Heждaнный пacынok

Копию свидетельства о рождении Люба нашла в документах. Говорят же, что самый лучший тайник, чтобы спрятать, это положить на видное место. Паспорт, пенсионное, несколько договоров по кредитам, документы на дом… И между ними – тонкий листочек, свидетельствующий о том, что у ее мужа есть еще один ребенок. Люба отняла дату рождения от текущего года, привычно шевеля губами и проговаривая про себя цифры – с устным счетом у нее всегда были нелады. И словно зарубку на косяке поставила: двенадцать лет.

В бывшей детской на косяке и правда были зарубки, а рядом полустертые цифры карандашом. Среди них Люба без труда нашла двенадцать – почти на уровне ее глаз, сын быстро вымахал, весь в отца. Интересно, а этот такой же?

Воспоминание о сыне привычно оцарапало душу, и Люба поморщилась. Последняя цифра на косяке была шестнадцать, после этого Борис отказался участвовать в «этом глупом обряде доисторических предков». Сколько уж они с ним сражались, все без толку – как взбеленился тогда, в шестнадцать, так никак не успокоится. Первое время участковый еще звонил Любе (в десятом классе они встречались с ним два месяца, и с тех пор он считал своим долгом «присматривать» за ней), но теперь перестал, Борька же совершеннолетний уже, сам пусть разбирается. Дома сын появлялся редко, ни с кем не разговаривал – опустошал холодильник и заваливался спать.

— Витя, привет. Дело есть – можешь адрес по имени пробить? Дата рождения есть. Да, так, надо мне.

Лишних вопросов Витя никогда не задавал, хороший он человек все-таки. Жаль, что бабник. Люба потому замуж не за него пошла, Филипп-то всегда такой серьезный был, обстоятельный, ни разу не был уличен ни в чем подобном. До сегодняшнего дня, конечно.

— Будет сделано, лялька, не переживай. Твои-то там как?

— Нормально.

— Эх, лялька, жаль, я на тебе тогда не женился!

Через два дня у Любы был адрес. Мужу она ни слова не сказала – все также с улыбкой встречала, все также наливала борщ, только плюнув в него предварительно. Нагулять ребенка на стороне – это не с продавщицей мороженого на десять минут в подсобке закрыться (одна из последних сплетен про Витю, его жена сама рассказывала, размазывая тушь по нарумяненным щекам).

Люба решила, что сначала поговорит с женщиной этой, чтобы не было у Филиппа маневра для отступления, поэтому поехала одна, втайне от него.

Дом был косой, серый, с облупившейся краской на наличниках. Рукастый же вроде у нее мужик, что, не может своей любовнице дом в порядок привести?

— Хозяйка! – громко закричала она, колотя в хлипкую деревянную калитку.

Казалось, что в доме никого нет, настолько серым и безжизненным он был. Потом скрипнула дверь, и на крыльцо выбежал мальчонка. Худенький, с обросшими светлыми волосами, разве что глазища оленьи выдавали гены Филиппа.

— Здрасте, – хмуро поздоровался он. – Вы к бабушке? Ее нет, она в больнице.

На мальчике были огромные, не по росту, штаны, футболка с Микки-Маусом.

— А мать твоя где?

Даже издалека Люба увидела, как тот побледнел.

— Нету у меня матери, – сказал он грубо. – Вы что, из опеки? Бабушку скоро выпишут, вы не думайте, я хорошо справляюсь. Могу показать – у меня и лапша есть, и чай…

Он явно занервничал, а у Любы внутри все сжалось, заныло в груди.

— Так ты здесь, что, один? – строго спросила она.

— Нет, я…

Малец попытался что-то придумать, но не смог. Вот Борька у нее отменный выдумщик, уже бы целую историю сочинил.

— А отец что? – спросила Люба.

Она ожидала, что мальчик снова скажет, что нет у него отца, но тот внезапно произнес:

— Он не может часто приезжать, в другой деревне живет. Не надо меня к нему, пожалуйста, там про меня ничего не знают, они расстроятся…

Только тут она призналась себе в том, что до последнего ожидала, что все это окажется ошибкой. Что выяснится, будто это просто однофамилец или дальний родственник. Или, может, шутка чья-то, розыгрыш, может, это Боря такую гадость придумал. Но Люба узнала эту футболку, она сама покупала ее Борьке несколько лет назад, а тот отказался носить, сказал, что она детская. Хотела потом соседской девочке отдать и не нашла, подумала, что выбросили случайно. Не выбросили.

— Значит, так, – сказала Люба. – Собирайся, со мной поедешь.

По дороге она все выспросила – и про мать, которая четыре года назад умерла от рака, и про бабушку, у которой перелом шейки бедра, и поэтому она лежит в больнице, и про отца, который приезжает раз в два-три месяца, не чаще. В груди ныло все сильнее, мальчик одновременно раздражал и вызывал невыносимую жалость.

Только когда они вошли в дом, Люба призналась, куда его привезла.

— Тут твой отец живет, – сказала она. – Он на работе сейчас, сам попросил, чтобы я за тобой съездила.

Она не знала, почему так сказала, да и весь их разговор никак не вязался с ее заявлением. Но Арсений (так его звали) сразу ей поверил – его глаза засияли, на лице, наконец-то, появилось подобие улыбки.

— Правда? – обрадовался он. – Честно-честно? А вы не сердитесь, что я…

Люба смахнула несуществующую соринку с его плеча и сказала:

— Пошли, покажу тебе комнату.

Хорошо, что Борька дома не появлялся, в его комнату она Арсения и отвела, потому что в зал она мужа собиралась переселить.

Мужа пошла встречать на улицу, где тихо и кратко обрисовала ситуацию. Назвала его трусом и обманщиком, главной ошибкой всей ее жизни. Он плакал, говорил, что бес попутал, и было это всего один раз, на дне молодежи, когда она не смогла с ним поехать, потому что Борька тогда ногу сломал. Люба сказала, что ей все равно, кто и что там путал – пусть он теперь спит в зале и занимается воспитанием сына.

Первое время дома царили напряженная тишина и неловкость.

Филипп жаловался, что от дивана у него болит спина. Люба говорила, что, если ему не нравится, может забирать своего отпрыска и убираться на все четыре стороны.

Мальчик ходил бледным привидением, боялся сказать лишнее слово или чего-то попросить. Любу это жутко раздражало, приходилось вытаскивать из него все клещами. Она слышала, как ночью он плачет, что злило ее еще больше – мог бы хоть немного быть благодарным, ноет, словно его здесь обижают.

А потом объявился Борька. Приехал вечером, как обычно, пьяный, завалился на кухню и принялся наворачивать борщ.

— Это кто? – спросил он, указывая пальцем на Арсения.

— Брат твой, – хмуро ответила Люба.

На самом деле ей хотелось подойти и крепко обнять сына, провести рукой по его стриженому затылку. Но приходилось делать вид, что она сердится и совсем не скучала.

Боря хохотнул.

— Когда успели-то! Или он как в сказочке, растет не по дням, а по часам…

— Отец твой нагулял на стороне, – безжалостно заявила Люба, не обращая внимания, как скукожился от ее слов мальчик.

— Что, серьезно?

Боря, казалось, мигом протрезвел.

— Серьезно. Мать умерла, бабушка в больнице. Пока с нами будет жить.

Сын долго молчал, сверля ее взглядом, потом протянул:

— Ну, отец, конечно, учудил…

Узнав, что Арсений живет в его комнате, Борис взъелся:

— В смысле? Это моя комната! Пусть в зале живет!

— В зале теперь спит отец, – как можно больше безразличным голосом произнесла Люба.

И тут Арсений расплакался. Горько и по-детски, Люба и не помнила, когда Борька в последний раз так плакал. Она думала, что сын сейчас скажет что-то едкое, высмеет мальчика, но тот сказал:

— Да ладно тебе ныть… Пошли, раскладушку достанем, она на чердаке вроде лежит.

Арсений мигом вытер лицо рукавом, и, хотя еще всхлипывал, побрел за Борисом. А Люба тем временем принялась наводить тесто на блинчики – Борька их очень любил…

С того дня сын стал чаще домой приезжать. Люба слышала, как он долго говорил с отцом на улице, но о чем они говорили, не знала. Понятно, что про Арсения, и было ей очень любопытно – что сказал сыну Филипп, что на это ответил Борька. Но спрашивать не стала.

От сына можно было ожидать, что он будет шпынять мальчика, но, видимо, Люба плохо знала его. Тот брал Арсения на рыбалку, учил его ездить на мопеде, отдал ему свой старый телефон с наушниками и велел послушать какие-то две суперские группы. Хорошо, что в наушниках, Люба как-то услышала кусок одной песни, чуть кровь из ушей не пошла.

Филипп с сыном почти не общался – спрашивал, как дела, и уходил смотреть телевизор. Он всегда был не особо разговорчив, ее Филипп, а теперь так и вообще молчал. Один раз попытался ночью пробраться в спальню, но Люба пол маслом смазывала каждый вечер, и Филипп поскользнулся и упал, громко выругавшись. На другой день демонстративно хромал, а она делала вид, будто ничего не замечает.

Мальчишки же быстро спелись несмотря на разницу в возрасте, и скоро уже оба целыми днями где-то пропадали. Люба сначала переживала, а потом решила, что оно и к лучшему, ей меньше забот.

В августе позвонили из больницы и сказали, что бабушка мальчика умерла. Тут уж не получилось избежать разговора с Филиппом, пришлось обсуждать, что дальше делать.

— Пусть живет у нас, – холодно сказала Люба.

Филипп посмотрел ей в глаза и спросил:

— А как же мы? Ты меня когда-нибудь простишь?

Люба пожала плечами.

— Хочешь, в детский дом можно его отдать, — предложил муж.

— У тебя совесть вообще есть? Как клепать детей, тут он горазд, а как воспитывать, в кусты?

— Да я же не отказываюсь, я просто…

— У тебя все просто! Вечно ты на работе своей, а что один сын, словно трава рос, что другой. А потом удивляемся, откуда приводы эти… Заниматься нужно ребенком, воспитывать его! И если Борька и моя зона ответственности, то тут уж извини, твой сын, что хочешь, то и делай.

На этом разговор закончился. А потом к ней подошел Борька, и сначала Люба не поняла, чего он хочет. Раньше он так деньги клянчил – встанет, бровки домиком, голос невинный такой, и начинает издалека: дескать, вот у друга он видел, и у всех уже есть… Но деньги он давно у нее не спрашивал, а Люба старалась не интересоваться, откуда у него деньги, так крепче спалось. А что ещё ему сейчас нужно, Люба понять не могла.

— Долго у вас с отцом эта катавасия будет длиться? — спросил он.

— Не поняла — это он тебя подослал?

— А если бы и он! Но вообще, я сам. Вы мальчонку сами сюда притащили, а теперь, что, виноватым его хотите сделать? Арсений измаялся весь, думает, что это он во всем виноват.

Любе хотелось сказать: а разве нет? Но она промолчала.

— Не лезь не в свое дело, – велела Люба. – Без тебя разберемся.

— Ага, с тобой разберёшься. Упрямая как…

Он махнул рукой и ушел. А Люба опустилась на стул и заплакала.

Филипп так и не взялся за воспитание сына, и все выглядело так, словно этот мальчик – просто приятель Борьки, который на лето приехал к ним погостить. Иногда Арсений подходил к ней, предлагал помочь чем-нибудь, но Люба отмахивалась от него, как от надоедливой мухи. Ей не было его жалко – чем дольше он у них жил, тем больше не раздражал, хотя она и не могла не отметить того, что Боря стал чаще дома бывать, и в основном трезвым.

Люба занималась начинкой для пирогов, когда услышала, как Борька на кого-то ругается. Слов было не разобрать, но интонация такая, что сразу было понятно: дело плохо. Наспех вытерев руки о полотенце и споткнувшись о кошку Марусю, она выбежала на улицу.

Перед сыном стоял Арсений – уже не такой худенький, но все еще невысокий, с длинной цыплячьей шеей и светлым облаком волос. Борька кричал, а Арсений смотрел прямо и даже с вызовом.

— Что у вас тут происходит? – спросила она, оттесняя сына от мальчика.

— Да он сбрендил совсем! – не унимался Борька. – Связался с венгеровскими, обещал с ними вечером куда-то поехать. Да они по-любому в форточку его заставят лезть!

— А что – тебе можно, а мне нельзя? – звонким голосом спросил Арсений. – Сам же рассказывал…

Кулаки у Бориса сжались, а на шее вздулась пульсирующая венка.

— Я тебе для чего это рассказывал? Чтобы ты понял, что это ошибка моя была! Не нужно тебе такого, понимаешь?

— Мальчики, а ну, прекратите, – велела Люба. – Никто никуда не поедет! Арсений, марш в дом!

Тот не пошевелился.

— Тебя что, за ухо отвести? – пригрозила Люба.

И тут Арсений разрыдался. Он по-детски тер глаза руками и всхлипывал, пытаясь что-то сказать.

— Да прекрати ты реветь, – поморщилась она. – Говори нормально.

— Они сказали, что Борьке плохо будет, если я им не помогу, – наконец, признался мальчик.

Борька так подскочил, что Любе показалось, что он вот прямо сейчас сядет на свой мотоцикл и помчится разбираться с неизвестными ей венгеровскими.

— Так, – велела она. – Оба в дом. Немедленно!

Пришлось звонить Вите и объяснять ему про Арсения и про венгеровских. Тот протянул:

— Ну, лялька, ты даешь! Пащенка в дом пустила! Ну, надо же!

Вместе с тем, обещал разобраться, а пока наказал никому никуда не ходить. И вроде Арсений и Борис согласились, но вечером зачем-то рассказали всё отцу.

— Кому она звонила? – грозно спросил он. – Недотепе этому, что ли? Теперь мне понятно, все понятно… Да что он может, кроме, как баб по подсобкам таскать? Сам я со всеми разберусь, ясно вам? Сам!

Люба не успела ничего сделать – Филипп хлопнул дверью и был таков.

— Куда он? – дрожащим голосом спросила она у сына. – Ты знаешь, куда он пошел?

Боря кивнул. За окном уже загудела машина Филиппа, и Люба бросилась к окну, как раненая птица, принялась колотить по стеклу, словно Филипп мог ее услышать.

— Я за ним поеду, – решил Боря. – Он же не знает, во что ввязывается.

Когда сын уехал, Люба снова набрала Вите и срывающимся голосом попросила помочь. Витя пообещал и тут же отсоединился.

Только тут Люба наткнулась взглядом на Арсения. Он стоял бледный и испуганный, с мокрыми глазами.

— Это ты во всем виноват! – закричала Люба – Одни беды от тебя! Да за что мне такое наказание…

Плечи у мальчика опустились, лицо сморщилось. Ну что он вечно плачет как девчонка! Люба отвернулась и встала к окну, и стояла там до поздней ночи, пока не раздался звонок и Витя извиняющимся тоном не сказал, что Филипп в больнице с ножевым под ребра и, кажется, еще и нога в двух местах сломана…

Из больницы Филипп вернулся на костылях, Борька помогал ему идти. К тому времени сын совсем перестал пить, в основном ночевал дома, днем на работе пропадал. В один из дней привел девушку по имени Даша, сказал, что просто знакомая, но Люба сразу поняла, что на смотрины. Девушка ей понравилась – бойкая, за словом в карман не лезет, но приличная, рассказала, что на заочном учится и что мечтает частный детский сад организовать. Филипп тогда еще в больнице лежал, и Люба поняла, что как бы то ни было, а в первую очередь ему захотелось позвонить.

— Ты представляешь, мальчик наш невесту завел! – с трудом сдерживая волнение, сообщила она. – Хорошенькая такая, как картинка!

Филипп, явно обрадованный тем, что Люба с ним заговорила, даже рассмеялся в трубку, и тут же закашлялся: в его состоянии особо не посмеешься.

— Ну, какая она, рассказывай, – потребовал он.

И Люба рассказала. А потом еще позвонила, чтобы обсудить, в какую лучше школу отдать Арсения – в ту, что поближе, но только вот контингент там так себе, или попробовать пробиться в дальнюю. Там, говорят, поборы большие, но, если бы они туда отдали Борьку, кто знает, может бы он и не свернул бы на кривую дорожку.

Когда Филипп еле-еле выбрался из машины, придерживаясь за сына, сердце у Любы сжалось. Они вошли в дом, словно странное треногое существо, и Борька велел брату:

— Дорогу нам до зала расчисть!

Люба и сама не поняла, как эти слова слетели с ее губ:

— Не надо зал, давайте в спальню, там кровать удобнее.

Они с Филиппом встретились взглядом, все на несколько секунд замерли. Глаза у мужа повлажнели, у Любы и самой запершило в горле.

— Чего встали, – грубовато прикрикнула она. – Я же сказала, в спальню.

Арсений распахнул дверь, схватил кошку, которая крутилась под ногами, и пропустил вперед отца и брата. Люба так и стояла в дверях кухни, хотя хотелось броситься следом, поправлять Филиппу подушки и бережно укладывать его загипсованную ногу на кровати. Вдруг она почувствовала, как чьи-то руки обвили ее талию, а к боку прижалось что-то теплое. Повернулась посмотреть: Арсений. Обнял ее, голову опустил и сопит. В сердце у Любы словно жилка какая-то новая дрогнула. Она осторожно положила ладонь на его макушку и легонько потрепала.

— Ну что, отец домой вернулся, – сказала она ласково. – Теперь все будет хорошо…

Новый год – время перемен! Я ухожу от тебя, – сообщил любимый за два часа до наступления Нового года

Женя с самого утра суетилась на кухне. Неделю назад Никита сообщил ей, что его родители придут к ним на Новый год. Девушка уже второй год находилась в ожидании предложения руки и сердца от любимого. Она решила, что Никита наконец-то созрел для семейной жизни и именно поэтому решил пригласить в гости родителей.

Еще на прошлой неделе Женя тщательно продумала меню и заранее закупила все необходимые продукты. Она хотела, чтобы все прошло идеально. Будущая свекровь, Анна Викторовна, была женщиной с утонченным вкусом и предпочитала изысканные и необычные блюда.

Когда Женя первый раз познакомилась с родителями Никиты, она не сразу поверила, что он действительно их сын. Анна Викторовна и Андрей Петрович были весьма интеллигентными людьми, в отличие от Никиты. Он любил шумные вечеринки с друзьями, очень посредственно учился и прогуливал занятия в университете.

Сразу было видно, что родители мечтали о том, чтобы их сын наконец-то остепенился и женился на достойной девушке. Женя как раз соответствовала всем их ожиданиям: она была умной, воспитанной, образованной и трудолюбивой.

Женя умудрялась совмещать учебу с подработкой. Ее родители жили в небольшом поселке, они всячески содействовали дочери переехать в город и попробовать там свои силы.

Когда Женя училась в школе, родители начали откладывать деньги на счет, чтобы в будущем купить дочери квартиру в городе. Даже несмотря на то, что Женя не платила за аренду жилья, коммунальные платежи никто не отменял. Ей было стыдно просить деньги у родителей, ведь они и так оказали ей немалую помощь.

Девушка улыбнулась, думая о предстоящем празднике, но внезапный звонок телефона вернул ее к реальности. На экране высветилось имя ее подруги Леры, с которой они были очень близки и делились всеми своими секретами.

– Привет! Как здорово, что ты позвонила! Представляешь, Никита, похоже, собирается сделать мне предложение… Он пригласил своих родителей к нам на Новый год, – радостно воскликнула Женя, но тут же одернула себя, опасаясь, что любимый может услышать ее из другой комнаты.

– Здорово, подруга, – усмехнулась Лера. – Значит, тебя можно поздравить?

– Ну пока что еще ничего не решено. Поздравишь потом, в новом году, – рассмеялась Женя. – Как ты? Где будешь отмечать Новый год?

– Я иду к Паше. Думала, может, вы с Никитой присоединитесь. Но, видимо, вас уже заела эта семейная скукота, – уныло протянула девушка.

– Скажешь тоже! – ответила Женя.

– Да уж, кому-то повезло больше. Мне еще смену сегодня надо отработать. А народа в магазине толпа. Ладно, у меня перерыв заканчивается. Все, пока! До встречи в Новом году!

Женя познакомилась с Лерой, когда пришла устраиваться продавцом-консультантом в магазин одежды, который располагался недалеко от ее дома. Для Жени было важно, чтобы работа была в сменном графике. Таким образом она пропускала меньше занятий в университете. Все-таки последний курс обучения – это не шутки.

Никита частенько подшучивал над тем, когда Женя ночами усердно учила материал, чтобы сдать зачет или экзамен. Родители Никиты помогли ему не только с поступлением, но и со всем процессом обучения. Он мог позволить себе не посещать занятия, но при этом оставался в числе прилежных студентов. К счастью, он окончил университет четыре года назад и Женя не застала этого.

В тот вечер Женя чувством легкого волнения проверяла последние приготовления. С самого утра она была погружена в предновогоднюю суету: готовила, убиралась и украшала квартиру. В воздухе витал сладковатый аромат медовых коржей, который смешивался с запахом хвои от наряженной елки. Женя старалась сделать этот вечер незабываемым, ведь именно сегодня может произойти то, чего она так долго ждала.

Пока нарезала овощи для салата, Женя поймала себя на том, что напевает мелодию, и улыбнулась своим мыслям о заветном предложении от Никиты. Рядом на столе ожидала своей очереди изысканная сервировочная тарелка с рыбной нарезкой, а в центре стола должен был величественно красоваться торт, крем для которого Женя приготовила по бабушкиному рецепту.

Однако, чем ближе подходило время встречи, тем сильнее нарастало волнение. Женя с нетерпением смотрела в окно, ожидая появления гостей. Наконец, ее размышления прервал резкий звонок в дверь. Она мгновенно оказалась в коридоре, стараясь показать свою дежурную улыбку. Однако, открыв дверь, она увидела только Никиту, его родителей не было.

– Ты один? – удивленно спросила Женя.

– Да, – коротко ответил молодой человек.

– А где Анна Викторовна и Андрей Петрович? – спросила девушка, не спуская с Никиты глаз, пока он снимал верхнюю одежду и обувь.

– Их не будет, – холодно произнес Никита. – И меня скоро тоже, – добавил он, что вызвало у Жени еще большее замешательство.

– Ничего не понимаю, – произнесла она, проходя за ним в комнату. Никита молча начал собирать вещи.

Не выдержав, Жена наконец воскликнула. – Ты можешь мне объяснить, что происходит?!

– Я ухожу от тебя. Как говорится, Новый год – время перемен, – горько усмехнувшись, ответил Никита.

Женя присела на край стула, продолжая держать в руках кухонное полотенце, с которым вышла встречать гостей.

– Но… почему? У нас же все было хорошо, – произнесла она с надеждой.

– С тобой скучно: ты очень предсказуемая и неинтересная, – резанул по живому Никита.

Женя подняла глаза, в которых стояли слезы.

– Ну что ты вылупилась? – резко спросил Никита. – Мы молодые люди, а живем как старики.

– А что плохого в стабильности? – начала всхлипывать Женя.

– Я еще молод, хочу веселиться и развлекаться, – с дерзкой ухмылкой произнес Никита.

Под всхлипывания Жени, он быстро собрал свои вещи и, оставив ключи на полке, захлопнул за собой дверь. Как только девушка услышала, что дверь закрылась, слезы потекли из ее глаз. Спустя пять минут, телефон Жени зазвонил – это была Анна Викторовна.

– Деточка, наверное ты уже знаешь, мы с Андреем Петровичем не придем. Я хотела тебе сказать, что ты – замечательная девушка, а наш Никита… – он оболтус. Оболтус, понимаешь? Ты потом еще скажешь судьбе спасибо, что она развела вас по разные стороны, – женщина сделала паузу. – Будь счастлива. С Новым годом!

– И вас с Новым годом! – хриплым от слез, голосом ответила Женя, и положила трубку.

Когда Женя подошла к зеркалу, то увидела свое лицо, опухшее от слез, и размазанный макияж. Она глубоко вздохнула и сильно зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Затем раз за разом брызгала в лицо прохладной водой, чтобы прийти в чувства.

Когда вся косметика была смыта с лица, Женя заново нанесла легкий макияж. Через полчаса должен наступить Новый год. Она и не заметила, как в своих мыслях и переживаниях просидела в комнате почти два часа.

Стол уже был накрыт, ведь Женя потратила на него весь день. Она подошла к нему и провела рукой по уголку отглаженной скатерти, где за новогодними блюдами виднелся узор из маленьких новогодних елочек. Достав шампанское из холодильника, она наливала себе полный фужер и выпила его залпом.

Пузырьки шампанского щекотали нос, и Женя поморщилась. Это выглядело довольно забавно: за большим столом, полным разных новогодних угощений, сидела одна худенькая девушка с шампанским в руках. Так прошел ее двадцать второй Новый год.

Но вскоре все стало еще интереснее. Женю уволили с работы без объяснения причин. Позже она узнала, что Лера свалила недостачу на Женю, таким образом подставив подругу. Женя не могла понять, как это произошло – никто даже не стал разбираться в ситуации, ее просто уволили.

В этом году Жене предстояло заканчивать обучение в университете и деньги были нужны, как никогда. Пришлось устроиться официанткой в кафе. Работа, конечно, не самая сложная, но и не самая легкая. Зато можно было заработать дополнительные деньги, благодаря чаевым.

***

Наконец-то наступила весна. И хотя погода все еще была морозной, на душе становилось теплее. Женя отправилась на рынок, чтобы купить свежие тюльпаны к празднику. Она увидела, как из-за угла появляется ее бывшая подруга Лера с заметно округлившимся животом. Женя не могла отвести от нее взгляд, и, конечно, Лера заметила это.

– Привет, – поджав губы, произнесла Лера.

– Ну здравствуй, – ответила Женя, переводя взгляд с лица подруги на ее живот. – Быстро вы. Срок явно не маленький.

– В апреле рожать, – коротко произнесла Лера. – Нечего завидовать! Никита мне сразу понравился, но он почему-то выбрал тебя. Теперь у него открылись глаза, кто здесь королева, – ехидно добавила она.

– И ты решила, так сказать, взять быка за рога, – вскинула брови Женя. – А я то глупая, так расстраивалась: думала, что проблема во мне. А вы, оказывается, еще за моей спиной начали встречаться. Мда… – с горечью добавила девушка.

– Да, Никита – молодец. Он будет отличным отцом для нашей дочери, – похвалилась Лера.

– Если не уйдет, – пожала плечами Женя.

– Что ты имеешь в виду? – дерзко воскликнула Лера.

– Ничего такого. Ты только не нервничай, тебе нельзя, – успокаивающе ответила девушка. – Ладно, мне пора, – она помахала рукой на прощание.

Женя очень злилась на Леру и едва не проболталась о том, что видела Никиту однажды в баре, куда устроилась официанткой. Он без зазрения совести обнимался с какой-то девушкой. К счастью, он не заметил Женю – возможно, был слишком пьян или увлечен своей новой знакомой.

Когда Женя случайно столкнулась с Анной Викторовной, все встало на свои места.

– Женечка, как же я рада тебя видеть! – воскликнула женщина, обнимая ее.

– Здравствуйте, – немного смутившись, ответила Женя.

– Ты не представляешь, как я жалею о том, что Никита тебя бросил, – покачала головой Анна Викторовна. – Ведь Лера специально подставила его. Но ты не подумай, я своего сына ни сколько не выгораживаю. Заделал ребенка – так пусть жениться. Но эта Лера! Это что-то! Мало того, что они теперь живут с нами, так она постоянно требует денег, будто мы ей что-то должны. Я уже так устала, – с грустью добавила женщина.

– Не ожидала такого от Леры, – удивленно ответила Женя.

– Да потому что ты – добрая душа. Всегда всем помогаешь, а они пользуются этим и потом плюют в спину. Ты держись и не давай себя в обиду, – Анна Викторовна погрозила девушке пальцем.

Так бывает, самые близкие люди могут в одно мгновение стать чужими. Женя не раз благодарила судьбу за этот урок. Сейчас, в свои двадцать пять, она не спешит выходить замуж за первого встречного. Женя занята любимым делом и не собирается становиться простой домохозяйкой.

Про Никиту и Леру девушка больше ничего не слышала. Сейчас ее главная задача – помочь родителям с переездом в город, а для этого нужно много денег. Благодаря своему образованию она смогла устроиться младшим специалистом по дизайну интерьеров и не собирается на этом останавливаться.

Женя не знает, что ждет ее впереди, но точно знает одно: любовь в этой жизни – не главное