Мама ты их родила, а не я. Навещать буду, помогать, чем смогу, но жить с вами — нет! — заявила дочь матери, и её поддержала свекровь

— Не смей приближаться к моей невестке, хищница! — громко выкрикнула седовласая дама, заслоняя собой хрупкую молодую женщину. — Твои отпрыски — твоя ответственность. Даже животные заботятся о потомстве, а ты использовала собственное дитя как прислугу. Достаточно она выполняла твои прихоти, пора положить этому конец!

За спиной у пожилой женщины стояла Вероника — бледная, но решительная. Слова свекрови, вступившейся за неё перед собственной матерью, навсегда врезались в память девушки. Впервые кто-то встал на её защиту, признав в ней не помощницу по хозяйству, а человека с правом на собственную жизнь.

С самого детства Вероника помнила только ответственность. Будучи первым ребёнком Клавдии, она появилась на свет после короткого романа матери с заезжим матросом, который оставил после себя лишь голубые глаза и светлые волосы на личике новорождённой девочки.

Крохе едва исполнилось три года, когда мать начала оставлять её одну вечерами, отправляясь на поиски счастья в местных увеселительных заведениях. Малышка ужинала сухим хлебом и водой, не умея приготовить себе что-то более питательное.

Соседи не вмешивались — Клавдия работала, следила за внешностью, не уходила в запои. Молодая разведёнка, желающая устроить личную жизнь — что тут предосудительного?

К шести годам Вероники в доме появилась Ирина — плод короткого романа с уличным художником, сбежавшим при первой новости о беременности. Теперь на плечи маленькой девочки легла забота о младенце: кормление из бутылочки, смена пелёнок, колыбельные песни.

Через некоторое время семейство пополнилось Марией, о чьём отце Клавдия упоминала лишь вскользь, подчёркивая, что дочь унаследовала его коренастую фигуру и упрямый характер.

К десяти годам Вероника выглядела измождённой. Учителя и бдительные соседи вызвали службу опеки, но инспекторы не нашли явных нарушений: дети ухожены, дома чисто, еда в холодильнике присутствует. Девочки отрицали, что мать их обижает.

Визит органов опеки напугал Веронику. Она удвоила усилия по содержанию дома в порядке, ещё меньше времени уделяя учёбе. Учителя, понимая ситуацию, ставили ей снисходительные тройки, надеясь, что после школы девочка получит профессию и вырвется из домашнего плена.

Между тем Клавдия продолжала поиски спутника жизни, тратя деньги на модные наряды и косметику, относясь к старшей дочери как к домработнице. Собираясь на свидания, она командовала:

— Вычисти квартиру, погладь малышкам платья и приготовь что-нибудь на ужин!

Никогда она не интересовалась успехами дочери в школе, не спрашивала о друзьях, не замечала её усталости. А забот только прибавлялось — Ирина пошла в школу, и теперь Вероника помогала ей с уроками, стараясь, чтобы сестра училась лучше неё.

Однажды Клавдия вернулась домой среди дня с истерично-радостным выражением лица.

— Веронка, жди очередную сестрицу! — выпалила она с нервным смешком. — Доктора говорят, поздно для аборта. Придётся тебе ещё понянчиться. Окончишь школу — устрою кладовщицей к себе. Работа несложная, справишься.

Девочка застыла в ужасе. Ещё один младенец, ещё больше бессонных ночей, ещё больше насмешек от одноклассников, которые уже прозвали её «мамочкой-героиней».

— Когда родится? А кто отец? — выдавила Вероника.

— В конце апреля обещают. Как раз к твоему выпускному из девятого класса. Отец — мигрант какой-то, депортировали его уже.

Маленькая Ясмина появилась на свет точно в срок — смуглая, темноволосая, с раскосыми глазами и пронзительным голосом. Клавдия, едва выписавшись из роддома, вернулась на работу:

— Задыхаюсь дома! Да и эта черноглазая пигалица орёт без перерыва. Справишься как-нибудь, в школе тебе тройки нарисуют.

Мать и не подозревала, какой план зреет в голове старшей дочери, которая больше не могла выносить роль вечной няньки.

Классная руководительница, выслушав горестные признания Вероники о желании учиться дальше, решительно вызвала Клавдию на беседу.

— Если вы не отпустите дочь в колледж после девятого класса, я лично инициирую проверку органов опеки! — твёрдо заявила педагог. — Она всё детство провела в роли прислуги. Дайте ей возможность получить образование! Иначе младших детей у вас могут забрать, и прощайте все пособия.

Упоминание о деньгах подействовало — Клавдия неохотно согласилась на поступление дочери в училище. Директор школы договорилась о комнате в общежитии для Вероники, понимая, что дома ей не дадут учиться.

Первые месяцы самостоятельной жизни Клавдия регулярно появлялась в общежитии, требуя возвращения дочери домой, но Вероника впервые дала отпор:

— Это твои дети, занимайся ими сама! Я буду навещать вас, помогать по возможности, но мне нужно получить образование.

Оставшись без бесплатной няньки, Клавдии пришлось сократить свои развлечения — Ирина категорически отказалась становиться «новой Вероникой».

А старшая дочь раскрыла в себе способности к учёбе. Получая повышенную стипендию и подрабатывая уборщицей в кафе, она могла позволить себе новую одежду и подарки для любимых сестрёнок.

Возвращаясь однажды с работы, изможденная Вероника столкнулась с молодым человеком, выронившим от неожиданности телефон.

— Ты что, слепая?! — возмутился парень.

— Простите, я очень устала и не заметила вас, — смущённо пробормотала девушка.

— Почему «вы»? Я же не дедушка, — удивлённо хмыкнул юноша, внезапно замечая, что перед ним симпатичная, хоть и очень усталая девушка в старомодной одежде.

— Привет, я Андрей. А ты?

— Вероника, — тихо ответила она.

— Что ты делаешь на улице так поздно? — с любопытством спросил он.

Неожиданно для себя девушка расплакалась:

— Иду с работы из кафе… Прошлую ночь писала реферат… С утра на учёбу, потом мыть полы… Я так устала…

— Пойдём поужинаем, — предложил Андрей. — Тут недалеко есть хорошее место. Не бойся, я угощаю.

Так начались их встречи. Андрею понравилась эта необычная девушка — серьёзная, трудолюбивая, без претензий, с интересными взглядами на жизнь. Она откровенно рассказала ему о своём детстве, о побеге из дома, о борьбе за право на образование.

Когда юноша понял, что влюбился, он пригласил Веронику познакомиться с родителями:

— Мама очень хочет увидеть девушку, о которой я столько рассказывал. В воскресенье ждём тебя на обед.

— Андрей, я не понравлюсь твоей маме. Кто я такая? Нищая студентка, уборщица… Она заставит тебя порвать со мной.

— Не волнуйся, у меня потрясающая мама!

В воскресенье трясущаяся от страха Вероника переступила порог дома своего возлюбленного. К её удивлению, Елизавета Петровна встретила девушку с искренней теплотой — подливала чай, угощала домашней выпечкой, хвалила её скромный наряд.

После этого визита Вероника стала частым гостем в доме Андрея. Вместе с его мамой они готовили, вязали, ухаживали за цветами. Елизавета Петровна настояла, чтобы девушка оставила подработку, и тактично предложила финансовую помощь. Она увидела в Веронике ту дочь, о которой всегда мечтала.

Вскоре Андрей сделал официальное предложение. После скромной регистрации молодожёны поселились в доме его родителей. Елизавета Петровна деликатно не вмешивалась в жизнь молодой семьи, но всегда была готова дать совет или помочь: показала любимые блюда сына, научила гладить рубашки, создавать уют.

Главное, чему научилась Вероника в этой семье — дарить близким тепло и заботу. Свекровь поощряла невестку продолжать образование, не замыкаться в домашних делах, развивать себя как личность.

Идиллию нарушил неожиданный звонок в дверь. Елизавета Петровна обнаружила на пороге ярко накрашенную женщину в неподобающе короткой юбке.

— Веронка моя тут живёт? — требовательно спросила незнакомка. — Нашли себе бесплатную служанку, да? А мать как хочет, пусть выкручивается?

Елизавета Петровна мгновенно поняла, что перед ней мать невестки — та самая Клавдия.

— У меня судьба решается, а дочка родная носа домой не кажет! — продолжала кричать гостья. — Где это видано, чтобы дитя о матери не заботилось? Вероника, выходи сейчас же!

Из комнаты вышла бледная девушка. В последнее время она часто испытывала утреннюю тошноту, а крики матери окончательно выбили её из равновесия.

— Мама, что случилось? Почему ты здесь? Кто дал тебе адрес?

— Собирайся немедленно! Мария заболела, Ирина в школе, некому с Ясминой сидеть! А мне срочно уехать надо — познакомилась с таким солидным мужчиной, на курорт зовёт! Куда я поеду, если дома детей полон дом, а старшая дочь-помощница носа не кажет?

— Мама, я никуда не поеду. Мой дом теперь здесь, у меня своя семья. Сестрёнок я навещала недавно, гостинцы привозила. Присматривать за младшими не могу — скоро защита диплома, да и мужа оставлять нехорошо.

— Неблагодарная! — взвизгнула Клавдия. — Я ночей не спала, тебя растила, а ты матери помочь отказываешься, когда я своё счастье нашла! Если с Романом сейчас не поеду, он другую найдёт!

— Если ты нужна этому Роману, то и твои дочери должны быть ему не безразличны. Дождитесь, пока девочки выздоровеют — тогда и поедете.

— Не смей указывать матери! Собирай вещи, домой пойдём! Хватит тут барыней жить! Два года бездельничала, училась, а могла бы уже на складе работать, деньги в дом приносить!

Тут вмешалась Елизавета Петровна, до сих пор молча наблюдавшая за перепалкой:

— Не смей приближаться к моей невестке, хищница! Твои отпрыски — твоя ответственность. Даже животные заботятся о потомстве, а ты использовала собственное дитя как прислугу. Достаточно она выполняла твои прихоти, пора положить этому конец!

Вероника благодарно взглянула на свекровь. Почувствовав поддержку, она твёрдо добавила:

— В этом доме меня никто за прислугу не считает. Здесь я жена, невестка, будущая мать. Да, мама, ты правильно услышала — я жду ребенка.

Клавдия на мгновение замолчала, осмысливая услышанное. Затем, изменив тактику, всплеснула руками:

— Внучек! Надо же! Почему не сказала? Я помогать приду, опыт-то у меня есть!

— Нет, мама. Я не доверю тебе своего ребенка. Ты и со своими-то детьми не справляешься, — Вероника произнесла эти слова тихо, но твердо.

Клавдия побагровела.

— Да как ты смеешь! А кто тебя воспитал? Кто кормил-поил? От материнского долга отказываешься?

Елизавета Петровна сделала шаг вперед, принимая удар на себя:

— Материнский долг — это не то, что ребенок должен матери. Это то, что мать должна ребенку. И вы свой долг не выполнили. Вероника больше не ваша собственность.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Андрей. Оценив ситуацию в одно мгновение, он обнял побледневшую жену.

— Уходите немедленно. Вы расстраиваете мою беременную жену, — в его голосе звучал металл.

— Ты это… беременна и правда? — сбавила тон Клавдия, переводя взгляд с Вероники на ее мужа.

— Да, мама. Срок небольшой, но мы очень ждем малыша, — устало ответила Вероника.

Что-то дрогнуло в лице Клавдии. На мгновение сквозь маску эгоизма проступило что-то человеческое.

— А это… серьезно у вас? — спросила она, обращаясь к Андрею. — Не бросишь ее с ребенком?

— Я не вы, — просто ответил Андрей. — Я своих не бросаю.

Елизавета Петровна поняла, что момент противостояния прошел, и сменила тон:

— Если хотите увидеть внука в будущем, начните с заботы о своих младших дочерях. Вероника будет навещать сестер, но приходить няней уже не сможет.

Клавдия, чувствуя, что проиграла, схватилась за последнюю соломинку:

— А как же Роман? Мое счастье…

— Если ваше «счастье» не принимает ваших детей, какое это счастье? — мягко спросила Елизавета Петровна. — Настоящий мужчина примет женщину с детьми, если действительно любит.

Три месяца спустя Вероника получила диплом. Ее живот уже округлился, а в глазах появился тот особый свет, который отличает счастливых женщин. После защиты к ней подошла однокурсница:

— Смотри, кажется, это твоя мама?

В углу холла стояла Клавдия. Одетая скромнее обычного, она нерешительно держала в руках букет полевых цветов.

— Поздравить пришла… — смущенно сказала она. — Первая в семье с высшим образованием будешь.

Вероника осторожно приняла цветы.

— Спасибо. А девочки как?

— Нормально. Роман… он оказался неплохим человеком. Помогает с детьми. Говорит, Ясмина на его племянницу похожа… — Клавдия запнулась. — Прости, что я… в общем, неправильно все было.

Это было самое близкое к извинению, что Вероника когда-либо слышала от матери.

— Мама, я не держу на тебя зла, — сказала она после паузы. — Просто хочу, чтобы моя жизнь и жизнь моего ребенка была другой.

— Понимаю. Сестры скучают. Может, заедешь к нам как-нибудь?

Елизавета Петровна, наблюдавшая за ними издалека, подошла и неожиданно для всех предложила:

— Почему бы вам не приехать к нам в следующее воскресенье? Всей семьей. Пора нам познакомиться поближе, раз уж внук общий будет.

***

Пять лет спустя в просторной гостиной собралась большая семья. Четырехлетний Миша, сын Вероники и Андрея, играл с двухлетней сестренкой Настей. Ирина, уже студентка педагогического, помогала Марии с домашним заданием, а Ясмина увлеченно рисовала.

Клавдия, заметно изменившаяся, спокойная и умиротворенная, помогала накрывать на стол. Роман, ее муж, о чем-то беседовал с Андреем. Елизавета Петровна учила девочек печь пироги.

Вероника, наблюдая за этой идиллией, думала о том, как непредсказуемо сложилась жизнь. Раны прошлого не исчезли полностью, но боль утихла. Ей удалось разорвать порочный круг и создать для своих детей дом, наполненный любовью и уважением.

— Знаешь, что я поняла? — тихо сказала она мужу. — Настоящая семья — это не обязательно кровные узы. Это люди, которые делают тебя лучше, а не используют.

Андрей крепко обнял жену:

— А еще настоящая семья — это когда каждый день говоришь «спасибо» за то, что эти люди есть в твоей жизни.

Вероника посмотрела на мать, беседующую с Елизаветой Петровной. Две такие разные женщины, сумевшие найти общий язык ради своих детей и внуков.

— Иногда даже самые сложные истории могут иметь счастливое продолжение, — улыбнулась она, поглаживая животик, в котором рос третий малыш. — Главное — не бояться писать новые главы.

«Материнская любовь — инстинкт, все остальные чувства должны быть заслужены.» — Роберт Фрост

Да меня мало волнует, милый мой, где ты прописан! Квартира эта моя! И ты здесь совершенно посторонний человек! Так что пошёл вон отсюда

— А у тебя красивые глаза! — сказал Артём, протягивая Вике бокал вина. — Зелёные, как изумруды!

— Это банально! — улыбнулась Вика. — Но спасибо!

Музыка в баре звучала приглушённо, создавая идеальную атмосферу для первого свидания. Вика не планировала задерживаться — обычно она давала новым знакомым максимум час своего времени. Но с Артёмом всё пошло не по плану. Три часа пролетели как одно мгновение.

— Может, ещё встретимся? — спросил он, провожая её до такси.

— Почему бы и нет! — ответила Вика, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло.

Следующее свидание состоялось через два дня. Потом ещё одно и ещё. Вскоре они уже не представляли жизни друг без друга.

— Переезжай ко мне! — предложила Вика через три месяца.

Артём выглядел удивлённым.

— Не слишком ли быстро?

— А тебе нужно больше времени, чтобы понять, что мы созданы друг для друга? — она игриво толкнула его в плечо.

Он переехал через неделю. Его вещи уместились в одном чемодане. Артём был из другого города, приехал в столицу в поисках работы, снимал комнату у какой-то вечно недовольной старушки.

— Да! Здесь намного лучше! — сказал он, обнимая Вику в просторной гостиной. — У тебя отличная квартира!

— У нас! — поправила она. — Теперь это наш дом!

Квартиру Вике оставили бабушка с дедушкой. Двушка в хорошем районе, с высокими потолками и широкими подоконниками. Вика любила сидеть на них, подтянув колени к груди, и смотреть на улицу. Артём часто присоединялся к ней, обнимая сзади.

— Знаешь, я никогда не был так счастлив! — шептал он ей на ухо.

— И я! — отвечала она, прижимаясь к нему.

Предложение руки и сердца Артём сделал в годовщину их знакомства. Романтический ужин, кольцо с небольшим бриллиантом, преклонённое колено — всё как полагается.

— Ты выйдешь за меня? — спросил он, глядя снизу-вверх с таким обожанием, что у Вики перехватило дыхание.

— Да! — просто ответила она, протягивая руку для кольца.

Свадьба была скромной — только близкие друзья. Родители Артёма не смогли приехать — слишком далеко, слишком дорого. Родители Вики давно умерли. Но им всё равно было хорошо вдвоём.

После свадьбы началась обычная семейная жизнь. Вика работала дизайнером в небольшой фирме, Артём искал постоянную работу. С временными подработками было непросто — без местной прописки многие работодатели даже не рассматривали его кандидатуру.

— Знаешь, нужно решить вопрос с пропиской! — сказал как-то Артём за ужином. — Без неё меня не берут в хорошие места!

Вика кивнула, накладывая ему второй раз картофельное пюре.

— Конечно, я тебя пропишу! Какие проблемы? Ты же мой муж!

На следующий день они отправились в МФЦ. Процедура оказалась быстрой и простой. Уже через неделю Артём показал ей паспорт с новой пропиской.

— Теперь я официально житель столицы! — гордо заявил он. — И у меня есть шанс на нормальную работу!

Шанс действительно появился. Через месяц Артём устроился в строительную компанию. Зарплата была хорошей, перспективы — многообещающими.

— Видишь, всё налаживается! — говорил он, обнимая Вику. — Благодаря тебе у меня появилась стабильность! Ты мой талисман!

Первый год супружеской жизни пролетел в рутине — работа, дом, иногда выходы в кино или кафе. Вика была счастлива. Или думала, что счастлива.

А потом что-то изменилось. Не в один день, не резко, а постепенно, почти незаметно. Вика начала ловить себя на мысли, что не так радуется возвращению мужа домой. Что их разговоры всё чаще сводятся к обсуждению бытовых мелочей. Что всё реже им хочется прикасаться друг к другу.

— Ты какая-то странная в последнее время! — заметил Артём одним вечером. — Всё в порядке?

— Да, конечно! — быстро ответила Вика. — Просто устала на работе!

Но дело было не в усталости. Она начала осознавать, что чувства к Артёму изменились. Или исчезли? Вика не могла точно определить. Знала только, что больше не испытывает трепета, когда он берёт её за руку. Не скучает по нему, когда он задерживается на работе. Не представляет их совместное будущее таким безоблачным, как раньше.

— Возможно, это просто кризис… — убеждала она себя. — У всех пар бывают сложные периоды…

Но время шло, а чувства не возвращались. Наоборот, с каждым днём Вика всё яснее понимала: она больше не любит Артёма. И это понимание пугало её больше всего.

Виктория стояла у окна, наблюдая, как Артём идёт к машине. Он обернулся, помахал ей, и она автоматически помахала в ответ. Когда машина скрылась за поворотом, Вика тяжело вздохнула и опустилась на подоконник.

«Что со мной происходит?» — думала она, обхватив себя руками. Всего год назад она не могла дождаться его возвращения домой, а теперь испытывала облегчение, когда он уходил.

Вика включила любимую музыку и сделала себе кофе. Без Артёма квартира казалась просторнее, светлее, свободнее. Она могла ходить в старой футболке, не краситься, не следить за каждым словом. Когда она успела начать следить за словами рядом с ним? Она не помнила.

Телефон завибрировал — сообщение от Артёма: «Забыл сказать, что вечером задержусь. Корпоратив у шефа. Не жди».

Вика отправила в ответ улыбающийся смайлик и отложила телефон. Целый вечер в одиночестве. Раньше подобная перспектива огорчила бы её, но сейчас она почувствовала странное облегчение.

К вечеру она устроилась на диване с книгой и бокалом вина. Было уютно и спокойно. Никто не переключал каналы телевизора, не задавал бесконечных вопросов, не рассказывал про сложные отношения с коллегами. Просто тишина и возможность быть собой.

Около одиннадцати входная дверь хлопнула, и в прихожей появился Артём — слегка навеселе, с красным лицом и громким голосом.

— Викуля! Я дома! — он ввалился в гостиную, на ходу скидывая пиджак. — А ты всё читаешь? Скучно без меня?

Вика вздрогнула от этого вторжения. Её уютный вечер рухнул в одно мгновение.

— Не особо… — честно ответила она. — Мне было хорошо одной!

Артём застыл, непонимающе уставившись на жену.

— В смысле — хорошо одной? Ты что, не скучала?

— Нет! — Вика закрыла книгу. — Если честно, я отдыхала!

— От меня, что ли? — он усмехнулся, но в глазах мелькнула тревога.

Вика не ответила. Артём плюхнулся рядом с ней на диван, обдав запахом алкоголя и чужих духов.

— От тебя пахнет женскими духами… — заметила она без всякой ревности.

— Да ладно тебе! — отмахнулся он. — Там полно баб было, кто-то обнимался при встрече! Ты что, ревнуешь?

— Нет! — снова честно ответила Вика.

— А должна бы! — он попытался обнять её, но она мягко отстранилась.

— Мне нужно в душ! — сказала она, вставая с дивана.

В ванной, под струями горячей воды, Вика позволила себе признаться: она больше не любит своего мужа. Не хочет его прикосновений. Не радуется его приходу. Не представляет их будущего вместе. Это не кризис, не временное охлаждение. Это конец.

На следующее утро Артём был необычно внимателен — сделал ей кофе, предложил вместе провести выходные.

— Давай съездим куда-нибудь! — говорил он, накладывая ей омлет. — Как в первые месяцы! Помнишь, как мы спонтанно рванули на озёра?

Вика кивнула. Она помнила ту поездку — они купались голышом в лунном свете, пили вино прямо из бутылки, занимались любовью на берегу. Сейчас эти воспоминания казались кадрами из чужой жизни.

— Артём, нам нужно обсудить кое-что… — начала она.

Он напрягся, отложил вилку.

— Что-то случилось?

— Да… То есть нет, ничего не случилось! Просто я… — Вика замялась, подбирая слова. — Я чувствую, что между нами что-то изменилось…

— В каком смысле? — его лицо стало настороженным.

— Мне кажется, мы отдалились друг от друга! Я не чувствую того, что было раньше!

Артём медленно кивнул.

— У всех бывают спады! Это нормально в отношениях! Поэтому я и предлагаю куда-нибудь съездить — освежить чувства!

— Дело не в спаде! — Вика посмотрела ему прямо в глаза. — Я больше не испытываю к тебе тех чувств, что раньше!

Повисла пауза. Артём смотрел на неё, ожидая продолжения, но Вика молчала.

— Ты хочешь сказать, что разлюбила меня? — наконец спросил он.

— Я не знаю, как это объяснить… — тихо сказала Вика. — Но да, что-то в этом роде…

Артём резко встал из-за стола.

— Ты шутишь, да? Это какая-то проверка? Или у тебя кто-то появился?

— Нет! — воскликнула Вика. — Никого нет! Просто я изменилась! Мои чувства изменились!

— Такого не бывает! — отрезал Артём. — Любовь не проходит просто так, без причины!

— Бывает! — устало ответила Вика. — Со мной это случилось!

Артём покачал головой.

— Ты просто устала! Или это гормоны! Или депрессия! Но любовь не может просто взять и исчезнуть!

Вика поняла, что этот разговор бессмысленен. Артём не хотел или не мог понять её. Может быть, стоило дать себе ещё немного времени? Проверить свои чувства? Вдруг это действительно временное помутнение?

Но глубоко внутри она знала: ничего не изменится. Её любовь к Артёму умерла, и никакие поездки и романтические ужины не воскресят её.

Май выдался жарким. Вика возвращалась с работы вспотевшая и раздражённая. На душе было муторно — утром они снова поссорились с Артёмом.

— Нам нужно развестись! — прямо сказала она за завтраком, решив больше не откладывать неизбежное.

Артём замер с кружкой в руке, потом медленно поставил её на стол.

— Ты не серьёзно?

— Я абсолютно серьёзно! — Вика посмотрела ему прямо в глаза. — Я больше не хочу быть твоей женой!

— Из-за чего? — его голос стал жёстким. — Кто он?

— Никого нет, Артём! — устало сказала Вика. — Я уже объясняла! Я просто разлюбила тебя!

— Не верю! — отрезал он. — Так не бывает! Ты встретила другого, но боишься признаться!

— Думай, что хочешь! — она пожала плечами. — Но я хочу развестись!

Артём вскочил, опрокинув стул.

— Отлично! Сначала заманила к себе, прописала, а теперь выгоняешь? Так, да?

— Я никого не заманивала! — Вика старалась говорить спокойно. — Мы любили друг друга! Но теперь всё изменилось!

— Для тебя! — процедил он. — Для меня ничего не изменилось!

Вика вздохнула.

— Тогда тем более нам нужно разойтись! Я не хочу мучить тебя и не хочу мучиться сама!

— А куда я пойду? — вдруг спросил Артём. — У меня здесь работа, прописка… Вся жизнь здесь!

— Найдёшь съёмное жильё! — ответила Вика. — Многие так живут!

— А может, это ты найдёшь съёмное жильё? — он прищурился. — Квартира-то общая, нажитая в браке!

Вика похолодела.

— Ты прекрасно знаешь, что это моя квартира, доставшаяся от бабушки с дедушкой! Она не имеет отношения к совместно нажитому имуществу!

— Зато я здесь прописан! — ухмыльнулся Артём. — Это даёт мне определённые права!

На этом разговор оборвался — Вика схватила сумку и выскочила из квартиры. Весь день на работе она не могла сосредоточиться, прокручивая в голове утренний разговор. Неужели Артём действительно считает, что может претендовать на её квартиру?

Открывая дверь своей квартиры, Вика почувствовала неприятный холодок. Раньше она возвращалась домой с радостью, теперь — с тревогой. Её собственное жилище превратилось в место, где она чувствовала себя неуютно.

Артём сидел на кухне с бутылкой пива.

— Уже вернулась? — спросил он, не глядя на неё.

— Как видишь! — Вика поставила сумку на тумбочку. — Артём, нам нужно всё спокойно обсудить…

— Нечего обсуждать! — он сделал глоток из бутылки. — Ты хочешь меня выгнать из дома, где я официально прописан!

— Я хочу, чтобы мы цивилизованно разошлись! — поправила его Вика. — И ты прекрасно знаешь, что прописка не даёт тебе права собственности!

— Посмотрим, что скажет суд! — он ухмыльнулся.

Вика почувствовала, как внутри закипает злость.

— Ты действительно хочешь судиться со мной за квартиру, которая принадлежала моей семье задолго до нашего знакомства?

— А почему нет? — он пожал плечами. — Я вложил в неё силы, деньги. Делал ремонт, покупал технику!

— Переклеил обои в коридоре и купил тостер! — Вика всплеснула руками. — Это не даёт тебе права на квартиру!

— А что даёт? То, что ты разлюбила? — он встал, приближаясь к ней. — Может, скажешь правду? Кто он?

— Никого нет! — Вика отступила. — Просто наши отношения себя исчерпали!

— Не верю! — Артём качнул головой. — Но одно могу сказать точно: никуда я отсюда не съеду! Это и мой дом тоже!

— Нет, не твой! — твёрдо сказала Вика. — И если понадобится, я докажу это юридически!

— Пока я здесь прописан, я имею право здесь жить! — Артём скрестил руки на груди. — И я никуда не уйду!

Вика поняла, что разговор бессмысленен. Артём настроен воевать. Возможно, он делает это из мести или от обиды. А может, действительно рассчитывает получить долю в её квартире. В любом случае, теперь это была война.

— Хорошо! — спокойно сказала она. — Раз ты не хочешь уходить, будем жить вместе! Но учти: я подам на развод! И сделаю всё, чтобы выписать тебя из квартиры!

— Удачи! — усмехнулся Артём. — Без моего согласия тебе это не удастся!

Вика молча развернулась и ушла в спальню. Лёжа на кровати, она думала о том, как быстро любовь может превратиться в ненависть. Ещё недавно она засыпала в объятиях этого человека, а теперь готова была выставить его за дверь без малейшего сожаления.

Следующие две недели превратились в холодную войну. Вика и Артём жили в одной квартире, но существовали в параллельных мирах. Она уходила на работу пораньше, возвращалась поздно. Он демонстративно занимал гостиную, смотрел телевизор на полной громкости и оставлял грязную посуду в раковине.

Вика спала в спальне, Артём — на диване в гостиной. Они почти не разговаривали, а если и обменивались фразами, то только по бытовым вопросам.

— Оплатил интернет! — сообщал он.

— Молоко закончилось! — отвечала она.

Никаких «доброе утро» или «спокойной ночи». Никаких улыбок или случайных прикосновений. Два чужих человека, запертых в одном пространстве.

Вика консультировалась с юристом и знала: выписать Артёма без его согласия будет сложно, но возможно. Главное — доказать, что он не проживает по месту прописки. Но как это сделать, если он намеренно не покидает квартиру?

В пятницу вечером Вика вернулась с работы и обнаружила в квартире гостей — двух друзей Артёма. Они сидели на кухне, громко смеялись и пили пиво. На столе стояли пустые бутылки и чипсы.

— А вот и моя жена! — театрально воскликнул Артём, увидев её. — Знакомьтесь, ребята, это Вика! Она хочет со мной развестись!

Друзья Артёма неловко поздоровались. Один из них смущённо отвёл взгляд, другой хмыкнул.

— Прошу прощения! — холодно сказала Вика. — Но я не помню, чтобы разрешала устраивать здесь посиделки!

— А мне не нужно твоё разрешение! — Артём поднял бутылку, как будто произносил тост. — Я здесь прописан, если ты забыла!

— Мы, наверное, пойдём, — пробормотал один из друзей, вставая.

— Сидеть! — рявкнул Артём. — Это моя квартира не меньше, чем её! И мы будем веселиться, сколько захотим!

Вика почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Не злость, не раздражение — чистая, ледяная ярость. Она медленно подошла к столу, оперлась на него руками и наклонилась к Артёму.

— Мне плевать, что ты думаешь, и мне плевать, что ты здесь прописан! Это моя квартира! Моя! Доставшаяся от моих бабушки и дедушки! И я хочу, чтобы твои друзья ушли! Немедленно!

Друзья Артёма переглянулись и начали подниматься. Артём схватил одного за рукав.

— Никуда вы не пойдёте! Я здесь хозяин не меньше, чем она!

— Да меня мало волнует, милый мой, где ты прописан! Квартира эта моя! И ты здесь совершенно посторонний человек! Так что пошёл вон отсюда!

Говоря всё это мужу, Вика посмотрела на него с таким презрением, что он отшатнулся.

— Вы слышали? — Артём повернулся к друзьям. — Вот так она меня выгоняет из собственного дома!

— Это не твой дом! — спокойно сказала Вика. — И никогда им не был! Ты просто гость, который слишком задержался!

Друзья Артёма уже надевали куртки. Один из них тихо сказал:

— Пойдём, Тёма… Не стоит обострять…

— Вы что, тоже против меня? — Артём вскочил, опрокинув стул. — Она меня использовала, а теперь выбрасывает как мусор!

— Я тебя не использовала! — Вика покачала головой. — Я любила тебя! А сейчас я тебя не люблю! Такое случается!

— Врёшь! — он стукнул кулаком по столу. — Ты всё это спланировала! Заманила, прописала, а теперь выгоняешь!

Вика устало вздохнула:

— Пожалуйста, уходи! Если ты сейчас уйдёшь по-хорошему, я помогу тебе найти жильё, дам денег на первое время!

— Не нужны мне твои подачки! — Артём схватил куртку. — Я уйду! Но ты об этом пожалеешь!

Он повернулся к друзьям.

— Пошли, ребята! Нам здесь не рады!

Когда за ними закрылась дверь, Вика опустилась на стул и закрыла лицо руками. Она не чувствовала ни радости, ни облегчения — только усталость.

На следующий день Артём явился с большой спортивной сумкой.

— Я пришёл за вещами!

Вика молча кивнула. Он собирался быстро, не глядя на неё. Складывал одежду, книги, диски. Упаковывал свой ноутбук и колонки.

— Куда ты пойдёшь? — спросила Вика, когда он закончил.

— Тебя это не касается! — отрезал Артём. — Но если хочешь знать — к другу! Временно! Потом сниму что-нибудь!

Вика протянула ему конверт.

— Здесь деньги… Немного, но хватит на первый взнос за аренду!

Артём посмотрел на конверт, потом на неё.

— Откупаешься?

— Помогаю! — просто ответила она.

Он помедлил, потом взял конверт и сунул в карман.

— Что ж, спасибо и на этом! Вещи заберу позже, не всё унесу сразу!

— Хорошо! — Вика кивнула. — О разводе и выписке поговорим позже?

— Поговорим! — неожиданно спокойно сказал Артём. — Сейчас мне нужно остыть и всё обдумать!

Он подошёл к двери, потом обернулся.

— Знаешь, я действительно любил тебя! И не понимаю, как ты могла просто… Перестать!

— Я тоже не понимаю! — честно ответила Вика. — Но это случилось!

Артём кивнул и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Через три месяца они развелись. Без скандалов и взаимных обвинений. Артём сам выписался из квартиры, найдя работу в другом городе.

А Вика стояла у окна своей квартиры, смотрела на вечернее небо и чувствовала странное спокойствие. Жизнь продолжалась. Она снова была одна в своём доме — и впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему дома…