя. — Я не знаю, что делать.

— Я поеду туда, к ним, и заберу дочь, — уверенно заявила Клавдия.

Катя осторожно положила руку на её руку:

— Ты уверена? Карина привыкла к той жизни. Скорее всего, она любит своих новых родителей. И они, наверное, тоже полюбили её. Но я не могу тебе ничего советовать. Я действительно не знаю, что делать.

— Давай поступим так: ты выпьешь успокоительное и ляжешь спать, а утром, с свежей головой, снова всё обдумаем, — предложила Катя.

***

Через пару дней Клавдия с трудом открыла глаза от настойчивого звонка в дверь. Посмотрев на часы, она увидела, что было 5 утра. Пронзила мысль, что, возможно, случилось что-то серьёзное. Голова болела, и, пока она поднималась с дивана, её взгляд задержался на альбоме.

События прошлого вечера стали оживать в памяти, и звонок в дверь прозвучал вновь. Она щелкнула замком, открыла дверь и увидела перед собой мужчину лет под шестьдесят и молодую девушку.

— Карина? — прошептала Клавдия и, потеряв равновесие, опустилась на пол.

— Всё в порядке, Клавдия, расслабьтесь, — произнес незнакомый голос.

Ей помогли подняться, но как только она увидела Карину и того мужчину, снова опустилась.

— Лежите спокойно, я никуда не исчезну, — сказала Карина, не позволяя ей встать.

Мужчина начал говорить:

— Меня зовут Виктор. Я хочу объяснить, почему мы здесь. Вижу, что вы уже знаете всё. — Он кивнул в сторону альбома. — За три дня до смерти Алексей позвонил мне. Он плакал и умолял хотя бы краем глаза увидеть дочь. Сначала я был в шоке, но потом осознал всю тяжесть содеянного. Моей жены нет больше пяти лет, и я позвал дочь, чтобы всё ей рассказать. Чем больше я объяснял ей, тем глубже проникался вашим горем. Я люблю её и не могу жить без неё, но если она решит остаться здесь после всего, я поддержу её решение и во всём помогу. Мы надеялись успеть с перелётом, но, увы, Алексей ушёл из жизни, не дождавшись нас…

***

Прошёл год. Виктор, Карина и Клавдия пришли к могиле Алексея, чтобы почтить его память.

— Наша девочка собирается замуж, — поделилась Клавдия. — Как жаль, что ты не можешь это видеть…

Виктор теперь жил в доме рядом с Клавдией.

— Алексей, — сказал он, — у тебя удивительные девочки. И если ты позволишь, я бы хотел…

Клавдия залилась румянцем, а Карина захлопала в ладоши.

— Наконец-то! Папа был бы рад узнать, что мама смогла стать счастливой. Он всегда желал, чтобы все были счастливы, и теперь его мечта исполнится!