Дорогой, квартира принадлежит не мне, а маме, так что можешь подавать на развод, — спокойно сказала Яна Диме
«Вы уверены?» — риелтор еще раз просмотрел документы. — «Дарственная — это серьезно. Потом вернуть будет сложно».
«Уверена», — Яна поставила подпись. Рука не дрожала — она все решила.
Майское утро заливало солнцем нотариальную контору. На подоконнике мирно гудел кондиционер, пахло кофе из приемной. Обычный день, когда решаются необычные вопросы.
«Мама знает, что делать», — Яна спрятала копию документов в сумку. — «Если что-то случится».
Это было год назад. Задолго до того, как Дима начал задерживаться на работе. До появления незнакомого женского парфюма на его рубашках. До странных звонков по вечерам.
Яна не была наивной. Она выросла в семье юристов, где с детства учили думать на два шага вперед. Квартиру они купили на ее деньги — наследство от бабушки. Дима тогда только начинал карьеру, подписал ипотеку на машину.
«Доченька, переоформи на меня», — мама тогда долго говорила с ней. — «Не для развода — для подстраховки. Мало ли что в жизни бывает».
И Яна согласилась. Без скандала, без объяснений с мужем. Просто подарила квартиру маме. По документам — чистая сделка. А по факту — запасной выход.
Телефон звякнул — сообщение от Димы: «Задержусь сегодня. Важная встреча».
Яна грустно улыбнулась. Важная встреча. Как и вчера. И позавчера. Она открыла фотографию, которую прислал частный детектив: Дима и какая-то блондинка заходят в ресторан. Рука на талии, счастливые улыбки.
«Будешь?» — секретарша протянула чашку кофе.
«Спасибо, не хочется», — Яна поднялась. — «Все готово?»
«Да, через час будет полный пакет документов».
Яна вышла на улицу. Май выдался теплым — сирень уже отцветала, но воздух все еще хранил ее аромат. Они с Димой познакомились в мае, шесть лет назад. Он казался таким надежным, верным. Она поверила…
Телефон снова звякнул: «Милая, прости, сегодня очень поздно. Не жди».
«Хорошо», — ответила она. — «Я тоже задержусь. Нужно кое-что уладить».
В кафе было тихо — послеобеденное затишье. Яна выбрала столик у окна, достала папку с документами. Их с мамой любимое место — уютное, с пирожными как в детстве.
«Все взяла?» — мама присела напротив, сняла светлый жакет. — «Давай посмотрим».
Елена Сергеевна, в свои пятьдесят пять выглядевшая на сорок, была известным адвокатом по семейным делам. Она видела сотни разводов, знала все подводные камни.
«Вот выписка из банка», — Яна разложила бумаги. — «Он снял почти все деньги с общего счета. Вчера».
«Готовится», — мама кивнула. — «А это?»
«Детектив прислал. Последние три месяца — рестораны, гостиницы, ювелирный магазин…»
«Ювелирка?» — Елена Сергеевна приподняла бровь. — «Тебе ничего не дарил в последнее время?»
«Нет», — Яна грустно усмехнулась. — «Зато его новая девушка ходит с браслетом от Картье. Тем самым, который я видела в выписке с карты».
Официантка принесла их любимый лавандовый чай. Яна машинально размешала сахар — две ложки, как всегда.
«Значит, так», — мама достала ежедневник. — «Квартира оформлена на меня уже год. Чисто, законно. Общих кредитов нет. Машина его — пусть забирает. А вот со счетами придется поработать».
«Мам, мне не нужны деньги».
«Нужны», — Елена Сергеевна строго посмотрела на дочь. — «Это не просто деньги — это твои годы. Ты работала, откладывала. А он…»
«Я знаю», — Яна сжала чашку. — «Он вчера говорил с адвокатом. Я слышала разговор. Про раздел имущества, про квартиру…»
«Пусть говорит», — мама улыбнулась. — «Он ведь не знает про дарственную?»
«Нет. Думает, что сможет отсудить половину. Или хотя бы долю».
«А ты уверена? Про развод?»
Яна посмотрела в окно. По улице шла парочка — совсем молодые, держатся за руки. Как они с Димой когда-то.
«Помнишь, ты учила меня водить?» — она вдруг сменила тему. — «Говорила: смотри не только вперед, но и в зеркала. Там может быть опасность».
«Помню», — Елена Сергеевна накрыла ладонью руку дочери. — «И что ты видишь в зеркалах сейчас?»
«Ложь. Предательство. Двойную жизнь», — Яна достала телефон, открыла галерею. — «Смотри. Это неделю назад — ресторан «Небо». А это три дня назад — кинотеатр. А вот это…»
«Достаточно», — мама мягко забрала телефон. — «Я поняла. Когда?»
«Сегодня. Он придет поздно, после встречи с ней. Я все приготовила».
«Документы?»
«В сейфе у тебя в офисе. Вещи собрала — самое необходимое. Остальное потом заберу».
Телефон звякнул — снова Дима: «Купить что-нибудь к ужину?»
«Не надо», — напечатала Яна. — «У нас серьезный разговор».
Домой Яна вернулась к семи. В квартире пахло свежестью — она с утра открыла окна, сменила шторы, переставила вазы. Последняя уборка в этом доме.
На столе — их свадебное фото. Она тогда была в простом белом платье, он — в сером костюме. Никакой пышной церемонии, только близкие. «Главное не свадьба, а жизнь после», — говорил Дима. Красиво говорил.
Яна взяла фотографию, провела пальцем по стеклу. Шесть лет. Шесть лет она верила, что у них все по-настоящему.
Телефон звякнул — сообщение от детектива: «Они выходят из ресторана. Отправляю фото».
На снимке Дима целовал блондинку. Прямо на улице, не скрываясь. В той самой рубашке, которую Яна подарила на прошлый день рождения.
«Спасибо», — написала она. — «Больше не нужно».
В прихожей зазвенели ключи. Раньше, чем обычно. Яна поставила фото обратно на стол, села в кресло.
«Милая, я дома!» — Дима был непривычно весел. От него пахло вином и чужими духами. — «А я с сюрпризом!»
«Вот как?» — она смотрела, как муж достает из пакета бутылку шампанского. Его слегка пошатывало.
«Да! Представляешь, меня повысили! Теперь я директор по развитию. И зарплата в два раза больше, и…»
«И больше времени на встречи?» — тихо спросила Яна.
«Что?» — он замер с бутылкой в руках.
«Встречи. В ресторане «Небо». В кинотеатре. В отеле «Ривьера»…»
Дима медленно опустил бутылку. Улыбка сползла с лица.
«Ты следила за мной?»
«Не я. Детектив», — Яна достала телефон. — «Хочешь посмотреть фото? Очень милые. Особенно где ты целуешь ее у ресторана. И в машине. И…»
«Подожди», — он поднял руки. — «Давай поговорим. Это не то, что ты думаешь».
«А что я думаю, Дима?» — она встала. — «Что мой муж спит с другой женщиной? Что дарит ей браслеты за триста тысяч? Что снимает деньги с общего счета?»
«Откуда ты…»
«Неважно», — Яна подошла к окну. — «Важно другое. Я все знаю. И давно знаю».
«Милая», — он шагнул к ней. — «Это ошибка. Я все объясню. Лена — просто коллега…»
«Лена?» — Яна усмехнулась. — «Значит, Лена. А я думала — Света. В телефоне она записана как Света».
«Яна…»
«Не трогай меня», — она отстранилась. — «И можешь не объяснять. Я уже все решила».
«Что решила?»
«Развод».
«Развод?» — Дима нервно рассмеялся. — «Из-за пары встреч? Ты серьезно?»
«Пары встреч?» — Яна открыла галерею в телефоне. — «Вот — 15 марта, ресторан. 20 марта — театр. 25-го — снова ресторан. Апрель — четыре встречи в отеле. Май — уже восемь…»
«Ты считала?»
«Детектив считал. Очень подробный отчет — даты, время, места. И фотографии. Много фотографий».
Дима плюхнулся на диван. Галстук съехал набок, под глазами круги. Не такой уж счастливый, как на фото с любовницей.
«И что теперь?» — он потер лицо руками. — «Будешь шантажировать?»
«Зачем?» — Яна пожала плечами. — «Просто развод. Ты же этого хочешь? Иначе зачем снимать деньги со счета?»
Он дернулся: «Откуда…»
«Выписка из банка. Вчера снял почти все — четыре миллиона. Готовишься к разделу имущества?»
«А что такого?» — Дима вдруг стал агрессивным. — «Имею право! Это наши общие деньги. И квартира общая. По закону мне половина положена!»
«Квартира?» — Яна спокойно улыбнулась. — «Дорогой, квартира принадлежит не мне, а маме, так что можешь подавать на развод, — спокойно сказала Яна Диме. — Вот выписка из Росреестра. Можешь проверить».
Дима схватил бумаги. Руки дрожали, когда он читал.
«Как… когда?»
«Год назад. Законный договор дарения. Мама же юрист — все чисто оформлено».
«Ты… ты специально?» — он побледнел. — «Готовилась?»
«Страховалась», — Яна подошла к шкафу, достала собранную сумку. — «Мама научила — всегда думать на шаг вперед. Особенно когда муж начинает задерживаться на работе».
«Сука…» — прошипел Дима.
«Не опускайся до оскорблений», — она накинула плащ. — «Вещи заберу потом. Ключи оставлю маме — это же ее квартира. А ты… можешь жить здесь до развода. Мама разрешила».
«Издеваешься?»
«Нет. Просто конец игры, Дима. Ты проиграл».
«Подожди!» — Дима вскочил, преграждая путь к двери. — «Давай поговорим. Это все можно исправить!»
«Что исправить?» — Яна спокойно застегнула плащ. — «Твои походы в отель? Или браслет за триста тысяч? Или вранье про задержки на работе?»
«Я все объясню! С Леной уже все кончено, клянусь!»
«Правда?» — она достала телефон. — «А это фото сделано час назад. Очень страстный поцелуй для «все кончено»».
Дима схватился за голову: «Черт… Яна, послушай. Я запутался. Это была ошибка. Давай начнем сначала!»
«Сначала?» — она грустно улыбнулась. — «А знаешь, что самое забавное? Я ведь правда любила тебя. Верила. Когда мама предложила переоформить квартиру, я сопротивлялась. Говорила — зачем, мы же семья…»
Она подошла к столу, взяла их свадебную фотографию: «Помнишь этот день? Ты говорил, что мы всегда будем вместе. Что никогда не предашь…»
«Я люблю тебя!»
«Нет, Дима. Ты любишь только себя. И теперь, когда понял, что останешься без квартиры, пытаешься спасти хоть что-то».
«Это неправда!» — он побледнел. — «Я действительно тебя люблю!»
«Тогда почему снял все деньги со счета?» — Яна положила фото обратно. — «Почему консультировался с адвокатом по разделу имущества? Почему искал другую квартиру?»
«Откуда ты…»
«Риелтор, с которым ты встречался в понедельник — мой старый клиент. Он позвонил, рассказал. Ты искал двушку в центре. Для себя и Лены, верно?»
Дима молчал. Было слышно, как тикают часы на стене — свадебный подарок от его родителей.
«Я все продумал», — наконец выдавил он. — «Собирался поговорить. Честно разойтись. Поделить имущество…»
«И забрать половину квартиры», — закончила Яна. — «Но просчитался. Квартира мамина. А общие деньги… что ж, забирай. Считай это платой за шесть лет потерянной жизни».
Она направилась к двери. Дима схватил ее за руку: «Не уходи! Я все исправлю!»
«Поздно», — она мягко высвободила руку. — «Документы на развод будут завтра. Подпишешь — и свободен. Можешь жить с Леной, дарить ей браслеты… Только теперь на свои деньги, не на общие».
«Я подам в суд!» — крикнул он вслед. — «Докажу, что дарственная фиктивная!»
«Попробуй», — Яна обернулась. — «Мама будет рада. Она давно не выступала в суде — соскучилась по процессам».
Дверь закрылась. Яна медленно спустилась по лестнице. Руки дрожали, но она держалась. В машине ждала мама.
«Как все прошло?»
«Как ты и предсказывала», — Яна пристегнула ремень. — «Сначала отрицал, потом умолял вернуться. Когда понял про квартиру — угрожал судом».
«Типичный сценарий», — Елена Сергеевна завела машину. — «Домой?»
«Нет. К тебе. Я не хочу сегодня быть одна».
Машина тронулась. Яна смотрела в окно на проплывающий мимо город. Где-то там, в съемной квартире, Лена ждет Диму. Ждет красивой жизни, дорогих подарков…
«Знаешь», — сказала мама, остановившись на светофоре, — «ты молодец. Многие годами терпят, боятся уйти».
«Я просто вовремя поняла: лучше быть одной, чем с предателем».
«И впереди целая жизнь», — Елена Сергеевна улыбнулась. — «Без вранья, без унижений. Ты справишься».
Яна кивнула. В сумке звякнул телефон — Дима. Она выключила звук, не глядя на экран. Завтра будет новый день. И новая жизнь.
Один дом, один холодильник, а родственников много
– Так и знала, что в холодильнике опять пусто, – Римма негромко произнесла в пространство кухни. Она осторожно приоткрыла дверцу: действительно, вместо двух кастрюль с супом и гарниром остались одни жалкие остатки.
Римма поставила ладонь на бок, бросила быстрый взгляд на запылившийся фикус у окна. «Это уже не смешно, – подумала она. – Нам даже на завтрак ничего не осталось».
В гостиной слышались приглушённые звуки телевизора. Там полулежал Ростислав – двоюродный брат её мужа Кирилла. Он всего две недели назад объявился, заявив, что нашёл родственников через старые письма, в которых упоминались «внуки бабушки Анны». Мол, искал-искал и наконец выяснил, что у него есть двоюродный брат Кирилл.
– Да, я тот самый Ростислав, – представился он тогда. – Ваши контакты отыскал через архив, через дальних соседей. Мне бы пожить тут временно, работы пока нет.
Кирилл пожалел родственника: «Ведь не бросать же человека на улице». Но никто не ожидал, что Ростислав окажется настолько большим любителем чужой еды.
Римма затаила дыхание. За её спиной прозвучал голос свекрови Зинаиды:
– Вот он опять всё подъел? Я же говорила: без своего угла пусть сам себя кормит. Плодите тут объедал…
Зинаида поправила свой вязаный кардиган, точно придавая себе вид строгого надзирателя. С тех пор как она стала жить в этом доме, считала себя «старшей»: ведь родная мать Кирилла умерла давно, и Зинаида (по отцовской линии тётя) фактически вырастила его.
Римма хотела ответить, но понимала: если сейчас заведётся спор, свекровь будет бурчать весь день. Послышался жалобный стон из гостиной — видимо, Ростислав смотрел программу о кулинарных рецептах и уже зевал после ночного пиршества.
***
Этот дом Кирилл унаследовал три года назад, вскоре после свадьбы с Риммой. Дом старый, ремонта требует много, зато тут просторный двор и небольшая пристройка для гостей. Когда Ростислав появился, он разместился именно в пристройке. Но быстро понял, что кухня — в основном доме, а значит, пища «общая».
С самого начала вызвало вопросы то, как и зачем Ростислав вдруг нашёл их. Он говорил, что «страшно одинок», что его выгнали из предыдущего жилья за неуплату. Кое-где упоминал и про некие документы: «Я подозреваю, что бабушка Анна могла включить меня в завещание». Но Кирилл слушать не хотел: «Разберёмся. Главное, что мы люди, давай поможем».
Римма порой проникалась сочувствием, видя, что Ростислав немного «потерянный». Но всё портил его колоссальный аппетит и манера вести себя так, словно ему тут все должны. К тому же Римма пару раз натыкалась на подозрительные чеки у него в куртке — какие-то огромные суммы, потраченные в закусочных или чуть ли не на азартные развлечения. «Может, он не так беден?» – гадала она, но вслух не смела говорить, чтобы не провоцировать конфликт.
Однажды вечером, когда в доме сидели за ужином, Ростислав упомянул:
– Хочу ещё немного еды. Слушайте, а не думали ли вы, что если дом такой старый, может, его и продать? Выручить деньги, а там всё поделить, по справедливости.
Римма чуть не поперхнулась. Зинаида при этих словах выдала резкое:
– Объедал нашёлся. Сначала сожрал бы всё, а потом и дом продать хочет! Явился – и уже командует, кому что делать.
Кирилл унял свекровь: «Ну хватит, не шуми, мать. Человек просто говорит…» Но все понимали, что близится буря.
***
Наутро в дверь позвонила Олеся – двоюродная сестра Кирилла по линии той же Зинаиды. Женщина под сорок, с ярким макияжем и пронзительным взглядом. Она никогда не была в восторге от Риммы, но сейчас явно пришла не за сплетнями.
– Мама, – сказала Олеся, когда Зинаида вышла в коридор, – я всё узнала: есть версия, что в бабушкиных бумагах Ростислав мог фигурировать как наследник.
– Откуда ты это узнала? – удивлённо спросила Зинаида, машинально поправляя кардиган.
– Пару дней назад позвонил старый знакомый из архивного бюро. Я решила всё проверить, – сказала Олеся, осторожно понижая голос. – Кстати, я вызвала одного юриста, чтобы он помог разобраться.
Римма, стоя за дверным косяком, слышала обрывки разговора. «Вот значит, почему она явилась. Хочет с помощью адвоката понять, имеет ли её двоюродный брат право на какую-то долю».
В кухне появилась бледная физиономия Ростислава. Он будто учуял чужое присутствие:
– А кто пришёл? Чего шушукаетесь? – без всякой деликатности спросил он.
Зинаида метнула в его сторону недовольный взгляд, но громко сказала:
– Пришла Олеся, дочка моя. Ей тоже интересно, зачем ты к нам вдруг подкатил, да ещё «продать всё» собрался.
Ростислав скривился, но промолчал. В ответ ему громко урчал живот. Судя по тому, как он поглядывал на холодильник, уже наступала «время еды».
Поздно вечером Римма проснулась от звуков за окном. Выглянув на улицу, заметила тень Ростислава, который рылся в каком-то пакете за домом, рядом с мусорными баками. Она скользнула к двери, чтобы проверить. Оказалось, он искал выброшенные коробки или упаковки — видимо, «выискивал» что-то интересное.
– Да я только… это… – растерянно пробормотал он, заметив Римму. – Хотел глянуть, нет ли здесь пустых банок. Мало ли, сдать можно…
Римма ощутила странное чувство неловкости. С одной стороны, ей стало жалко человека, который с таким рвением ищет любую возможность «подработать». С другой — всё это выглядело подозрительно. Когда Ростислав ушёл, она случайно задела ногой пакет и увидела внутри порванный чек на крупную сумму. Какая-то «игротека», дата вчерашняя. «Значит, он не столько голодает, сколько, похоже, тратит деньги неизвестно куда?» – пронеслось в её голове.
Внезапное заявление о разделе имущества
На следующий день обстановка резко накалилась. С раннего утра Олеся не отлипала от телефона:
– Да-да, мы ждём, – проговорила она в трубку. – Приезжайте к обеду, адвокат нужно.
Римма зашла в гостиную, где Зинаида поправляла салфетки на столе:
– Как думаете, о чём она договаривалась? – тихо спросила Римма.
Свекровь пожала плечами, фыркнула:
– О чём… Уверена, Олеся хочет покопаться в документах, чтобы выяснить, не может ли сам Кирилл продать дом, а Ростислав получит кусок. И тогда, возможно, Олеся тоже возьмёт свою долю. Всё им покою не даёт!
Кирилл появился со стопкой бумаг в руках:
– Я запросил у нотариуса выписку о бабушкином наследстве. Надеюсь, придёт что-то конкретное… А пока гадаем.
Вдруг в комнату вошёл Ростислав – сонный, мял в руках пустой пакетик из-под печенья, словно не мог расстаться даже с его запахом.
– Кирилл, – обратился он внаглую, – ты же хотел ремонт в доме делать? Может, действительно продадим да поделим? И мне кое-что достанется, раз уж тут бабушка фигурировала.
Зинаида была готова сорваться, но Кирилл жестом её остановил:
– Послушай, Ростя, мы ещё не знаем, есть ли у тебя законная часть. Пока ничто не подтверждено.
Ростислав пожал плечами:
– Да всё равно. Мне просто хочется определённости.
***
К обеду в двери позвонили. Пришла Олеся с невысоким мужчиной в деловом костюме. Он представился Анатолием Савельевичем, адвокатом. Сразу прошёл в гостиную, где за столом собрались Римма, Кирилл, Зинаида и Ростислав, а за спиной маячила Олеся.
– Меня попросили оценить ситуацию с возможным наследством, – пояснил адвокат, раскладывая бумаги. – Узнал, что у покойной бабушки Анны несколько внуков, в том числе Кирилл и Ростислав. Нотариус, видимо, готовит официальное подтверждение…
А тут и Кирилл положил на стол свежую выписку, которую только что принёс почтальон:
– Документы! Здесь всё сказано чётко. Бабушка оформила дом и участок на меня. Но есть пункт: «Если объявится другой внук и погасит все задолженности по дому и земле (налоги, ремонт и прочие обязательства), то может претендовать на долю».
Адвокат прочитал лист, коротко кивнул:
– Условия прописаны ясно. Если Ростислав возьмёт на себя все затраты, причитающиеся с 2010 года, плюс проценты, тогда он имеет право на свою часть. В противном случае право на дом у него не возникает.
Ростислав сначала не поверил:
– Какие ещё долги? Я ничего не знал! Мне и так жить негде.
Олеся шагнула вперёд:
– Подожди, может, сумма не так уж велика?
Анатолий Савельевич покачал головой:
– Моя предварительная оценка: учитывая инфляцию, ремонтные сборы, штрафы за просрочку по налогам, всё вместе выходит прилично. Ну, минимум несколько сотен тысяч.
В гостиной стало слишком тихо. Зинаида отвела глаза от Ростислава и злобно усмехнулась:
– Ну что, «родной внучек», наигрался? Или возьмёшь кредит, раз такой голодный до денег?
Ростислав сглотнул. Видно было, что такая сумма для него неподъёмна.
– У меня… у меня нет таких средств. – Он покосился на адвоката. – Может, есть другое решение?
– Официально – нет, – ответил адвокат. – Завещание недвусмысленно.
Зинаида не удержалась:
– Вот мы и выяснили, кто здесь настоящий хозяин. А кто тут объедал, нахлебник…
Кирилл тяжело взглянул на растерянного «брата»:
– Похоже, дело ясно: дом принадлежит мне, я плачу эти налоги давно, а ты, Ростислав, не собираешься ни искать работу, ни как-то компенсировать расходы.
Адвокат начал собирать бумаги, понимая, что ситуация ясна. Олеся с досадой опустила глаза:
– Я надеялась, что все решат мирно… но получается, это условие невозможно выполнить.
***
Римма вздохнула. Зинаида, гордо приосанившись, вышла из гостиной. Слышно было, как она громко ворчит: «Больше нам тут не нужен этот объедал».
Ростислав сидел, обхватив голову руками:
– И что теперь? Выгоните меня на улицу? Я ж считал, что мы одна семья.
Кирилл отложил бумаги и помассировал висок, где явно стучала боль:
– Мы не звери. Но если ты не можешь оплатить долги, у тебя нет законной доли. Жить здесь просто так… ну, ты сам понимаешь, что это вызывает споры и конфликты.
Олеся предложила:
– Может, пусть хоть что-то платит за еду и комнату? Только в разумных пределах, – её голос звучал уже не так уверенно. Видимо, она поняла, что её план с адвокатом провалился.
Ростислав опустил взгляд:
– У меня нет постоянных доходов. Правда…
Римма вмешалась, тихо, но решительно:
– Тогда придётся искать работу, иначе мы просто не потянем твои расходы на пропитание. И вообще, у нас там ремонт и прочее…
Адвокат поглядел на часы:
– Прошу извинить, я пойду. Здесь уже чисто семейное решение.
Олеся вышла вместе с ним, сказав на прощание:
– Ладно, мама, позвоню позже. Простите, что втянула вас в эту консультацию, раз всё равно безрезультатно.
Когда они ушли, Ростислав поднялся из-за стола, испытывая явный дискомфорт:
– Понимаю, вы не хотите, чтобы я жил на ваш счёт. Извините, если думал, что мне автоматически «положено». Мне никто не объяснял раньше, что всё так сложно с долгами по дому…
Кирилл кивнул:
– Давай так: мы поможем тебе найти временное жильё в городе, займёмся вместе поиском работы, если надо. Но с нашим домом теперь всё предельно ясно.
Ростислав кивнул, огляделся вокруг, словно прощаясь со своим недавним «прибежищем».
***
Прошло несколько дней. Ростислав собрал свои немногочисленные вещи. Кирилл отвёз его к знакомому, который согласился пустить «нового квартиранта» на месяц-другой. Римма испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, огромная усталость и облегчение («наконец-то у нас в холодильнике останутся продукты»), с другой – ей было жалко этого человека, которому сильно не везло по жизни.
– Жаль его, – сказала она мужу, когда вечером мыла посуду, – но и терпеть его постоянные набеги на кухню я больше не могла. Он ведь даже не старался устроиться.
Кирилл обнял Римму за плечи:
– Спасибо, что выдержала. Если бы не ты, тут бы давно разгорелся скандал с мамой. А так мы как-то прошли это более-менее мирно.
Свекровь Зинаида поначалу ещё поворчала: «Ну что, выкинули его наконец? Правильно!» Но вскоре успокоилась, увлёкшись своей дачей и перестала устраивать ежедневные упрёки.
Олеся тоже не звонила. Кажется, поняла, что дом целиком принадлежит Кириллу, и играть в «раздел имущества» сейчас бессмысленно.
Как-то утром Римма, разбирая мусор, наткнулась на знакомый чек на крупную сумму из «игротеки», который Ростислав, видимо, всё-таки не успел выкинуть. «Может, он пытался выиграть денег, чтобы оплатить долги? – мелькнула догадка. – Или просто страсть к азарту?» Но ответов уже не найти.
В душе осталась тихая грусть. Хотелось верить, что Ростислав когда-нибудь возьмётся за ум, выйдет на работу и начнёт сам себя обеспечивать. Тогда, может, и семье не придётся в будущем пугаться его прихода.
Сейчас же в доме установился мир. Римма готовила ужин без страха, что кто-то съест всё ночью. Кирилл начал ремонтировать веранду, а Зинаида занялась своими цветами. Больше не звучали разговоры о внезапном наследнике, который рвётся продать дом. И Римма с облегчением подумала: «Хорошо, когда границы выставлены чётко: доброта – это не значит позволять себя использовать».
Так и завершилась история с «объедалом», который надеялся урвать свою долю, но столкнулся с непосильными условиями. Жизнь вернулась в обычное русло, а в доме остались покой и уверенность, что своё — всегда твоё, пока ты сам о нём заботишься.
28 котиков с грустными глазками, которые признались в своих проделках