Короче, я взял кредит  и купил родителям дачу. Осталось продать твою машину и закрыть долг, – заявил муж, будто это логично

Ирина вернулась домой после тяжелого рабочего дня. В логистической компании, где она работала менеджером, случился аврал — сорвалась поставка, и пришлось в срочном порядке искать альтернативных перевозчиков. К вечеру вопрос удалось решить, но усталость накатила волной. Мечталось только о душе и чашке чая.

Открыв дверь своим ключом, Ирина сразу почувствовала аромат выпечки. Это было необычно — Марк редко баловал жену кулинарными изысками. Чаще всего готовила сама Ирина, даже несмотря на то, что муж большую часть времени проводил дома. «Творческий процесс не терпит бытовых отвлечений», — любил повторять Марк, когда жена просила помочь с домашними делами.

— Ты уже дома? — Ирина прошла на кухню, где Марк раскладывал на тарелки какие-то пирожные.

— Да, решил тебя порадовать! — Марк улыбнулся, но в глазах мелькнуло что-то неуловимое. — Как день прошел?

— Тяжело, — вздохнула Ирина, присаживаясь за стол. — Поставщик подвел, пришлось все перекраивать на ходу. А у тебя?

Марк неопределенно махнул рукой:

— Да так, были дела. Кстати, помнишь, я говорил, что моим родителям тяжело живется в их квартире?

Ирина кивнула. Родители Марка, Виктор Андреевич и Нина Петровна, жили в двухкомнатной квартире на окраине города. За три года брака Ирина видела их всего несколько раз — по большим праздникам. Свёкры были людьми тихими, неразговорчивыми. Марк часто жаловался, что им тяжело, особенно летом — в квартире душно, кондиционера нет.

— Конечно, помню. Ты же сам отказался, когда я предлагала помочь с ремонтом или купить кондиционер, — Ирина отпила чай.

— Это полумеры, — отмахнулся Марк. — Им нужен свежий воздух, природа, свой участок.

— И что ты предлагаешь? — Ирина насторожилась. Когда муж начинал издалека, это обычно не предвещало ничего хорошего.

Марк подсел ближе, положил руку на плечо жены:

— Короче, я взял кредит на 2 миллиона и купил родителям дачу. Осталось продать твою машину и закрыть долг.

Ирина поперхнулась чаем. Несколько секунд она смотрела на мужа, пытаясь понять, шутит ли он. Но лицо Марка оставалось серьезным.

— Ты что сделал? — наконец выдавила Ирина.

— Купил родителям дачу, — повторил Марк. — В Лесном, знаешь? Там отличное место, речка рядом, лес. Участок шесть соток, домик небольшой, но крепкий. Родители в восторге!

— Стоп, — Ирина подняла руку. — Ты взял кредит на 2 миллиона без моего ведома? И что значит «продать мою машину»?

— А что такого? — Марк выглядел искренне удивленным. — Мы же семья. Я думал, ты обрадуешься — мои родители теперь смогут отдыхать на природе.

Ирина медленно поставила чашку. В голове не укладывалось. За три года брака они никогда не обсуждали покупку дачи для родителей Марка. Тем более за такие деньги.

— А моя машина тут при чем? — спросила она.

— Ну, кредит же надо гасить, — пожал плечами Марк, как будто говорил о чем-то очевидном. — У нас только твоя машина и есть — почти новая, в хорошем состоянии. Продадим — и закроем большую часть долга. Остальное потихоньку выплатим из твоей зарплаты.

— Из моей зарплаты? — Ирина почувствовала, как внутри что-то обрывается. — А твоя роль в этом какая?

Марк развел руками:

— Ты же знаешь, у меня пока с заказами туго. Но я работаю над этим, честно! Скоро всё наладится.

Ирина смотрела на мужа и не узнавала. Перед ней сидел не просто человек с «гибким графиком» и творческими амбициями. Перед ней сидел человек, который единолично принял решение, влияющее на финансовое положение их семьи на годы вперед.

— Я не буду продавать машину, — твердо сказала Ирина. — Она мне нужна для работы. И я не собираюсь выплачивать кредит, который ты взял без моего согласия.

— Да ладно тебе! — Марк попытался обнять жену, но та отстранилась. — Ты всегда говорила, что мы — семья. Что нужно поддерживать друг друга. Родители — тоже семья. А долг — наш общий, раз мы женаты.

— Общий долг — это когда решение принимается вместе, — отрезала Ирина. — А не когда ты ставишь меня перед фактом.

— Да я просто хотел сделать сюрприз! И родителям, и тебе.

— Сюрприз? — Ирина не верила своим ушам. — Сюрприз — это цветы или билеты в кино. А не кредит на 2 миллиона!

Марк начал злиться:

— Ты говоришь так, будто я что-то украл! Я для родителей старался! Думал, ты поддержишь.

— Поддержать — это значит участвовать в решении. А не расплачиваться за единоличный выбор.

— Но ты же сама всегда оплачивала счета, — не сдавался Марк. — Коммуналку, продукты, отпуск — все через тебя идет. Я думал, так и будет.

Ирина только сейчас по-настоящему осознала, что происходило все эти годы. Действительно, с самого начала их брака все финансовые вопросы решала она. Марк изредка «подкидывал» деньги на общие расходы, но основную нагрузку несла Ирина. И поначалу её это устраивало — она верила, что муж находится в поиске, что его творческие проекты вот-вот выстрелят.

Но шли месяцы, годы, а ситуация не менялась. Марк много говорил о перспективах, но мало делал. Зато охотно пользовался тем, что жена обеспечивала стабильный доход.

— Ты хоть понимаешь, что я чувствую сейчас? — спросила Ирина. — Я работаю, обеспечиваю нашу семью, а ты без моего ведома берешь огромный кредит и еще хочешь, чтобы я продала машину!

— Да что такого-то? — Марк все больше раздражался. — Подумаешь, машина! Купим потом новую, когда я раскручусь.

— Когда ты раскрутишься? За три года ничего не изменилось, Марк. Ты всё «ищешь себя», а я тяну всё на себе. И теперь ещё должна расплачиваться за твои спонтанные решения?

— Ты как будто не понимаешь, — Марк покачал головой. — Это же для моих родителей. Они всю жизнь мечтали о даче. Ты должна войти в положение.

— Я? Должна? — Ирина посмотрела на мужа с недоверием. — А ты не должен был посоветоваться со мной перед таким серьезным шагом?

— Я знал, что ты будешь против, — буркнул Марк. — Поэтому и решил поставить перед фактом. Думал, увидишь, как родители радуются, и смягчишься.

Эти слова стали последней каплей. Ирина почувствовала себя не женой, а каким-то инструментом. Источником денег, который можно использовать без спроса. Всё, что она зарабатывала, было вложено в их общий быт — квартиру, питание, отдых. А теперь ей предлагалось еще и оплатить чужую дачу.

— Я в душ, — сказала Ирина, вставая из-за стола. Разговор нужно было срочно прервать, чтобы не наговорить лишнего.

— Эй, мы не договорили! — крикнул вслед Марк. — Что с машиной-то?

Ирина не ответила. Заперлась в ванной, включила воду и только тогда позволила себе заплакать. От обиды, от разочарования, от ощущения предательства. Как можно было так поступить? Как можно было решить за неё?

Вечер прошел в тяжелом молчании. Марк пытался заговорить несколько раз, но Ирина отмалчивалась. Ночью она долго не могла уснуть, прокручивая ситуацию снова и снова. Утром, когда Марк еще спал, Ирина начала собирать документы. На машину, на квартиру, выписки с банковских счетов. Нужно было разобраться, что происходит на самом деле.

В первую очередь Ирина достала из шкафа папку с важными бумагами. Три года назад, перед свадьбой, родители Ирины настояли на заключении брачного договора. Тогда девушка согласилась скорее из уважения к родителям, чем из реальных опасений. Марк воспринял идею с юмором, подписал бумаги не читая, отшутившись: «Да забирай хоть все, что имею — ноутбук и две футболки».

Теперь этот договор мог стать спасением. Ирина внимательно перечитала документ. Все, что было у супругов до брака, оставалось личной собственностью каждого. То, что приобретено в браке на личные средства одного из супругов, также считалось собственностью этого супруга. Квартира принадлежала Ирине еще до встречи с Марком. Машину она купила прошлой весной полностью на свои деньги, скопленные за несколько лет.

С чувством некоторого облегчения Ирина отправилась в МФЦ, где сделала копии всех документов. На всякий случай заверила у нотариуса брачный договор и документы на машину. Убедилась, что автомобиль оформлен только на неё, никаких обременений или залогов нет.

Вечером, когда Марк ушел «обсудить с приятелями новый проект», Ирина оформила выписку из бюро кредитных историй. Ей нужно было убедиться, что муж не оформил кредит каким-то образом на неё. Выписка пришла через час. С облегчением Ирина увидела: да, кредит действительно оформлен на Марка. Она в документах не фигурировала.

Три дня Ирина почти не разговаривала с мужем, ссылаясь на усталость и работу. Марк, казалось, был даже рад временному перемирию. Наверное, думал, что жена смирилась с ситуацией и теперь обдумывает, как продать машину с максимальной выгодой.

На четвертый день Ирина вернулась с работы пораньше и приготовила ужин. Накрыла на стол, даже зажгла свечи — как в первые месяцы их совместной жизни. Марк был приятно удивлен.

— Ты сегодня какая-то другая, — заметил муж, накладывая себе пасту.

— Просто приняла решение, — спокойно ответила Ирина. — Нет, я не буду продавать машину. И долг — не мой.

Марк замер с вилкой в руке. Выражение лица менялось от удивления к непониманию, потом к возмущению.

— Ты что, серьезно? — вилка с громким стуком упала на тарелку. — После стольких лет вместе? Мы же команда!

— Команда — это когда решения принимаются вместе, — твердо сказала Ирина. — А не когда один берет кредит, а второй должен расхлебывать.

— Но мои родители… — начал было Марк.

— Твои родители — взрослые люди. И ты — взрослый человек. Если хотел сделать подарок — нужно было рассчитывать свои силы.

Марк резко встал из-за стола.

— Ты что, бросаешь меня в такой момент? После всего, что между нами было? Как ты можешь быть такой черствой? Мы же вместе! Семья!

Ирина спокойно продолжала есть. Марк метался по кухне, то присаживаясь, то снова вскакивая. Его голос становился всё громче:

— Это просто нечестно! Я всегда тебя поддерживал! Во всех твоих начинаниях!

— Чем поддерживал? — Ирина подняла глаза. — Тем, что жил за мой счет три года? Или тем, что взял кредит без моего ведома?

— Ты ведешь себя как законченная эгоистка! — Марк хлопнул дверью и выскочил из кухни.

Ирина не стала его догонять. Спокойно доела ужин, убрала со стола. Затем прошла в спальню и достала из шкафа небольшой чемодан. Сложила туда вещи Марка — не все, только самое необходимое. Остальное можно будет забрать потом, когда эмоции улягутся.

Поставила чемодан в коридор.

Марк вернулся поздно, от него пахло алкоголем. Увидев чемодан, замер на пороге.

— Что это?

— Твои вещи, — ответила Ирина. — Думаю, нам лучше пожить отдельно.

— Ты меня выгоняешь? — Марк не верил своим глазам. — Из-за какого-то кредита?

— Не из-за кредита. Из-за предательства доверия.

— Какого предательства? Я сделал это для семьи! Для родителей!

— Без моего согласия. За мой счет.

Марк схватил Ирину за плечи:

— Ты не можешь так поступить! Куда я пойду?

— К родителям. На дачу, которую ты им купил.

Марк начал кричать, обвинять, потом просить прощения. Ирина молчала. Этот разговор уже не имел смысла. Решение было принято.

На следующий день телефон Ирины разрывался от звонков. Звонила свекровь, Нина Петровна, и её голос дрожал от возмущения:

— Ирочка, как же так? Мы же думали, вы семья! Это же дача, не для нас, а для внуков будущих! Мы же старенькие совсем, нам немного осталось…

Ирина вежливо выслушала, но ответила твердо:

— Нина Петровна, решение принято не мной. Ваш сын взял кредит без моего ведома. Я не могу это принять.

— Да какая разница — ведома, не ведома! Вы же муж и жена! У вас всё общее!

— Не в этом случае.

После пятого звонка от свекрови Ирина отключила звук вызовов. Нужно было сосредоточиться на работе.

Вечером Марк приехал забрать остальные вещи. Был подчеркнуто холоден:

— Я переезжаю к родителям. На дачу. Которую купил в одиночку, потому что моей жене наплевать на мою семью.

— Хорошо, — кивнула Ирина. — Ключи оставь на тумбочке.

Машина осталась у Ирины, муж — нет. И это казалось справедливым раскладом. Девушка оставила себе то, что было её с самого начала: спокойствие и собственное имущество. То, на что заработала сама.

Первые недели после разрыва были странными. Тихо. Непривычно. Никто не разбрасывал вещи, не приводил друзей без предупреждения, не требовал внимания и поддержки. Ирина вдруг поняла, сколько сил тратила на отношения, которые не приносили ей ничего, кроме истощения.

Через месяц Марк снова написал. Не про кредит, не про дачу — про чувства.

«Я все понял. Был неправ. Давай попробуем еще раз? Ты сильная, ты справишься».

Ирина удалила сообщение, не ответив. Что тут отвечать? Марк не понял главного — она не хочет «справляться». Не хочет быть сильной ради того, чтобы тащить на себе еще кого-то.

К своему удивлению, Ирина довольно быстро привыкла жить одна. Никто не создавал проблем, не придумывал грандиозных планов, не требовал финансовых вливаний. Впервые за долгое время девушка почувствовала, как легко может быть, когда рядом нет человека, считающего твои ресурсы своими.

По выходным Ирина садилась в свою машину и уезжала за город. Не на дачу — просто в лес, к реке, в места, где можно было побыть наедине с собой. Опускала стекло, вдыхала свежий воздух и чувствовала, что наконец-то может дышать полной грудью.

Однажды, на заправке, Ирина столкнулась с отцом Марка, Виктором Андреевичем. Мужчина выглядел смущенным, но все же подошел поздороваться.

— Как ты? — спросил свёкор, переминаясь с ноги на ногу.

— Хорошо, — искренне ответила Ирина. — А вы как? Нравится на даче?

— Да какая там дача, — вздохнул Виктор Андреевич. — Марку теперь эти платежи по кредиту выплачивать, работу нашел. Нам с матерью неудобно, конечно. Мы и не просили такого подарка.

Ирина кивнула. Ей не было жаль Марка. Кредит, который кто-то берёт — должен кто-то гасить. Только это не Ирина. Её вклад теперь — в саму себя.

Заправив машину, девушка выехала на трассу. Солнце светило ярко, дорога была свободной, впереди — целый день, принадлежащий только ей. Без обязательств, без чужих решений, без долгов. И это ощущение свободы стоило всех пережитых трудностей.

Ты и твоя мать довели меня до ручки! Теперь наслаждайтесь своей жалкой жизнью без меня!

Звонок, который перевернул всё

Мария стояла у плиты, помешивая суп, который уже третий раз за день угрожал выкипеть, будто насмехаясь над её усилиями что-то сделать идеально. Голова болела, в горле першило, а тело ломило так, что казалось, её переехал грузовик. Но болеть было нельзя. Не сегодня.

Вот ты, опять звонишь…

Она вздохнула, вытерла руки о фартук и потянулась к звенящему телефону. На экране — «Елена Петровна».

— Мария, ты где?! — голос свекрови звучал так, будто она звонит не с дачи, а из самого эпицентра ядерного взрыва.

— Дома, готовлю обед, — ответила Мария, сжимая трубку так, что пальцы побелели.

— Обед?! — фыркнула Елена Петровна. — Алексей сказал, что ты с утра валяешься!

— Я не валяюсь, у меня температура, — сквозь зубы процедила Мария.

— Температура?! — свекровь издала звук, который был чем-то средним между кашлем и смехом. — В мои годы я с воспалением лёгких дрова колола! А ты из-за какого-то насморка разлеглась?!

Мария закрыла глаза. Внутри всё кипело.

— Елена Петровна, я не разлеглась. Я болею.

— Болеет… — язвительно протянула та. — Ладно, слушай сюда. Завтра мой юбилей. Ты приготовишь всё, как мы договаривались? Или опять подведёшь?

Мария сглотнула.

— Я… постараюсь.

— Не «постараюсь», а сделаешь! — рявкнула свекровь. — И не вздумай болеть! Алексей уже злится, что ты ему внимания не уделяешь. Мужик терпит-терпит, а потом найдёт, кому подарить свою заботу!

Раздались гудки.

Мария медленно опустила телефон. В глазах стояли слёзы, но она их смахнула.

«Найдёт, кому подарить заботу…»

Она резко развернулась и почти врезалась в Алексея.

— Опять мама звонила? — спросил он, закидывая пальто на вешалку.

— А ты как думаешь? — не сдержалась Мария.

— Не груби, — он прошёл мимо, даже не взглянув на неё. — Что на ужин?

— Суп.

— Опять суп? — Алексей поморщился. — Ты же знаешь, я его терпеть не могу.

— А я терпеть не могу, когда мне в лицо кричат, что я «разлеглась»!

Алексей остановился, повернувшись к ней.

— Ой, да ты из мухи слона делаешь! — закатил он глаза. — Мама просто переживает за юбилей. Ты же знаешь, как для неё это важно.

— А для тебя важно, что у меня температура тридцать восемь с половиной?!

— Ну и что? — он пожал плечами. — Выпей таблетку и перестань ныть.

Мария замерла, оглушённая.

— Ты серьёзно?

— Мария, хватит истерик, — он махнул рукой, будто отмахивался от комара. — Всё, я пошёл душ принимать. Если еда будет невкусная — закажу пиццу.

Он ушёл, оставив её одну на кухне.

Мария сжала кулаки.

«Всё. Хватит.»

Она подошла к окну, распахнула его — и швырнула кастрюлю с супом во двор.

— На, подавись! — крикнула она в пустоту.

Из ванной донёсся голос Алексея:

— Ты там что, об стенку швыряешься?

— Нет, дорогой, — сладко ответила Мария. — Просто освобождаю место для твоей пиццы.

Юбилейный ад
Шарики, гирлянды, натянутые улыбки. Всё, как положено для юбилея, только вот счастья не чувствовалось ни капли.

Мария поправила платье, которое перетягивало её настолько, что с каждым вдохом казалось, будто кто-то сжал её грудную клетку в тиски. Ещё раз проверила стол: канапе, закуски, торт с надписью «Любимой свекрови».

Лживая пафосная надпись…

— Мария, где шампанское?! — голос свекрови прорвался сквозь шум, как ураган, готовый снести всё на своём пути.

— В холодильнике, — Мария не подняла глаз, продолжая тщательно ровнять тарелки.

— Ну так принеси! Ты что, ждёшь, пока я сама всё сделаю?!

Мария сжала зубы, но пошла в кухню, держа в себе всё то, что хотелось бы выговорить. Ещё немного. Совсем немного…

Гости начали собираться — родственники, коллеги Алексея, пара старых друзей свекрови. Все чокались бокалами, восхищались «каким чудесным праздником»… только вот никто, конечно, не вспомнил, кто его устроил.

Алексей, как всегда, стоял в центре зала, рассказывал какой-то анекдот, и все смеялись. Он даже не посмотрел в её сторону, хотя стоял в двух шагах.

— Мария! — свекровь снова зашипела у неё за спиной. — Салат уже подтает! Ты вообще думаешь иногда?

Мария повернулась медленно. Прямо в лицо свекрови.

— Думаю. Постоянно. — ответила она, не скрывая раздражения.

Елена Петровна фыркнула и ушла, даже не удостоив её словом.

Тост.

— Дорогая мама! — Алексей поднял бокал, сияя. — Ты — наша опора, наша гордость! Без тебя мы бы…

Мария стояла у стены и слушала этот поток сладких фраз. Внутри неё что-то тихо горело.

Опора. Да, которая душит.

— А теперь слово нашей дорогой невестке! — вдруг сказала Елена Петровна, с яркой, почти театральной улыбкой. — Пусть скажет пару тёплых слов!

Гости начали аплодировать. Все ждали, что она выйдет, скажет что-то милое, покорное, как на экзамене по хорошим манерам.

Мария медленно поднялась.

— Спасибо, — она взяла бокал и сделала паузу, оглядывая всех. — Я действительно хочу сказать несколько слов.

Она сделала паузу, глядя на Елену Петровну с такой улыбкой, которая не обещала ничего хорошего.

— Елена Петровна… — Мария не спешила, а произнесла это слово так, будто в его звуках был весь смысл. Вы — удивительная женщина. Столько лет вы вкладывали в меня… столько сил. Учили, как надо жить. Как готовить. Как убирать. Как терпеть.

Гости заулыбались, но в их глазах уже появилась неуверенность. Что-то было не так.

— Вы научили меня главному — тому, что я ничего не стою. — её голос прозвучал тихо, но весело, как шутка, в которой скрыта боль.

Тишина.

— Мария… — Алексей нахмурился, но она не дала ему продолжить.

— Ты, — она повернулась к нему, — тоже молодец. Ты поддерживал её во всём. Особенно когда она кричала, что я бездарность. Особенно когда говорила, что ты заслуживаешь лучше.

— Что за бред?! — Алексей резко встал, на лице выражение, как у человека, который только что осознал, что всю жизнь был в заблуждении.

— А самое смешное… — Мария рассмеялась. — Вы оба даже не заметили, что я три дня с температурой под сорок. Но ведь главное — торт не подгорел, да?

— Хватит! — свекровь вскочила. — Ты опозоришь нас перед гостями?!

— О, я только начинаю, — Мария отхлебнула шампанского, с интересом следя за каждым движением свекрови. — Кстати, о гостях. Вы знаете, что ваш «любимый сын» уже полгода встречается с той самой блондиночкой из его офиса?

В зале повисла тишина.

Все повернулись к Алексею. Кто-то захихикал, кто-то просто молчал.

— Ты… ты врёшь! — шипела Елена Петровна, пытаясь выглядеть уверенной, но её голос предательски дрожал.

— Спросите его. — Мария кивнула в сторону Алексея.

— Это… это чушь! — он побледнел. В глазах застыло шокированное выражение.

— Ну конечно, — Мария кивнула. — Как и то, что ты вчера сказал мне: «Болеть — это твои проблемы».

Она поставила бокал, медленно и с явной лёгкостью.

— В общем, с юбилеем, Елена Петровна. Жаль, что ваш сын не смог подарить вам внуков… но, кажется, он уже работает над этим с кем-то другим.

— Ты сумасшедшая! — завопил Алексей, его лицо перекосилось от гнева.

— Да. И знаешь, что? — Мария подошла к нему вплотную, её взгляд был не менее холодным, чем слова. Это было последнее, что ты от меня услышал.

Она развернулась и пошла к выходу.

— Куда ты?! — взревела Елена Петровна.

— На свободу. — Мария не оглянулась.

Дверь с громким звуком захлопнулась, и в квартире повисла мёртвая тишина.

А потом начался ад.

Бегство без оглядки
День первый.

Алексей открыл глаза и сразу почувствовал, что что-то не так. Какая-то странная тишина висела в воздухе, как предвестие грозы. Голова болела, как будто кто-то в неё вбил гвоздь, но это было не самое худшее.

Он встал, покачиваясь, и шагнул в коридор, затягивая рубашку на ходу.

— Мария? — голос проскользнул по квартире, но она не ответила. Тишина. Ни шума с кухни, ни запаха кофе, который обычно так щедро наполнял этот дом по утрам.

На столе лежал конверт. Он не сразу заметил его, но интуитивно понял, что это что-то важное. Алексей рванул к столу, схватил конверт, разорвал его. Внутри — только ключи от квартиры и обручальное кольцо.

Ни записки. Ни объяснений. Просто пустота.

Он стоял, не в силах понять, что происходит. Все как-то слишком быстро. Как она могла просто исчезнуть, не оставив ни слова?

День третий.

— Она не выходит на связь! — Алексей метался по квартире, держа в руках телефон, как оружие. Но ничего не помогало. Звонки, сообщения — все без ответа.

Елена Петровна, как всегда, сидела на своём месте — на диване, с выражением, как будто она сейчас или заснёт, или начнёт читать лекцию о правильном уходе за цветами.

— Ну и пусть бесится. Одумается — вернётся. А пока можешь сам еду разогреть, не маленький. — её голос был как всегда, полон недовольства, как будто вся эта ситуация касалась её меньше всего.

— Мама, ты не понимаешь! — Алексей был на грани срыва. — Она не взяла ничего! Ни одежды, ни документов, ни…

Елена Петровна фыркнула, не поднимая глаз от телевизора.

— Какие документы? — спросила она с таким видом, будто это был самый незначительный вопрос во всей истории человечества.

Алексей замер, потом в два прыжка оказался у шкафа. Когда он открыл его, он замер ещё раз — паспорта Марии не было.

День пятый.

— Я проверил все! — Алексей вбежал в квартиру, сбрасывая куртку и чуть не роняя телефон. — Её нет ни у подруг, ни у родителей, на работе сказали, что она уволилась по собственному…

Елена Петровна молча щёлкнула пультом, переключая каналы.

— Ты меня вообще слушаешь?! — он почти кричал.

— А ты посмотри лучше, — Елена Петровна кивнула на экран телевизора.

Алексей подбежал к экрану. На нём шёл репортаж о закрытии какого-то благотворительного фонда.

— При чём тут это? — он был готов уже сорваться.

— Этот фонд, — свекровь сказала медленно, как бы раздумывая, что сказать дальше, — платил за нашу поездку в Турцию два года назад. Ты же помнишь?

Алексей побледнел. Это был тот самый фонд, который принадлежал другу Марии. Значит, она не просто так уехала.

День седьмой.

Частный детектив сидел за столом, щёлкал ручкой и раскладывал распечатки. Он был таким типичным представителем своей профессии — немного лысоватый, с усталым видом, как будто уже видел все человеческие драмы и не особо им удивлялся.

— Ваша жена, Алексей Сергеевич, купила билет в одну сторону. Стамбул. Два дня назад. — он спокойно зафиксировал ещё один факт в своей тетради.

— Но… это невозможно! У неё же нет денег! — Алексей схватился за голову. Это не укладывалось в голове.

— Есть, — детектив покрутил в пальцах чек. — Она сняла все со своего вклада. Ещё месяц назад.

Алексей затряс головой.

— Почему я ничего не заметил?!

— А вы вообще что-нибудь замечали? — хмыкнул детектив. Видимо, он был бы рад, если бы это было шуткой, но на самом деле это было правдой.

В этот момент Елена Петровна вдруг встала, её лицо было сосредоточенным, как у того человека, который всегда знает больше, чем говорит.

— А… телефон?

— Выключен. И скорее всего, уже лежит на дне Босфора. — детектив подал последний диагноз.

День четырнадцатый.

Алексей сидел в пустой квартире, его руки бессильно лежали на клавиатуре. На экране ноутбука — переписка с авиакомпанией.

«Пассажир Мария Валерьевна Соколова, рейс Стамбул – Буэнос-Айрес.»

Он провёл рукой по лицу. Она даже фамилию сменила. Это было как удар под дых.

Случайная встреча
Аэропорт. Спустя пять лет.

Алексей нервно шел по терминалу, поглядывая на часы. Эта командировка и правда затянулась, рейс задержали, а он еще успел попасть в пробку по дороге в аэропорт. Теперь вот опаздывал на важную встречу, и это в самые последние моменты.

«Да что за хрень, ну сколько можно?!» — ругался он про себя. Подходит, как всегда, в самый неподходящий момент.

Он резко свернул за угол, чуть не врезавшись в какого-то мужчину, и вдруг замер. Как в кадре. Люди шли в сторону выхода, все торопились, а он вот остановился. Стоп, это она.

Мария.

Только вот теперь это была уже не та забитая, уставшая женщина, которую он знал. Нет, перед ним стояла уверенная, даже где-то немножко высокомерная бизнес-леди. Ожидаемо — пальто идеально сидит, кожаная сумка через плечо. Волосы теперь не висели у неё беспорядочной лопатой, как раньше, а были аккуратно уложены в стрижку каре.

«Смеется?» — Алексей замер. Он чувствовал, как сердце отозвалось. Да ладно, вот это поворот. Вот уж не ожидал, что она вообще смеяться будет.

Он шагнул вперед, не осознавая, что уже делает. И голос его вырвался хрипло, как будто он только что пробыл в пустыне неделю.

— Мария?

Она прошла мимо, почти не заметив. Никакого взгляда, никаких эмоций. Вроде и не видит его.

Алексей снова крикнул:

— Мария!

Толпа раздраженно зашуршала, кто-то толкнул его в бок. Но она — она остановилась. Прямо на месте. Под каким-то невыносимо холодным взглядом он почувствовал, как весь его мир вдруг пошел прахом.

— Вы ко мне? — спросила она, будто произнесла совершенно обычную фразу, не вызывающую никакого волнения. Тон был отстраненный, как будто он был полным незнакомцем.

Вот так вот и получаешь пощечину в лицо, не так ли?

Алексей растерянно открыл рот, но слова не лезли. Они застряли где-то в горле, как будто давно забытые воспоминания вернулись вдруг и не хотели выпускать.

Мария не торопилась. Она осмотрела его взглядом, который казался холодным, как стекло. Но не злым. Просто пустым.

— Мне кажется, вы меня с кем-то перепутали, — сказала она, и с этими словами повернулась к выходу, не торопясь.

И тут, вот он заметил это. Оно сияло ярче всего — блеск обручального кольца на ее пальце.

Обручальное. Яркое. Новенькое.

«Подожди!» — Алексей уже в панике рванул к ней. Рука потянулась за её рукавом.

Мария резко дернулась, не вытерпев этого прикосновения. Лицо её, до этого безэмоциональное, наконец-то выразило что-то — отвращение. Прямо физически почувствовал, как она скривила лицо.

— Уберите руку. — И всё. Никаких вопросов, никакой симпатии. Как к тому, кто его вообще не интересует.

Он, как будто ошарашенный, продолжал стоять.

— Ты вышла замуж?! — вырвалось у него, и это было не просто слово. Это была настоящая острая боль, которая пробивала каждую клетку его тела.

Она ответила с легким оттенком насмешки. Или что-то похожее на победу в её голосе.

— Да. И знаешь, что самое смешное? — Она наклонилась чуть ближе, так, что он почувствовал лёгкий аромат её дорогих духов. Те, которые он никогда не мог ей позволить купить. — Он никогда не повышает на меня голос.

Алексей чуть ли не отшатнулся от неё. Как в момент, когда тебя обжигает кипятком.

— Маш… — Он едва прошептал это, но она уже не слушала.

— До свидания, Алексей, — сказала она, и, поправив сумку, повернулась к выходу.

Там, у самого выхода, её уже ждал мужчина — в шикарном пальто, точно так же уверенный в себе. Он принял у неё чемодан, аккуратно коснувшись её спины. Легкий жест, полный тепла и заботы.

И вот они пошли. Вместе.

Алексей остался стоять в этом шумном аэропорту, сжимая билет на рейс, который теперь, казалось, вообще не имел смысла.

Эпилог.

В баре терминала, уже после того, как прошло какое-то время, Алексей, сидя с бокалом виски, уставился на экран своего телефона. Уже не знал, что с собой делать.

На экране его телефонной книги — фото с их свадьбы. Мария в белом платье, улыбается. Такая она была раньше.

«Когда она перестала так улыбаться?» — думал он.

Он молча стер фото. Потом удалил весь альбом. Пальцы дрожали, когда он всё вытирали. А затем, как бы сделав последний шаг, он удалил её номер.

Наконец-то.