​Марина замерла, облокотившись на кухонный стол. Её сердце стукнуло сильнее. Она знала, что это не просьба. Это приказ. Вежливый, аккуратно упакованный в серое пальто и улыбку, но всё же приказ.​

​— Арина Петровна… — Марина попыталась сохранить спокойствие, но голос всё равно дрогнул. — Мы с Сергеем и так едва умещаемся в этой квартире. Ну и детей тоже хотим. Где, по-вашему, будет жить Дима?​

​Арина Петровна подняла брови, как будто удивлённая такой дерзостью.​

​— Ну, Марина, милая, ты ведь всегда находила выходы из сложных ситуаций. Я уверена, ты и сейчас сможешь что-то придумать. Для семьи ведь всегда можно постараться, верно?​Туры для семейного отпуска

​Марина почувствовала, как раздражение превращается в горячий ком в горле. Она не знала, что сказать. Это был тот самый момент, когда она понимала, что все её старания и жертвы всё равно ничего не значат для Арины Петровны, если речь идёт о её «любимом Димочке».​

​Марина крепко сжала зубы, пытаясь держать лицо спокойным, хотя ей уже было ясно, к чему катится этот разговор. Снова… В груди начало разливаться тягучее чувство тяжести, словно кто-то сжал сердце. ​

​Марина крепко сжала зубы, пытаясь держать лицо спокойным, хотя ей уже было ясно, к чему катится этот разговор. Снова… ​

​— Может, вы бы вообще совсем могли временно уступить им свою миленьку квартирку? Ну, пока они устроятся, с работой, с жильём. А вы бы могли в нашей пожить. Там, конечно, тесновато, но понимаешь, они будут с ребёнком, им просто некуда больше пойти. Я вам мешать не стану, вместе с Димочкой сюда перееду — чтобы им с малышом помочь.

​Марина, задержав дыхание, замерла на несколько долгих секунд. Вот оно. Каждое слово, каждая интонация свекрови отдавала сплошной манипуляцией. «Временно», «уступить», «ради семьи». Она чувствовала, как внутри что-то буквально сжимается от негодования. ​

​— Ну, это надо обсудить с Сергеем, — наконец осторожно ответила Марина, стараясь, чтобы голос не дрогнул. ​

​***​

​Прошло несколько дней после этого визита Арины Петровны, но её слова повисли в воздухе, словно тяжёлое, грозовое облако. Оно не давало Марине покоя. Каждый раз, когда она пыталась заниматься обычными делами — жарить тосты на завтрак, запускать стирку, работать — мысль о том, что они должны пожертвовать своей квартирой, возвращалась и всё сильнее казалась абсурдной, невыносимой. Внутри что-то начинало кипеть всякий раз, когда она представляла, как кто-то другой ступает в её пространство, трогает её вещи, распоряжается её уютом.​

​— Это же наш дом, — повторяла она себе, — наш и только наш. Почему я должна это отдавать?​

​***​

​Звонки от свекрови не прекращались. Арина Петровна звонила теперь чаще, чем раньше приходила в гости. Каждый разговор начинался с привычного «Как дела?», а потом, словно по заведённому сценарию, неизменно переходила к своей любимой теме.​

​— Маринушка, ну ты же поговорила с Серёжей? — раздалось из трубки снова, когда Марину в очередной раз застал звонок на кухне. — Ты ведь понимаешь, как это важно для Димы… ​

​Марина едва сдержала раздражённый вздох. Уже давно она перестала давать Арине Петровне чёткие ответы, ограничиваясь фразами вроде: «Мы подумаем». ​

​Когда девушку в конец всё достало, она пошла к мужу. ​

​— Сергей, нам нужно поговорить, — произнесла она вечером, когда муж вернулся с работы и с усталым видом рухнул на диван в гостиной. ​

​— Опять про маму? — хмуро спросил Сергей, бросив на стол ключи. — Она мне сегодня тоже звонила. Дима опять жалуется. ​

​Внутри Марины всё закипело. ​

​— Да, про это. Сергей, ну это же просто абсурд… — она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. — Это нелепо. Я купила эту квартиру, я вложила в неё столько сил и души. Почему я должна отдавать её Диме? ​

​Сергей тяжело вздохнул, потёр переносицу, избегая встретиться взглядом с женой.​

​— Я понимаю, Марина, но… это же семья. Дима всё-таки мой брат. ​

​— Семья? — Марина усмехнулась, скрестив руки на груди. — А что, помогать должны только мы? Мы уже помогли им достаточно, Сергей. И кто помог нам, когда было трудно? Никто! Давай будем честны: они только и делают, что требуют, требуют и требуют! ты им бабки давал уже, квартиру свою продал. И что — этим нахлебникамв всё мало! ​

​Сергей снова вздохнул, на этот раз глубже, глядя куда-то в пол:​

​— Марин, я не знаю, что сказать. Мама давит, и Дима с женой давят… Ты думаешь, мне это легко?​

​Марина взглянула на мужа, её голос задрожал от накопившегося гнева:​

​— Легко? А мне, по-твоему, легко? Я тоже устала, Серёж. Устала от того, что мы вечно должны кому-то угождать, подстраиваться под чужие нужды. Нам нужно думать о своей жизни, о нашем будущем, а не бесконечно решать чужие проблемы.​

​Сергей промолчал, тяжело вздохнув ещё раз.​

​****​

​— Я понимаю, Мариш. Но ты же знаешь маму. Она не успокоится, пока не добьётся своего. А Дима… — Сергей слегка пожал плечами, — ну, ему ведь реально тяжело. Светка ребенка носит, в их комнате тесновато…​

​— А нам что, пространства слишком много? — Марина нахмурилась, чувствуя, как слова мужа подливают масла в огонь её негодования. ​

​— Я не говорю, что ты обязана. Просто… — Он замялся, понимая, что каждое слово было на грани. — Мама с Димой психуют, умоляют, ну короче манипулируют мной, и я не знаю, как им отказать в такой ситуации. ​

​Марина уставилась в стол, её пальцы сжались в кулаки. Не хочет ссориться? А кто тогда должен разбираться с этим? ​

​А стресс усилился ещё больше, когда Дима сам позвонил вечером следующего дня. ​

​— Привет, Марина, это я . — Его голос был полон наигранной жизнерадостности, будто они с Мариной были лучшими друзьями, хотя на самом деле почти не общались. — Я тут со Светкой подумал… Может, нам действительно квартирами махнуться? Жен моей будет удобнее с малышом, да и вам с Сергеем будет проще в нашей однушке — меньше хлопот! Не нужно стирать убираьт много, идеально же!​

​— Дима, — наконец выдавила она с презрением — мы ещё не приняли решение. Не дави на меня​

​***​

​Как только разговор закончился, Марина швырнула телефон на стол. Всё внутри неё кипело от злости. Почему они не могут осознать? Почему они такие инфантильные?​

​Она оглянулась на Сергея, который молча сидел в кресле, погружённый в планшет. Обидно стало до жути.​

​— Сергей! Мы будем разбираться с этой фигней? Или ты продолжишь молчать и избегать проблемы? — спросила она, не скрывая разочарования.​

​Сергей оторвался от экрана и взглянул на неё раздраженно.​

​— Марин, давай потом… Я просто хочу немного отдохнуть, ладно?​

​— А я что по-твоему должна делать? — девушка почти плакала.​

​Муж снова вздохнул. Как его всё достало.​

​***​

​Суббота началась с настойчивого звонка в дверь. Марина проснулась раньше мужа и уже готовила завтрак.​

​Она пошла глянуть в глазок и обомлела. Ну конечно, они приперлись. Сумасшедшие! ​

​Перед ней стояла Арина Петровна с надменной улыбкой и тремя очередными уродливыми сумками, которые держал следом за ней входящий Дима. Его явно поправившаяся Светка не отставала, осторожно придерживая рукой живот и осматривая квартиру, как будто уже была тут главной.​

​— Ой, Маринушка, ну вот мы и приехали! — радостно заявила Арина Петровна, проходя мимо Марины, будто была у себя дома. — Мы ненадолго, на недельку, ты же не против? Мои ребятушку хотят узнать, как им будет здесь с малышом, ну, вдруг понадобится… временно пожить.​

​Марина застыла, её лицо раскраснелось от злости. Из спальни вышел Сергей. ​

​— Здравствуйте, — пробормотал он, ещё не до конца понимая, что происходит​

​Арина Петровна тем временем уже прохаживалась по квартире, словно экскурсовод, показывающий все самое лучшее. Светлана стояла, опираясь на спинку дивана в гостиной, и внимательно разглядывала интерьер, как будто оценивая его и что-то прикидывая про себя.​

​— Ой, как тут просторно! — протянула она, проводя рукой по мягкому светло-серому дивану. Марина долго выбирала этот диван, обходя десяток мебельных магазинов, прежде чем нашла подходящий.​

​— Здесь, наверное, детская будет? — добавила Светлана, указывая в сторону кабинета Марины, где стоял её рабочий стол с аккуратно разложенными блокнотами и альбомами для дизайнерских идей.​

​Марина почувствовала, как злость начала нарастать внутри, почти задушив её. Детская? У них? В её квартире?​

​— Подождите, — начала она холодным голосом. — А как это вы решили приехать… без предупреждения?​

​— Ну, Маринушка, мы ведь все свои! — невозмутимо ответила Арина Петровна, не обращая внимания на её возмущение. — Мы подумали, что это отличная возможность показать Диме и Светлане, как тут можно устроиться. У них ведь малыш… Им нужно больше места, а у вас тут как раз просторно!​

​Дима подошёл к окну и осмотрел вид, громко присвистнув.​

​— Да, тут явно места больше, чем у нас, — заметил он, лениво протирая стекло. — Светлане здесь будет удобнее с ребёнком. И потом, ты же не против, правда?​

​— Конечно! — тут же подхватила Светлана, поправляя свои светлые длинные волосы — прям представляю, как я тут с двумя детишками буду жить и радоваться! ​

​Марина ощутила, как её ноги стали ватными, а злость, как будто лавина, поднималась всё выше, готовая прорваться наружу. Неделька-две? Они уже всё за неё решили? Она оглядела кухню, гостиную, кабинет. Всё, что она создавала с таким трудом, теперь обсуждалось словно её мнение уже не имело значения, словно это была не её квартира. ​

А​рина Петровна уселась на стул возле кухонного стола, небрежно сбросив сумки на пол.​

​— Ой, Мариша, приготовь нам чайку, дорога была тяжёлой! Может, и перекусить что-то найдётся?​

​Марина едва удерживалась от желания закричать. Она молча подошла к плите, включила чайник и начала расставлять кружки на столе. Внутри всё дрожало. Это её квартира. Её пространство. И они что, правда решили, что могут просто прийти и забрать это?​

​Светлана, с улыбкой на лице, игриво провела рукой по своему животу, поглядывая на Сергея. Дима, тем временем, достал телефон и, не отрывая глаз от экрана, пробормотал:​

​— Здесь интернет отличный, даже мобильная сеть лучше работает, чем у нас. И диван намного удобнее. Марина, Сергей, вам тут, наверное, очень уютно, да?​

​— А где бы детскую организовать? — продолжила Светлана, осматривая стены. — Думаю, этот кабинет подойдёт. Сюда ещё и детский стульчик можно поставить.​

​— Можем и стены перекрасить, если потребуется, — добавил Дима без тени сомнения. — Светка хочет спокойный голубой цвет для мелкого . Все переделаем и будет супер. ​

​Марина застыла, держа кружку, не чувствуя её веса. Перекрасить стены? Они что оборзели? Перевезти детские вещи? Каждое слово гостей звучало, как удар молотка, от которого вспыхивали искры внутри.​

​— Нет, — внезапно произнесла она, даже не осознавая, что её голос прозвучал громко и твёрдо.​

​Света насупилась, прервав свои рассуждения.​

​— Чтоооо?​

​Марина поставила кружку на стол, её руки больше не дрожали. Она посмотрела на всех — Арину Петровну, Диму, Светлану и даже Сергея, который всё ещё пытался понять, как ему реагировать.​

​— Я сказала НЕТ, — повторила она, чувствуя, как уверенность в её словах нарастает. — Проваливайте. Ничего вы не получите. Это моя квартира. МОЯ! И здесь будете жить не вы.​

​Арина Петровна прищурилась и нахмурилась.​

​— Мариша, ты серьёзно? — её голос был пропитан еле скрываемым презрением. — Это же семейное дело. Мы ведь должны помогать друг другу.​

​— Помогать? — Марина усмехнулась, её голос дрожал от гнева. — Это не помощь, это требование! Вы просто пришли и решили, что можете забрать всё, что хотите. Это не обсуждение, это диктат!​

​Дима, нахмурившись, поднял взгляд от телефона.​

​— Да хватит тебе, Марин. Мы просто хотим немного больше места. Ты что, не способна уступить ради семьи?​

​— Уступить? — Марина фыркнула, в её глазах вспыхнул огонь. — А почему уступать постоянно должна я? Почему вы никогда не задумываетесь о том, каково мне? Вы приходите сюда, как к себе домой, с вещами и планами на моё жильё, и даже не удосуживаетесь спросить, что я думаю об этом!​

​Светлана поджала губы и покачала головой.​

​— Мы надеялись, что ты поймёшь. Ведь ребёнок… Это так важно для нас.​

​— А моя жизнь не важна? — Марина повысила голос, её лицо пылало. — Я не собираюсь отдавать то, что строила годами, только потому что вам так будет удобнее!​

​Сергей, который всё это время молчал, попытался вмешаться:​

​— Марин, давай поговорим спокойно, без крика…​

​Но Марина резко оборвала его:​

​— Спокойно? Когда они приходят сюда и пытаются забрать мой дом?! Нет, Сергей, тут не будет спокойных разговоров! Ты тоже мог бы хоть раз в жизни встать на мою сторону, а не молчать, как будто тебя это не касается!​

​Арина Петровна поднялась со стула, её лицо стало суровым.​

​— Ну что ж, если ты так настаиваешь… — произнесла она с ядовитой улыбкой. — Только не забывай, Марина, что семья — это не только права, но и обязанности. Посмотрим, как долго ты продержишься одна.​

​Марина посмотрела на неё холодным взглядом.​

​— Лучше одной, чем с такими, как вы, — твёрдо ответила она.​

​Комната погрузилась в напряжённую тишину.​

​— С какого перепугу я обязана подарить квартиру, которую купила сама? — тихо, но твёрдо отрезала Марина.​

​Арина Петровна мгновенно застыла, словно слова невестки ударили её, как ледяной ветер в лицо. Светлана, испуганно моргнув, замолчала, будто не ожидала такой резкости от Марины. Даже Дима отвлёкся от своего телефона, растерянно посмотрев на мать, пытаясь понять, что происходит.​

​— Марина, ну как так можно говорить? — встрепенулась Арина Петровна, мгновенно сменив интонацию на жалобную, словно готовая расплакаться. — Это же семья! Ты должна понять: у Димы сейчас трудная ситуация, ребёнок на подходе. Ну что тебе стоит помочь? Тебе что, жалко?​

​Марина, стиснув зубы, отбросила волосы назад, сделала шаг вперёд и уже не пыталась сдерживать злость. Её слова были наполнены сарказмом и отчаянием, которые слишком долго копились внутри.​

​— Жалко? — её голос прозвучал с насмешкой. — А почему мне не должно быть жалко отдавать свою собственную квартиру? И почему вдруг я обязана это делать? Потому что кто-то не может сам обеспечить себе достойные условия для жизни?​

​Дима, испытывая неловкость, попытался вставить слово, но его голос звучал неуверенно:​

​— Ну, Марина… Мы же всего лишь временно…​

​— Временно? — глаза Марины сверкнули, и она сделала ещё шаг вперёд, нависая над Димой и Светланой. — Временно, говорите? И что потом? Я должна наблюдать, как вы разваливаетесь на моём диване, обсуждаете, как перекрасите мой кабинет?​

​— Маринушка, ну не стоит так горячиться! — Арина Петровна встала со стула и подошла ближе, пытаясь взять её за руку, но Марина резко отстранилась. — Это же ради семьи, ради ребёнка! Ты понимаешь, что у них сейчас сложное положение! Нужно быть добрее…​

​— Добрее? — в голосе Марины прозвучал ядовитый смех. — Я всё это время стараюсь быть доброй, терплю ваши поучения, ваши неожиданные визиты! Но хватит! Если вы намёков не понимаете, я скажу прямо: собирайтесь-ка домой, пока я не потеряла терпение окончательно.​

​Комната погрузилась в гнетущую тишину. Даже Дима перестал бормотать, осознав, что ситуация выходит из-под контроля. Светлана застыла, прижав руку к животу, не решаясь вмешиваться. Арина Петровна снова попыталась надавить на жалость:​

​— Марина, дорогая, ну как ты можешь так говорить? Это ведь Дима — брат твоего любимого мужа! И его сыночек маленький, они ведь твоя семья…​

​Но Марина уже не слушала. Вся её боль, разочарование и усталость выплёскивались наружу.​

​— Если бы эта «семья» хоть раз подумала обо мне, — продолжила она, её голос звенел от эмоций, — если бы вы хоть раз спросили, что мне нужно, чего я хочу! Но нет! Всё, что вы умеете — это требовать и использовать! Моя квартира — это моя крепость, мой дом, и вы не имеете никакого права вторгаться сюда и что-то решать за меня!​

​Сергей, который до этого молча наблюдал за происходящим, наконец решил вмешаться. Он шагнул к Марине, пытаясь взять её за плечо, но она увернулась.​

​— Маринка, давай спокойно поговорим, — пробормотал он, его голос был растерянным. — Они же не навсегда…​

​— Ты тоже? — её голос сорвался, и она посмотрела на него с разочарованием. — Ты не видишь, что происходит? Я должна уступить, чтобы всем было удобно? Где ты был, когда твоя мать постоянно звонила и давила на меня? Где ты был, когда они сюда ворвались без спроса? Или мои чувства вообще для тебя ничего не значат?​

​Сергей не знал, что ответить, и только неуверенно пожал плечами. Его лицо выражало смущение и беспомощность.​

​— Хватит, Сергей, — устало бросила она, глядя на него с болью в глазах. — Если ты не можешь поддержать меня, значит, твоя мать и брат тебе дороже. Вот и уходите все вместе.​

​Сергей открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Взглянув на свою мать и Диму, он понял, что ситуация зашла слишком далеко. Он сердито махнул рукой, медленно развернулся и, бросив на пол короткий взгляд, направился к двери.​

​Арина Петровна сильно взбеленилась:​

​— Да как можно такой черствой быть! — её голос дрожал от ярости, на щеках загорелись пятна злости. Она нервно поправила свои браслеты, громко звякающие на тонком запястье. — Семья для тебя ничего не значит, да? Мы же тебя приняли всей душой! А ты вообще не думаешь о других, только о себе. Сколько раз я тебе говорила: жить нужно в любви, заботе о ближнем! А ты что? Гонишься за деньгами, за карьерой, эгоистка, черствая жадина — вот кто ты! Где твоё сердце, Марина? Разве на такой женщине мой Серёжа женился?​

​Её визгливый голос разрезал тишину квартиры, словно звук керамической посуды, падающей на пол и разбивающейся вдребезги. Марина холодно смотрела на неё, не двигаясь ни на сантиметр.​

​— Вы думаете, что имеете право так говорить со мной? — начала она тихо, но её голос звучал твёрдо. — Вы пришли сюда, как к себе домой, решили за меня, что мне делать. Но вот что: эта квартира — не ваша. И я — не ваша собственность. Я больше не позволю вам вмешиваться в мою жизнь.​

​Арина Петровна, не зная, что ответить, открыла рот, но так и осталась стоять молча. Светлана испуганно смотрела то на свекровь, то на Марину, понимая, что все их планы рушатся прямо на глазах.​

​Тишина в комнате стала невыносимой.​

​Дима, который до этого сидел молча, не выдержал и наконец решил высказаться. Его неуверенность уступила место дерзкой дерзости. ​

​Он метнул на Марину насмешливый взгляд и, криво усмехнувшись, язвительно произнес:​

​— Ой, да кем ты себя возомнила, мелочь? Думаешь, раз квартиру купила, то теперь можно на всех плевать? Хочешь одна в своих хоромах жить, деликатесами обжираться, пока другие голодают? А как семье помочь — так сразу в кусты? Да как тебе только не стыдно в зеркало смотреть?! Мы же все в одном городе живём! А ты от нас, как от чумы, шарахаешься, мажорка домашняя! — Он обвёл взглядом комнату, остановившись на мягком диване, и с вызовом пнул его ногой.​

​В его тоне нарастало злорадство, глаза горели мелкой обидой. Казалось, он не просто выговаривает за квартиру, а за всю свою никчёмную жизнь, которая не удавалась, как ни старайся. Светлана, его вынашивающая невеста, до сих пор молчала, но теперь решила вмешаться, тихо, но с обидой в голосе:​

​— Дима прав, Марин. Ты всегда такая… недоступная, словно у тебя всё лучше, чем у других. Ну ладно, я — но как же твой племянник? Разве тебе его не жаль? — Она нервно поправила сияющий обруч на пальце и продолжила, покачивая головой, словно подтверждая свои слова. — Ты ведь сама когда-то станешь мамой. Мы бы тоже помогли, и советом, и делом. А ты так легко от семьи отмахиваешься.​

​Сергей, стоявший до этого в стороне, не выдержал давления. С недовольством он пробормотал, сдаваясь под натиском:​

​— Марин, может, ты и правда истеришь? Это же моя мать и брат. Хоть немного уважения к ним должно быть! Как нам дальше жить, если ты со всеми ругаешься? ​

​Он не успел договорить — Марина взглянула ему прямо в глаза:​

​— Уважение? — её голос был спокойным, но в нём чувствовалась усиливающаяся буря. — Ты хочешь, чтобы я их уважала? А кто меня уважает, Сергей? Где ты был, когда они на меня давили? Когда твоя мать звонила по двадцать раз в день, пытаясь заставить меня отдать квартиру? ​

​Марина смотрела на мужа, и он не мог ничего ответить, только опустил глаза и вздохнул.​

​— Всё понятно, — безразлично заключила она. — Так вот что, красавчики вы несуственые. Одевайтесь, берите свои вещи и ВА-ЛИ-ТЕ! ВАЛИТЕ из моей квартиры. Тебя, тряпка, это тоже касается.​

​Марина посмотрела на мужа. ​

​Она ожидала возражений, попыток спорить, но Сергей, словно подавленный, продолжал молча стоять, пряча глаза. Арина Петровна внезапно рванулась к выходу, таща за собой Диму и Светлану, которые поспешили подняться с дивана. ​

​— Непутёвая! — бросила Арина Петровна, обернувшись на Марину. — Ещё пожалеешь!​

​Тишина воцарилась в квартире. Дверь захлопнулась, и Марина осталась одна. ​

​Было крайне мерзко видеть, как жалостливо вёл себя Сергей. А ведь когда-то ухаживал за ней, проникновенные слова говорил… Почему же рядом с матерью он превратился в бесхребетную амёбу? ​

​Впрочем, хорошо, что всё случилось так стремительно. Лучше остаться одной, чем жить с таким мужем и его семейкой. Да и развестись будет просто — у них не было ничего, чтобы надо было делить. ​

16 человек, которых наградили таким прозвищем, что скучать не придется даже окружающим

Зачастую клички появляются не только в детстве, но уже и во взрослой жизни. Даже человек с серьезным лицом и в деловом костюме может иметь нелепое прозвище, которое появилось из-за какой-нибудь истории.

• У нас во дворе у парня было прозвище Пряник. Старшие ребята очень боялись его мамы и поэтому послали меня к нему домой, чтобы позвать на улицу. Двери открыла, конечно же, его мама. Ну я спросил: «Здравствуйте! А Пряник дома?» А она мне с ходу: «А ты кто? Неужели ты Печенюшка?» © Kat9Gav / Pikabu
• Обсуждали на работе, по чему бы нам устроить чемпионат. Зашел разговор о шахматах, а у меня 1-й разряд. Они бурно это обсуждали, не верили: внешность же у меня слишком миловидная. А я им выдала: «Я в школе вообще первой доской была!» Подразумевалось, что я сидела за первой, самой сильной и главной доской. Так прозвище «главной доски» за мной и закрепилось. © Подслушано / Ideer

• Новичку на работе советовали быть поосторожнее, потому что клички тут быстро дают. Он ответил пренебрежительно: «Пусть дают. Мне в одно ухо влетает, в другое вылетает». Вот и прозвали его Сквозняк. © Alex090488 / Pikabu
• У нас на работе прозвища давать не принято, но один товарищ случайно стал Сантехником, и отнюдь не из-за своей профессии. Пришел оформляться на работу вполне холеный и важный молодой человек, должность у него руководящая. Не знаю, какое впечатление он произвел на мою коллегу, но после того как он зашел к нам на следующий день, она как бы между делом выдала: «Ой, он мне снился сегодня. Кран мне чинил». © Konseki / ADME
• У нас была Валя Немадонна. Она вечно ярко красилась, над ней подшучивали и говорили, что она выглядит как Мадонна. А она отвечала: «Не Мадонна я». Так и прилипло — Немадонна. © kortesar777 / Pikabu

• У нас в классе Горыныч был. От имени Егор. В него одноклассница была влюблена, к которой половина школы неровно дышала, а ему она не нравилась, он ее игнорировал. Его, говорят, даже родственники так называли. © luckyoubeach / Pikabu
• Мой парень иногда называет меня Халком. Это не из-за того, что я невероятно сильная или каких-то крупных форм. Просто когда-то я умудрилась разлить на себя банку зеленки. Не маленькую, даже не средних размеров, а целый литр, который хранила моя бабушка у себя на полке. Я тогда больше недели ходила зеленая, будто настоящий Халк. Со временем зеленка вымылась, а вот прозвище, которое мне дали во дворе, осталось. Все бы ничего, но вот не хватает каких-то нежностей и приятных слов. Ведь кому-то «солнышко», кому-то «зайка», а мне — Халк. © Палата № 6 / VK
• Когда-то подростковые умозаключения мужа оборвали саркастической фразой: «Ты что такой умный, как Ботвинник?» С тех пор он Ботва. © лилия / ADME

• Знакомого зовут Илья, своего сына назвал Кузьмой. А Кузьма Ильич с самого рождения Кулич. © StasKiter / Pikabu
• Как-то я позвонил приятелю по прозвищу Питекантроп, а ответила на звонок его бабушка. Я немного замялся и спросил: «Здравствуйте! Э-э-э. Позовите, пожалуйста, Питекантропа». Бабуля, разумеется, сказала, что таких нет. Я переспросил, мол, а кто есть. И тут она выдала: «Из таких вот никого нет». © orionresort / Pikabu
• Познакомился в детстве с одной компанией, и там был парень по кличке Фунтик.
  Я спросил, почему так, и одна девушка ответила: «Он такой же, как Фунтик. Милый, вежливый, смешной, но если посмотреть поближе, то он свинья». © Jeniay / Pikabu

• Я с рождения блондинка, но в универе решила сделать окрашивание хной. Получился цвет «апельсин-вырвиглаз». Все стали называть меня Рыжей. Один парнишка сказал, что будет прикольно встретить меня через много лет и крикнуть: «Рыжая!» При этом все будут оглядываться, а отзовется блондинка. Полгода назад так и произошло в автобусе. Долго пассажиры ко мне приглядывались, пытаясь понять, а где, собственно, рыжая? © Zhanna Marinicheva / ADME
• Пацаны попросили воды принести из дома, чтобы попить, а парняга заупрямился. Спросили у него: «Ты парень или тряпка?» Он ответил: «Тряпка!» Ну и все, до сих пор он Тряпка. © Hixnubert / Pikabu
• У нас в компании парень есть по прозвищу Котел, потому что один раз он отмазался хорошо. То есть у него голова варит. © Cranol / Pikabu

• У меня прозвище Хомяк. Не из-за частых перекусов, а из-за способности во что-нибудь вляпаться. Через неделю у сестры свадьба, я планировала быть в туфлях, активно разнашивала их 4 дня. Когда наконец с туфлями все получилось, я впервые за энное количество лет встала на самокат. И по закону хомяка мне прилетает по ноге. Итог: нельзя носить что-то иное, кроме кроссовок. Прозвище полностью оправдываю. © Подслушано / VK
• У друга был однокурсник по фамилии Свинкин. Конечно, кличка была у него Хрюня: он был маленький и полненький. Все это Хрюню злило, он взял фамилию матери — Римский. И стал он Римский Хрюня. © Unknown author / Pikabu