Двойной обман. Рассказ.

Этот сон снится ей так часто, что Варя может описать его в самых мелких подробностях. Вовсе это был не сон, потому что видит Варя то, что случилось с ней в детстве, но, по мнению тети, она никак не может этого помнить.

Варе тогда было чуть больше трех. Они поехали отдыхать на море двумя семьями. На сохранившихся фотографиях мама щурится от яркого солнца, а папа хохочет, запрокинув голову назад. Варя сидит рядом, в смешном розовом купальнике.

Во сне она тоже в нем сидит. Светит яркое солнце, от голубизны неба болят глаза. Мама подхватывает Варю на руки и кружит, а потом опускает на синее покрывало и кричит папе:

— Пошли купаться!

Она бежит к морю, красивая и ловкая, похожая на лесную нимфу. Папа бежит за ней. Они скрываются в белых барашках волн, и в этот момент картинка меняется – небо темнеет, поднимается ветер, взметнув облако песка, который засыпает Варе глаза, попадает в рот… Варя плачет, она хочет к маме, но мамы нет. Тетя бегает по берегу и истошно кричит, от ее крика у Вари закладывает уши, и она просыпается.

Родители утонули, пошли купаться в шторм. Видимо, в этом сне смешались воспоминания разных дней, потому что тетя рассказывает, что все было не совсем так. Варя не спорит. Да и какая разница, если ее родителей больше нет.

Конечно, во сне она вскрикивает, так всегда бывает, и от этого крика просыпается. Обычно еще просыпается и Ленка, со злостью кидая в Варю подушкой.

Ленка – ее двоюродная сестра, дочь тети Тани, которая взяла Варю на воспитание после смерти родителей. Старше ее на пять лет, Ленка сразу невзлюбила Варю, не саму по себе, а просто как явление сестры, которой она никогда не хотела. Так и сказала Варе, зажав ее в углу темной комнаты:

— Ты мне не сестра! Я не хочу, чтобы ты тут жила!

Все эти годы Ленка демонстративно прятала свои игрушки, конфеты, а потом и косметику, будто Варя была приблудившейся беспризорницей и могла что-то у нее украсть. Тетя Таня пыталась помирить девчонок, но так и не преуспела – Ленка продолжала притеснять Варю, а если та кричала по ночам, обещала вызвать дурку.

Но сегодня никто ничего не обещал и не кидал в нее подушками. Ленка была на девичнике в номере люкс шикарного отеля в центре города. Варьку на девичник не позвали, Ленка и на свадьбу ее не хотела звать, но тут тетя Таня встала в позу.

— Ну, хорошо! – зло сверкнула глазами Ленка. – Пусть приходит.

Никуда идти Варя не хотела, она не любила шумные компании и вечеринки. Но расстраивать тетю не хотелось, вон и платье висит готовое на плечиках, такое красивое, жаль, что потом его больше никуда не наденешь – обычно Варя ходит в джинсах и толстовках, так удобнее, на работу носит простое трикотажное платье, оно не мешает под халатом. Еще раз осмотрев платье в желтом свете фонаря, она закрывает глаза и представляет, что завтра встретит в этом платье принца. Она никому не говорит об этой мечте, такой наивной и глупой, но ей очень хочется встретить своего принца. Как в сказке.

На свадьбе принцев много. Ленка выбрала себе самого лучшего жениха – он богат и красив, успешен в своих кругах, и толпа таких же успешных друзей всегда рядом. Варя рассматривает их исподтишка, но быстро убеждается, что все они самовлюбленные франты, нет среди них принца. Она все же идет танцевать с одним из них, и он нагло хватает ее ниже талии. Варя краснеет и убегает, а он смеется. Потом находит ее на крыльце ресторана и снова начинает приставать, Варя слышит, как у него заплетается язык и понимает, что тот пьяный. Она оглядывается в надежде увидеть тетю Таню или хотя бы кого-то из подружек Ленки, но никого нет. Парень хватает ее, притягивает к себе.

— А ну, отпусти!

Это говорит темноволосый парень с яркими голубыми глазами. Он не повышает голоса, но от этого становится еще больше понятно – с таким лучше не спросить. Пьяный кавалер не чувствует опасности, и через несколько секунд получает в челюсть. Завязывается драка, в которой симпатичный незнакомец быстро побеждает. Он смеется:

— Ну, какая свадьба без драки!

Потом галантно подставляет Варе руку и говорит:

— Пошли танцевать.

***

Руслану очень нужны деньги. Не сами по себе, на самом деле ему просто нужен автомобиль. Единственное, что его радует в этой жизни – это быстрая езда. После того как он разбил последнюю тачку, отец снял его с довольствия, а у мамы просить стыдно – она уже два года болеет, и все ее деньги идут на лечение. Отец ей помогает, неохотно, правда, но помогает. В глазах Руслана от этого отец не становится лучше – он помнит, как тот обращался с мамой, пока они были женаты.

Можно починить разбитую машину, но сумма нужна не маленькая. Когда Ленка предложила ему разыграть ее сестру, Руслан отказался. Он тогда рассмеялся ей в лицо и сказал, что Ленка пересмотрела мыльных опер. Зря Леха выбрал себе такую жену, она весь мозг ему съест. Но это Лехины проблемы, конечно, а проблема Руслана – найти деньги на ремонт машины. Поэтому когда Лена назвала сумму, он согласился. Зачем ей это, он не мог понять, да и какая, в принципе, разница.

Такие, как эта Варя, ему никогда не нравились, типичная зажатая отличница. У него в классе была такая, Маринка Игнатова, вечно стучала на него учительнице. Правда, как оказалась, стучала она потому, что неровно к нему дышала – пару лет назад Руслан случайно встретил ее. Маринка шла под ручку с Кучей, так они Сергея Докучаева звали. Этот Сергей достаточно крови у него попил – был дистрофиком, даже сдачи, как следует, дать не мог, зато умел как-то так сказать, что весь класс ржал, в том числе и над Русланом, если Куча направлял свое остроумие в его сторону.

Когда Руслан его бил, Сергей снимал очки и просил кого-нибудь подержать, что жутко злило Руслана. Разве интересно бить того, кто совсем тебя не боится? А очки он раз попытался разбить, так родителей в школу вызвали, и маме тогда от отца попало, так что больше Руслан так не делал.

Так вот, встретив Маринку, которая приникла к плечу все такого-то же дистрофичного Докучаева, он разозлился. Потому что Маринка выглядела совсем не так, как в школе. Оказывается, под своими белыми блузочками она прятала шикарную фигуру, а волосы у нее длинными смотрелись как у принцессы, зачем она только в школе их обстригала. В общем, Руслан выпятил грудь вперед и подошел поздороваться. И в два счета увел у Кучи Маринку, которая и призналась, что в школе была влюблена в него.

Маринку он почти сразу бросил, как и всех других девиц, которые начинали клевать ему мозг, благо, что недостатка в них у Руслана не было. Он и сейчас встречался сразу с несколькими, но Варе про это не говорил, ее сестра предупредила, что та старомодных взглядов, и такое не поймет.

— И долго мне ей лапшу на уши вешать? – спросил Руслан.

— Пока не влюбится, – злобно ответила Ленка. – А потом ты ее бросишь.

— Казакова, ты точно сериалов пересмотрела!

— Я теперь не Казакова, а Максимова! Это, во-первых. А, во-вторых, в сериалы все из жизни берут, если ты не знал.

Руслану хотелось покрутить у виска, но он опасался, что Ленка все отменит – ему еще пятьдесят тысяч была нужна на ремонт. Так что пусть думает, что хочет, лишь бы деньги платила.

— И за что ты ее так не любишь? – только и проворчал он. – Она же обычная серая мышь.

— Да за то! – взвилась Ленка. – Она мне всю жизнь испортила! Сиротка несчастная, родители всю жизнь с нее пылинки сдувают, а она и не помнит даже своих родителей, ей все равно! И ты прикинь, они ее в завещание записали! То есть половина моей квартиры ей, прикинь? А когда я сказала, что это нечестно, мама говорит такая: «Будешь так с сестрой разговаривать, мы тебя вообще из завещания вычеркнем!». Это нормально вообще? Я знаю, это она им мозги промыла, жалуется все на свою несчастную судьбу. А сама о принце богатом мечтает, я в дневнике ее прочитала! Так что покажи ей, какие принцы бывают, да во всей красе!

Руслану было несложно, если деньги платят, можно и потерпеть эту серую мышь. Его бесило, что она со всем соглашалась, восхищалась всякой фигней, но хотя бы деньги из него не тянула. Вон, попросила на день рождения щеночка, и он уже испугался, что породистого, а она в питомник его потащила. Руслан чуть не сбежал оттуда – собаки скулят, воняет, еще и этот Куча тут как тут, он так и знал, что Докучаев нормальную работу никогда не найдет, хотя и учился на одни пятерки. Да кому они нужны, эти отличники!

Щенка Варя выбрала страшненького, но Руслан делал вид, что умиляется вместе с ней. Чуть скулы от скуки не свело. Хорошо, что вечером после нее он к Маргарите поехал. Вот с той никогда не бывает скучно…

***

Варя и не знала, что можно быть такой счастливой. До этого она встречалась только с двумя парнями, но оба быстро ей разонравились – один сразу полез под юбку, второй не любил собак. Варя о собаке мечтала всю жизнь, но Ленка была против. Теперь, когда она съехала, можно было взять щенка.

Руслан предлагал ей купить породистого, он такой щедрый, этот Руслан. Но Варя хочет щенка из приюта, чтобы спасти хотя бы одного от незавидной участи. И выбирает самого страшного, которого точно не заберут. Правда, дома он быстро перестает быть страшным. Он становится красивым и веселым, настоящим другом. Они с Русланом выгуливают щенка по парку и едят мороженое. И ей очень хорошо.

Тете Руслан не нравится, а вот дядя ее выбор одобряет.

Она бы называла их мама и папа, попробовала даже так в детстве, но Ленка злобно на нее зашипела:

— Они тебе не родители! Не смей так говорить!

Злить сестру Варя не любит. Не только потому, что потом может получить от нее. Ленка ей нравится, кажется взрослой и крутой, Варя тоже хочет быть такой. Но у нее никогда так не получалось. Она боится высказать свое мнение, ни в чем не бывает уверенной. А вот Ленка ничего не боится. Поэтому Варя и называет их дядей и тетей, только когда лежала с температурой, называла несколько раз тетю мамой, но потом делала вид, что ничего не помнит.

— Тебе бы другого мальчика, попроще, – говорит осторожно тетя. – Этот бы Лене подошел, она у нас девушка бойкая. А тебе сложно с ним будет.

— Да я же не собираюсь пока за него замуж! – смеется в ответ Варя. – Просто мне с ним хорошо. Он веселый и смелый, и слушает меня внимательно. Может, я с ним тоже стану храброй, как Лена.

Тетя только качает головой.

Руслан очень похож на ее любого актера, Иэна Сомерхолдера, и даже самой себе Варя до конца не может признаться, что больше всего он ей нравится за внешность. Она и сама видит, что образ жизни у них совсем разный, но ей так хочется хотя бы немного побыть принцессой. Кто знает, может, у них получится история любви? Ведь и Золушка с принцем были очень разные…

***

Честно говоря, со временем ему стало жалко Варю. Понятно, что она скучная до невозможности, но по сути – добрая, такая бы не стала учительнице на него стучать. Когда она узнала, что мать у него болеет, стала ездить к ней, хотя Руслан об этом ее и не просил. А мама так обрадовалась, что у него такая хорошая девушка появилась, сказала, что теперь не страшно умирать, есть на кого его оставить. От этих слов у Руслана саднило в горле, пришлось спрятать глаза.

Обманывать Варю стало сложно. Он специально все делал так, чтобы Варя раскрыла его – телефон на столе оставлял, пропадал без предупреждения, духами чужими пах, специально брызгался. А она то ли глупая такая, то ли доверчивая… Ничего у него не выходило.

А потом Варя вдруг пришла и сказала:

— Руслан, прости меня, пожалуйста, но я больше не могу тебя обманывать.

Он чуть не рассмеялся ей в лицо. И кто тут кого обманывает?

— Я встретила другого. И поняла, что мы созданы друг для друга. Прости.

Нет, Руслана и раньше, конечно, девушки бросали, но чтобы вот так… Вот так в первый раз. Он все же рассмеялся и выдавил, что смешная шутка. А Варя ответила, что не шутка. Ленка ему пятьдесят тысяч обещала, если он ее сестру побольнее бросит, и что теперь? Руслан попытался отыграться – сказал ей и про женщин других, и про Ленку, которая ему деньги платила.

Варя странно улыбнулась и произнесла:

— Это ты от обиды говоришь. Про других женщин верю, я что-то чувствовала такое. А про Ленку – нет. Знаю, что она меня недолюбливает, но не до такой степени. Не сердись, ты еще встретишь ту, которая тебе подойдет.

Руслан был страшно зол. Да как будто он из-за нее расстроился! Он из-за денег.

Ленка, конечно, ничего ему не отдала. Отец тоже сказал – иди работай, надоел, нахлебник. Это потому, видимо, что его молодая жена ребенка ждала. Мальчика. Теперь Руслан ему не нужен.

Зато мама неожиданно протянула конверт.

— Мне они все равно уже ни к чему. Купи что-нибудь Варе.

И как ей сказать, что нет у него больше Вари? Он насочинял что-то и сбежал, решил, что надо скорее машину в ремонт отдать. Вон поедет он на ней, и сразу это странное чувство пройдет – будто внутри скребет что-то, как пенопластом по стеклу.

Машина была готова через две недели. Руслан сел за руль, разогнался. Ждал, когда вернется прежнее чувство счастья, которое всегда его настигало, стоило сесть за руль и нажать педаль газа…

Сегодня этого не происходило. Машина неслась вперед, а внутри было пусто и словно бы царапало.

Варю он увидел один раз, случайно, в торговом центре. Она шла с Серегой Докучаевым и прижималась к его плечу. Куча был все такой же нелепый, как и прежде – высокий и худой, с очками на носу. Но Варя смотрела на него таким влюбленным взглядом, каким на Руслана никогда не смотрела.

По дороге домой Руслан зашел в оптику и купил себе самые дорогие очки. Обычные, не солнцезащитные, оказывается, такие тоже продаются, даже если у тебя идеальное зрение. Он встал у зеркала, примерил их и долго смотрел на свое отражение. Что такого есть в этих очках, что они так липнут к Сереге? Он сорвал их, наступил ботинком. Оправа хрустнула и развалилась. Внутри было пусто. Но больше не царапало.

Бумажные звери. Рассказ.

Влюбиться в девушку на инвалидной коляске Юрка не мог себе позволить, он это хорошо понимал. У него на руках и так были младшие, а еще прабабка, которая уже пару лет, как делала вид, будто не ослепла, хотя передвигалась по комнате, вытянув руки вперед. Ни места свободного нет, ни денег на еще один рот. Все это так, но все равно он не мог не думать о Зое.

Они появились два года назад – Зоя и ее сестра Катерина. Сестра Катерина старше Зои лет на десять, высокая и статная. Она сразу всем рассказала, как мать на старости лет забеременела и решила рожать, как промучилась двое суток, как Зойку достали синюю уже, как потом пять лет мать бегала по врачам и целительницам, даже на молебен ездила. Ничего не помогло. Так и стала Зойка общим для них всех крестом.

Рассказывала Катерина обо всем спокойно и с достоинством, аккуратно промокая платочком глаза. При жизни родителей она была для них единственной помощницей и обещала, что не бросит Зойку. После их смерти Катерина продала квартиру и купила вот эту, поменьше – жить-то на что-то надо! Работать она не могла, Зойка требовала постоянного присмотра, получалось только сумки и спецодежду на заказ шить, да и то большие заказы Катерина не брала – из-за того, что сестру приходилось на себе таскать, спина у нее надорванная была и подолгу сидеть над машинкой не позволяла.

Зойку и Катерину все жалели. Зойку – за ее доброту и беспомощность, Катерину – за душевную щедрость, не каждая станет жизнь свою на сестру тратить. Приносили им гостинцы, вещи отдавали и даже технику исправную, когда себе новую покупали. Юрке было нечего им отдавать, они и так жили впроголодь, но он старался хотя бы иногда выкроить деньги на шоколадку для Зои или на книжку, которые та читала с удивительной скоростью.

У Зои были белые как снег волосы, кривоватое лицо и большие серые глаза. Когда она улыбалась, только один уголок ее рта двигался, но эта кривоватая улыбка была для Юрки дороже всех других в мире. Да и он стал ей нужен, Юрка чувствовал это, но когда он заговорил о том, что они могут быть вместе, Зойка заплакала.

— Не хочу быть никому обузой! И так Катенька всю жизнь со мной мучается.

— Ты – не обуза! – возмутился Юрка.

Но Зоя его не слушала.

— Нужно, чтобы она занятие себе нашла, – посоветовала ему не по годам умная сестра Натка. – Чтобы она нужной себя чувствовала. А то, что она только книжки читает, да в окно смотрит. Можно и работу найти, в интернете вон сколько всего!

Юрка в этих новомодных штучках ничего не понимал, даже компьютер себе покупать не хотел. Хотя как не хотел – все равно денег на него не было. Но если бы и были, зачем ему это? Братишка вон выпрашивает, говорит, играть там будет, но слишком уж дорогая игрушка получается.

Но вот Зойке компьютер мог и помочь, но опять же – где взять денег? И он решил покупать ей не романы всякие про любовь, как она всегда читает, а что-нибудь полезное. Принес самоучитель по английскому – Зое не понравилось, книгу по макраме тоже забраковала, про выращивание бонсаев не открыла даже. Зато книжку по искусству проглотила за три дня и внезапно попросила:

— А не можешь купить мне китайскую бумагу и ножницы, я хочу животных вырезать как в этой книжке. Смотри, какие красивые.

Рисунки, и правда, были красивые. Юрка прочитал подписи: китайские бумажные вырезки. Он хотел сказать, что у Зойки вряд ли получится, но пожалел ее. Бумага стоила дорого, лучше бы книжку еще одну купил, но что уж теперь! Зато Зойка была такая счастливая…

Зря Юрка в нее не верил: вырезала она неплохо. Конечно, до картинок из книжки еще далеко, но ему очень нравилось. И Юрка изо всех сил Зойку хвалил. А Натка рассказала, что в воскресенье будет благотворительная ярмарка для таких, как Зоя, и нужно ее туда отвезти, чтобы она своих бумажных зверей продавала.

Звери пошли на ура – всех раскупили! Зоя смеялась, смотрела на Юрку счастливыми глазами, и ему даже показалось, что спроси он сейчас, выйдет ли она за него, Зойка согласится. И Юрка спросил.

— Вот если я всегда смогу так своих бумажных зверей продавать, тогда я не буду обузой, – ответила она. – Часто такие ярмарки проходят?

Такие ярмарки проводились нечасто. Но Юрка обещал что-нибудь придумать. А что он мог придумать? Пошел к отцову другу, тот цветочный магазин держал.

— Михалыч, помоги, пожалуйста, – попросил Юрка. – Может, кто-нибудь купит? Можно в открытку вложить, будет очень красиво!

— Ну, только ради твоего отца!

И опять Зойка была необычайно счастливая! Правда, зверей никто не покупал, а она все время спрашивала:

— Ну что, продалась хоть одна? – привычно растягивала гласные Зоя.

Юрка уже пожалел, что ввязался в эту авантюру – он каждый день забегал в лавку, но усатый Михалыч лишь печально качал головой. Когда Юрка сетовал и говорил, что на ярмарке ведь все разобрали, тот отвечал:

— Так на то она и ярмарка, туда же сердобольные люди приходят. А кому нужна эта макулатура? Я и взял на реализацию только из уважения к твоему отцу, он столько для меня хорошего сделал, я до сих пор в должниках хожу.

Юрка знал, что больше всего на свете Зоя не хочет, чтобы ее жалели. Поэтому сказать ей, что бумажных зверей купили только из жалости к ней, Юрка не решался.

Когда Зоя тихо сказала, что она так и знала, что ничего не получится, а ее серые глаза потемнели, сердце у Юрки дернулось, заторопилось куда-то, видимо, чтобы подсказать ему решение. На другой день он отсчитал две пятисотки, выдал их товарищу Ибрагиму и попросил:

— Зайди в магазин цветочный, купи там у Михалыча всех бумажных зверей. Да смотри, не говори никому, что это я тебя подослал, скажи, что племянникам на подарок.

Когда Ибрагим собрался выбросить цветной ворох в мусорку, Юрка выхватил у него покупку и спрятал во внутренний карман. А вечером зашел к Михалычу и получил четыреста рублей.

— Мой процент за реализацию, – пояснил Михалыч, когда Юрка заикнулся о пятисотке.

Никогда еще Юрка не видел Зойку такой счастливой.

— Я теперь не обуза, – сказала она. – Я могу сама деньги зарабатывать!

А потом добавила.

— Вот теперь я согласна.

— На что согласна? – не понял Юрка.

Ее серые глаза стали такими светлыми, почти голубыми, словно в душе у Зои загорелись две яркие лампочки. И тут он все понял. И подхватил ее на руки. Зоя оказалась очень легкой, почти невесомой.

***

— Это он на нашу квартиру позарился! – говорила потом всем Катерина. – У самого-то вон барак только, да еще и брат с сестрой, которые из-за этого барака перегрызутся потом! А у нас с Зоей большая квартира, я ремонт недавно сделала. Пропишется, а потом, глядишь, и всю семью сюда переселит. А меня дай бог, если просто выживут, а то ведь и отравить могут! А кто знает, от чего его бабка померла? Ходила-ходила, и тут на тебе!

Бабушка умерла два месяца назад. Врачи сказали, что от приступа, но все во дворе шептались, что ее отравили, видели, как ее несли к машине скорой помощи, а у нее пена изо рта шла. У Юрки кулика сжимались от этих обвинений, но ничего поделать он не мог.

Катерина отказала им, сказала, что никакой свадьбы не будет. Сказала, что он не понимает, какой это крест, и что только она может обеспечивать Зое нужный уход. Что он хочет квартиру оттяпать, потому что никто не может по-настоящему полюбить такую, как Зоя. Когда Юрка пригрозил ей, что Зоя, вообще-то, совершеннолетняя, Катерина подсуетилась, отвезла сестру на комиссию, после которой ту признали недееспособной. Зоя плакала, умоляла сестру отпустить ее, но Катерина была несгибаема. Она и видеться им запретила, зорко следила за тем, чтобы Юрка к Зое не приближался.

— Мне тут опять бумажных зверей принесли, – сообщил Михалыч. – Будешь покупать или как?

Юрка взвился.

— Так разве я их покупал? Это же Ибрагим!

— Да кому они, кроме тебя, нужны! – махнул рукой Михалыч.

Юрка разозлился, выложил на прилавок пятисотку, спрятал во внутренний карман бумажных зверей. Это все, что он мог сейчас сделать для Зойки. Поговорить им Катерина не давала, сразу разворачивалась и увозила Зою прочь. Юрка подолгу стоял под их окнами в надежде увидеть Зою в окне. Иногда это получалось, и после этого у него всю ночь ныло сердце.

Его пожалела сестра Натка.

— Давай, пиши записку возлюбленной своей, – сказала она. – Попробую передать.

Сама Зоя писала плохо. Но писала. И Юрка очень удивился, когда через день Натка принесла ему целый исписанный лист. Зоя писала, что любит его и будет всегда ждать. А еще, что она вырезает новых животных, и у нее получается все лучше. И это все благодаря ему, Юрке, потому что он один ее не жалел и всегда в нее верил.

Так началась их переписка. Юрка никогда не был мастаком писать, и ошибок всегда много делал, но ради Зои старался. Спросил у Михалыча, как можно Зою из плена вытащить. Тот сказал, что нужен адвокат.

— И хороший! – подчеркнул Михалыч, для убедительности подняв указательный палец.

Юрка стал копить на адвоката. Не особо получалось – младших надо было кормить и одевать, зарплату задерживали. Еще и звери эти бумажные.

Наступила осень. Катерина все реже и реже выходила гулять с Зойкой, соседкам говорила, что холодно, а та кашляет. Окна были занавешены шторами, так что теперь ни увидеть ее, ни записку передать.

Когда он пришел за очередными фигурками, Михалыч развел руками.

— Сказала, больше не принесет! Дескать, продаю задешево. Потребовала вдвое цену повысить, раз так хорошо берут, значит, у Зойки талант, грех на этом деньги не делать.

— Ну и повысил бы!

— Ага, ты и так вон исхудал весь! Вот встречу твоего отца на небесах, как я перед ним отчитываться буду?

Катерина и правда стала всем рассказывать, что не зря она столько сил и денег в Зою вложила, та теперь таких зверей вырезает, что лучше любых китайцев! И что зверей этих они задорого продавать будут, накопят денег и поедут лечиться в Китай.

Михалыч все и испортил. Видимо, расстроился, что свой процент потерял и стал Катерину при всех ругать – что такого хорошего жениха у сестры отвадила, видимо, из зависти, потому что на нее, сухую оглоблю, никто и не позарится. Что жених этот, то бишь Юрка, цветных зверей у него и покупал, всех до единого.

Кто сказал об этом Зойке, Юрка так и не узнал. Но соседка, тетя Ира, передала ему от нее письмо. На этот раз очень короткое.

«Катерина была права, ты меня никогда не любил. Ты такой же, как и все. Верни мне моих бумажных зверей, а я верну тебе все твои деньги, мне не нужно жалости».

Юрка подумал, что это повод прийти и поговорить с Зойкой. Он собрал все бумажные фигурки в папку, надел чистую рубашку, причесался. И пошел к Зойке.

Дверь открыла Катерина. Не дала ему и слова сказать – выхватила папку и велела убираться. Когда он принялся снова звонить в дверь, Катерина крикнула, что вызовет полицию. Пришлось уйти ни с чем.

Зойка умерла в первое воскресенье зимы. В тот день, словно специально, выпал белый снег. Новость принесла Натка, бледная и напуганная, вцепилась в Юрку и не отпускала, пока он не прекратил биться и кричать. Если бы не Натка, он бы убил Катерину. Потому что это она сгубила Зойку. И не только он так думал, все разом перестали жалеть Катерину. Может, Натка им рассказала, или Михалыч. Катерина ловила каждого во дворе, кого могла, и плакала, рассказывала, что отмучился ангелочек. В ее слезы больше никто не верил. С ней престали разговаривать, даже здороваться. И прежде худая и строгая, она совсем ссохлась, за год превратилась в старуху.

Юрка женился через несколько лет, когда брата и сестру на ноги поставили. Старшую дочь назвал Зоей, ни дня он не забывал о своей первой любви. Катерину ненавидеть перестал – та и так и жила одна, никому не нужная, бормочущая что-то себе под нос. Когда в пандемию ее схоронили, приехали какие-то дальние родственники, заселились в квартиру. На помойку вытащили всю мебель и поеденные молью платья. Юрка вел сына в детский сад, когда посреди зеленой весны полетели красные листья. Это ветер поднялся над домами, растрепал брошенную папку. Юрка поймал один листок, расправил. Это был жираф. Косоватый, еле узнаваемый, его сын получше сейчас вырезал. В груди защемило, он сунул жирафа в карман, осторожно, чтобы не порвать тонкую бумажную шею. И долго смотрел вслед летящим в небо бумажным животным, раздумывая о том, почему Катерина так их и не выбросила, почему все годы хранила эту папку с несбывшимися надеждами своей сестры…